Книга: Что такое Африка

РУССКИЙ СЛЕД

О русской Америке знают многие – о русской Африке большинство из нас даже не слышали. Между тем история «наших в Африке» насчитывает уже не одну сотню лет, и мало кто знает, что когда-то на берегах Африки развевался российский флаг, а в судьбе нескольких государств континента русские сыграли определяющую роль.

Афанасий Никитин, купец и специалист по коммерческому шпионажу из Твери, вполне мог оказаться одним из первых наших соотечественников, оказавшимся в Тропической Африке – по пути назад из своего «хождения за три моря» он останавливался на берегах Сомали, хотя и написал об этом весьма кратко (см. эпиграф к настоящему разделу).

Вполне возможно, что у Никитина было множество безвестных последователей, которые просто не утруждали себя увековечением своих путешествий. Одним из таких малоизвестных героев является некий Варги, житель города Кизляра на Северном Кавказе, вероятно, армянин по происхождению. В 1823 г., когда географические общества европейских столиц обещали приз любому европейцу, кто первым обнаружит легендарный город Тимбукту, в «Королевской газете» британской колонии Золотой Берег были опубликованы репортажи о странствиях «одного татарина» Варги, которые свидетельствуют, что именно российский подданный, а вовсе не прославленные западноевропейские путешественники Гордон Ленг и Рене Кайе, был первым европейцем, посетившим Тимбукту. Варги удалось проделать путь из Египта через Сахару, города-государства хауса на севере Нигерии, торговые центры Тимбукту и Дженне на Нигере и вплоть до нынешней Ганы, где попал на британскую территорию. Приза Варги никакого не получил, а Русское географическое общество тогда ещё не существовало.

Российское государство к Африке относилось весьма безразлично: в XIX в. его волновали задачи расширения на Восток – Кавказ, Средняя Азия, Приморье. Путешествия под эгидой Русского географического общества в Африку начинаются лишь в 1870-е гг., и одним из пионеров освоения Чёрного континента стал Василий Юнкер. В 1875–1886 гг. он совершил два длительных путешествия в регион сегодняшних Южного Судана и ЦАР, к тому времени остававшихся сплошным белым пятном на карте Африки. Юнкеру, который с немецкой пунктуальностью вёл ежедневные записи в дневник, отмечая буквально всё, удалось собрать грандиозный объём сведений о народах Экваториальной Африки, а также солидную коллекцию артефактов, ставшую основой Этнографического музея Санкт-Петербурга. Удивительно, но собрание Юнкера по сей день остаётся крупнейшей африканской коллекцией в России.

Впрочем, Россия и в этом случае проявила обидное равнодушие к столь потрясающим научным результатам – труды Юнкера до сих пор так и не были полностью изданы на русском языке, а все его рукописи остались в Вене.

Российских путешественников отличало от их западных коллег то, что они не преследовали целей колонизации Африки. Они не стремились подкупать вождей, обращать население в истинную веру, устанавливать сферы влияния и учреждать торговые фактории. Отсутствие российского политического интереса к Африке предопределяло чисто научный характер путешествий, носивших в XIX в. также сильный художественно-романтический флёр. Об Африке россияне узнавали вовсе не по отчётам путешественников, как это происходило в Англии и во Франции. В Петербурге зачитывались «Фрегатом “Паллада”» Ивана Гончарова, рассказами Василия Немировича-Данченко о Северной Африке, а в начале XX столетия – африканским циклом стихов Николая Гумилёва. Малоизвестен факт, что атаман Пётр Краснов, один из самых активных деятелей Белого движения, был автором бестселлера того времени «Казаки в Абиссинии», повествующего о самом интересном периоде российского освоения Африки.

Слышал ли наш уважаемый читатель о Новой Москве? Для русских в конце XIX столетия это понятие располагалось вовсе не в Подольске и не в Троицке, а в Африке, и история его самая удивительная.

