Книга: Эпоха открытий. Возможности и угрозы второго Ренессанса

Помочь расцвету гения

Помочь расцвету гения

1. Приветствовать гений

Это кажется очевидным, но на практике мы часто поступаем наоборот. Гений может испугать. Он дает нам другой способ смотреть на мир, и нам не всегда нравится то, что мы видим. Коперник призвал на помощь математику, чтобы показать своим современникам, что они смотрят на небо задом наперед. Это была опасная правда. Она бросала вызов основным библейским представлениям о смысле жизни. Бог установил Землю в центре мироздания, Бог определил «Человеку» роль хранителя – это были утешительные мысли. Но если Земля всего лишь третья планета от Солнца, то с чем это нас оставляет?

Конечно, тогда человечество было проще – сегодня мы гораздо более приспособлены к восприятию научного мышления. Это тоже утешительная мысль, но на этот раз нам придется пойти несколько дальше, чем мы думаем. Например, генетические исследования убедительно доказали, что расизм имеет под собой очень мало научных оснований. В пределах одной «расы» существует гораздо больше генетического разнообразия, чем между разными расами. Три четверти миллиона человек со всего мира, в том числе оба автора этой книги, сдали образцы ДНК для проекта «Генография» журнала National Geographic и получили взамен индивидуальные доказательства своего общего африканского происхождения. Но такие доказательства пока не уменьшают роль расовых предрассудков в нашем обществе.

Иногда истина настолько расходится с укоренившимися представлениями или устоявшимися привычками, что мы просто игнорируем ее. Мы и сейчас продолжаем успешно игнорировать многое из того, что недавно узнали о глобальной климатической системе, глобальной финансовой системе, о передающейся из поколения в поколение бедности, сердечно-сосудистых заболеваниях и о том, как инвестиции в общественное образование способствуют экономическому росту. Многие из нас до сих пор даже не пользуются солнцезащитным кремом [5].

Мы все наверняка будем и дальше игнорировать новые истины в нашей жизни. Но давайте попробуем этого не делать. В конечном счете реальность трудно отрицать. Здоровые, успешные люди – и общества – это те, кто строит свою жизнь исходя из объективной реальности. Поэтому расстаньтесь с утешительными мифами. Вместо них обзаведитесь критическим мышлением.

Наступление цифровой эпохи, как ранее приход эпохи книгопечатания, придает всем высказываниям одинаковую силу, даже если не все из них в равной степени достойны аудитории. В интернете факты и мнения выглядят почти одинаково – но в действительности это две очень разные вещи. Мы должны постоянно помнить о необходимости отделять одно от другого, подкреплять мнения аргументами, а аргументы проверять на объективность и не забывать выяснять, какие еще точки зрения существуют. Те, кто делал это в эпоху предыдущего Ренессанса, способствовали появлению следующего поколения свободных мыслителей, в том числе, с середины XVI до середины XVII в., Галилео, Гоббса, Декарта, Локка, Лейбница и Ньютона. Они, в свою очередь, положили начало научной революции, а затем Просвещению. Новые высоты ждут, и если мы проявим интеллектуальную смелость, то сможем покорить их.

Мы должны быть открыты для новых идей. Чтобы двигаться вперед по пути поиска, мы должны быть готовы отбросить свои теперешние взгляды. Слишком часто мы сопротивляемся новым идеям или отворачиваемся от них, потому что они угрожают нашим меркантильным интересам. Гелиоцентрическая теория Коперника была не единственным открытием, встретившим ожесточенное сопротивление: швейцарские переписчики сообща выступали против распространения печатных станков; голландские гильдии противостояли новшествам в области судостроения; французские производители бумаги жгли машины, ускорявшие процесс изготовления целлюлозного сырья [6]. Точно так же сегодня промышленность, опирающаяся на использование ископаемого топлива, сопротивляется переходу на альтернативные источники питания; главные банки возражают против кредитного краудфандинга; водители такси поднимают шум из-за приложений, которые позволяют пассажирам покупать поездки друг у друга. Каждая ли новая идея хороша? Нет, но в ренессансный момент мы должны дать каждой из них шанс, если только она не причиняет непосредственного вреда людям. Сейчас общество имеет, как никогда, широкую возможность оценить и обсудить идею и при необходимости найти ей оптимальную альтернативу[37]. Давайте аплодировать постановке экспериментов, даже если они касаются священных коров общества, – если бы мы этого не делали, лучшие открытия XXI в. могли бы никогда не случиться.

Приветствовать гениев

Мы не сможем приветствовать гений, если не будем приветствовать его носителей.

