Книга: Оценка воздействия на окружающую среду и российская общественность: 1979-2002 годы

«Прогрессивные чиновники»

«Прогрессивные чиновники»

Интервью с тремя сотрудниками государственной экологической экспертизы были отнесены к этой группе позиций (бывшие сотрудники ГЭЭ № 1 и № 2 и сотрудник ГЭЭ № 2). Они не разделяют предубеждения «Консервативных чиновников» против общественности. Наоборот, они видят сильные стороны общественного участия и считают возможным и необходимым организовать общественное участие так, чтобы учесть все интересы.

Сотрудник ГЭЭ № 2: «…Я никогда не могу сказать, что общественность говорит ерунду. Нет. Это мое личное убеждение – всегда прислушиваешься, ведь что-то за этим стоит… Бывает, конечно, что просматривается чисто эгоистический интерес. Но за этим все равно что-то стоит, потому что они тоже сейчас грамотные. И они всегда стараются какую-нибудь подоплеку подвести нормальную».

Бывший сотрудник ГЭЭ № 1: «И власти правы, и жители правы, все правы. В споре всегда все правы. Вот нет неправого в споре. У каждого есть своя логика. Но надо садиться, надо обсуждать, есть определенная процедура… И есть процедура, выработанная мировым сообществом и так далее, когда нужно садиться всем правым и думать о том, как удовлетворить и одного, и второго, и третьего, и десятого».

Сотрудник ГЭЭ № 2: «У меня один случай был, когда общественность помогла. Нет, не один, у нас несколько случаев… Это было, когда у нас у первых прошли общественные слушанья и благодаря общественной экспертизе у нас полностью зарублен проект строительства ТЭЦ-8… И там, действительно, общественность себя проявила очень активно и у них это получилось…».

Бывший сотрудник ГЭЭ № 1: «Но общественность-то встала сильно, и это один из примеров, где именно общественность сыграла решающую, определяющую роль в изменении проекта… Все при этом присутствовали – бабушки, дедушки, активные граждане, там специалисты, именно они повернули людей лицом к этой проблеме… Я имею в виду и прессу, конечно, тоже».

Одновременно респонденты указали на ряд негативных аспектов, связанных с общественным участием:

– в российском обществе нет традиций общественного участия (как у чиновников, проектировщиков, так и у граждан), в то время как в демократических странах стимулами к обеспечению общественного участия являются законы и активность общественности;

– общественность не знакома с возможностями участия в процессах принятия экологически значимых решений;

– общественное мнение может быть сформировано извне, а разными формами общественного участия могут манипулировать.

Много внимания в интервью было уделено существующей ситуации с государственной экологической экспертизой, респонденты говорили о плюсах и минусах ГЭЭ:

– ГЭЭ конфликтна по своей природе, поскольку ее цель – найти компромисс между ценностью природы и человеческой деятельностью. Методами разрешения конфликта являются ОВОС и экспертные оценки;

– для ГЭЭ необходима общественная поддержка:

Бывший сотрудник ГЭЭ № 1: «ГЭЭ выигрывает только тогда, когда имеет поддержку общественности… То есть сама по себе экспертиза в нашей стране неспособна выиграть. Там, где ГЭЭ не ощущает поддержки, ее задавят».

В основном «Прогрессивные чиновники» видят ситуацию в мрачном свете:

– иногда сотрудники ГЭЭ и комиссия контролируются вышестоящими инстанциями, которые могут добиться положительного решения:

Бывший сотрудник ГЭЭ № 1: «…Комиссия была из нормальных ученых специалистов…Вполне приличная публика, но на них давили. Экспертизу начинал проводить я, в какой-то момент меня отстранили от этой экспертизы. Все материалы у меня были забраны, все. И больше я ни членов комиссии, ни материалов не видел». «Я к нему пришел [начальнику] и сказал: это правда, что вы вызывали моих экспертов и учили их, что они должны писать? Он сказал: да, я имею право, я начальник»;

