Книга: Эпоха открытий. Возможности и угрозы второго Ренессанса

Торговля

Торговля

Истребление морских чудовищ

Торговля представляет собой узкий – а значит, несовершенный – канал всемирной связи, но она служит хорошим индикатором. Исторически сложилось так, что торговцы и предприятия, ищущие выгоду, стали первыми, кто рискнул проникнуть сквозь новые трещины в барьерах, разделяющих народы мира. Когда Христофор Колумб «открыл» Америку, когда Васко да Гама достиг Индии, обогнув южную оконечность Африки, когда экипаж Магеллана успешно приплыл в Азию, изначально отправившись в неверном направлении, все они преследовали одну цель – найти новые возможности для торговли, а конкретнее – найти альтернативу сухопутному пути на Восток, маршруту, который в то время контролировали османы.

До этих первооткрывательских путешествий торговля была в основном региональной, а междугородная и межконтинентальная торговля осуществлялась главным образом по суше или по внутренним морям. Европа представляла собой причудливый полуостров на обочине мира. «Европы» как континентального целого даже не существовало. Ее население состояло из разобщенных, постоянно воюющих друг с другом венецианцев, арагонцев, баварцев, флорентийцев и других народов, которые производили товары и обменивались ими между собой с почти незаметными для других регионов последствиями. Торговля с известным миром (Азия, Ближний Восток и Африка) составляла не более 2 % европейской экономики [1]. Европейцам приходилось платить за ввоз фарфора, шелка и пряностей наличными – золотом и серебром, – поскольку они не производили никаких товаров, имеющих ценность в глазах других цивилизаций.

Новые карты полностью изменили положение. Драгоценные по тогдашним меркам ресурсы мира (рабы, пряности, сахар и золото) впервые пришли в глобальное движение. Европа – этот термин постепенно стал что-то обозначать – дирижировала все более масштабными межконтинентальными потоками. В начале XVI в. работорговцы в Атлантике открыли бесчеловечный бизнес – от 10 до 15 тысяч африканцев ежегодно увозили на кораблях из родных домов в колонии в Северной и Южной Америке. Там рабы трудились на плантациях сахарного тростника, кофе и (после 1560 г.) табака, производя товары, которые потребляли европейцы по другую сторону океана [2]. Рабы также добывали в Новом Свете золото и серебро. В XVI в. Испания и Португалия извлекли из обеих Америк (особенно из Южной Америки) 150 тонн золота – столько же, сколько было добыто в этот период во всей Европе [3]. Часть золота и серебра они привезли домой, чтобы погасить долги и финансировать войны, но основная часть отправилась в Азию для покупки восточных предметов роскоши: фарфора, шелка, чая, кофе и особенно перца (который в первой половине XVI в. составлял 85 % всего торгового оборота Португалии в Индийском океане) [4].

Объемы грузов, перевозимых по океану, в первые сто лет после открытия мировых торговых путей были достаточно скромными. Португальцы ежегодно отправляли через Индийский океан в Азию всего семь торговых кораблей, каждый из которых нес от 400 до 2000 тонн предназначенных для обмена товаров, а также слитков золота. Испанцы имели более оживленные связи со своими колониями в Новом Свете – в 1520 г. они отправляли через Атлантический океан по два судна в неделю. И все же морские чудовища были истреблены, расстояния перестали пугать своей таинственностью и путешествия по просторам Мирового океана стали обычным, хотя по-прежнему опасным делом. Морская торговля протянула нити между континентами, культурами, ресурсами и языками, кроме того, появились международные финансовые и крупномасштабные кредитные предприятия, позволявшие финансировать коммерческие экспедиции во все более отдаленные регионы. Экономический центр мира переместился с Ближнего Востока, который со времен Древнего Вавилона был главным перекрестком человеческих дорог, в Европу. «Открытие Америки и пути в Ост-Индию вокруг мыса Доброй Надежды стали двумя крупнейшими и наиболее важными событиями, случившимися в истории человечества», – заметил Адам Смит около трехсот лет спустя в своем сочинении «Исследование о природе и причинах богатства народов» (An Inquiry into the Nature and Causes of the Wealth of Nations, 1776).

На суше стена между Западом и Востоком тоже оказалась не такой неприступной, как заставлял думать призрак кровожадного турка. Новое соседство двух цивилизаций, ни одна из которых не имела возможности завоевать другую, вынудило обе стороны налаживать более сложные коммерческие, дипломатические и культурные отношения. Генуэзцы утратили доступ к Черному морю, венецианцы потеряли острова и порты Эгейского моря и Восточного Средиземноморья, но рыночный спрос на товары, которые приходили по этим маршрутам, не исчез. Предприимчивые торговые компании, дипломаты и адвокаты совместно работали над инновациями в банковском деле, кредитовании, бухгалтерском учете и системах обмена валют, чтобы сохранить дороги Великого шелкового пути открытыми для бизнеса. В то же время в 1517 г. османы завоевали Египет (который имел выход к Индийскому океану через Персидский залив) и тоже начали развивать морскую торговлю с Азией [5].

