Книга: Книга о самых невообразимых животных. Бестиарий XXI века

Дельфины

Дельфины

Тип: хордовые

Класс: млекопитающие

Отряд: китообразные

Охранный статус: некоторые виды – в критической опасности, другие – не вызывают беспокойства или не внесены в списки охраняемых видов

Иногда какое-то переживание способно наполнить нас столь сильным чувством радости, что мы начинаем с новой остротой осознавать и чувствовать сам факт своего существования. Такое может произойти, когда удается спастись от смерти или при созерцании чего-то прекрасного. По крайней мере так было в моей жизни. Однажды мы оказались на небольшом суденышке в открытом море во время настолько сильного шторма, что даже намного более опытные по сравнению со мной моряки, бывшие на борту, сомневались, что мы выживем. Когда через несколько дней мы добрались до порта – истощенные и помятые, но в целости и сохранности, – я почувствовал, будто заново родился, а тело мое состоит из солнечного света. В другой раз, с другой командой и в другом месте мы наблюдали за игрой дельфинов. В ясную погоду недалеко от острова посреди океана мы провели в моторной лодке большую часть дня, наблюдая за стаей дельфинов, за их восхитительными прыжками, кувырками, дурашливыми антраша и другими трюками. Время от времени один или два из них подплывали прямо к нашей лодке и слегка плескали водой на стоявших у бортов детей. Дети заливались смехом, а дельфины отплывали и оборачивались, чтобы проверить, какой эффект произвели их забавные выходки.

Два этих события никак между собой не связаны, за исключением того, что оба они заставили меня испытать острое чувство радости. Первый случай вообще не имел отношения к дельфинам, но после этих двух эпизодов я стал лучше понимать, почему с древних времен и до нынешних дней так популярны истории про дельфинов, спасающих тонущих людей (и других животных, например, китов).

При упоминании дельфинов первыми приходят в голову афалины (Tursiops). Они легче других поддаются дрессировке и обычно именно их разводят в неволе. Но помимо афалин существует еще почти сорок других видов, довольно сильно различающихся по размеру и окрасу. Самый маленький дельфин мауи (Maui’s dolphin) размером с дикого кабана, а самые большие (косатки) – не меньше автобуса. Многие дельфины, например обыкновенные дельфины или белобочки, имеют большой, выдающийся вперед «лоб» и острую морду, как у афалин, а у других (обычно менее крупных видов) головы меньше и морды выглядят более аккуратно. Что касается окраса, то серый стальной цвет известных нам афалин отнюдь не является типичным. У обыкновенных дельфинов спина, морда, плавники и хвост обычно черного цвета, бока – светло-коричневые или рыжеватые, а сзади – сероватая полоса: пестрая камуфляжная расцветка военных кораблей Первой мировой войны. Некоторые виды черно-белого цвета, как голштинская порода коров, только у дельфинов контрастные черные и белые пятна симметричны и расположены очень элегантно: например, у темного дельфина черные и белые полосы изгибаются, обнимая друг друга, как огненные языки; у крестовидного дельфина широкие белые полосы по бокам черного туловища сужаются в центре, как будто их стиснули двумя гигантскими пальцами.

Возможно, мы никогда не узнаем, как люди и дельфины встретились впервые. Наверняка еще в самом начале своей истории современный человек, занимаясь собирательством где-нибудь на берегу морей и в устьях рек, находил выброшенные на берег туши речных или морских дельфинов, умерших или умирающих, и иногда использовал их в пищу. (У неандертальцев, обитавших в пещерах на Гибралтарской скале, дельфины были излюбленным лакомством.) Но вместе с тем на протяжении многих веков люди наблюдали за дельфинами, резвившимися или охотившимися в океане и широких реках. И как первые люди в африканских саваннах получали бесценные навыки охоты и выживания, наблюдая за другими хищниками, так и древние люди, жившие на побережьях, перенимали полезные техники у охотившихся на рыб дельфинов: например, как можно загонять рыб ближе к берегу, где их легче всего поймать. Наверняка два таких любознательных и умных вида быстро научились сотрудничать. А значит, наши первые встречи с дельфинами могли быть не враждебными, а дружескими.

