Книга: Я познаю мир. Горы

Как совершилось «открытие века»?

Как совершилось «открытие века»?

Вначале потянулись сплошные болота. Потом нескончаемые цепи гор. Снежные шапки красовались не только на вершинах, но и валялись разбросанными в долине. (В июле – в разгар лета!) Это пятнатарынов, характерных для сибирского Севера. Белоснежные толщи льда среди зелени. А зимой даже при 60–градусных морозах тарын покрыт водой. В то время, когда горные реки промерзают здесь до дна. Но вода–то находит себе путь поверх берегов, разливается по льду тонким слоем, замерзает, вновь добавляя еще и еще слой. Иногда такая толща достигает 5–8 м. Многоэтажный лед может провалиться, если образовалась полынья внизу. Такие своеобразные наледи занимают значительные площади (до 3 км русла и до 10 км вдоль реки). Таковы тарыны – парадокс Сибири.

Да разве только они! А гнус, от одного упоминания которого, кажется, начинается зуд кожи. А пороги на таинственной дикой Индигирке – такие, будто оказываешься в узкой гудящей трубе: в ущелье по реке не плывут, а пролетают.

Сергею Владимировичу Обручеву не в новинку трудности. С четырнадцати лет он в экспедициях. Вначале с отцом, Владимиром Афанасьевичем, – знаменитым путешественником, географом, геологом, известным своей причастностью к гляциологии, и автором научно–фантастических романов «Плутония» и «Земля Санникова». У знаменитого отца три сына, и все трое тоже стали геологами.

Сергей, можно определенно сказать, уже вскоре после окончания Московского университета оправдал возлагаемые надежды – в районе Нижней Тунгуски, здесь же, в Восточной Сибири, где по давним описаниям «горели горы», совершил открытие большого каменноугольного бассейна. Теперь вот предстояло исследование Верхне–Колымского края, в будущем знаменитой Колымы.

И в завершение ее блестящий итог – с открытием века: совершилось нечто невероятное. Казалось, что Земля уже исхожена и изъезжена вдоль и поперек. И тут экспедицией С. В. Обручева обнаружен неизвестный хребет в 1000 км длиной, 300 шириной и 3000 м высотой, а по площади больше Кавказа. По праву первопроходца Сергей Владимирович назвал открытый хребет именем Черского – бывшего ссыльного, восемнадцатилетнего участника польского восстания, ставшего известным географом–исследователем Сибири.

Современники и потомки отдали должное и самому Обручеву–младшему: его именем назван один из самых значительных ледников в этом районе. (Обручеву–старшему – еще более весомая «дань»: в его честь названо шесть географических объектов.) Ледник Обручева сравнительно скромен по сравнению с известными в мире великанами. Такими же скромными выглядят и другие ледники средне– и восточно–сибирского районов (только в системе хребта Черского их насчитывается 372). А ведь это застуженная, прославленная своими морозами Сибирь!

Разгадка все в тех же погодных условиях, которые и влияют на ледники, и зависят от них. Субарктический климат с Атлантики, с Охотского и Японского морей достает и сюда, в районы, где до недавнего времени помещался полюс холода. Но как известно, это первенство было отдано Антарктиде.