Книга: Макрохристианский мир в эпоху глобализации

Интеграционная политика новых независимых государств Центральноазиатского и Кавказского регионов и их участие в международных организациях (Р. Н. Джангужин)

Интеграционная политика новых независимых государств Центральноазиатского и Кавказского регионов и их участие в международных организациях (Р. Н. Джангужин)

В условиях динамично развивающихся процессов глобализации мировой экономики особое значение для стран Центральноазиатского региона приобретает интеграционная политика. Сегодня совершенно ясно, что глобализация несет в себе серьезные негативные последствия для экономически слабо развитых государств. По мнению некоторых руководителей стран региона, например, президента Казахстана Н. Назарбаева, экономическая интеграция постсоветских государств могла бы нейтрализовать или, по крайней мере, ослабить эти негативные последствия путем создания экономических союзов и открытия друг другу своих рынков889.

Еще в 1994 г. президент Казахстана выдвинул идею создания на просторах СНГ Евразийского Союза (ЕАС), который бы базировался на тех же принципах, на которых функционирует и процветает Европейский Союз. Действительно, в то время существовали все необходимые предпосылки для создания такого союза постсоветских государств (в их числе — сохранившиеся еще с советских времен такие позитивные факторы совместного пребывания в бывшем СССР, как экономическое разделение труда между республиками, единая транспортно–коммуникационная система, единая система статистической отчетности, единый язык общения (русский) и др.).

Проект Н. Назарбаева определял ЕАС как — «союз равноправных независимых государств», направленный на реализацию национально–государственных интересов каждой страны–участницы и имеющегося совокупного интеграционного потенциала. ЕАС является формой интеграции суверенных государств с целью укрепления стабильности и безопасности, социально–экономической модернизации в постсоветском пространстве890. Однако идея создания ЕАС не была поддержана в Москве, где оказавшаяся у власти новая политическая элита рассматривала бывшие советские республики в качестве балласта, который будет только мешать России двигаться вперед, «к светлому капиталистическому будущему».

Горячим сторонником идеи создания ЕАС в регионе был только тогдашний президент Кыргызстана А. Акаев. Президенты Узбекистана и Туркменистана не нашли в этой идее для себя ничего позитивного. Как представляется, именно по этой причине перспективы для экономической интеграции постсоветского пространства на новой основе были упущены и, похоже, несмотря на декларативное провозглашение в 2004 г. создания Единого экономического пространства (ЕЭП), навсегда.

Практически параллельно с безрезультатными усилиями Н. Назарбаева интегрировать постсоветские республики в рамках единого Евразийского Союза была предпринята попытка создания и более скромного союза — в формате регионального объединения. 30 апреля 1994 г. Казахстан, Узбекистан и Кыргызстан заключили между собой Договор о создании ЕЭП. 26 марта 1998 г. к договору присоединился и Таджикистан.

Таким образом, было создано Центральноазиатское экономическое сообщество («четверку», куда вошли все страны региона за исключением Туркменистана). В рамках договора в июле 1994 г. были созданы наднациональные органы: Межгосударственный совет и его исполнительный комитет, а несколько позже — Центральноазиатский банк развития и сотрудничества. Была разработана Программа экономической интеграции государств–участников на 1995–2000 гг.891. Однако многие рабочие проекты сообщества выходят за рамки чисто экономического сотрудничества и охватывают самые различные сферы, включая сферу национальной и региональной безопасности, а также политические, гуманитарные, информационные и другие проблемы.

20 января 1995 г. было подписано соглашение о Таможенном союзе между Российской Федерацией, Республикой Беларусь и Республикой Казахстан, которое фактически явилось расширением созданного за две недели до этого Таможенного союза России и Беларуси. Одновременно с подписанием соглашения о Таможенном союзе трех стран между ними был подписан и Договор об углублении интеграции в экономической и гуманитарной областях. 26 февраля 1999 г. оба эти документа подписал и Таджикистан, став, таким образом, полноправным членом регионального Таможенного союза. Спустя полтора года (10 октября 2000 г.) страны — члены Таможенного союза подписали договор об учреждении Евразийского экономического сообщества.

