Книга: Триумф и трагедия советской космонавтики

Юра среди людей

Юра среди людей

Человечество стояло на пороге Новой эры — Космической. В конструкторских бюро, на космодроме Байконур, в Центре подготовки космонавтов шла большая работа…

В том, уже далеком 1961 году на подмосковной платформе Чкаловская, можно было видеть сравнительно небольшую группу людей, которые собирались в ожидании электрички. Зеленые вагоны поглощали этих людей для того, чтобы выпустить на остановке «Первомайская» (ныне переименованной в честь легендарного летчика Георгия Бахчиванджи). По выбитой узкой бетонке к платформе подъезжали автобусы и увозили этих людей. Оставшиеся в электричке пассажиры с любопытством наблюдали за этими автобусами и доверительно сообщали непосвященным: «Это к космонавтам дорога». А дорога эта, начиная от Чкаловской через каждые пятьсот метров отмечалась знаком, запрещающим проезд: что еще больше пробуждало любопытство. Бетонка уходила в лес, где притаились небольшие служебные здания. Это и был Звездный тех дней… Приехавшие расходились по своим рабочим местам и начинался очередной напряженный трудовой день, связанный с подготовкой космонавтов. Готовились к работе нехитрые по современным меркам тренажеры, исследовательские стенды, предназначенные для подготовки первых космонавтов. Работы было много. Все было новым, непознанным, да вообще мало кто представлял, как поведет себя человек, его организм в столь специфических условиях космического полета. А время старта приближалось…

Космический корабль, который потом назовут «Восток», существенно отличался от беспилотных машин, ранее выходивших на орбиту с манекенами. Полностью автоматизированные системы беспилотного корабля были доработаны таким образом, чтобы человек, в случае надобности, мог взять управление на себя и выполнить ряд необходимых операций — на то он и пилотируемый…

Эти последние перед стартом месяцы в Звездном были особенно напряженными: предстояло все доработки в корабле перенести на тренажер и тут же отрабатывать элементы ручного управления, чтобы довести действия космонавта до автоматизма, как при полетах на самолете. Но была существенная разница в технике пилотирования самолета и космического корабля. Нужно было приобрести навыки космонавта, не потеряв при этом навыки летчика.

Отсчет времени до 12 апреля шел уже на месяцы и их оставалось совсем мало. Этот период в своей жизни Юрий Гагарин отмечал как полный огромного творческого вдохновения и подъема. Ожидание чего-то нового, совершенно необычного прибавляло бодрости и силы, помогало выдержать огромную моральную и физическую нагрузку…

Говорят, что люди по своему складу характера делятся на «жаворонков» и «сов». Юрий безусловно относился к типичным «жаворонкам». В эти весенние дни он поднимался с первыми лучами солнца. Он любил эти ранние утренние часы. Поднимался легко и быстро. Через несколько минут в спортивном костюме выбегал из подъезда и направлялся к реке. Синий лед еще сковывал воду, и от него веяло бодрящим холодом. Легкая пробежка отгоняла остатки сна, поднимала настроение накануне трудного рабочего дня, когда необходимо было сосредоточиться, чтобы не упустить никакой мелочи, ибо в любом полете, а особенно космическом, нет незначительных мелочей. Нужно было осваивать многое из того, о чем раньше даже слышать не приходилось а не то чтобы иметь дело. Необходимо было изучать совершенно новые науки, связанные с жизнедеятельностью человека в космическом пространстве, вникать в работу систем жизнеобеспечения и получать практические навыки на наземных имитаторах.

Происходило интенсивное насыщение и перенасыщение клеток мозга, которое могло неблагоприятно отразиться на психике человека. Поэтому особое внимание врачей было направлено на снятие психических нагрузок и на поиски рациональных и эффективных способов обеспечения уставшего организма полноценным отдыхом. Прежде всего это был глубокий и спокойный сон. Поэтому сон космонавтов, находившихся на непосредственной подготовке, был взят врачами под особый контроль, для чего их на несколько дней помещали в профилакторий.

Сам факт сна в профилактории, да еще под контролем неусыпных датчиков не доставлял, конечно, особого удовольствия. Но Гагарин терпеливо помогал медсестрам размещать датчики на теле. Не раздражался, если у них что-то не получалось и процедура затягивалась. Он уважал труд и понимал, что каждый из сотрудников Центра подготовки космонавтов делал в эти дни посильное для него дело, из которого рождался общий успех подготовки первого космического старта человека. Всем своим видом он старался показать, что даже такое малоприятное занятие, как взятие различных физиологических проб, для анализа крови к примеру, не доставляет ему особых неприятностей.

