Книга: Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?

Зонтик для кота

Зонтик для кота

Дискуссии о том, как животные оценивают протяженность времени, разгорелись еще больше, когда речь зашла о будущем. Кто когда-нибудь слышал, чтобы животные размышляли о предстоящих событиях? Тулвинг основывался на том, что знал о Кешью, своем коте. Кешью, по-видимому, умел предсказывать дождь и находить от него укрытия, рассказывал Тулвинг, но «не был настолько предусмотрителен, чтобы взять с собой зонтик»{300}. Обобщая это проницательное наблюдение для всего животного царства, именитый ученый пояснил, что, хотя животные приспосабливаются к существующим обстоятельствам, они вряд ли способны вообразить будущее.

Другой сторонник человеческой исключительности заметил, что «нет никаких объективных свидетельств, что животные когда-либо принимали пятилетний план»{301}. Действительно, но много ли людей делали это? У меня пятилетний план ассоциируется с централизованным руководством, поэтому я предпочитаю примеры, связанные с повседневной жизнью животных и людей. Например, я могу запланировать купить бакалейные товары по дороге домой или решить озадачить своих студентов письменным опросом на следующей неделе. Такова суть нашего планирования. Это немногим отличается от истории, которой открывается книга о Франье – шимпанзе, которая собрала всю солому в своей спальне, чтобы устроить теплое гнездо под открытым небом. Существенно, что она приняла такое решения, находясь в помещении, до того, как ощутила холод снаружи, поскольку это соответствует так называемому «тесту с помощью ложки», предложенному Тулвингом. В эстонской истории для детей девочке снится праздник у друзей, на котором все угощаются шоколадным пудингом, кроме нее, потому что она не захватила с собой ложку. Чтобы такого больше не случилось, она ложится спать, сжимая ложку в руках. Тулвинг предлагает два критерия для определения планирования будущего. Во-первых, поведение не должно непосредственно вытекать из текущих потребностей и желаний. Во-вторых, обстоятельства, в которых планируется будущая ситуация, должны отличаться от существующих обстоятельств. Девочке нужна была ложка не в постели, а на вечеринке с шоколадным пудингом, которую она ожидала увидеть во сне{302}.

Когда Тулвинг предложил тест с помощью ложки, он задумался – может быть, это несправедливо? Может быть, мы слишком многого требуем от животных? Тулвинг придумал свой тест в 2005 г., задолго до того, как было проведено большинство экспериментов по планированию будущего, и не имел представления о том, что человекообразные обезьяны проходят этот тест каждый день в своем естественном поведении. Франье прошла проверку, когда собрала солому в другом месте и в других условиях, чем те, где она была нужна. В Центре изучения приматов Йеркса есть самец шимпанзе Стюард, который никогда не заходит в помещение, где проводятся тесты, пока не оглядится кругом и не захватит с собой палку или ветку, которой он показывает на различные предметы в наших экспериментах. Хотя мы и пытались отучить его от этого поведения, забирая у него палку, чтобы он показывал, как все, пальцем, Стюард непреклонен. Он предпочитает показывать палкой и готов отклониться от своего маршрута по пути к нам, чтобы ее найти, тем самым предвосхищая наш эксперимент применением им самим изобретенного орудия.

Но, пожалуй, самая показательная иллюстрация из многих, которые я могу предложить, – это бонобо по имени Лисала, живущая в Лола йа Бонобо, заповеднике в джунглях недалеко от Киншасы, где мы проводили изучение сопереживания. Наблюдение, о котором идет речь, не связано с этим исследованием и было сделано моей коллегой Занной Клей, когда она неожиданно увидела, как Лисала поднимает огромный камень (шесть-семь килограммов весом) и кладет себе на спину. Лисала тащила этот тяжелый груз на плечах, в то время как детеныш цеплялся за ее спину. Все это было довольно странно, так как мешало ей передвигаться и требовало значительных усилий. Занна включила видеокамеру и последовала за бонобо, чтобы выяснить, для чего потребовался этот камень. Как всякий настоящий эксперт по человекообразным обезьянам, она сразу же сообразила, что Лисала держит какую-то мысль в голове, потому что поведение человекообразных обезьян, как писал Кёлер, «непоколебимо целенаправленно». То же самое можно сказать о человеческом поведении. Если мы видим на улице человека, несущего лестницу, мы автоматически предполагаем, что он не станет тащить такой тяжелый предмет без всякой цели.