В рамках СНГ функционирует еще одно экономическое объединение постсоветских республик, куда до недавнего времени входило одно центральноазиатское государство, а именно, Узбекистан. В апреле 1999 г. Узбекистан присоединился к уже существовавшему с октября 1997 г. экономическому альянсу бывших советских республик Грузии, Украины, Азербайджана и Молдовы (ГУАМ), после чего названная четверка государств была преобразована в «пятерку» (ГУУАМ). 24 апреля 1999 г. в Вашингтоне президенты пяти государств подписали первый официальный документ объединения — «Вашингтонскую декларацию», в которой в краткой форме были изложены основные цели создания объединения. Однако вскоре президент Узбекистана И. Каримов потерял интерес к этому объединению, перестал участвовать во встречах глав образовывающих его государств, а весной 2005 г. и вовсе объявил о выходе своей страны из этой организации, превратившейся опять в «четверку».

Сегодня ГУАМ представляет собой межгосударственный координационный орган, который призван способствовать реализации, прежде всего, общих экономических интересов входящих в него государств892. В рамках созданного альянса исследуются возможности создания и функционирования альтернативных маршрутов транспортировки каспийской нефти, создания Евроазиатского транспортного коридора, который связал бы Европу посредством Южного Кавказа со странами Центральной Азии и Азиатско–Тихоокеанского региона. В практическом плане речь, прежде всего, идет о претворении в жизнь проектов транспортировки азербайджанской, а в перспективе и казахстанской нефти по маршруту Баку — Супса — Одесса — Броды — Адамова Застава — Гданьск (Польша). Альянс исследует также возможности углубления многостороннего сотрудничества своих стран в рамках различных международных организаций.

Со сменой власти в Грузии и Украине в течение 2004 г., при заметном охлаждении отношений между Азербайджаном, Грузией, Молдовой и Украиной, с одной стороны, и Россией, с другой, контакты по линии ГУАМ в последнее время заметно активизировались. Их укреплению способствуют как прозападные внешнеполитические устремления, так и заинтересованность в транспортировке каспийских, а в перспективе, возможно, и центральноазиатских энергоносителей в страны Европейского Союза по Южному Кавказу, Черному морю и Украине, которая в очередной раз пострадала от своей односторонней зависимости от поставок российских энергоносителей в связи с охватившими ее в 2004–2005 гг. бензиновыми кризисами. Однако к данному проекту страны ЕС пока не проявляют достаточного инвестиционного интереса.

Таким образом можно отметить, что после создания СНГ произошла регионализация его экономического пространства, на котором появилось четыре региональных объединения государств (кроме названных, двусторонний союз Россия–Беларусь). Страны Центральной Азии, за исключением Туркменистана и Узбекистана, входят в три из них. Туркменистан не является участником ни одного из региональных межгосударственных союзов в рамках СНГ, а Узбекистан, не имея отношения к российско–белорусскому альянсу, отказался, как было сказано, еще и от своего номинального членства в ГУАМ.

Объединения постсоветских государств развиваются различными темпами, что свидетельствует об ослаблении целостности общего экономического пространства СНГ. В то же время заметно возросла экономическая взаимозависимость большинства государств Центральной Азии и Южного Кавказа, притом что значительно ослабли их связи с Россией.

Интеграционное воздействие региональных объединений в рамках СНГ, в которых активно участвуют новые независимые государства Центральной Азии, пусть слабо, но все же противостоит общим дезинтеграционным тенденциям, причины которых проистекают из самого характера современного мирового рынка. Это позволяет ослабить деформацию воспроизводственного процесса в странах региона и смягчить для них негативные экономические и социальные последствия такой деформации893.