Терский казак Николай Ашинов был настоящим авантюристом, ведь только авантюристу могла прийти в голову идея основания казачьей станицы в Африке, на берегу Красного моря. Каким-то образом он сумел получить в этом деле поддержку ряда влиятельных должностных лиц Российской империи, стремившихся в то время наладить связи с христианской Эфиопией. В 1888 г. ему удалось собрать около 150 добровольцев, готовых отправиться на освоение Африки, и зафрахтовать судно, которое в январе 1889 г. высадило экспедицию на территории нынешнего Джибути. На беду Ашинова, права на эту землю уже успели предъявить французы, и высадка русских казаков не могла пройти незамеченной. Ашинов с товарищами нашли заброшенный египетский форт, укрепили его и подняли российский флаг, назвав первое русское поселение в Африке Новой Москвой. Станица просуществовала меньше месяца – триколор развевался над Новой Москвой с 14 января по 5 февраля 1889 г. Затем оно было разгромлено французским флотом, а Ашинов и его коллеги были переданы российскому правосудию. Так закончилась первая и последняя попытка российской колонизации Африки.

Сегодня о жизни Анастасии Ширинской снимают фильмы

Однако российское проникновение в Эфиопию на этом отнюдь не закончилось. В январе 1895 г. в древнейшее независимое государство Африки прибыла русская экспедиция Николая Леонтьева, которая начиналась как исследовательская, но превратилась в дипломатическую. В результате встречи Леонтьева с негусом Менеликом II было принято решение открыть дипломатические отношения между двумя странами. В январе 1896 г. Леонтьев возвращается в Эфиопию и становится военным советником Менелика во время итало-эфиопской войны, в ходе которой с помощью русского оружия колонизаторы были разгромлены, а Эфиопия сохранила независимость. А в 1898 г. за особые заслуги перед императором Леонтьев и вовсе стал одним из первых людей в эфиопском государстве – он был назначен правителем новых экваториальных провинций Эфиопии и сумел исследовать огромную территорию в долине реки Омо.

В тот же период, в 1896–1898 гг., в Эфиопии действовал и Александр Булатович, ставший первым европейцем, исследовавшим область Каффу на западе страны. Каффа была завоёвана и присоединена к владениям негуса, а сам Булатович получил высшую награду страны и с почётом вернулся в Россию, где впоследствии неожиданно оставил военную карьеру и стал монахом. Вторично он вернётся в Эфиопию с целью основания православного монастыря, но не получит поддержки властей.

Эфиопия была не первым государством Африки, с которой Россия установила официальные отношения. Ещё к XVIII в. относятся первые попытки установления связей с Африкой – выше мы уже упоминали о письме Петра I «мадагаскарскому королю», а Екатерина II несколькими десятилетиями позже вступила в переписку с марокканским султаном.

В течение второй половины XIX в. российские консульства были открыты в контролируемых европейцами североафриканских странах – Марокко, Алжире, Тунисе и Египте. Именно сюда, в Северную Африку, в тунисскую Бизерту, был эвакуирован в 1920 г. российский Черноморский флот, покинувший Севастополь после разгрома Белого движения большевиками. Русские консульства работали вплоть до 1924 г., а по городам Северной Африки рассеялись тысячи русских эмигрантов, некоторые из которых получили на новой родине определённую известность.

Одной из них стала Анастасия Ширинская, попавшая в Тунис в возрасте восьми лет в 1920 г. и посвятившая всю жизнь сохранению памяти последней эскадры императорского флота и её моряков. Работая учительницей математики в Бизерте, все свои средства Ширинская вкладывала в уход за кладбищем, ремонт и обслуживание православного храма, построенного эмигрантами, и в течение долгих десятилетий ждала возвращения – своего в Россию или России к ней. Умерли её родители, уходили из жизни последние моряки флота и даже их дети, ещё помнившие Гражданскую войну. Только в 1990 г. Ширинская смогла вернуться домой, в Лисичанск. Уже тогда ей предлагали обменять паспорт беженца, с которым она прожила семьдесят лет, на советский, но она принципиально ждала российского паспорта, который ей и вручили после указа Президента России в 1999 г.

После её смерти в 2009 г. в честь Анастасии Ширинской была названа площадь Бизерты, на которой по сей день стоит построенный моряками – участниками Гражданской войны православный храм Александра Невского.