Книга: Извечные тайны неба

Эпоха эллинизма

Эпоха эллинизма

Заложенная в 332-331 гг. до н. э. на берегу Средиземного моря, в дельте Нила, египетская Александрия призвана была расширить морскую торговлю этой страны. Город с широкими мощеными прямыми улицами воздвигался по единому проекту, разработанному лучшими греческими архитекторами.

Александр. Македонский умер в возрасте 33 лет. В Александрии с величайшими почестями было погребено перевезенное из Вавилона его набальзамированное тело. Империя могущественного завоевателя распалась. В разных частях ее власть захватывают не поладившие между собой сподвижники Александра. Один из полководцев провозглашает себя царем Египта – басилевсом. Величественная Александрия становится столицей Египетского царства.

По примеру богатых греческих владык династия новых повелителей Египта Птолемеев задумывает привлечь в столицу лучших ученых и поэтов своего времени. В Александрии возникает невиданное учреждение – Храм Муз – Музей, или, точнее, в греческом произношении, Мусейон, который дает кров всем приглашенным в столицу знаменитостям.

Ученые и поэты жили в Мусейоне, освобожденные от повседневных забот, в избытке обеспеченные всем необходимым для плодотворной творческой работы. _# Они писали книги, изобретали, строили приборы, упражнялись в ораторском мастерстве.

Самой притягательной силой Храма Муз, которая особенно влекла к себе ученых со всех концов эллинистического мира, стала Александрийская библиотека. Она не знала себе равных. В годы расцвета библиотеки в ней насчитывалось свыше полумиллиона рукописей.

Хранителем библиотеки, ее признанным главой и руководителем всегда назначался достойнейший из достойных александрийских мыслителей. При Птолемее III Эвергете этот пост занимал поэт Каллимах, автор поэмы «Волосы Вероники». Сменил Каллимаха в роли хранителя библиотеки географ и математик Эратосфен.

Не надо заблуждаться, будто бы поэты и ученые обретали по милости египетских царей рай на земле, будто бы они могли делать за царский счет все, что им заблагорассудится. Мусейон, по отзывам вольнолюбивых современников, был «золоченой клеткой», и попавшие в нее обязаны были прежде всего воспевать щедрость и мудрость богоравных правителей Египта. И тем не менее не знающее себе подобных творческое объединение наиболее образованных людей эпохи, собиравшихся в Александрии, приносило богатейшие плоды.

Из среды александрийских ученых вышел величайший математик древности Евклид. При участии многих обитателей Мусейона был воздвигнут Александрийский маяк – башня-колосс высотой в 120 м, признанная одним из семи чудес древнего мира. Маяк стоял подле Александрии, на острове Фарос, и в слове «фары» до сих пор живет для нас воспоминание об этом лучезарном александрийском гиганте.

Процветала в Мусейоне и астрономия. В течение шести – семи веков подавляющее большинство известных греческих астрономов, географов и картографов так или иначе были связаны в своей работе с александрийским Мусейоном.

В Александрии первыми в античном мире выполняли наблюдения положений звезд Аристилл и Тимохарис. Там же работал и «Коперник древнего мира» Аристарх Самосский.

Среди заслуг Аристарха перед последующими поколениями астрономов есть одна, которая заметно выделяет его из плеяды всех других античных ученых. На основании своих астрономических наблюдений Аристарх Самосский отрицал центральное место Земли во Вселенной. Он утверждал, что Земля обращается вокруг Солнца.

К сожалению, Аристарх не обладал убедительными доводами, и его мысль была всего-навсего гениальной догадкой. Современники Аристарха продолжали придерживаться успевших укорениться геоцентрических взглядов Аристотеля.

Огромное значение для развития античной астрономии имели великолепные наблюдения Гиппарха. Этот крупнейший греческий астроном, уроженец малоазиатского города Никеи, жил и работал на острове Родосе, но также поддерживал тесный контакт с александрийскими учеными. В 134 г. до н. э. Гиппарх отметил на небе вспышку Новой звезды в созвездии Скорпиона. Считается, что именно это навело его на мысль составить для потомков подробный каталог с возможно более точным указанием положений на небе около тысячи звезд. Труд Гиппарха не пропал даром. На его каталог равнялся Птолемей и он служил многим поколениям астрономов.

Гиппарх первым ввел деление звезд по так называемым звездным величинам. Он разделил все видимые на небесном своде звезды по блеску на несколько классов. Самые яркие звезды он назвал звездами первой величины. Затем следовали звезды второй, третьей, четвертой, пятой звездной величины. Самым слабым из наблюдавшихся им звезд Гиппарх присвоил шестую звездную величину.

В результате остроумных измерений Гиппарх уточнил многие астрономические константы, которые послужили ему для создания новых таблиц движения Солнца и Луны.

С именем Гиппарха связывается введение на земной поверхности системы географических координат – широты и долготы.

Наконец, в II в. н. э. в Александрии жил и работал величайший из астрономов древности Клавдий Птолемей[16].

Птолемею очень не повезло с биографами. Если на рубеже I и II вв. н. э. в Римской империи появилась череда выдающихся историков и бытописателей – Плиний Старший, Тацит, Светоний, оставивших нам много биографических подробностей о различных деятелях, то к концу жизни Птолемея в истории, казалось, главное уже было написано, и будто никому не хотелось вновь браться за перо. Ничего не сообщают о Птолемее другие ученые. Сам Птолемей тоже не распространялся о своем жизненном пути. Поэтому мы не знаем даже, когда и где он родился, сколько лет прожил и когда умер. Не знаем, кто были его учителя и остались ли после него ученики. Однако нам доступны его многочисленные сочинения, большие и малые. Он занимался математикой, астрономией, географией. Не сторонился Птолемей и астрологии, в которой стремился увидеть объективные физические начала.