Нобелевские лауреаты не идеальный, но все же довольно наглядный показатель того, чего не хватает миру. Из 597 лауреатов Нобелевской премии с момента ее учреждения в 1901 г. и вплоть до 1990 г. только 10 родились в Африке, 12 премий получили латиноамериканцы и 22 – уроженцы Азии [7]. Как и следовало ожидать, после 1990 г. в этих регионах появилось гораздо больше успешных ученых и общественных деятелей мирового уровня. Африка и Азия за последние 25 лет удвоили общее количество лауреатов по сравнению с предыдущими 90 годами. (Латинская Америка, получившая еще три премии, сохраняет прежний темп.) Но доля этих достижений от общего числа премий (16 % всех Нобелевских премий с 1990 г.) по-прежнему значительно ниже доли цветного населения в мире (в 2015 г. около 85 %, и эта цифра продолжает расти) [8]. Этот перекос отражает главным образом тот факт, что современная наука является в первую очередь западной конструкцией и лишь немногие ведущие мыслители из других регионов могут найти дорогу в лучшие западные университеты. Остальным придется довольно долго ждать, пока в их родных странах будут созданы исследовательские механизмы, с помощью которых можно будет совершать передовые научные открытия. Но, кроме того, эти национальные и социальные предрассудки отражают предрассудки, которые следуют за людьми везде, где бы они ни работали. Будут ли условия для двоих ученых, из Африки и из Великобритании, одинаковыми при получении зарплаты, продвижении по службе, выделении лабораторного пространства и денег на исследования? К сожалению, исследования показывают, что нет [9]. Женщины сталкиваются с аналогичными проблемами. До 2013 г. они составляли только 5 % общего количества лауреатов Нобелевской премии. Попытки оправдать этот результат тем, что мужской мозг отличается от женского, – совершенная ерунда, «нейротрэш» [10]. Вина полностью лежит на социальных предрассудках, которые с юных лет и далее, на каждом шагу вверх по карьерной лестнице, пытаются отвратить женщин от изучения математики и естественных наук. Во всем мире количество мужчин и женщин примерно одинаково, но даже в самых образованных странах мира женщины составляют лишь около трети исследователей.

Многообразие было важным условием творческих и научных достижений от небесной карты Коперника до проекта «Геном человека». Предрассудки в любых своих проявлениях душат многообразие и уничтожают ценные идеи, не дав им родиться. Сейчас самое подходящее время в истории, чтобы с этим покончить. Быстро растущее признание во многих странах альтернативных сексуальных ориентаций не только укрепляет общество, но и, по нашему мнению, обогащает коллективные творческие силы человечества. И это призывает всех нас бороться с предрассудками во многих других областях. Несомненно, мы можем это сделать.

Развивать общественное попечительство

Главными покровителями творческого гения в эпоху предыдущего Возрождения были Медичи. Представители сказочно богатого клана любили искусство и охотно снабжали деньгами выдающихся мастеров во всех художественных отраслях. Всякий раз, когда экспериментальные работы Гиберти (живопись и скульптура), Донателло (скульптура) или Брунеллески (архитектура) бросали вызов традиционному искусству, покровительство Медичи превращало их опыты в образец для всеобщего подражания.

Тогда и сейчас гений нуждается в щедрых меценатах. Идет ли речь об искусстве или науке, между видениями творца и тем, на что обращает внимание публика, как правило, зияет пропасть. Эту пропасть заполняют деньги.

Сейчас частные попечители стали активнее. «Двигатель инноваций» XPrize предлагает крупные денежные награды любому, кто сделает «радикальный прорыв на благо человечества», – и это весьма правильная идея [11]. Еще одна надежда – краудфандинг. Есть люди, готовые поддерживать науку просто ради науки. В 2010 г. насчитывалось около 100 активных краудфандинговых платформ, вместе они собрали для размещенных на них проектов чуть менее 900 миллионов долларов [12]. К 2015 г. более 1250 платформ вместе собрали около 35 миллиардов долларов [13]. Это больше, чем венчурная индустрия во всем мире в среднем инвестирует за год (около 30 миллиардов долларов), и, по некоторым оценкам, к 2020 г. этот показатель может утроиться [14]. Краудфандинг позволяет широкому населению поддерживать научные открытия, и ученым необходимо научиться привлекать эту поддержку своими заявками на исследования.

Но краудфандинг имеет свои пределы. Люди вряд ли проявят большой интерес к сухим научным исследованиям, даже если написать отличную заявку. Более 70 % краудфандинга к 2015 г. составляли краткосрочные персональные кредиты, причем кредиторы ожидали, что им вернут долг с процентами [15]. Но наука, как известно, плохо придерживается графика досрочного погашения кредитов, – она стоит лагерем на далекой северной окраине человеческого понимания. Исследования, особенно фундаментальные исследования, направлены на приобретение нового знания, часто не подразумевающего какого-либо конкретного применения в ближайшее время. Потенциальные дивиденды слишком далеки и слишком неопределенны для тех, кто хочет принять участие в финансировании из соображений выгоды. Именно поэтому, хотя частный сектор спонсирует почти 70 % от общего числа исследований и опытно-конструкторских работ во всех развитых странах, лишь 20 % этих сумм идут на фундаментальную исследовательскую деятельность [16].

Между тем государственное финансирование, в которое с помощью налогов ежегодно вкладывается намного больше граждан, лучше сочетается с затратами и сроками фундаментальной науки. Коперниканские революции выпрядаются из фундаментальной науки, а роль веретена исполняет государственное финансирование. Реальной альтернативы не существует. К сожалению, в развитых странах государственная поддержка движется в неправильном направлении в двух смыслах.

Во-первых, она сократилась. В Северной Америке и Европе, но особенно в США и Великобритании, политика строгой экономии оторвала немалый кусок от правительственных бюджетов на исследования [17]. С точки зрения статистики правительство США в настоящее время тратит на невоенные научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки меньше, чем десять лет назад [18].