Несомненно, традиция рыбачить вместе у людей и дельфинов сложилась в тот исторический период. Плиний Старший описывает, как люди и дельфины вместе ловили кефаль в заливе Латера (сейчас это юг Франции), и однозначно дает понять, что дельфины вели себя так же уверенно и спокойно в этой ситуации, как и люди. Он пишет: «Дельфины не боятся людей и не относятся к ним как к чужакам». В Бразилии и Бирме такие истории, по слухам, происходили еще совсем недавно – в XIX в.

Судя по всему, уважительные, а иногда даже игривые отношения между людьми и дельфинами там, где два вида существовали вместе, устанавливались довольно часто. Аборигены юго-восточной Австралии, вурунджери, считали дельфинов священными животными. Поэтому убийство дельфина было под запретом; более того, вурунджери ловили только те виды рыб, которые, как они считали, дельфинам не нужны. Они также консультировались с дельфинами по самым важным вопросам с помощью телепатии и верили, что духи мертвых превращаются в дельфинов и остаются в море близ берега, чтобы помогать и наставлять оставшихся на суше родственников. Антрополог Дуглас Эверетт рассказывает о племени пираха, живущем в амазонских джунглях, – известном очень простым образом жизни, отсутствием представления о времени, числах и религии, – где с удовольствием играют с речными и морскими дельфинами. Как утверждал Аристотель, в современной ему Древней Греции мальчишки часто дружили с дельфинами и даже катались на них по морю.

Старейший пример дружеских отношений с дельфинами связан с минойской цивилизацией на Крите. На фреске «Флотилия», написанной в Акротири около 3500 лет назад, изображены дельфины и олени – могучие и сильные животные в движении. Это одно из самых прекрасных и полных спокойной мощи изображений за всю историю искусства. В более поздний период греки связывали дельфинов с божествами. Считалось, что Аполлон, бог гармонии, порядка и разума, принял образ дельфина, отправляясь с Крита на материк, чтобы основать оракул в Дельфах (сам город тоже был назван в честь дельфинов). Уезжая на зиму из Дельф в Гиперборею, Аполлон оставлял оракул на попечение своего брата Диониса, бога вина и поэзии, способного превращать людей в дельфинов.

Деталь фрески «Флотилия» в Акротири на острове Санторини. Изображение относится к минойской цивилизации около 1500 г. до н. э.

Сегодня большинство людей согласятся с тем, что дельфины – потрясающие животные, достойные особого внимания. Но что в них особенного и как именно мы должны обращаться с дельфинами – на эти вопросы, несмотря на многочисленные попытки, однозначного ответа пока предложено не было. Наиболее острые столкновения мнений вызывает ежегодный отстрел дельфинов в Тайджи, в Японии, где местные рыбаки ежегодно убивают тысячами (якобы потому, что дельфины уменьшают уловы рыбаков, но также для продажи мяса дельфинов под видом китового). Небольшой части сохраняют жизнь и отправляют для развлечения публики в дельфинарии и океанариумы по всему миру. В 2006 г. ведущие океанологи пытались добиться установления запрета этой практики. Они объясняли, что дельфины «очень умные, эмоциональные животные с высоким уровнем самосознания, сильными семейными связями и сложной социальной жизнью… поэтому бесчеловечному обращению с этими высокоразвитыми млекопитающими необходимо положить конец». Но японские рыбаки не собираются менять свои традиции, как это показано в фильме 2009 г. «Бухта». Существует и множество других видов человеческой деятельности, которые, пусть и не столь вопиющим образом, приводят к гибели не меньшего числа дельфинов. Десятки, а, может быть, даже сотни дельфинов гибнут каждый год, запутываясь в сетях, расставленных рыбаками в надежде поймать совсем другую добычу – и это не единственный пример человеческой небрежности, которая приводит к гибели этих животных. Пока нельзя однозначно говорить о влиянии загрязняющих океан веществ, таких как ртуть или ПХД (производные дифенила), на здоровье дельфинов (а также китов и других морских животных). Но вполне вероятно, что эти вещества увеличивают процент мертворожденных дельфинов, приводят к проблемам в развитии и распространению ряда других заболеваний. И все эти ужасы маскируют – столь же обманчивые, как «улыбка» дельфина (которая является не выражением эмоций, а просто формой рта), – многочисленные дельфинарии и парки развлечений, куда по-прежнему стекаются сотни тысяч людей, чтобы понаблюдать за дельфинами в неволе, вырванными из естественной среды обитания, рабами в подарочной упаковке, проделывающими акробатические трюки.