«Отдадим еще порцию кровяных телец на алтарь медицинской науки!» — шутил он во время проведения над ним очередной «экзекуции».

До первого космического старта оставались уже считанные дни…

Контакты с людьми у Гагарина проходили на какой-то удивительно легкой волне. Юрию необходимо было пройти очередную медицинскую проверку после очень трудного дня: были прыжки с парашютом, а потом еще и тренировки вестибулярного аппарата. Этого комплекса нагрузок вполне хватало, чтобы взбудоражить нервы любого человека…

Юрий пришел в профилакторий явно уставший. Но, зайдя в комнату, где готовили аппаратуру для контроля за сном, он весело проговорил:

— Ну и высплюсь я сегодня под неусыпным оком этих игрушек с вашими добрыми напутствиями…

Зная о напряжении прошедшего дня, врач с сомнением покачал головой. Гагарин по пояс разделся и смиренно подставил свое тело и голову под датчики, которые наклеивали с применением спирта.

— Ох! С устатку граммов пятьдесят бы этой жидкости для полнокровного сна, — проговорил Юрий с иронией глядя на врача. А тот отрицательно закачал головой. Когда процедура наклейки датчиков закончилась, Гагарин, взглянув на медсестер и лаборанток, сочувственно сказал: — Эх, девчонки, мне-то спать, а вам дежурить!

Ему пожелали спокойной ночи, и Юрий ушел в свою комнату отдыха. Там он подсоединил датчики к аппаратуре контроля, по возможности удобно, насколько позволяла система проводов, опутавшая его тело, устроился в постели. Он всегда был терпелив к превратностям жизни: тревожное детство и юность приучили…

Несколько минут самописцы фиксировали деятельность бодрствующего организма, а потом пошли сигналы спокойно спящего человека.

— Умеет же Юра так быстро отключаться! — удивился врач.

Так до утра сигналы самописцев и не изменили своих показаний. Всю ночь он проспал на одном боку. Гагарин умел себя настраивать на длительный и напряженный труд, но также искусно мог давать себе команду на полный отдых. Врачи неоднократно отмечали его умение управлять собой…

Утром свежий и бодрый он появился в лаборатории, чтобы снять датчики. От вчерашней усталости не осталось и следа. Зато лаборантки, у которых не ладилась работа с самописцами, были перемазаны чернилами и выглядели утомленными после бессонной ночи.

— Эх, вы, пехота! Отдохнуть бы вам сейчас. Придется походатайствовать перед начальством, чтобы отгул вам дали за такую работенку. Счастливо, пехота! Я побежал трудиться.

До старта оставались дни…

На космодроме Байконур все было к нему готово. Вывезли ракету. Она стояла на стартовой позиции «двойки» — места запуска пилотируемых кораблей, гордо подняв на самую верхнюю точку своего стройного, могучего, устремленного вверх тела, великое детище человеческого ума — космический корабль «Восток».

В ту весеннюю ночь, когда шли последние предстартовые приготовления, отдавались последние распоряжения, проверялись и перепроверялись системы, обеспечивающие запуск, среди всеобщего напряжения и волнений в домике для космонавтов безмятежно спал лишь один человек, которого знал небольшой круг людей, на которого пал выбор Государственной комиссии Советского Союза, доверившей ему первый полет в космос…

И вот ранним утром два космонавта — основной и дублер — прибыли в лабораторию, где должны были одеваться в свои космические доспехи — скафандры. Специалисты помогли одеваться Юрию Гагарину и Герману Титову. Зашнуровали и загерметизировали скафандры, уложили в карманы теплозащитных костюмов удостоверения космонавтов. И тут произошла заминка…

Дело в том, что в памяти советских людей были еще свежи события менее чем годичной давности, когда в праздничный день 1 Мая над территорией СССР был сбит американский самолет-шпион У-2. Пилотировавший его летчик Пауэрc покинул поврежденную машину и на парашюте спустился на землю в высотном костюме, в общем-то напоминавшем по форме скафандр.