Во-вторых, государственная поддержка стала слишком консервативной. Скудные средства вместе с ростом общественного давления, требующего выгодного соотношения цены и качества, изымают из общественного распределения грантов дух здорового авантюризма. Возьмем Национальные институты здравоохранения США (НИЗ), которые сами по себе забирают почти половину всех американских федеральных невоенных расходов на научные исследования. Все чаще и чаще одобрение получают не крупные, раздвигающие границы работы-открытия, а небольшие заявки на безопасные пошаговые исследования, результаты которых в основном известны заранее: в 2013 и 2014 гг. средний размер гранта НИЗ достиг самого низкого уровня с 1999 г. [19]. При этом все чаще опыт побеждает юношеское честолюбие. В 1990 г. только 2 % получателей грантов составляли исследователи в возрасте 65 лет или старше, а 11 % составляли исследователи в возрасте 36 лет или младше. Сегодня ситуация изменилась: получатели грантов в возрасте старше 65 лет превосходят получателей в возрасте младше 36 лет в соотношении 2:1 [20]. Отчасти эта тенденция обусловлена научными особенностями. Ультрасовременные медицинские исследования требуют знакомства с множеством смежных дисциплин, и, чтобы возглавить такой проект, обычно нужны ученые, имеющие за плечами определенный опыт. Но преимущества опыта имеют свою цену. Многие молодые исследователи в итоге разочаровываются и вообще отказываются от науки [21].

Государственная поддержка утратила былую смелость. Государственные лидеры должны вернуть ее. Им нужно больше тратить. Государственная поддержка исследований в развитых странах должна расти не менее чем на 3 % в год. И с точки зрения немедленной окупаемости стоит ожидать меньшего. Необходимо ежегодно увеличивать суммы государственной поддержки и зарезервировать часть их – по нашим подсчетам, более трети – для передовых исследователей в любых отраслях, чтобы дать им возможность выполнять оригинальные, связанные с высокой степенью риска исследования неопределенной ценности. Когда в 1508 г. папа Юлий II поручил Микеланджело расписать потолок Сикстинской капеллы, он не указывал художнику, где должно быть «Сотворение Адама», а где «Всемирный потоп» – он (в конечном итоге) позволил Микеланджело «делать как мне нравится» [22]. Тогда и сейчас независимость является ключевым условием гениальных достижений.

2. Осмелиться на неудачу

Эта поговорка была популярна пятьсот лет назад и не утратила актуальности сегодня. В своей книге «Всеобщее процветание» (Mass Flourishing, 2013) лауреат Нобелевской премии экономист Эдмунд Фелпс призвал своих читателей вместо «ощутимого снижения витализма – делания – переключиться на эксперименты, исследования, конструкторские опыты и догадки, чтобы мы как отдельные личности и как общество в целом не просто двигались вперед, но процветали» [23]. В эпоху открытий баланс между риском и вознаграждением смещается в пользу решительных действий. Во-первых, потому что перед нами вдруг появилось так много неизученных территорий. Политика и экономика открыли для нас страны и рынки всего мира. У нас есть инструменты для изучения фундаментальных частиц вещества и бесконечного космического пространства. Мы наращиваем вычислительные мощности, чтобы создавать модели самых сложных тайн мироздания, от формирования галактик и изменения климата до возникновения сознания. К 2020 г. численность всемирного среднего класса достигла 3 миллиардов человек, и мы сможем связаться со всеми этими людьми с помощью умных устройств, которые умещаются у нас в кармане [24].

Во-вторых, из-за того что наши растущие взаимосвязи ускоряют возникновение и распространение ценности, которую мы можем создать для себя и для других, мы не можем предвидеть все преимущества, которые принесут наши действия. Множество примеров дают социальные сети. Простая игра для мобильных устройств Flappy Bird, написанная всего за три дня, в 2013 г. распространилась с невероятной скоростью и приносила своему вьетнамскому создателю около 50 тысяч долларов в день [25]. В 2014 г. международный флешмоб Ice Bucket Challenge всего за 30 дней собрал более 100 миллионов долларов и более 220 миллионов долларов в целом – деньги пошли на изучение бокового амиотрофического склероза (БАС); ради благотворительности люди подначивали друг друга опрокинуть себе на голову ведро ледяной воды [26]. Если вы были среди этих людей, вы должны знать: ваши усилия изменили положение. Год спустя, в августе 2015 г., ученые из Университета Джона Хопкинса объявили о серьезных успехах в поиске лекарства [27].

В-третьих, стоимость неудачи резко падает. Программное и аппаратное обеспечение с открытым исходным кодом, всемирные онлайн-платформы для привлечения инвестиций, производства и распределения, а также изготовленные методом 3D-печати прототипы сокращают стоимость воплощения в жизнь самых разнообразных идей. То, что десять лет назад было невозможно или возможно только в гигантских лабораториях, в настоящее время можно построить по доступной цене в небольшой комнате или офисе. Инженеры-биотехнологи самостоятельно собрали машину для получения полимеразной цепной реакции (ПЦР), лабораторное оборудование стоимостью 30 тысяч долларов, необходимое для всех исследовательских работ с ДНК, менее чем за 600 долларов. Вы можете купить одну из таких машин на openpcr.org (требуется дополнительная сборка). Художники могут оценить свой талант и способность привлекать публику, имея в своем распоряжении всего лишь смартфон, аккаунт в Twitter и множество друзей-подписчиков. Двадцать лет назад, чтобы написать коммерчески успешную компьютерную программу, нужно было получить диплом специалиста по компьютерным наукам, а затем устроиться на работу в компанию, создающую программное обеспечение. Теперь это можно сделать после нескольких месяцев игры с бесплатными комплектами разработки, которые выпускают крупные производители мобильных платформ. Неудивительно, что сообщество разработчиков компании Apple за 2012–2014 гг. увеличилось в два раза, с 4,5 до 9 миллионов программистов [28].