Уже с первых месяцев своего независимого существования страны Центральной Азии начали проводить политику экономической интеграции и за пределами пространства СНГ. В 1992 г. Казахстан, Узбекистан, Кыргызстан и Туркменистан стали участниками форума тюркоязычных стран. Инициатором его проведения была Турция, которая стремилась занять место России в регионе. Бывший в то время премьер–министром Турции С. Димирель во время своего визита в страны региона заявил: «Советская империя развалилась, оставив независимые республики под властью рубля. Мы попытаемся создать новый мир для этих людей»894. Помимо четырех названных постсоветских государств в новую организацию вошли сама Турция и Азербайджан.

С начала 1990?х гг. Анкара, по-видимому, намеревалась превратить организацию тюркоязычных государств в удобный инструмент для усиления своего политического влияния в Каспийско–Центральноазиатском регионе, который всегда представлял для нее особый интерес, а также для глубокого экономического проникновения в расположенные здесь богатые природными ресурсами страны. Поначалу казалось, что Турции представилась уникальная возможность реализовать в сложившейся ситуации давнюю свою идею пантюркизма, сплотить вокруг себя группу государств на основе языковой, этнической и, в некоторой степени, культурно–религиозной общности, в которой Турция, бесспорно, играла бы лидирующую роль в политическом, экономическом и военном отношениях.

Страны региона, в свою очередь, видели в турецкой модели развития образец для подражания. Несомненные успехи Турции в области экономики в 80?е гг. сделали для них эту модель весьма привлекательной. Помимо всего прочего, они также надеялись и на финансовую помощь «братской Турции». Азербайджан, Узбекистан и Туркменистан приняли решение о восстановлении письменности на основе латинского алфавита, что должно было еще больше сблизить их с Турцией.

Однако очень скоро увлечение турецкой моделью прошло. Оказалось, что постсоветские республики Центральной Азии весьма существенно отличаются от дореформенной Турции, которая никогда не знала характерной для бывшего СССР высочайшей степени централизации управления экономикой. Поэтому турецкий опыт для центральноазиатских государств и Азербайджана имел весьма ограниченные возможности использования и опосредованную ценность. К тому же оказалось, что экономические и, прежде всего, инвестиционные возможности Турции не были настолько достаточными, чтобы оказать существенное влияние на реформирование экономики столь огромного региона. Вследствие этих причин интерес к Турции начал быстро угасать, а после поразившего ее в конце 90?х гг. тяжелого финансового кризиса надежды на турецкую помощь практически окончательно исчезли.

Тем не менее, краткосрочный альянс Турции со странами Центральной Азии нельзя назвать абсолютно бесплодным. Турецкие фирмы развернули здесь свою активность посредством создания множества совместных предприятий. По сообщениям узбекской прессы, к началу 1997 г. Турция инвестировала в экономику Узбекистана около 1 млрд долл. К тому времени около 10% всех предприятий этой страны, в которых в той или иной форме был задействован иностранный капитал, были основаны или функционировали при содействии Турции895.

В ноябре 1992 г. страны Центральной Азии присоединились к Организации экономического сотрудничества (англ, аббревиатура ЭКО), которая была основана Турцией, Ираном и Пакистаном (Тегеран, ноябрь 1992 г.). После присоединения к этой организации пяти центральноазиатских государств, а также Азербайджана и Афганистана, все десять ее участников подписали 14 сентября 1996 г. в Измире обновленный Измирский договор. Тогда же был принят план реорганизации и обновления ЭКО. Страны Центральноазиатского региона стали активными участниками ЭКО. Достаточно вспомнить, что ежегодные совещания высших руководителей участников ЭКО уже несколько раз проводились в их столицах (в 1996 и 1997 гг. — в Ашхабаде, в 1998 г. — в Алматы)896.

Основная цель деятельности ЭКО как межправительственной региональной организации заключается в выявлении общих интересов стран–членов в различных областях экономического сотрудничества, их всестороннем согласовании, принятии решений и доведении их до исполнения.

Страны — учредительницы ЭКО, были весьма заинтересованы в дополнительных рынках сбыта своих товаров, и с этой точки зрения сотрудничество с постсоветскими республиками представлялось им перспективным. Кроме того, Турция и Пакистан нуждаются в решении своих энергетических проблем, и поэтому сотрудничество с центральноазиатскими государствами и Азербайджаном также представляет для них немалый интерес. Приоритетными в ЭКО являются такие сферы сотрудничества, как транспорт и коммуникации, торговля и энергетика.