Есть ли какой-то выход из этой ситуации? Реален ли он? Философ Томас Уайт предлагает нам задуматься о двух вопросах: что за существа дельфины и что говорит ответ на первый вопрос о моральной стороне взаимоотношений человека и дельфина? Уайт, как и многие морские ученые, считает, что дельфины – это «хотя и не люди, но личности». Они достаточно сильно отличаются от людей, чтобы их можно было считать существами, похожими на разумных инопланетян, но обладают не меньшим достоинством и не меньше заслуживают уважения, чем мы. А значит, жестокое обращение с дельфинами не может иметь никаких оправданий.

Циники скажут: «Все это мы уже проходили». Как говорил Джон Каннингем Лилли (и не только он), эксцентричный ученый, исследовавший дельфинов на протяжении сорока лет до самой своей смерти в 2001 г., «дельфинов нужно не убивать, а учиться у них». Интернет-сайт, где выложены архивы его работ, открывается заставкой, на которой изображено улыбающееся лицо этого великого ученого с двумя дельфинами по бокам наподобие геральдических символов. На уровне лба Лилли вспыхивают и вертятся розовато-сиреневые пузыри и точки, как напоминание о психоделиках и других веществах, изменяющих сознание, c которыми он экспериментировал в компании своих друзей Тимоти Лири и Аллена Гинзберга (а также о том, насколько отвратительным был веб-дизайн каких-нибудь десять лет назад). Лилли, как, возможно, вы помните, стал прообразом героя Джорджа Скотта в научно-фантастическом фильме 1973 г. «День дельфина». Скотт (одетый в шорты явно слишком маленького размера для человека его пропорций) обнаруживает, что, опираясь на результаты его гениальной работы о взаимодействии между человеком и дельфином, этих животных собираются использовать для злодейского убийства президента США. В конце концов дельфины же и обеспечивают фильму хеппи-энд, после того, как Скотт открыто признает, что настоящее зло – в человеке.

Конечно, некоторые идеи Лилли были странными. Например, он предлагал создать некую лабораторию и одновременно жилую комнату, которая стала бы своего рода форумом для общения диких дельфинов и человека – в любое время и в любом месте по их выбору. Лилли был уверен, что дельфины придерживаются более строгих по сравнению с человеком моральных принципов, считал их почти ангелами и отстаивал их право быть представленными в Организации Объединенных Наций в качестве «китового» народа. Люди (вероятно, такие как сам Лилли) должны играть роль их представителей до тех пор, пока дельфины и человечество не научатся лучше понимать друг друга.

Делая те или иные заявления, Лилли часто не мог подкрепить их научными данными. Но многие его догадки относительно интеллектуальных, коммуникативных и эмоциональных способностей дельфинов были по-настоящему революционными и после его смерти были подтверждены работами других ученых. Дуглас Адамс, автор знаменитой книги «Автостопом по галактике», был не так уж неправ, сатирически изобразив его в образе Джона Уотсона, Медведя Здравоумного.

На вопросы Томаса Уайта можно найти ответ. На самом деле у нас есть достаточно данных, чтобы лучше понимать дельфинов, основываясь на «надежном фундаменте… опыта и наблюдения» (если использовать фразу Дэвида Юма об изучении человека). При таком подходе можно дополнить мудрые прозрения, которые предлагает нам миф, не скатившись при этом в сентиментальность. Тогда мы сможем положить конец тем испытаниям, которым дельфины подвергаются по вине людей. И, возможно, это позволит нам усовершенствовать свое восприятие мира, частью которого является человеческое сознание.