Репутационные издержки неудач тоже сокращаются. Не стоит слишком гордиться своей славой – и слишком расстраиваться, если ваша инновация окажется провалом. Здесь все больше срабатывают сетевые эффекты, находящиеся вне вашего контроля, – внимание пользователей быстро переключается на следующую модную тему. Внимание стоит дешево. Зная это, вам будет проще ненадолго выставить себя дураком и делать это так часто, как потребуется, чтобы достигнуть важных для себя целей.

Как быть смелым

Первый смелый поступок – научиться видеть общую картину в долгосрочной перспективе. Новостные ленты и социальные сети рассказывают нам о многих событиях, но мы должны помещать эти события в перспективу. В последнее время у нас выдалось несколько трудных лет. Впереди нас тоже наверняка ждут нестабильность и потрясения, и чем больше людей будет подключаться к нашим запутанным системам взаимосвязей, тем больше шансов, что потрясения будут частыми, многообразными и масштабными. Все это заставляет нас смотреть в будущее с осторожностью, если не сказать с пессимизмом. Но, как показали части I и II этой книги, у нас есть не меньше или даже больше поводов для оптимизма. Они подкреплены множеством твердых фактов.

Однако о них говорят намного меньше. Средства массовой информации, как правило, занижают и затушевывают значение огромных положительных изменений, лежащих в основе нынешнего века. Эти изменения, поднявшие на новую высоту здоровье людей, их богатство, образование и взаимосвязи, происходят совсем не так быстро, как события в наших любимых телесериалах, и они выражены в статистике, а не в твитах знаменитостей. Кроме того, в новостях всегда больше внимания уделяется негативному материалу. Если судить по новостным лентам от 9/11 до возникновения Исламского государства и начала гражданской войны в Сирии, может сложиться впечатление, что начало XXI в. наполнено непрекращающимся насилием. На самом деле 2014 г. был самым кровопролитным по общему количеству смертей на поле боя со времен окончания холодной войны. Но есть и другая сторона: в 2014 г. закончились гражданские войны в семи странах и было подписано десять мирных договоров [29]. Войны непосредственно между государствами, исторически самый смертоносный вид конфликта, не возникали со времен вторжения в Ирак в 2003 г.

Чтобы не отвлекаться от общей картины, требуется смелость, и еще больше смелости, чтобы сопротивляться преобладающему пессимизму и находить поводы для уверенности. Нам нужно найти в себе эту смелость. Узнавая новости дня, давайте пообещаем, что будем читать, смотреть и обсуждать их с учетом долгосрочной перспективы – в этом году, в этом десятилетии и далее. Давайте прислушаемся к голосам, раздающимся за границами нашей страны, за пределами нашей отрасли или поля деятельности. Если мы будем открыты для самых разных идей, это поможет нам увидеть и услышать наступающий расцвет гения.

Отправляйтесь в новое путешествие, полное открытий. Колумб искал Азию, а нашел Америку. Этот век тоже вознаградит исследователей, которые отправляются в путь, не зная, куда их приведет дорога. Так было всегда, но возможности редко бывают такими богатыми, как сейчас. Если вы молоды, забудьте ненадолго о прибыли и высоких зарплатах, за которыми гонятся ваши сверстники. Посвятите следующий год погоне за видениями, извлекая уроки из неудач и получая уникальный, определяющий опыт. Вы будете щедро вознаграждены в дальнейшей жизни. Если вы старше, займитесь обучением подрастающего поколения. В свою очередь, они тоже научат вас множеству новых вещей и дадут вам энергию, чтобы сделать следующий большой шаг.

Экономический эквивалент смелости – инвестиции. Компании, накапливающие денежные средства и ценные бумаги, на несколько лет затянули пояса, поскольку перспективы мировой экономики остаются неопределенными. Это краткосрочная реальность. Но большие масштабные силы, вступившие в действие, – всемирные взаимосвязи и развитие человечества – дадут огромные возможности тем, кто окажется с ними на одной волне.

Сейчас настало время снова открыть кран и получить преимущество перед осторожничающими конкурентами, которым не хватает вашего понимания более широкой картины. Среди компаний и предпринимателей, которые указывают путь в этой области: IBM, в 2014 г. направившая 10 % своего дохода на пятилетний план по разработке посткремниевых компьютерных микросхем [30]; Google (Alphabet), чьи последние долгосрочные проекты включают новую лабораторию квантового искусственного интеллекта, автопилотируемые автомобили и исследование лекарственных препаратов против старения [31]; соучредитель PayPal Илон Маск, основатель компаний SpaceX (космическая транспортная фирма, конечная цель которой состоит в колонизации Марса) и Tesla (цели компании разнообразны – вывод на массовый рынок электрических автомобилей, комплектов батарей для домашнего хранения и использования возобновляемой энергии, а также строительство скоростной (до 950 километров в час) транспортной гиперпетли для перевозки пассажиров между Лос-Анджелесом и Сан-Франциско).