Необходимо отметить, что не все страны Центральной Азии демонстрируют одинаковую заинтересованность в работе ЭКО. Казахстан и Туркменистан проявляют большую активность, поскольку ориентируются на разработку и реализацию совместных проектов по энергетике и транспорту. После ослабления внутриполитической напряженности в Азербайджане и Таджикистане деятельность этих стран в ЭКО также стала более заметной, в то время как Узбекистан и Кыргызстан не проявляют большой активности в работе организации897.

В 1992 г. новые независимые государства Южного Кавказа и Центральноазиатского региона вступили в Организацию Объединенных Наций и стали ее равноправными членами. Сам факт вступления в ООН имел для них важное политическое значение, поскольку являлся юридически легитимным признанием их независимости не только со стороны отдельных государств, но и мирового сообщества в целом. Иными словами, эти страны получили полную международную легитимизацию своего политического суверенитета.

Формально членство в ООН, с одной стороны, давало возможность более активно влиять на мировую политику, главным образом посредством голосования в этой организации по различным вопросам. С другой стороны, они могут рассчитывать на помощь ООН при решении тех проблем, в которых они заинтересованы и, прежде всего, при обеспечении их внешней безопасности. Через специализированные профильные структуры ООН государства региона получили доступ к помощи в таких областях, как связь и информация, здравоохранение и образование, защита материнства и детства, экология и т. д. Однако следует отметить, что вступление новых независимых государств Южного Кавказа и Центральной Азии в ООН пришлось на тот период существования этой организации, когда ее авторитет и влияние в мире стали значительно снижаться.

В постсоветское время США и их западные союзники стали принимать важные решения по международным проблемам глобального характера, в том числе и в отношении применения вооруженных сил, в обход ООН. Гораздо больше внимания они уделяют в этом плане НАТО, что, в частности, ущемляет права других стран, в том числе и России, в принятии ответственных решений. Примером тому могут служить действия НАТО или группы его ведущих членов (США, Великобритания) в Югославии, Афганистане и Ираке, как и создание после трагических событий в Нью–Йорке и Вашингтоне 11 сентября 2001 г. широкой международной «антитеррористической коалиции», действующей вне рамок ООН.

Вступив в ООН, страны Южного Кавказа и Центральной Азии стремятся не занимать позиций пассивного наблюдателя. Они уже выступили с рядом интересных инициатив. Так, Казахстан предложил созвать Совещание по безопасности и сотрудничеству в Азии, аналогичное тому, которое было созвано в Хельсинки еще летом 1975 г., после которого была создана организация — ОБСЕ, функционирующая на постоянной основе вот уже около трех десятков лет. Эта инициатива нашла поддержку многих государств континента, включая Израиль. В целях ее реализации уже было проведено несколько рабочих встреч представителей заинтересованных стран. В свою очередь, Узбекистан предложил создать в регионе безъядерную зону. Туркменистан не только объявил о своем полном нейтралитете, но и добился признания со стороны ООН своего особого нейтрального статуса. К слову, ни одна другая страна в ООН такого статуса не имеет.

Однако все эти инициативы имеют весьма ограниченную практическую ценность. И главная причина этого состоит в следующем. Реальность современного мира такова, что США, страны Западной Европы, Япония и Канада, на долю которых приходится сегодня 75,5% всей мировой торговли, 77% производства мирового ВНП и 96% прямых инвестиций в мировую экономику, предпочитают принимать согласованные решения по важнейшим вопросам мирового развития вне рамок ООН898. Особо важную роль приобрели в последние десятилетия совещания семи ведущих держав мира, то есть, «большой семерки», на которых обсуждаются важнейшие международные экономические и политические проблемы. С недавних пор, после включения в нее и России, «большая семерка» превратилась в «восьмерку».