Сотрудник ГЭЭ № 2: «…Я поняла, как его прессовали и какую тут надо было иметь силу воли, здоровье чтобы все это… Они даже придумали мне какое-то дисциплинарное наказание…»;

– на ГЭЭ оказывают давление и инициаторы деятельности:

Бывший сотрудник ГЭЭ № 1: «Вот 20 миллионов долларов на тебе [говорят представители заказчика]. Ты такие деньги видел? …Ты на каком этаже сидишь? На 20-м? Высоко сидишь. Мы к тебе завтра, – говорят, придем в это же время. И ты подумай до завтрашнего дня». И ушли. Я своих всех собрал: что делать будем? Прикокошат ведь, точно»;

– государственные органы привыкли использовать старые подходы и не работают с новой идеологией (ОВОС и пр.);

– в настоящее время ГЭЭ носит формальный характер;

– результатом всех нарушений при работе ГЭЭ является низкое качество заключения ГЭЭ:

Бывший сотрудник ГЭЭ № 1: «Вот как бы профессиональным взглядом это заключение без слез смотреть нельзя. Они там искрутились, извертелись, но, вроде бы, оно как бы положительное по технологии»;

– государственные и частные проекты часто не проходят ГЭЭ, так как государство не заинтересовано в охране окружающей среды;

– в настоящее время система ГЭЭ разрушена, проекты реализуются со значительными нарушениями:

Бывший сотрудник ГЭЭ № 1: «..Нас кинули [исполнительная власть]. И они каждый год стали принимать решения о дополнительных проектах»;

– МПР и другие природоохранные органы не выполняют своих функций и не заинтересованы в улучшении качества работы ГЭЭ:

Сотрудник ГЭЭ № 2: «И сейчас, как я понимаю, нашему руководству – чем хуже, тем лучше!».

«Прогрессивные чиновники» ратуют за развитие общественного участия и оценивают его современные перспективы.

Сотрудник ГЭЭ № 2: «…Вы меня извините [обращаясь к инициаторам], но Земельный кодекс прописал участие общественности, Градостроительный кодекс прописал участие общественности. Т. е. сейчас правовое поле для этого прописано, но тем не менее…».

Один из респондентов (бывший сотрудник ГЭЭ № 1) уделил много внимания общественной экологической экспертизе:

– ОЭЭ, как правило, не может оказать влияния на ГЭЭ и на принятие экологически значимых решений в целом;

– с точки зрения органов государственной власти, ОЭЭ не имеет реальной силы и не обоснована, так как ее организация и процедура непрозрачны;

– инициаторы боятся ОЭЭ, так как она представляет собой конфликтный механизм общественного участия;

– потенциально ГЭЭ может сотрудничать с ОЭЭ.

Иногда «Прогрессивные чиновники» согласны с «Общественниками» в том, что общественная деятельность представляет собой борьбу.

Сотрудник ГЭЭ № 2: «Общественность сама по себе добивала администрацию… И они отвоевали часть участка! А другая часть – исторические застройки – наше общество, которое, в принципе, обычно очень принципиально себя ведет, там сложило руки. Но там такие факты, тоже руки выкрутили».

Необходимо отметить, что «Прогрессивные чиновники» – единственная группа респондентов, высказавшая позицию, что возможно и необходимо строить диалог между властями и общественностью. Плохим признаком является то, что двое из этой группы уже не работают в структуре ГЭЭ, а один респондент находится в конфликтной ситуации на работе.

Бывший сотрудник ГЭЭ № 1: «Я к нему [начальнику] пришел и сказал: это правда, что вы вызывали моих экспертов и учили их, что они должны писать? Он сказал: да, я имею право, я начальник. Тогда я написал заявление, что я больше работать в этой конторе не могу. Я сказал, что меня тошнит, написал, что меня тошнит от вас от всех, что под вашим мудрым руководством я работать больше не могу».