Сделать людей смелее

Академические исследователи и мозговые центры бесконечно спорят, как оптимизировать государственные налоги, законы и нормативные акты. На самом деле единого правильного ответа не существует. Это вопрос не только фактов, но и ценностей, и во всем мире политические решения должны опираться на ценности, которые важны для граждан, не меньше, чем на доказательства.

Но в эпоху Ренессанса задать вопрос о правильной политике не менее важно, чем найти на него ответ. Не только «Как правительство сможет работать лучше?», но и «Как правительство может сделать людей смелее?». Наше поведение формируют те же общественные системы, которые нас обслуживают. Разумное правительство будет поощрять граждан пользоваться открывающимися перед ними возможностями.

Реформировать налоги. Наши налоги оплачивают те блага, которые предоставляет нам правительство. Но то, как собираются эти налоги, непосредственно влияет на поведение общества.

• Сдвинуть налоговую базу вверх. Прогрессивные налоги (когда богатые платят больше в процентном выражении) оживят общество, дав бедным больше денег, на которые можно рассчитывать, а богатым больше оснований реинвестировать их. Для начала нужно закрыть налоговые лазейки для отдельных лиц и транснациональных корпораций, положить конец вычетам, от которых выигрывают в основном богатые, и повысить налог на землю (которой бедные имеют мало или не имеют вообще). Последнее также стимулирует девелоперов недвижимости больше развивать и меньше накапливать.

• Использовать налоги для предотвращения и пресечения общественных бед (таких как перенаселенность, загрязнение окружающей среды и жирная пища). Подоходные налоги отбивают стремление работать – налоги на выброс углекислых газов побуждают людей искать умные способы снижения выбросов.

• Отменить извращенные субсидии в энергетике и сельском хозяйстве. Они приносят пользу лишь немногим, мешают торговле и имеют катастрофические для экологии последствия. Энергетические субсидии в 2015 г. обошлись налогоплательщикам всего мира в 5,3 триллиона долларов (или 6,5 % мирового ВВП); сельскохозяйственные субсидии в ОЭСР стоили гражданам 600 миллиардов долларов [32]. Отмена этих субсидий позволит высвободить средства для смелых инвестиций в инфраструктуру, образование и здравоохранение, а также даст дополнительные стимулы для использования возобновляемых источников энергии – все это при сохранении текущего уровня налогов.

• Повысить налоги на наследство. Если мы не сможем копить богатство для потомков, мы получим стимул вкладывать его здесь и сейчас и уменьшить неравенство между поколениями.

Укрепить систему социальной защиты. Большинство людей хватаются за возможность получить работу или перейти на лучшее место. Это ясно из быстрого роста с 1990-х гг. (особенно среди 30 % наименее оплачиваемых наемных рабочих) неполной занятости, фриланса и других нестандартных трудовых договоренностей – работы, которая обычно приносит меньше дохода и дает меньше преимуществ, но тем не менее является работой [33]. Занимая или создавая нестандартные рабочие места, люди помогают экономике в целом стать более гибкой и адаптироваться к технологическим и рыночным изменениям. Это может принести пользу всем нам. Но эти люди также лишены возможности обучаться в процессе работы и сильнее рискуют скатиться в нищету. Они и их семьи не должны нести эти тяготы в одиночку, не в последнюю очередь потому, что общество в целом страдает, когда их производительность падает. Для того чтобы поощрить приток людей, не боящихся заполнить новые гибкие рынки труда, мы должны обеспечить надежную финансовую поддержку безработных и выплату социальных пособий, а также распространить правила допуска на новые виды работы.

Отрегулировать механизмы защиты интеллектуальной собственности (ИС). С самого первого патента, выданного в Венеции в 1486 г., и до сегодняшнего дня закон защищает интеллектуальную собственность по двоякой причине: чтобы вознаградить вас за инновацию и ускорить появление следующих инноваций, предоставив всем доступ к вашим идеям. За последние 20 лет чаша весов склонилась в пользу первого варианта. В большинстве отраслей сегодня авторское право сохраняется слишком долго (до 70 лет, в зависимости от характера работы), а патенты выдают слишком легко и слишком широко. Прогресс во всех отраслях, от искусства до биотехнологий и программного обеспечения, теряется в этих ИС-дебрях. Направленные снизу вверх инициативы, такие как лицензии организации Creative Commons (creativecommons.org), помогли несколько отрегулировать авторское право, но требуется сделать гораздо больше. Для начала необходимо расширить льготы для научных исследований и некоммерческих объектов «добросовестного использования». Система лицензирования должна содействовать ИС, чтобы ее было труднее подавить и легче коммерциализировать. Слишком много изобретений остаются запертыми в сейфах крупных фармацевтических и технологических компаний, душащих инновации и замедляющих появление лекарств, которые могли бы улучшить и даже спасти миллионы жизней. В то же время защиту ИС необходимо распространить на тех, чьи требования давно нарушаются, чтобы они могли в судебном порядке прекратить разграбление своих традиционных лекарств или музыки.