Занна снимала путь Лисалы около полукилометра. За это время Лисала остановилась всего один раз, чтобы положить камень и поднять предметы, которые трудно было разглядеть. Затем она вновь положила камень на плечи и продолжила свое путешествие. Она шла в общей сложности около десяти минут, пока не достигла пункта назначения – большой каменной плиты. Затем смахнула с нее мусор, посадила детеныша, положила свой камень и собранные предметы, которые оказались пригоршней пальмовых орехов, и начала колоть эти орехи с очень твердой скорлупой, кладя их на плиту, как на наковальню, и ударяя по ним тяжелым камнем, как молотком. Она провела около четверти часа за этим занятием, после чего отложила камень. Трудно представить, что Лисала предприняла это обременительное мероприятие, не имея плана, который должна была составить задолго до того, как подняла орехи. Возможно, она знала, где их искать, потому что проложила свой маршрут через это место, а завершила его у плиты с подходящей поверхностью, чтобы колоть орехи. В результате действия Лисалы полностью соответствовали критериям Тулвинга. Она подобрала орудие, которое собиралась использовать в другом месте, чтобы добыть пищу, существовавшую только в ее воображении.

Другой замечательный случай поведения, ориентированного на будущее, наблюдал в зоопарке шведский биолог

Матиас Осват. На этот раз речь идет о самце шимпанзе по имени Сантино. Каждое утро перед приходом посетителей Сантино неторопливо собирал камни во рву, окружавшем его территорию, и складывал их в небольшие аккуратные кучки, скрытые от посторонних глаз. Таким образом он накапливал арсенал оружия к тому времени, когда открывался зоопарк. Как и другие самцы шимпанзе, Сантино по нескольку раз в день носился с вздыбленной шерстью, чтобы произвести впечатление на сообщество шимпанзе и публику. Разбрасывание всего вокруг составляло часть представления, включая предметы, нацеленные в посетителей. В то время как большинство шимпанзе оказывается в нужный момент с пустыми руками, Сантино заранее заготавливал кучки камней на этот случай. Он делал это в спокойное время суток, когда еще не находился под воздействием адреналина, чтобы впоследствии сыграть свой обычный спектакль{303}.

Подобные ситуации заслуживают внимания, так как показывают, что человекообразные обезьяны не нуждаются в создании экспериментальных условий, придуманных людьми, чтобы планировать свое будущее. Они делают это по собственному почину. При этом человекообразные обезьяны ведут себя иначе, чем другие животные, готовящиеся к предстоящим событиям. Мы знаем, что белки собирают осенью орехи, чтобы воспользоваться ими зимой и весной. К созданию запасов их побуждает сокращающееся светлое время суток и наличие орехов, независимо от того, знают ли эти животные, что такое зима. Молодые белки, не имеющие представления о смене времен года, делают то же самое. Хотя эта деятельность служит будущим потребностям и требует некоторых познавательных способностей – какие орехи заготавливать и как их потом находить, – сезонные запасы белок вряд ли представляют собой настоящее планирование{304}. Это приобретенное в результате эволюции поведение, характерное для всех представителей данного вида и ограниченное определенными условиями.

Планирование у человекообразных обезьян, напротив, приспосабливается к обстоятельствам и проявляется в бесчисленном множестве вариантов. Однако, чтобы доказать, что оно основано на обучении и понимании, одного наблюдения недостаточно. Для этого необходимо поместить человекообразных обезьян в условия, с которыми они никогда раньше не сталкивались. Что произойдет, если мы создадим ситуацию, в которой, образно говоря, зажатая в руках ложка может обеспечить преимущество в дальнейшем?

Первое исследование подобного рода провели в Германии Николас Малкэхи и Джозеф Колл, которые предложили орангутангам и бонобо выбрать орудие, которое они не могли использовать в данный момент, хотя и видели вознаграждения. Обезьян перевели в комнату ожидания, чтобы выяснить, сохранят ли они орудия на будущее, даже если подходящий случай представится только через четырнадцать часов. Обезьяны так и поступили, однако эти результаты были оспорены, так как у обезьян могли выработаться положительные ассоциации с некоторыми орудиями и они стали представлять для них ценность независимо от их последующего применения{305}.

Это исследование было продолжено в сходном эксперименте, когда обезьянам предложили выбор между орудиями, которые они могли использовать в дальнейшем, и виноградом. Обезьяны выбрали орудия, подавив желание немедленно получить награду. Когда обезьяны получили орудия, им предложили тот же выбор, и на этот раз они предпочли виноград. Очевидно, обезьяны не считали орудия самым ценным приобретением, потому что, если бы это было так, их второй выбор не отличался бы от первого. По всей видимости, обезьяны сообразили, что раз у них уже есть орудие, то не имеет смысла приобретать еще одно такое же и виноград – лучший выбор{306}.