Самая ранняя из дошедших до нас попыток составить научное описание дельфинов была предпринята Аристотелем примерно в 350 г. до н. э. Аристотель понимал, что дельфины – млекопитающие, дышат воздухом и кормят своих детенышей молоком и что это очень общительные животные, готовые идти на контакт как друг с другом, так и с человеком. Описанное им поведение дельфинов вполне похоже на правду, учитывая наблюдения, которые были сделаны в последнее время:

Правда, описывая физические способности дельфинов, Аристотель путает их охоту с игрой, а также преувеличивает высоту их прыжков (на самом деле дельфины редко выпрыгивают из воды выше, чем на три метра):

Современные исследования значительно дополнили и скорректировали собранные Аристотелем сведения. Так, нам известно, что половая жизнь дельфинов не менее интенсивна, чем, например, у карликовых шимпанзе. Ухаживания и сексуальные контакты дельфинов могут происходить в течение всего года, причем у дельфинов очень популярны предварительные ласки: они ласкают, трут носами гениталии партнера. И у самцов, и у самок есть генитальная щель, так что проникновение возможно и у мужских, и у женских особей – дельфины используют для этого пенис, кончик носа (клюв), нижнюю челюсть, спинные, грудные и хвостовые плавники. Было замечено, что, например, самки длинноносого дельфина иногда плавают тандемом, одна усевшись генитальной щелью на спинной плавник другой. Длинноносые дельфины иногда устраивают настоящие оргии, в которых могут участвовать более десяти особей обоих полов. Некоторые дельфины используют свое удлиненное рыло для стимуляции гениталий партнера. С этой же целью дельфины иногда производят довольно громкие звуки. Например, взрослые особи стенелл издают звуки низкого тона – своеобразные быстрые пощелкивания – в области гениталий партнера, обычно молодого дельфина. Такая практика чаще наблюдается среди самцов, но бывает и при гетеросексуальных ухаживаниях. Самцы афалин даже пытаются спариваться с другими животными: акулами и морскими черепахами, направляя свой 30-сантиметровый пенис в мягкие ткани сзади панциря черепахи.

Как и другие китообразные, дельфины произошли от животных, внешне напоминавших помесь волка и необычно гибкого гиппопотама (возможно, самого близкого сухопутного родственника дельфина). В ходе эволюции предки дельфинов научились охотиться, почти как крокодилы: они поджидали свою добычу в мутноватой прибрежной воде, готовые мгновенно наброситься на нее. Их потомки тоже, конечно, жестокие и умелые охотники. Особенно этот навык отточен у косаток (китов-убийц), самых крупных представителей семейства дельфинов: они могут охотиться даже на молодых морских котиков, когда те отдыхают на пляже или спасаются на плавучей льдине. Иногда косатки несколько раз подбрасывают пойманных ими котиков в воздух – как кошка, играющая с мышкой. Прекрасные охотничьи навыки дельфинов позволяют им тратить на добывание пищи всего по нескольку часов в день, оставляя достаточно времени для общения и светской жизни.

Тот факт, что дельфины – очень общительные существа, не исключает возможности агрессивного поведения по отношению друг к другу. Самцы иногда объединяются в «банды», насилуют самок и убивают чужих детенышей. Но чаще они очень дружелюбны, готовы сотрудничать и помогать друг другу. Молодые дельфины в течение довольно долгого времени зависят от своей стаи, которая заботится о детенышах и обучает их. По крайней мере у некоторых видов матери используют специальный «детский язык» для общения со своими малышами и помогают им передвигаться, помещая в струю воды за собой: в результате сама мать плывет только на три четверти от своей обычной скорости, зато скорость детеныша увеличивается на треть. Дельфины-матери часто помогают друг другу ухаживать за детьми.

Кит-убийца охотится на тюленя

Есть основания считать, что по крайней мере у некоторых видов дельфинов (и зубатых китов) каждая особь издает свой особый свист, с помощью которого ее можно идентифицировать. Другие члены стаи имитируют этот свист, отвечая данной особи или привлекая ее внимание. Получается, у каждого дельфина есть своего рода имя. Кроме того, дельфины не только обладают самосознанием, но и имеют представление о способностях других. Так, если человек играет с дельфинами с мячом или в догонялки, дельфины будут учитывать, что он плавает гораздо хуже них, и станут ему «поддаваться», ведь иначе человек просто не сможет участвовать в игре. Они передают следующим поколениям определенные знания – а ведь это и есть культура – и очень любят обучать чему-то новому друг друга и людей. Ученые считают, что у многих видов хорошо развито представление о чужом (не своем) сознании (Theory of Mind).