В связи с этим можно обратить внимание на сам факт обсуждения важнейших мировых проблем на совещании «восьмерки», где мнения остальных членов международного сообщества не озвучены, что является свидетельством отхода мирового сообщества от важнейших принципов ООН и дополнительным доказательством неравноправия государств в системе современных международных отношений. Вполне очевидно, что поскольку новые страны Южного Кавказа и региона Центральной Азии не имеют никаких шансов в ближайшие годы пополнить группу высокоразвитых стран, постольку они в реальной практике имеют весьма ограниченные возможности влиять на принятие решений на глобальном уровне. Однако это не означает, что они не могут активно участвовать в решении проблем в их собственном регионе и в прилегающей зоне даже тогда, когда эти решения принимаются вне рамок ООН. Этот факт наглядно демонстрируют недавние события, связанные с борьбой с международным терроризмом и событиями вокруг Афганистана.

Страны Центральной Азии и Азербайджан вступили в Организацию исламской конференции (ОИК) уже в первые годы своей государственной независимости. Участие в ОИК для них означает не только солидарность с исламским миром, от которого они были фактически оторваны на протяжении многих десятилетий, но и возможность получения финансовой помощи от Исламского банка развития, а также выгодных инвестиций от богатых нефтедобывающих стран Арабского Востока.

После обретения независимости государства Южного Кавказа и Центральной Азии стали членами Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ). Расположенные вне пределов Европы, они видели в самом факте своего членства в этой организации дополнительные свидетельства международного признания их суверенитета. Кроме того, вступление в эту организацию открывало для них перспективу установления и развития многосторонних отношений с развитыми странами Западной Европы, что явно соответствовало политическим планам новых независимых государств. Правда, своеобразной платой за такое вступление являлось признание новыми странами Центральной Азии и Южного Кавказа европейских стандартов в области гуманитарных проблем и, в частности, в области прав человека.

Надо сказать, что, вступая в ОБСЕ, политическое руководство стран Центральной Азии и Южного Кавказа, воспитанное на советских стандартах «прав человека», не придавало серьезного значения многочисленным документам ОБСЕ по гуманитарным проблемам. Оно считало их декоративными приложениями к «более серьезным» политическим документам и не было настроено строго следовать «духу и букве» документов хельсинкской гуманитарной корзины. В свою очередь, европейские страны, соглашаясь на прием в ОБСЕ постсоветских стран, рассчитывали на то, что это, Во?первых, будет способствовать расширению влияния высокоразвитых стран Европы в южной зоне постсоветского пространства, а Во?вторых, будет стимулировать развитие процессов либерализации и демократизации в этих странах с их постепенным перемещением в «западном направлении».

Следует отметить, что западные страны не учитывают политических реалий и традиций региона и подходят к странам Центральной Азии с европейскими мерками демократии. В частности, они требуют форсированного введения в государствах региона международных электоральных стандартов, что в настоящее время, по причине эмбриональной стадии развития гражданского общества в этих странах, нереально. Даже на Западе многие исследователи региона весьма скептически расценивают попытку «клонировать» американскую модель демократии в Центральной Азии.

Несмотря на то, что ОБСЕ постоянно предъявляет претензии к странам региона из–за того, что последние не выполняют принятых на себя обязательств в отношении процесса демократизации, несмотря на специальную «Центральноазиатскую» резолюцию Конгресса США (за № 397 от 02.11. 2000 г.), осуждающую недемократические режимы Центральной Азии, надо признать, что участие этих стран в ОБСЕ позитивно влияет на развитие в них демократических тенденций899.

Если в современном мире роль многих международно–политических организаций, в том числе, важнейшей из них — ООН — ослабевает, то роль крупнейших международных и торговых организаций — МВФ, Мирового банка, ОЭСР, ВТО — существенно возрастает. Это является следствием происходящего интенсивного процесса экономизации международных отношений, в которых на передний план выдвигается экономический компонент, притом что с прекращением военно–политического противостояния двух систем и созданием в отдельных регионах планеты систем коллективной безопасности, в мире уменьшилась угроза территориальных захватов и нарушения территориальной целостности государств.