Слом барьеров

В наши дни драгоценные ресурсы некогда изолированных земель снова введены в глобальный оборот.

Барьеры, отделявшие «нас» от «них» в эпоху холодной войны, привели к тому, что глобальный экспорт товаров (выраженный в виде доли мирового валового внутреннего продукта, ВВП) в 1973 г. был не выше, чем в 1913 г., перед началом Первой мировой войны, и составлял 12 % [6]. И это несмотря на множество крупных новых стимулов для развития международной торговли, появившихся за эти 60 лет, – среди них изобретение широкофюзеляжных пассажирских и грузовых самолетов, развитие коммерческой авиации и интермодальных морских контейнерных перевозок, появление массовой внутренней и международной телефонии, принятие международного золотого стандарта для устранения валютного риска в процессе движения международных денежных потоков и деятельности транснациональных корпораций.

После того как барьеры были разрушены, поток товаров превратился в водопад – он стал намного больше по объему и разнообразнее, чем в предыдущие полвека, и взаимно укреплял новые рынки и производственные центры, присоединявшиеся к глобальной экономике.

Новые объемы

Мировой товарообмен как доля от общей экономической деятельности на протяжении 1980-х гг. оставался низким. И вдруг он начал расти. В 1990 г. мировая торговля составила одну седьмую мирового ВВП. В 2014 г. она составляла уже четвертую часть. Один из каждых четырех долларов, заработанных во всем мире, в настоящее время поступает от продажи товаров в другие страны. И стоимость этих товаров возросла более чем на 500 %, от 3,5 триллиона долларов в 1990 г. до 19 триллионов долларов в 2014 г., несмотря на глобальную рецессию, вызванную мировым финансовым кризисом 2008 г. [7].

Торговля услугами исторически была намного менее оживленной (экспортировать стрижки намного сложнее, чем «харлей-дэвидсоны»), но и здесь объемы резко возросли. Международные потоки услуг удвоились в относительном выражении с 1990 г. от 3 % до >6 % мирового ВВП и увеличились вшестеро в стоимостном выражении, с 0,8 триллиона долларов до 4,7 триллиона долларов [8].

Новое разнообразие

Помимо объемов выросло и разнообразие мировых торговых связей.

Прежде всего это географическое разнообразие. В 1990 г. бо?льшая часть торговли осуществлялась между развитыми странами. Целых 60 % глобального обмена товарами составлял взаимный экспорт из одних богатых стран в другие. На долю торговли между развивающимися странами приходилось лишь 6 %. Но теперь эти доли почти сравнялись. Объем торговли повсеместно возрос, причем вдоль новых торговых путей, открывшихся между странами с формирующимся рынком, он вырос в два раза быстрее.

Изменение баланса отражают и рейтинги мировых контейнерных портов. В 1990 г. все 10 ведущих портов мира с максимальным годовым оборотом находились в развитых странах. В 2014 г. 14 из ведущих 25 портов находились в развивающихся странах, при этом одному только Китаю принадлежали 7 портов из первой десятки. Шанхай, начиная с 2011 г. самый оживленный в мире контейнерный порт, не входил в число первых двадцати пяти до 1990 г. [9].

Товары, участвующие в мировом обороте, также стали более разнообразными. Крупнейшую долю глобальной торговли, как и прежде, составляют нефть, газ, кофе, пшеница, железо и другие необработанные ресурсы. Но в сфере обмена промышленными товарами сейчас наблюдается большее разнообразие, чем всего лишь четверть века назад. Заметка из журнала Международной организации гражданской авиации за июль 1991 г. сообщает о прибытии первого «Боинга-747» китайской компании Air China, который «используется для транспортировки текстильных изделий, одежды и прочих грузов из Пекина в Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Лондон, Париж и Гонконг. На обратном пути коммерческий груз воздушного судна составят компьютеры и другие электронные устройства» [10].

Сегодня мы оглядываемся на эти зарисовки с насмешливым недоверием. Простой меркантилистский подход, с которым развитые страны когда-то подходили к странам развивающимся, извлекая выгоду из их дешевой рабочей силы и богатых ресурсов, ныне устарел. Страны с развивающейся экономикой уже не просто поставляют ресурсы и предоставляют рынки сбыта – их выращенные в домашних условиях чемпионы могут выдерживать на мировом рынке конкурентную борьбу за капитал, за клиентов и за таланты.