Еще один аспект жизни дельфинов, к изучению которого мы только приступаем, это роль звука. Достаточно часто дельфины издают довольно приятное монотонное посвистывание, когда плывут в создаваемых движением лодки волнах. Некоторые морские биологи сравнивают эти звуки с повизгиванием маленького ребенка. На самом же деле все гораздо интереснее. В воде звук распространяется в четыре раза быстрее, чем на суше, а свет виден только на очень маленьком расстоянии – так что звуки служат дельфинам и «зрением», и «языком». Эхолокационные способности дельфинов делают их восприятие внешнего мира гораздо острее, чем любые высокие технологии, имеющиеся в распоряжении человека. Дельфинам открыт мир коммуникации, который нами пока еще совсем не изучен.

Дельфины производят звуки, которые дают им возможность различать предметы, с помощью альвеолярных мешочков, расположенных ниже их дыхала. Воздух в этих мешочках позволяет им делать своеобразные щелчки продолжительностью менее одной тысячной секунды. Этот звук проецируется с параболической поверхности передней части черепа дельфина, проходя через слой жировой ткани, образующей похожую на дыню форму, которую дельфин может менять, подобно тому, как это происходит с хрусталиком человеческого глаза. Звук проходит в воде, отталкивается от предмета и возвращается в виде эха, которое воспринимается нижней челюстью дельфина и передается в виде вибрации к его нижнему уху. Интенсивность и частота щелчков могут меняться. Издаваемые на более низкой частоте сигналы – они немного напоминают скрип двери – позволяют дельфину составить общее представление о каком-то объекте и обычно используются для распознавания отдаленных предметов. Более высокочастотные звуки, похожие на тонкое жужжание, дают более детальное представление. В зависимости от ситуации дельфин может издавать от 8 до 2000 щелчков в секунду. Самые частые щелчки человеческое ухо воспринимает как гудение. Но дельфин в состоянии идентифицировать каждый щелчок отдельно и не станет издавать новый звук, пока эхо предыдущего не вернется.

Эти щелчки и попискивания – направляемые наружу через лоб дельфина, отражающиеся от предметов и получаемые обратно в виде вибраций в нижней челюсти, откуда они поступают в ухо, – позволяют дельфинам определять местоположение объектов, находящихся в нескольких километрах от них. При этом они могут проникать сквозь кожу человека или дельфина на расстоянии нескольких метров и «видеть» бьющееся сердце или движение ребенка в матке. Есть сведения о нескольких случаях, когда дельфины определяли беременность женщин, которые сами еще о ней не знали, и начинали обращаться с ними так, как дельфины обращаются со своими беременными самками. Дельфины способны различать текстуру и форму предметов на большом расстоянии или спрятанных: например, деревянные, пластиковые и металлические фигурки одной формы и размера или медные и алюминиевые диски. Они определяют различия в толщине в несколько десятых миллиметра (меньше толщины человеческого ногтя) на расстоянии десяти метров – для этого им необходимо различать звуки, возвращающиеся с промежутком меньше чем одна миллионная секунды.

«Эхолокация» представляется не самым подходящим термином для описания этой сверхчеловеческой способности: она напоминает слух и зрение, но при этом сильно отличается и от того, и от другого, а в каких-то отношениях превосходит их. Иногда человеку удается развить силу восприятия почти до уровня дельфинов. Бен Андервуд, «человек-сонар», полностью потерял зрение из-за рака сетчатки глаза в возрасте двух лет, но научился свободно передвигаться: он определял положение предметов, щелкая языком и вслушиваясь в отражающееся от предметов эхо. Бен даже умел играть в настольный футбол, просто слушая, где находится мяч. Эвелин Гленни, перкуссионистка, выросла в окружении музыки и, несмотря на глухоту, научилась распознавать самые незначительные вибрации, что позволило ей стать всемирно признанным музыкантом. Для человека такие достижения уникальны, но любой дельфин способен на гораздо большее.