Кто-то из присутствующих в зале подготовки к полету космонавтов вдруг вспомнил об этом событии и полушутливо-полусерьезно, глядя как идет проверка скафандров на герметичность, сказал:

— Вот спустится в этом снаряжении Юра с неба где-нибудь в поле и пока достанет удостоверение космонавта, ему, не разобравшись, какой-нибудь колхозник в степи в лучшем случае надает тумаков, а в худшем ткнет вилами. Перспективка прямо скажем неважнецкая.

В первый момент эта мысль всех несколько ошарашила. Но решение пришло почти мгновенно. Реализацию его поручили Виктору Тиграновичу Давидьянцу — знали, что у него хороший почерк.

В зале запахло нитрокраской. С небольшой баночкой и кисточкой в руках Виктор подошел к Гагарину полулежавшему в кресле.

— Сейчас, Юра, мы сделаем так, чтобы все еще издали увидели, что ты — гражданин Советского Союза. Юрий улыбнулся:

— Давай, старина!

На белом шлеме космонавта стали появляться алые буквы — СССР. Виктор отклонился, чтобы со стороны оценить свою работу. Судя по всему, он остался доволен. Из-под сдвинутого лицевого остекления шлема на него смотрели задорные глаза Гагарина:

— Смотри, не капни краску на нос!

— Все будет в порядке, Юра! Как настроение?

— Отличное! Пока еще не верится!

Виктор еще подправил надпись. Алые буквы на шлеме, подсыхая, становились рубиновыми:

— Цвет, прямо как у кремлевских звезд!

Гагарин посмотрел в зеркальце на правой руке скафандра:

— Отлично, старина! С таким почерком только великие документы выписывать!

Виктор с кисточкой и баночкой краски подошел к Герману Титову. Лицо Германа было чуть опечаленным.

— Ты что, Гера, расстроен? — спросил Виктор.

— А как ты думаешь?

— Так ведь через два месяца твой старт. Виктор начал старательно выводить «СССР» на шлеме Титова:

— Вот видишь, Гера, я на Юрии потренировался и у тебя получается более величественно и красиво.

— Успокаиваешь?

— Так ты же второй и очень скоро.

— Слушай, Виктор, кто открыл Америку?

— Христофор Колумб.

— Правильно. А кто был второй? Виктор растерянно промолчал.

— Да нет же, старина, я бесконечно горд и рад, что это случится сегодня и случится у нас в стране, а не в какой-то другой. И я счастлив, что являюсь соучастником этого события. А написал ты действительно красиво, — сказал Герман Титов, посмотрев в зеркальце, и улыбнулся откровенной дружеской улыбкой. До старта оставались минуты…

Перед тем как подняться на острие ракеты, где под головным обтекателем Гагарина ждал готовый к полету космический корабль, Юрий обратился ко всем жителям планеты Земля:

— Дорогие друзья, близкие и незнакомые, соотечественники, люди всех стран и континентов! Через несколько минут могучий космический корабль унесет меня в далекие просторы Вселенной. Что можно вам сказать в эти последние минуты перед стартом? Вся моя жизнь кажется мне одним прекрасным мгновением. Все, что прожито, сделано прежде, было прожито и сделано ради этой минуты. Быть первым в космосе, выступить один на один в небывалый поединок с природой — можно ли мечтать о большем? Но вслед за этим я подумал о той колоссальной ответственности, которая легла на меня — первым проложить дорогу Человечеству в космос. Назовите мне большую по сложности задачу, чем та, что выпала мне. Это ответственность не перед одним, не перед десятками людей, не перед коллективом. Это ответственность перед всем советским народом, перед всем Человечеством, перед его настоящим и будущим. И если я тем не менее решаюсь на этот полет, то только потому, что я коммунист, что имею за спиной образцы беспримерного героизма моих соотечественников — советских людей. Я знаю, что соберу всю свою волю для наилучшего выполнения задания Коммунистической партии и советского народа. Счастлив ли я, отправляясь в космический полет? Конечно, счастлив. Ведь во все времена и эпохи для людей было высшим счастьем участвовать в новых открытиях.