Упростить правила. В дебрях ИС это происходит медленно – нормативные заросли могут оказаться совершенно непроходимыми. Исследования показывают: чем сложнее процедура создания новой компании, тем меньше появляется стартапов [34]. В целом чем больше правил создают регулирующие органы, тем труднее обществу им следовать и больше творческих ресурсов впустую тратится на их соблюдение. Целая армия юристов необходима просто для того, чтобы разобраться в правилах, и это значительно повышает барьер для стартапов и малых фирм, желающих выйти на рынок. Потери ресурсов быстро растут, так как регулирующие органы сейчас пытаются обуздать растущую сложноорганизованность путем усложнения правил. Общий объем бумажной работы, которая требуется согласно Закону Додда – Франка 2010 г. (этот 848-страничный документ был принят законодательными органами США в ответ на финансовый кризис 2008 г.), к 2014 г. перевалил за 30 тысяч человеко-лет [35]. По некоторым оценкам, на бессмысленное заполнение форм ушло больше времени, чем было бы потрачено на каталогизацию всех видов жизни на планете [36].

Законодательные и регулирующие органы должны противостоять этой тенденции. Доказано, что во времена неопределенности простые проверенные правила, применяемые опытными руководителями, работают так же или даже лучше, чем сложные схемы, – и обходятся обществу намного дешевле [37]. Необходимо пригласить компетентных специалистов, платить им соответственно и дать возможность установить разумные исчерпывающие правила и следить за их соблюдением.

3. Найти свою Флоренцию

В XV и начале XVI в. Флоренция была не похожа ни на один другой город западного мира. Расположенная в самом сердце Италии, она стала главным перекрестком торговой и финансовой деятельности, а также основным посредником обмена с Востоком. Пока бо?льшая часть Европы питалась жидкой кашей, флорентийцы прогуливались по рынкам, где продавались баклажаны и спаржа из Армении, бананы из Египта, турецкий нут, персидский шпинат, а позднее перец чили, шоколад и кукуруза из Северной и Южной Америки. В интеллектуальном смысле они тоже принадлежали к разным мирам. Население Флоренции обладало самым высоким уровнем грамотности во всем западном мире – более 30 % флорентийцев умели читать и писать в те годы, когда менее 10 % европейцев могли написать собственное имя. Более трех четвертей флорентийской молодежи получали образование, а социальная мобильность – не более чем фантазия в остальных странах Европы, где царила жесткая иерархия, – давала реальные жизненные шансы человеку, обладающему выдающимся мастерством, талантом или знаниями. Обычные горожане становились влиятельными политиками, скромные купцы открывали крупнейшие торговые предприятия, а остроумные нищие получали образование и могли стать компетентными государственными чиновниками [38].

Кроме того, Флоренция славилась и как культурный центр. Здесь жили Медичи, которые неустанно вкладывали деньги в один проект за другим, чтобы возвеличить себя и свой город-государство. Здесь работали Донателло, Брунеллески, Леонардо да Винчи, Микеланджело, Макиавелли и другие первопроходцы, и на протяжении всей эпохи Возрождения здесь было больше мастеров и художников на душу населения, чем в любом другом городе Европы. К местным художникам присоединялись постоянно прибывающие в город странствующие художники, подмастерья и те, кто только хотел стать подмастерьем, – они приходили, чтобы прикоснуться к новейшим тенденциям, освоить новые методы и пообщаться с теми, кто разделял их призвание. На центральной площади Флоренции было воздвигнуто одно из первых великих произведений Ренессанса – собор Санта-Мария-дель-Фьоре, или Дуомо, увенчанный куполом Брунеллески, а величайшие шедевры той эпохи по сей день хранятся в музеях города.

Место имеет значение

Можно предположить, что сегодня место значит гораздо меньше, чем раньше. Важнейшие ингредиенты – материалы, капитал, люди и идеи – теперь распространяются по всему миру. Благодаря цифровым технологиям мы можем получать доступ к информации, общаться друг с другом и работать в любом месте. Чем больше в мире взаимосвязей, тем меньше значения имеет, где мы находимся, – разве не так?

На самом деле совсем наоборот. Когда дело касается рабочего гения, то, где вы обосновались, исключительно важно, и тому есть две причины: ремесло и концентрация.

Ремесло. Знание распространяется все более свободно, но копните немного глубже, и в любой отрасли вы найдете глубоко залегающий пласт намного более консервативного опыта, который экономист Брайан Артур назвал тонкостями ремесла [39].

Именно ремесло словно магнит тянуло во Флоренцию художников в эпоху предыдущего Ренессанса – не знания, которые все шире распространялись и стали доступны многим благодаря печатному станку, а набор понятий и навыков, которые возникали внутри ремесленного сообщества и были тесно связаны с его практической деятельностью. Опытный ремесленник знал, какие эксперименты вероятнее всего принесут результат, а какие нет, какие новшества можно игнорировать как мимолетный каприз моды, а какие способны превратиться в непреходящую ценность, у кого искать помощи для преодоления той или иной художественной или технической проблемы, к кому и каким образом обратиться, чтобы получить деньги на свои разработки.

Эти негласные подробности каждый практикующий специалист воспринимает как само собой разумеющиеся, но он вряд ли сумеет сформулировать их на словах, если его об этом попросить. Следовательно, тонкости ремесла имеют тенденцию оставаться там, где они возникли. И это особое место обладает дополнительной привлекательностью и обещает больше шансов на успех в творческой деятельности. Все передовые художники Ренессанса, если у них были средства, приезжали во Флоренцию, чтобы прикоснуться к мудрости, переполнявшей мастерские, рыночные площади и палаццо города.