Сегодня границы экономических интересов государств очень часто не совпадают с их территориальными границами. По этой причине территориальные захваты утратили свой прежний смысл. В современном мире новые рынки завоевываются уже не силой оружия, а медиальными и торгово–экономическими средствами, о чем наглядно свидетельствуют примеры развитых стран. Поэтому государства сегодня в равной степени озабочены проблемами обеспечения своей военной безопасности и защитой своего «экономического пространства». То есть, защитой своих экономических интересов.

В настоящее время на мировой арене идет процесс перераспределения властных полномочий в пользу международных экономических организаций, и это явление имеет очевидно негативные последствия для развивающихся стран. То неравноправие между высокоразвитыми и развивающимися странами, которое, хотя и в завуалированной форме, проявляется даже в ООН, в международных финансовых организациях выступает вполне открыто и откровенно.

В финансовом мире принцип «одна страна — один голос» уступает место принципу «один доллар — один голос», что в недалеком будущем закрепит зависимое положение бедных стран от небольшой группы высокоразвитых государств. Фактически речь идет о новой форме господства богатых стран над бедными, где орудием такого господства выступают финансовые ресурсы. При этом посредником между богатыми и бедными странами являются международные, а фактически обслуживающие интересы наиболее богатых держав мир–системного ядра финансовые организации — МВФ, Всемирный банк, ВТО и др.

После получения независимости все страны Южного Кавказа и Центральной Азии стали членами МВФ и Всемирного банка, рассчитывая на финансовую и экономическую помощь этих организаций, на их займы и кредиты, на значительные финансовые инвестиции и преференции. Однако получаемая финансовая помощь от этих организаций обуславливается такими требованиями, как либерализация экспорта и импорта, девальвация местной валюты, сбалансированный государственный бюджет, что на практике, чаще всего, означает существенное сокращение социальных расходов, и т. д. В отношении стран — получателей финансовой помощи фактически проводится политика жесткого экономического диктата. Требования к бедным странам со стороны международных финансовых организаций носят, как правило, универсальный характер и не учитывают существующей специфики отдельных стран, что нередко наносит этим странам серьезный ущерб.

Бывший премьер–министр Индии И. К. Гуджрал отмечал: «обратите внимание на три инструмента процесса в мировой экономике, называемого глобализацией, — МВФ, Всемирный банк, Всемирная торговая организация... Мы видим, как с их помощью можно манипулировать ситуацией в любой стране третьего мира»900. И не следует забывать, что требования международных экономических организаций имеют своей целью, прежде всего, обеспечение возврата займов и кредитов, которые они предоставляют бедным странам, а также облегчение работы последних в ТНК.

В 1998 г. Кыргызстан первым из постсоветских государств вступил во Всемирную торговую организацию. Столь высокий аванс со стороны Запада был выдан ему по политическому, а отнюдь не экономическому критерию. На тот момент, со времени получения независимости, эта республика, если и не реально, то, по крайней мере, на уровне деклараций, придерживалась неолиберальных принципов, что предопределило принятие ее в ВТО в предельно короткие сроки. Для того чтобы вступить в эту организацию, Бишкеку пришлось пойти на серьезные уступки. В частности, в 1992–1998 гг. он принял или оптимизировал около 150 законов, указов президента и постановлений правительства, относящихся к сфере внешнеторгового урегулирования. За два месяца до рассмотрения вопроса о членстве республики в ВТО предстояло в срочном порядке подготовить последние 15 недостающих законов, в разработке которых принимали участие 15 американских юристов901. Однако представляется более чем сомнительным, что в таких условиях подготовки к вступлению республики в ВТО ее собственные интересы были учтены должным образом.

В итоге Кыргызстан не получил даже тех льгот, которые полагаются развивающимся странам и фактически присоединился к ВТО на условиях развитой страны, что, безусловно, не соответствовало уровню его развития и нанесло ему серьезный ущерб. Более того, на Кыргызстан был наложен ряд таких обязательств, от которых было освобождено подавляющее большинство стран — участниц ВТО. Например, Кыргызстан обязался не вводить экспортные субсидии в сельское хозяйство, установить нулевую ставку ввозных пошлин на фармацевтическую продукцию, строительное и медицинское оборудование, сталь, пиво, мебель и некоторые другие товары902.