Вслед за Аристотелем Птолемей рассматривает как само собой разумеющееся деление мира на 3 области: подлунную, надлунную и местопребывание божественных сущностей – эмпирей. В подлунном мире, где расположена Земля, происходит возникновение и гибель всевозможных вещей. Все здесь преходяще и подвержено тлению. Кстати сказать, это выражение – подлунный мир, как художественный образ для бренной Земли – очень надолго сохранилось в литературе:

так в 1836 г. незадолго до гибели писал А. С. Пушкин.

Резко отличается от подлунного мира область надлунная, которая находится в центре внимания Птолемея. Здесь нет места переменчивости и тлению, рождению и смерти. Здесь находятся вечные небесные светила. Если в подлунном мире тела движутся по прямым линиям и с течением времени замедляют свой бег, то в надлунном мире господствуют совсем другие законы. Небесные тела с равномерной скоростью вечно совершают движение по самым совершенным линиям – по окружностям.

Клавдий Птолемей собрал воедино и свел в разработанную математическую систему астрономические воззрения своих великих предшественников Евдокса, Аристотеля и Гиппарха. Исходя из убеждения в гармонии мира и совершенстве всех небесных тел, Птолемей сохранил традиционное представление о том, что планеты могут двигаться только равномерно и только по правильным круговым орбитам. Это, однако, резко противоречило фактически наблюдаемым движениям планет, которые описывали на небе петли, перемещаясь порой даже попятно – в обратном направлении.

Выход из трудного положения, намеченный предшественниками Птолемея, в математическим отношении был блистательно доведен им до логического конца. Все планеты, по мысли Птолемея, движутся равномерно по малым окружностям, называемым эпициклами. А центры эпициклов, в свою очередь, тоже равномерно движутся по большим воображаемым окружностям, называемым деферентами. Центры же всех деферентов расположены вблизи от находящейся в центре мира неподвижной Земли. Это была очень стройная геометрическая схема, важное достоинство которой состояло в том, что, подбирая соответствующие размеры воображаемых окружностей и скорости движения по деферентам и эпициклам, можно было дать довольно точную математическую теорию движения планет. Такая теория позволяла предвычислять характерные положения планет и периоды их попятного движения.

Работы Птолемея завершили длительный период развития греческой астрономии. Птолемей жил спустя восемь веков после Фалеса Милетского, и эпоха этого прославленного философа древности, родоначальника древнегреческой астрономической мысли была по времени так же далека от Птолемея, как от современного жителя Москвы далека эпоха ее основателя князя Юрия Долгорукого.

Птолемей подвел черту не только под греческой, но и под всей античной астрономией. Он Искуснейшим образом систематизировал все предшествующие астрономические знания и подробным образом изложил их в уникальном труде «Великое математическое построение астрономии в XIII книгах». От греческого слова «величайший» этот трактат стали называть «Мэгистэ»; отсюда при переводе на арабский язык возникло его искаженное название «Альмагест».

В период своего создания «Построение» Птолемея было прогрессивным сочинением огромной научной ценности. Его автор, насколько это было под силу мышлению человека в эпоху античности, стоял в основном на позициях материализма и даже был не чужд элементов диалектики. Птолемей не занимался теологией и отнюдь не абсолютизировал свои геометрические схемы, которые служили для математического предсказания положения светил на небосводе. Вплоть до появления сочинения Николая Коперника «Альмагест» Птолемея оставался настольной книгой всех астрономов. И не вина Птолемея, что через несколько столетий после его смерти отцы церкви доработали его схемы в интересах господства христианства, возведя в непререкаемую истину. Будучи при создании своем оригинальным математическим построением, птолемеева геоцентрическая система мира со временем превратилась в окостеневшую догму и стала в средние века страшным тормозом научного прогресса.

Александрийский Мусейон не воспитал больше астрономов, равных по всесторонности и глубине своих знаний Клавдию Птолемею. Значение Александрийской библиотеки в первые века нашей эры уменьшилось. Впервые она серьезно пострадала в 48 г. до н. э. при осаде Александрии Юлием Цезарем. Впоследствии библиотеку и Мусейон сделали объектом своих нападок деятели христианской церкви.

В IV в. н. э. в Александрии стала жертвой религиозного фанатизма ранних христиан первая в мире женщина-астроном Гипатия, дочь математика Теона. По наущению местного епископа она была растерзана возбужденной толпой верующих. Вскоре христиане подвергли разграблению и Мусейон, и библиотеку. Согласно одной из версий книгами Александрийской библиотеки шесть месяцев топили общественные бани. Не все историки согласны с этим, впрочем, только на том шатком основании, что книг на шесть месяцев топки в ту пору попросту не нашлось бы, – их оставалось уже немного.

Окончательно Мусейон и библиотека погибли в 641 г. н. э. после завоевания Александрии арабами.

«Если в этой библиотеке содержатся только книги, толкующие Коран, – рассуждал, как гласит другое предание, предводитель завоевателей, – то они не представляют большой ценности, и их можно уничтожить. Если же в ней хранятся книги, противоречащие Корану, то они тем более подлежат немедленному уничтожению».

С наступлением Средневековья уникальная сокровищница знаний античного мира стала вызывать к себе недоверие и слепую ненависть. И она погибла.