Тонкости ремесла непреодолимо манили людей тогда, но сейчас их зов звучит даже сильнее. Наши науки, технологии и системы стали намного более продвинутыми. Если вы микшируете музыку, пишете коды, строите роботов или оцениваете экономический рост, вам нужно узнать больше тонкостей (и это займет больше времени), вам нужно изучить больше смежных дисциплин, которые помогут вам совершить свой прорыв, а потенциальное множество решений настолько велико, что только остро отточенная интуиция сможет удержать вас на продуктивном пути. Все это умножает негласные знания, отделяющие способных от посвященных, и затрудняет перенос ремесла в другие места.

Найдите то место в мире, где собираются люди со всех концов света, увлеченные тем же, чем и вы. Отведите определенный промежуток времени – для начала год, – чтобы находиться в этом месте, общаться и что-то создавать.

Концентрация. Если вы еще не нашли свое призвание или оно не поддается простому определению, лучшее место для его поиска – в одном из больших или быстро растущих городов мира.

Часть II обозначила, какие условия необходимы для расцвета гения: богатый и многообразный поток идей, множество образованных людей, а также частные и социальные стимулы для творчества. Большие города, несомненно, отвечают этим требованиям лучше всего.

Часть III объяснила, почему это происходит, и это еще одна причина, почему место сейчас имеет больше значения, чем когда-либо: концентрация. Творческие потоки не распределяются по всему миру равномерно. Приведите их в глобальное движение, и они очень быстро начнут собираться в тех местах, где есть дополнительные преимущества: выгодное географическое положение, климат, инфраструктура, государственная политика или трудноопределимый «гул», который создают толпа и сложная структура большого города.

В эпоху предыдущего Ренессанса ответ на вопрос, какие города мира считать великими, был очевиден. Париж – самый крупный город западного мира [40]. Рим – Вечный город, религиозный центр западного христианства. Все дороги вели к нему. Флоренция, источавшая великолепие, оплаченное деньгами Медичи. Константинополь, жемчужина Востока, переименованный в Стамбул и заискрившийся новыми красками под властью султанов. Недавно появившиеся центры – Севилья, осененная блеском серебра из Нового Света, инновационный Антверпен, а также Лиссабон, Мадрид, Лондон и Амстердам – открывали новые дороги в Азию и Атлантику.

Сегодня пульс цивилизации ощущается в городах даже в большей степени. В городах проживает более половины человечества, в городах находится бо?льшая часть нашего богатства, они привлекают бо?льшую часть наших инвестиций и создают четыре пятых мировой экономической активности [41]. 100 крупнейших городов сами по себе обеспечивают 40 % от мирового ВВП. Самые известные из них – Нью-Йорк, Сан-Франциско, Лондон, Париж, Сингапур, Токио – это сегодняшние Флоренция, Рим и Константинополь. И, хотя их огни светят ослепительно ярко, с точки зрения статистики они кажутся незначительными по сравнению с сотнями новых Севилий, Антверпенов и Амстердамов. Каждый из них, от текстильной столицы Индии Сурата до бразильского Порту-Алегри (город, в котором впервые прошла встреча Всемирного социального форума), открывает дорогу к новому и захватывающему опыту.

Во всех этих городах есть стрессы и конфликты. (В эпоху предыдущего Ренессанса количество убийств во Флоренции резко возросло [42].) Но они также являются перекрестками, куда в изобилии стекаются творческие ресурсы и где развивающие и соединяющие силы сталкиваются буквально на улицах, бесконечно создавая что-то новое. Это тигли, в которых переплавляются инновации и возможности, места, в которых стоит не только побывать, но и жить.

Создать новые перекрестки

Наша задача как граждан, наделенных ответственностью и полномочиями менять облик своих городов, состоит не в том, чтобы найти свою Флоренцию, а в том, чтобы воссоздать ее. Некоторыми своими преимуществами Флоренция была обязана природным факторам – например географическому положению. Но большинство из них было создано руками людей. Мы можем повторить это достижение.

Прежде всего необходимо поддерживать в нашем обществе материальные и цифровые возможности обмена. Лишь немногие города в мире имеют географическое преимущество или пользуются государственной поддержкой, которая превращает их в новые мировые центры, как Дубай и Шанхай. Но там, где не подходит грубая сила, многого можно достичь через разумное управление и сознательность граждан. В первые дни существования интернета местные операторы в Амстердаме догадались, какую выгоду может принести строительство общего промежуточного концентратора, где будут соединяться и обмениваться трафиком сети всего мира. Сегодня город является крупнейшим в мире пунктом межсетевого обмена трафиком, к которому подключаются 650 сетевых операторов со всех континентов. Информационная инфраструктура мирового класса сделала Амстердам самым популярным в Европе местом для размещения технологических фирм, а также финансовых и других учреждений, для которых быстрый, надежный доступ к сети является конкурентным преимуществом.

Торонто зарекомендовал себя как один из наиболее оживленных мировых перекрестков, где сходится множество людских потоков. Более половины жителей города составляют иммигранты, что делает его самым открытым городом на Земле в пересчете на душу населения [43]. Он успешно принимает 100 тысяч новых иностранцев в год – каждый год, – и этот успех опирается на хорошо налаженную инфраструктуру муниципальных программ, таких как «Организация новоприбывших», которая координирует работу больниц, школ и сервисных организаций, или «Иммиграционный портал», который помогает иммигрантам получить доступ к общественным благам – здравоохранению, доступному жилью и уходу за детьми, изучению языка. Вклад иммигрантов в экономику города намного превышает затраты на их обустройство [44]. В 2015 г. в рейтинге безопасных городов журнала The Economist Торонто был назван «лучшим местом для жизни» в мире, опровергнув доводы тех, считает, что иммиграция – это плохо [45].