Основой для этих хорошо продуманных экспериментов послужили предположения Тулвинга, а также Кёлера, который первым задумался о планировании будущего животными. Теперь существует даже тест, в котором человекообразным обезьянам предлагаются не готовые орудия, а возможность изготовить их самим впрок. Обезьяны научились разделять доску из мягкой древесины на мелкие части, из которых делают палки, позволяющие достать виноград. Предвидя потребность в палках, обезьяны усердно трудятся над ними, чтобы подготовить их в срок{307}. Сходным образом ведут себя и дикие обезьяны. Они путешествуют на значительные расстояния с заготовками, из которых в пункте назначения делают орудия, видоизменяя их различными способами – заостряя, размочаливая и т. д. Иногда для решения конкретной задачи требуется более одного орудия. Шимпанзе могут нести с собой набор орудий, включающий до пяти различных палок и прутьев, для того чтобы доставать муравьев из подземных гнезд или добывать мед из пчелиных ульев. Сложно представить себе человекообразную обезьяну, заготавливающую множество инструментов, а затем путешествующую с ними, без всякого плана. Так, Лисала подобрала тяжелый камень, бесполезный сам по себе и способный принести пользу только в сочетании с орехами, которые ей еще предстояло собрать, и каменной плитой, расположенной на значительном расстоянии. Попытки объяснить подобное поведение, не учитывая предусмотрительность, неизбежно выглядят неуклюжими и надуманными.

Вопрос теперь состоит в том, можно ли получить сходные данные, не используя таких орудий, как ложки, зонтики и палки. Нельзя ли рассмотреть более широкий спектр поведения? Как это можно сделать, снова было продемонстрировано на кустарниковых сойках. Эти птицы постоянно прячут пищу, и хотя некоторые ученые считают, что такое поведение предполагает очень ограниченные познавательные способности, тем не менее эти способности существуют и значительно отличаются от тех, которыми обладают приматы. Организация тайников с пищей – деятельность, в которой преуспели врановые точно так же, как приматы освоили употребление орудий. Результаты исследований оказались примечательными.

Кэролайн Рэби разделила клетку соек на две части, в каждой из которых они могли запасать пищу. На ночь клетка закрывалась, а утром сойки могли попасть только в одну из ее частей. Одно отделение клетки стало ассоциироваться у соек с голоданием, так как по утрам их там не кормили. Другое отделение было связано с завтраком, потому что каждое утро пополнялось пищей. Получив возможность вечером прятать кедровые орехи, птицы заготовили в первой половине клетки в три раза больше запасов, чем во второй, предвидя возможность остаться без пропитания. В другом эксперименте соек научили связывать каждое из отделений клетки с разной пищей. Поскольку птицы знали, какая пища их ждет, они по вечерам заготавливали в каждой половине клетки пищу, отличную от той, которой их кормили. Это обеспечивало разнообразный завтрак независимо от того, в каком отделении они окажутся на следующее утро. Так или иначе, когда кустарниковые сойки создают запасы пищи, они, судя по всему, руководствуются не текущими нуждами, а теми, которые предвидят в будущем{308}.

В качестве не связанного с орудиями примера у приматов можно привести социальную ситуацию, в которой планирование используется в личных целях. Шимпанзе часто устраивают тайные свидания с представителями противоположного пола. Бонобо в этом не нуждаются, так как окружающие редко прерывают их сексуальные связи, но шимпанзе менее терпимы. Самцы высокого ранга не позволяют соперникам встречаться с самками, готовыми к спариванию. Тем не менее альфа-самец не может все время бодрствовать и быть настороже, поэтому у молодых самцов появляется возможность пригласить самку удалиться в уединенное место. Обычно самец вытягивает ноги и, убедившись, что остальные самцы находятся за его спиной, показывает свою эрекцию, которая служит сексуальным приглашением, или, опираясь предплечьями на колени, одну из рук небрежно свешивает к пенису, так чтобы это видела только самка, за которой он ухаживает. После этой демонстрации самец невозмутимо удаляется и садится вне видимости доминантных самцов. Теперь все зависит от самки – последовать за ним или нет. Обычно она поднимается и, сохраняя совершенно бесстрастный вид, отправляется в прямо противоположном направлении, чтобы окольным путем оказаться там же, где и молодой самец. Какое совпадение! Между ними происходит быстрое спаривание, при котором они хранят молчание. Все это производит впечатление тщательно спланированного мероприятия.