Намного меньше известно о способности дельфинов использовать звук как средство общения, чем об их способности «видеть» с помощью звука. Один исследователь утверждает, что смог идентифицировать 186 разных свистков, из которых 20 являются наиболее распространенными. Свистки можно разделить на пять типов, каждый из которых соответствует определенному поведению. Кроме того, существуют доказательства, что дельфины могут общаться друг с другом с помощью телодвижений и «жестов». Совершенно очевидно, что дельфины могут «сказать» гораздо больше, а не только идентифицировать себя или издавать радостные детские повизгивания. Однако насколько издаваемые ими звуки похожи на человеческий язык или какую иную систему коммуникации они используют, пока остается неясным.

Исследования показали, что в неволе афалины могут запоминать более шестидесяти знаков для обозначения различных (человеческих) существительных и глаголов, достаточных для построения примерно 2000 предложений, которые они явно понимают. Однако, как заметил Карл Саган (умер в 1996 г.): «Интересно, что, хотя у нас имеется информация о некоторых дельфинах, которые научились английскому языку, пока еще никто не говорил о человеке, который освоил бы язык дельфинов». Возможно, ситуация в скором времени изменится, ну или по крайней мере мы сможем сделать шаг в этом направлении: во время написания этой книги проводились эксперименты по созданию «языка» с использованием звуков, аналогичных тем, с помощью которых дельфины общаются между собой.

И хотя в итоге получается, что Джон Лилли слишком оптимистично оценивал нашу способность наладить общение с дельфинами, его представления оказались шагом вперед по сравнению с общепринятыми на Западе, по крайней мере до конца XX в. Даже философ Мартин Хайдеггер (1889–1976), чьи взгляды во многом были революционными на тот момент, придерживался консервативной позиции, утверждая, что человек – единственное существо, которое «формирует мир». Все остальное либо «не имеет мира» (неодушевленные предметы: например, камни), либо имеет «скудный мир» (все животные, за исключением человека). Животные, по словам Хайдеггера, абсолютно зависят от окружающего мира. Их действия полностью определяются окружающей ситуацией, и какие-то внешние факторы должны стимулировать их инстинкты, чтобы побудить их к действию. И только человек, считал Хайдеггер, благодаря своим когнитивным и лингвистическим способностям имеет возможность встать по ту сторону жизни и увидеть сущность бытия как такового, осознать конечность жизни и неизбежность собственной смерти.

Сейчас, когда мы постепенно узнаем о дельфинах (и других разумных животных) все больше, мы можем оспорить мнение Хайдеггера. Так, нам уже известно, что у дельфинов есть сложная и продуманная система коммуникации, а их жизнь наполнена смыслом. Вот что думает лингвист Джеймс Херфорд: «Мысленные репрезентации предметов и событий в мире возникают до соответствующих лингвистических выражений. Филогенетически мысленные представления возникли до слов и предложений». И, как заметил философ Аласдер Макинтайр, хотя дельфины и не используют слова, они, как и человек, являются «зависимыми рациональными животными». Кроме того, дельфины – настоящие эксперты в тех «простых» вещах, которые, в общем-то, и делают людей счастливыми: например, в игре. И уж мир дельфинов точно нельзя назвать «бедным».

Возможно, в начале было вовсе не слово, а жест. И, как считают представители нового направления в науке – биосемиотики, мы начинаем выходить за рамки привычного представления, будто язык задает смыслы, и начинаем рассматривать человеческую речь всего лишь как один из феноменов в сложной структуре смыслов. Так что, судя по всему, откровения не заканчиваются новыми знаниями о дельфинах.

Дельфины напоминают нам, что человеку (и не только человеку) свойственно сопереживать окружающим. Дэвид Юм предложил для описания этой стороны человеческой натуры музыкальную метафору: «Люди резонируют друг с другом, как струны одной длины, натянутые с одинаковым напряжением». В этом, конечно, не вся правда о человеке, но точно ее часть. Так, давайте вспомним полные скрытого гуманизма слова Боккаччо в предисловии «Декамерона», написанные в годы чумы и предательств: «соболезновать удрученным – человеческое свойство». Дельфины дарят нам возможность дружбы и надежды, а именно это современник Аристотеля Эпикур считал главными добродетелями, даже если он и не имел в виду животных.