Благодаря сознательно приложенным усилиям крупные города вполне могут превратиться в новые глобальные перекрестки – это с успехом доказывают Мумбаи (глобальные офшорные услуги), Лагос (африканская торговля и финансы) и Тель-Авив (технологии). Небольшие города при разумном управлении способны превратиться в перекрестки нишевого или регионального уровня. Копенгаген никогда не сможет конкурировать с Нью-Йорком или Лондоном по части распределения традиционных финансовых потоков, но он быстро приобретает популярность как центр криптовалют. В Скандинавии используется больше биткоинов на душу населения, чем в любом другом месте [46]. Реджайна, небольшой город на просторах канадских прерий, в 2010 г. открыл один из крупнейших внутренних портов Канады, глобальный транспортный узел площадью около 7 квадратных километров, соединяющий крупные железнодорожные и грузовые автомобильные сети Северной Америки. Этот город расположен одинаково далеко отовсюду, но, по мере того как объемы всемирной торговли увеличиваются, такие места могут сделаться важными перевалочными пунктами и помогут равномерно распределять нагрузки на различных транспортных системах.

Способствовать обустройству новоприбывших

Разнообразие не может процветать в тех местах, где не все могут позволить себе жить. Во многих крупных и бурно развивающихся городах мира цены на недвижимость растут намного быстрее, чем доходы жителей [47]. Только в Лондоне в 2014 г. цены подскочили на 20 % [48]. Те, кто не может позволить себе купить жилье прямо сейчас, вынуждены наблюдать, как мечта о собственном доме отодвигается все дальше и дальше. В то же время увеличение арендной платы и времени, которое ежедневно тратится на дорогу до работы, сводит на нет те преимущества, ради которых люди стремятся в города. Чтобы стимулировать приток людей, городам необходимо увеличить плотность предложения жилья, повысить его доступность (главным образом для молодежи) и предотвратить монополизацию рынка спекулянтами.

Чтобы города могли стать процветающими перекрестками, куда стекается множество людей, они также нуждаются в поддержке на более высоком политическом уровне. Вице-президент компании General Electric, одной из крупнейших корпораций в мире, чей лозунг «Воображение в действии», отметил в 2014 г., что «все инновации в настоящее время подразумевают сотрудничество между обществами». Когда национальное правительство ужесточает миграционную политику, чтобы оградить свое общество, от этого страдают все творческие устремления в стране.

К сожалению, эта тенденция в последнее время прослеживается во всех развитых странах мира. В США 11 миллионов нелегальных иммигрантов оказались в ловушке американской «полужизни» – в семи случаях из десяти они в состоянии найти малоквалифицированную работу [49], но не в состоянии воспользоваться общественными услугами или платить налоги, что сделало бы их полноправными гражданами принимающей страны [50]. Высококвалифицированные иммигранты также получают отказ. В 2004 г. ежегодная квота на визы для квалифицированных временных работников в США сократилась с 195 до 85 тысяч, что лишило многих иностранных студентов возможности задержаться в стране после окончания университета [51][38]. Это почти сразу привело к застою в сфере инноваций. В 1995–2005 гг. 52 % стартапов Кремниевой долины были основаны или соучреждены иммигрантами. С тех пор эта цифра упала до 42 % [52]. Потенциальные предприниматели до сих пор приезжают в Америку, чтобы наполнить свои головы идеями (более половины из 150 тысяч студентов, каждый год получающих дипломы университетов США в области высшей математики, естественных и технических наук, приезжают из-за рубежа), однако многие затем возвращаются домой, чтобы создать там свои компании (и соответственно увеличить количество рабочих мест и благосостояние страны) [53].

Даже если ужесточение миграционного контроля было предпринято ради того, чтобы оказать помощь собственным гражданам в период экономического бедствия, результаты оказались в целом противоположными. В 2013 г. Бюджетное управление конгресса США заключило, что отказ от реформы нынешнего миграционного законодательства обойдется экономике США в >5 % потерянного роста в течение ближайших 20 лет и почти в 900 миллиардов долларов упущенных налоговых прибылей [54]. В Великобритании, как показывают исследования, уменьшение ежегодного притока мигрантов в два раза может привести к сокращению экономики страны примерно на 10 % в течение следующих 50 лет из-за старения и потерь собственной рабочей силы [55]. Еще важнее здесь то, что неудачная иммиграционная политика подрывает попытки городов «создать космополитичный гул», а на поддержание запретов тратятся общественные деньги, которые можно было бы вложить в муниципальные дороги, аэропорты, оптоволоконные сети и другие средства связи с миром. (С 2005 по 2014 г. количество проживающих в Америке нелегальных мигрантов выросло всего на 10 % ожидаемых 10–11 миллионов [56].) И тем не менее ежегодные федеральные расходы на контроль за соблюдением миграционного законодательства выросли на 80 %, с 10 до 18 миллиардов долларов, и превосходят расходы всех остальных органов внутреннего правопорядка вместе взятых [57]. Антимиграционные тенденции давно пора обратить вспять.

Изложенная выше половина вопроса многого требует от нас и от нашей политики. Большинству людей и городов будет непросто справиться с потенциалом, который открывает перед нами наше время. Те, которым это удастся, станут творцами перемен и процветающими творческими центрами XXI в.