Разумеется, в игнорировании интересов страны нельзя во всем винить одних только штабистов ВТО. Во многом были виноваты и сами киргизские эксперты и чиновники, которые недостаточно профессионально вели переговоры с ВТО и готовили необходимые документы. Из–за отсутствия опыта и в спешке они не проявили намерения «торговаться» относительно условий присоединения к ВТО даже в тех случаях, когда такой торг был более чем уместен. Между тем, имеется еще одно важное обстоятельство негативного свойства. Дело втом, что вступление Кыргызстана в ВТО чревато серьезным ущербом для других членов Таможенного союза, поскольку он открыл свои рынки другим участникам ВТО, предоставив им более льготные условия экспорта в свою страну, нежели участникам названного союза.

Тем не менее, необходимо подчеркнуть, что присоединение Кыргызстана к ВТО дает стране и значительные преимущества. В частности, отпала необходимость вести переговоры о режиме наибольшего благоприятствования с каждой отдельной страной. Свободный доступ к рынкам стран–участниц практически обеспечен, за исключением, пожалуй, США (поскольку даже после вступления в ВТО на Кыргызстан, как и на другие постсоветские государства, распространяется пресловутая поправка Джексона–Вэнника). Благодаря членству в ВТО, республике теперь обеспечена возможность пользоваться недискриминационными транзитными тарифами, что для нее очень важно, так как страна не имеет выхода к морю. Кыргызстан также получил доступ к существующему в ВТО механизму разрешения споров и поэтому будет свободен от угрозы дискриминации, которая, как правило, проводится развитыми странами в отношении стран с переходной экономикой.

Суммируя позитивные и негативные моменты сотрудничества Кыргызстана с международными финансовыми и торговыми организациями, академик Национальной академии наук Кыргызстана Т. Койчуев отмечает: «Кыргызстан попал в сильную зависимость от экономики Запада. Получая поддержку на проведение реформы от Международного валютного фонда, от Всемирного банка, от США, Германии, Англии, Японии, Кыргызстан вынужден делать любой шаг вперед с оглядкой на их требования. В сложившейся ситуации бывает трудно учитывать реальное положение дел в стране, менталитет народа, искать собственную экономическую модель».

И тем не менее, по мнению киргизского ученого, «глобализация приносит Кыргызстану определенную пользу. Это связано с вовлечением Кыргызстана в международное разделение труда, получением новой технологии, знаний, кредитов, образованием населения. Идет обмен культурными ценностями и обогащение ими. Само вовлечение страны в процессы глобализации «подтягивает» страну, побуждает ее энергичнее действовать, искать свое достойное место в мировой экономике, прилагать больше усилий в интересах собственного развития»903.

Однако совершенно ясно, что вступление в ВТО не способствовало росту благосостояния рядовых граждан Кыргызстана. В обстановке снижения жизненного уровня населения и клановой борьбы в результате массовых выступлений усиливающийся год от года авторитарный режим А. Акаева в апреле 2005 г. пал, а сам он вынужден был бежать в Россию.

Мировой опыт, как и опыт постсоветских государств, показывает, что выполнение требований международных финансовых и торговых организаций, контролируемых ведущими западными державами и ТНК, ведет к тому, что богатые страны получают возможность свободно, без ограничений и без конкуренции со стороны местных производителей, сбывать свою продукцию в бедных странах. Чтобы покрывать импорт, состоящий в основном из готовой продукции и устаревших технологий, а также выплачивать долги и проценты по ним, развивающиеся страны вынуждены увеличивать вывоз своих сырьевых ресурсов. Это влечет за собой сокращение номенклатуры собственного производства, увеличение безработицы, сокращение социальных выплат и уменьшение денежных доходов населения. В итоге — резкое падение жизненного уровня населения. Сегодня для большинства постсоветских государств это такая же реальность, как и для стран почти всей Транссахарской Африки и многих государств Латинской Америки.