После доклада Председателю Государственной комиссии о готовности к полету и короткого прощания с друзьями Юрий Гагарин с несколькими специалистами вошел в подъемник лифта, который понес их к вершине ракеты. Вышли на площадку на фермах обслуживания. В скафандре становилось уже жарко. Скорее в корабль, где система вентиляции и кондиционирования создадут комфортные условия. Люк корабля открыт. Олег Ивановский — ведущий специалист по первому пилотируемому пуску от фирмы Главного Конструктора Сергея Павловича Королева и ведущий специалист с завода «Звезда» Федор Востоков помогли Гагарину занять место в кресле космонавта и подсоединиться к коммуникациям корабля. Востоков заботливо расправил привязные ремни:

— Располагайся удобней, Юра. Тебе в этой позе придется просидеть почти два часа.

— Не переживайте, друзья, просижу. Все будет в порядке.

Федор Востоков еще раз перепроверил подсоединение скафандра к системам жизнеобеспечения корабля и надежность фиксации в кресле:

— Счастливо, Юра! Ждем на земле!

Юрий приподнял руку и приветственно помахал ею, ибо через остекление скафандра услышать его было не возможно.

Ивановский закрыл люк корабля. Проверил защелкивание замков люка. Затем закрыл люк головного обтекателя, скрывшего корабль. Теперь можно покинуть фермы обслуживания: корабль к полету готов…

И вот уже в бункере Сергей Павлович Королев выдал последнюю команду: «Зажигание!» Вздрогнула земля космодрома и в эфир над планетой полетело восторженное гагаринское: «Поехали!»

Это утро стало началом эры пилотируемых космических полетов.

Родная планета восторженно встречала своего героя. Была дорога и площадь, устланные цветами. Был огонь праздничного салюта великой победе человека над силами природы. Вспоминаются слова, сказанные Юрием перед стартом: «Вся моя жизнь кажется мне одним прекрасным мгновением». Мгновение это, отданное людям, пролетит сквозь века, а Гагарин всегда будет молодым среди людей…

Из-за служебной командировки он не смог вовремя попасть на свадьбу к друзьям. А свадьба была веселой. В Звездном родилась еще одна семья… Через день после свадьбы в квартире молодоженов раздался звонок. В дверях стоял Гагарин с ношей на плече:

— Принимайте гостя! — чуть запыхавшись, сказал он. — Пропотел, пока бегом поднимался к вам на пятый с этим «ящиком».

Друзья обнялись.

— Очень рад видеть вас вместе. Хорошие вы ребята! А меня извините, что на свадьбу не попал. Очень хотел, но, увы, не смог, — говорил Юрий, разворачивая упаковку. — Это вам мой подарок.

На столе поблескивал новый приемник.

^{Первый разведчик космоса возвращается к людям. Апрель 1961 г. В салоне самолета}

— Посидеть и поговорить к вам забегу в следующий раз, а то я прямо с самолета. Мне домой надо: Валюшу и девочек повидать — соскучился. А еще надо сегодня на прием в одно посольство…

— Мы, Юра, обязательно ждем тебя в любое время, чтобы ты вместе с нами отметил начало нашей новой жизни, — сказала Жанна, видя как он пятится к двери.

— Как ты все успеваешь? — удивился Валерий, когда они спустились к машине.

— Нужно успевать. Иначе жить нельзя. Уж очень задолжал я людям.

Вышли во двор. На маленьком катке мальчишки играли в хоккей. День был солнечным с легким морозцем. В спортивного покроя костюме Гагарин выглядел молодым пареньком. От неожиданной мысли лицо его приняло озорное выражение.

— Дай шайбу бросить разок, — попросил он у ближайшего мальчишки. Тот подозрительно взглянул на него: не отберет ли? Но, узнав Гагарина, с удовольствием протянул клюшку. Юрий прицелился, и шайба, к восторгу ребят, затрепетала в сетке ворот. Второй бросок был менее удачным, и шайба, пролетев рядом со штангой, попала в дерматиновую сумку проходившей старушки. Рассерженная бабуся не дала слова вымолвить:

— Чертяка здоровый! С мальцами играет, да еще озорует!

— Извините, бабушка, я нечаянно! — оправдывался Юрий, густо краснея.

— Я вот нечаянно сейчас огрею этой сумкой. Будешь знать как баловать!

Юрий выслушал сердитую речь, еще раз попросил прощения, и смущенно попятился к машине. Взревев мотором черная «Волга» рванулась с места и набрала скорость…

Один из мальчишек с огорчением сказал:

— Эх, бабушка, Гагарина прогнала! Старушка встрепенулась:

— Как же это я, старая, сослепу не признала его — сыночка нашего…