Книга: 100 великих тайн сознания

МОЦАРТ ИЗЛЕЧИВАЕТ ЭПИЛЕПТИКОВ

МОЦАРТ ИЗЛЕЧИВАЕТ ЭПИЛЕПТИКОВ

Измеряя биотоки головного мозга эпилептиков в двух из четырех диапазонов частот, на которых работает наш мозг (альфа– и тета-волн), ученые установили, что стоит лишь послушать им музыку Моцарта, как напряжение в мозге пациентов спадает. Это наблюдается и в центральной части мозга, и в его лобной доле.

Исследователи полагают, что целебное действие музыки великого композитора на мозг вызвано тем, что в ней очень много звуков высокой частоты. А эти звуки, во-первых, укрепляют мускулатуру среднего уха. И, во-вторых, звуки с частотой от 3000 до 8000 Гц и выше вызывают наибольший резонанс в коре головного мозга. А это улучшает память человека и его пространственное восприятие, стимулирует мышление.

Давид, играющий на арфе перед Саулом. Художник Рембрандт

И действительно, в нашем внутреннем ухе втрое больше клеток, улавливающих звуковые волны высокой частоты, нежели клеток, реагирующих на низкие частоты. Следовательно, чем выше частота звуков, тем больше клеток активизируется и тем больше электрических импульсов поступает в мозг.

Впрочем, целебные свойства музыки не ограничены Моцартом. В середине 60-х годов прошлого века в этом убедились монахи-бенедектинцы одного из монастырей Южной Франции. В их скромной обители неожиданно начало твориться что-то непонятное: странная депрессия охватила ее обитателей. Братья стали быстро уставать; радость покинула их души, уступив приют унынию.

Врач, который изучал этот феномен, выяснил, что некоторое время назад в распорядке дня монахов была сделана одна, казалось бы, незначительная поправка: прежде они часами упражнялись в пении григорианских хоралов, а теперь были избавлены от этой докуки. Правда, аббат, взявшийся вводить новые порядки, не учел одного: упражнение в пении – это больше чем развлечение. Когда человек поет, его дыхание замедляется, а кровяное давление падает. Он исподволь ощущает, как приятно становится на душе. Врач посоветовал аббату возобновить занятия пением – через полгода и впрямь у монахов не стало никаких проблем со здоровьем.

Если обратиться к истории, то можно увидеть, что музыка – одно из древнейших средств, к которым прибегали целители, стремясь врачевать телесные и душевные недуги. Одно из самых ранних свидетельств лечения музыкой – 42 гимна, которые сочинила Энкидуанна, дочь аккадского царя Саргона, жившего в XXIV веке до н. э. По преданию, вдохновение снизошло на нее ночью. Звуками гимнов она пыталась успокоить боль. С тех пор жители Шумера и Аккада лечили этими заклинаниями больных.

В Библии говорится о том, как юный Давид искусной игрой на арфе спасал от уныния царя Саула. Великий врач древности Гиппократ рекомендовал лечить музыкой бессонницу и эпилепсию. Пифагор и Аристотель, а вслед за ними философы и врачи раннего Средневековья также считали музыку терапевтическим средством.

Испанский король Филипп V (1700–1746) лечился от уныния, слушая удивительно высокий голос итальянского кастрата Фаринелли (он же Карло Броски). В течение многих лет Фаринелли жил при мадридском дворе и десять лет подряд по вечерам пел монарху четыре песни на сон грядущий. Король по достоинству оценил своего преданного врачевателя, сделав его директором Оперного театра. А его преемник, Фердинанд VI, назначил певца министром.

Теперь подобная терапия стала одним из элементов врачебной практики. Немецкая специалистка Дагмар Густорфф пытается с помощью музыки вернуть к жизни людей, страдающих от приступов эпилепсии или пребывающих в коме. Она сидит возле их больничной койки и поет, причем песня ее звучит в такт дыханию больного. Повинуясь этому ритму, многие больные машинально прикладывают руки к груди или тянут их к руке своего врача. Эти спонтанные движения значат очень многое. По рассказу Густорфф, выздоровев, эти люди рассказывали следующее: «Я чувствовал, что кому-то хочется, чтобы я жил».

Американский музыкальный терапевт Стефани Меррит проводит сеансы интенсивного лечения, используя избранную классическую музыку. Во время этих сеансов пациенты, расслабившись, слушают музыку и описывают образы, краски, чувства, возникающие в глубине их сознания. Это воображаемое путешествие зачастую подсказывает врачу, каким образом можно справиться с проблемами, мучающими пациента.

А болгарский психолог Георгий Лозанов придумал способ лечения больных с помощью музыкальных отрывков, длящихся всего четыре секунды. В частности, он обратил внимание на то, что лучше всего помогает пациентам струнная музыка, исполняемая в ритме 64 четверти ноты в секунду.

Профессор музыки и терапевт Артур У. Харви изучил, какая музыка улучшает работу нашего мозга, а какая, наоборот, ухудшает. По его мнению (и в этом он не оригинален), наиболее целебными свойствами обладает музыка барокко. Наш сердечный ритм составляет в основном 68–72 удара в минуту, в то время как ритм музыки Баха, Генделя или Вивальди составляет всего 60 четвертей в минуту. При прослушивании музыки барокко наше сердце подстраивается под этот ритм, и мы поневоле расслабляемся.

Но вот громкая и быстрая музыка, напротив, ослабляет наш организм. Это показало наблюдение над двумя группами мышей, блуждающих в лабиринте в поисках пищи. Оказалось, что мышки, которые слушали вальсы Штрауса, стали ориентироваться в лабиринте лучше, чем прежде. А их собратья, приученные к барабанной муштре, не могли даже по прошествии трех недель проторить дорогу к еде. Более того, у них выявились отклонения в развитии нейронов гиппокампа, что, очевидно, и мешало животным чему-либо научиться.

Даже растения, и те по-разному реагируют на ту или иную музыку. Так, на участке, где звучала классическая музыка, тыква росла быстро и вскоре начала виться, а вот на участке, где звучала рок-музыка, результаты были обратными. Бархатцы, выращиваемые под грохот рок-музыки, требовали больше воды, а через шестнадцать дней и вовсе погибли.

Выводы, которые напрашиваются из всего вышеизложенного, очевидны: наш организм отдает предпочтение гармоническим тонам. Причем это правило распространяется и на другие живые организмы. И, возможно, в таком отношении к звукам имеется особый эволюционный смысл. По крайней мере, последние опыты по изучению влияния звуков на структуру ДНК не опровергают такого предположения.