Еще более поразительную тактику применяют взрослые самцы, соперничая друг с другом за статус. Поскольку конфликты никогда не ограничиваются только двумя соперниками, а привлекают сторонников одного или другого, преимущество имеет тот, кто заранее заручился поддержкой окружающих. Самцы обычно вычесывают самок высокого ранга и своих друзей, прежде чем ввязаться в ссору, вздыбив шерсть, чтобы спровоцировать соперника. Вычесывание производит впечатление, что самцы оказывают услуги впрок, зная, каков будет их следующий шаг. Подобное поведение было систематически исследовано. В большом сообществе шимпанзе Честерского зоопарка в Великобритании Никола Койама подробно записывала, кто кого вычесывал в течение более двух тысяч часов. Она также отмечала, какого рода конфликты происходили между самцами и какие союзы при этом образовывались. Когда она сравнила результаты этих двух типов поведения – вычесывания и союзничества – день за днем, оказалось, что самцы получали наибольшую поддержку от особей, которых они вычесывали накануне. Это широко распространенный у шимпанзе принцип оказания «услуги за услугу». Но поскольку такая взаимосвязь прослеживалась только для агрессоров, а не их жертв, объяснение заключается не просто в том, что вычесывание обеспечивает содействие. Койама полагает, что эта взаимосвязь – часть деятельной стратегии. Самцы заранее знают, в каких конфликтах им предстоит участвовать, и они подготавливают для них почву, заблаговременно вычесывая своих друзей. Тем самым самцы удостоверяются в том, что получат поддержку{309}. Это напоминает мне политику университетских факультетов, когда коллеги приходят в мой кабинет накануне важного совещания, чтобы оказать влияние на мое мнение.

Наблюдения позволяют сделать предположения, но редко приводят к окончательным выводам. Тем не менее наблюдения подсказывают идеи, в каких областях может быть полезно планирование будущего. Если наблюдения в естественных условиях и результаты экспериментов указывают в одном направлении, значит, вы на правильном пути. Например, недавнее исследование предполагает, что орангутанги связываются друг с другом относительно будущих путей передвижений. Орангутанги ведут очень замкнутый образ жизни, так что их встречи в кронах деревьев – чрезвычайно редкие события. Эти человекообразные обезьяны обычно путешествуют сами по себе, сопровождаемые только зависящими от них детенышами, и в течение долгого времени остаются вне видимости своих сородичей. Звуковая информация о местоположении друг друга – это часто все, что у них есть.

Карел ван Шейк – голландский приматолог, бывший когда-то моим студентом, на полевой станции которого на Суматре я побывал, – наблюдал за самцами орангутангов, когда они устраиваются на ночлег в построенных ими гнездах на высоких деревьях. Он записал более тысячи криков, которые издают эти самцы перед тем, как отправляются спать. Эти громкие звуковые сигналы могут продолжаться до четырех минут, и все находящиеся поблизости орангутанги придают им особое значение, поскольку с доминантным самцом – полностью зрелым самцом с развитыми щечными подушками – следует считаться. Обычно каждый доминантный самец занимает в лесу определенную территорию.

Карел обнаружил, что направление, в котором кричат самцы перед сном, предупреждает об их маршруте на следующий день. Крики содержат эту информацию, даже если направление день ото дня меняется. Самки подстраивают свои передвижения к пути самца, так что готовые к спариванию особи могут к нему приблизиться, а остальные самки знают, где его найти, если их будут преследовать молодые самцы. (Самки орангутангов отдают предпочтение доминантным самцам.) Хотя Карел признает ограниченность полевых исследований, его данные предполагают, что орангутанги знают, куда будут направляться и предупреждают об этом по меньшей мере за двенадцать часов до осуществления своего намерения{310}.

Может быть, когда-нибудь нейробиология объяснит, как происходит планирование. Существующие данные показывают, что в этом участвует гиппокамп, о котором давно известно, что он жизненно необходим как для закрепления воспоминаний, так и для ориентации в будущем. Разрушительное действие болезни Альцгеймера обычно начинается именно с этого отдела мозга. Как и в отношении остальных важных областей человеческого мозга, гиппокамп человека не уникален. У крыс имеется такой же отдел мозга, который внимательно изучается. После прохождения лабиринта грызуны хранят свои воспоминания в гиппокампе независимо от того, спят они или бодрствуют. С помощью энцефалограмм ученые попытались выяснить, к каким участкам лабиринта возвращаются в памяти крысы. Оказалось, что гиппокамп служит не только для закрепления имеющихся воспоминаний, но и для предполагаемого изучения тех частей лабиринта, где крысы еще не бывали. Поскольку у людей также активизируется гиппокамп, когда они планируют будущее, было высказано предположение, что люди и крысы воспринимают прошлое, настоящее и будущее сходным образом{311}. Это заключение вместе с данными о том, что приматы и птицы способны планировать будущее, опровергает мнение некоторых скептиков, что только человек может совершать мысленные перемещения во времени. Таким образом, мы приблизились к дарвиновскому пониманию единства всего живого, в соответствии с которым различие между животными и человеком заключается в количестве, а не в качестве{312}.