В 2012 г. Китай обогнал Соединенные Штаты, став крупнейшим в мире производителем. Бразилия, Индия, Индонезия, Мексика и Россия находятся в числе ведущих пятнадцати производителей [11]. За последнюю четверть прошлого века Вьетнам отказался от централизованного планирования в сельском хозяйстве и превратился из импортера риса в одного из крупнейших мировых экспортеров, Бангладеш построил с нуля экспортоориентированную швейную промышленность с оборотом 1,5 миллиарда долларов [12], владельцы мелких молочных ферм Новой Зеландии консолидировались и вытеснили Евросоюз с позиции крупнейшего в мире экспортера молочной продукции, занимающего одну треть общего рынка [13], Индия создала экспортоориентированную IT-индустрию с оборотом 100 миллиардов долларов [14], в настоящее время выполняющую 70 % всего отданного на аутсорсинг анализа данных и маркетинговых исследований в мире [15], и этот список можно еще продолжать.

Китай, конечно, представляет собой отдельный выдающийся случай. Тридцать лет назад находившийся почти в полной изоляции, в настоящее время Китай торгует более чем с 230 странами и регионами, больше, чем любая другая страна в мире. Его доля в мировом экспорте выросла в шесть раз по сравнению с 1990 г. – с 2 до 12 % от общемировых показателей, то есть снова больше, чем у любой другой страны [16]. Долларовая стоимость экспорта выросла почти в 40 раз, от всего 62 миллиардов долларов до >2,3 триллиона долларов в 2014 г. [17]. Структура изменилась с легкой промышленности (одежда, обувь, текстиль и мебель) на производство дорогостоящей техники и электроники. И экспорт – это только половина истории. Импорт в Китае сохраняет темпы роста от 20 миллиардов долларов в 1980 г. до 2 триллионов долларов в 2014 г., причем основные статьи импорта составляет современное производственное оборудование и оборудование для получения электроэнергии, а также энергия и сырье [18]. Китай – единственный крупный заказчик для всех крупных стран в своем регионе (Япония, Австралия, Южная Корея и Тайвань), а также для крупнейших стран Латинской Америки и Африки (Бразилия и Нигерия). В настоящее время Китай единолично обеспечивает около трети общего объема торговли в развивающихся странах [19].

Международные торговые потоки

Торговля стала по-настоящему глобальным феноменом

Rahul C. Basole and Hyunwoo Park, для Pankaj Ghemawat and Steven A. Altman (2014). Индекс мировых связей DHL в 2014 г. По материалам www.dhl.com/gci плюс примечания авторов

Каналы снабжения быстро адаптировались к новым возможностям и опасностям. В 1992 г. Nokia осуществила первый в мире серийный выпуск мобильного телефона Nokia 1011. Его собирали в основном в Великобритании и Финляндии (недалеко от европейских потребителей) из компонентов, сделанных в Южной Корее. Сравните это с сегодняшним Apple iPhone – более 700 поставщиков разбросаны по тридцати с лишним странам на пяти континентах [20]. Усложнение логистики отчасти объясняется повышением сложности самих продуктов (в модели Nokia 1011 не было камеры, не говоря уже о сенсорном экране), но связано еще и с тем, что у развивающихся стран появилось больше возможностей производить и покупать передовую продукцию, а также с ростом коммуникаций и транспортных технологий, которые позволяют объединить в одну цепочку множество разных стран и сопоставить разнообразные позиции спроса и предложения. В 1990-е и 2000-е гг. мы называли такую практику «офшорингом»: в основном это означало, что требующие ручного труда и повторяющиеся звенья производственно-сбытовой цепочки (например, сборка и помощь клиентам) перепоручались тем странам, где данная работа стоила дешево. В настоящее время этот термин устарел – он подразумевает деление на «своих» и «чужих», от которого руководству компаний придется избавиться, если они хотят продолжать конкурировать на сегодняшних рынках. Сегодня продукция «сделана в мире» – а некоторые продукты, например iPhone, также и покупаются во всем мире. Бизнес разрывает производственно-сбытовую цепочку и стратегически размещает каждое ее звено: что-то уходит в офшор, что-то, наоборот, возвращается в местное и соседское производство. Стоимость имеет значение, однако не она диктует окончательное решение. В XXI в. производить компоненты для американских автомобилей в Теннесси может быть так же выгодно, как в Гуанчжоу, если при этом учтены время, накладные расходы, риск и оперативность.