Книга: Зоология и моя жизнь в ней

Резюме: о пользе сравнительного подхода

Резюме: о пользе сравнительного подхода

В этой главе я рассказал о том, как выстроены взаимоотношения между особями в локальных популяциях четырех разных видов животных. Всё выглядит очень похожим, различаясь лишь в частных деталях, у эволюционно родственных друг другу речной крачки и чайки хохотуньи. Мало что общего с ними в этом плане мы видим у степных черепах, с одной стороны, и при сравнении этих рептилий и одичавшими ослами, с другой. Последнее вполне ожидаемо, принимая во внимание огромные филогенетические дистанции, разделяющие черепах, птиц и копытных млекопитающих.

Резонно задать вопрос, имеет ли смысл сравнивать друг с другом то, что уже с первого взгляда выглядит совершенно несопоставимым. Между тем, это позволяет применить системный подход в той или иной его форме, о чем речь шла в начале главы 5. Такие сопоставления бесспорно полезны, поскольку позволяют более глубоко уяснить самые общие принципы функционирования социального поведения. Основные различия в социальных системах у чайковых птиц, с одной стороны, и у двух других видов обусловлены следующим обстоятельством. Колонии первых, где мы находим устойчивые социальные структуры, существуют лишь короткое время в году, приуроченное к сезону размножения. По его окончании птицы держатся поодиночке или стаями непостоянного состава, где какие-либо организационные механизмы отсутствуют. Поэтому колонии у чайковых птиц, и у колониальных пернатых вообще, я называю группировками прерывисто-преемственными[182].

Что касается черепах и ослов, то их локальные популяции можно назвать абсолютно-преемственными, поскольку отношения между особями не прерываются с окончанием сезона размножения. В структурно-организационном плане между локальной популяцией у черепах и у ослов можно увидеть гораздо больше общего, чем кажется на первый взгляд. В обоих случаях это аморфные объединения особей, отношения между которыми подвержены минимальному количеству социальных запретов. У черепах их практически нет, и потому здесь можно смело говорить об отсутствии социальной организации как таковой. Контакты между особями подобны столкновению частиц при броуновском их движении. Единственное ограничение обусловлено привязанностью каждой особи к своему небольшому постоянному участку обитания.

Что касается ослов, то аморфность их социальной структуры выражается в следующих ее особенностях. Это, во-первых, нестабильность состава групп: устойчивые (хотя и временные) связи существуют только между матерью и ее отпрысками. Во-вторых, отсутствие в холостяцком стаде какой-либо иерархии и лидерства в тех или иных его проявлениях. В-третьих, широкое перекрывание участков обитания половозрелых самцов. То есть самец, которого можно условно назвать «территориальным», терпит присутствие на своем участке других половозрелых потенциальных производителей. Здесь можно говорить лишь о тенденции некоторых матерых самцов к эпизодической самоизоляции от прочих себе подобных, что не мешает им, однако, проводить часть времени в холостяцком стаде.

Все эти черты социальной структуры у ослов острова Огурчинский оказались примерно теми же, что ранее обнаружил Юрген Клингель у дикого африканского осла ?quus africanus. Когда мы приступали к изучению одичавших ослов, то видели одной из своих главных задач выяснить, насколько тысячелетия одомашнивания могли повлиять на социальное поведение этого предкового вида. Было интересно узнать, может ли локальная популяция домашнего осла, предоставленная самой себе, возвратиться к состоянию, характерному для диких популяций исходной формы.

Но когда выяснилось, насколько аморфна изученная нами социальная система и сколь велики степени свободы внутри нее, стало совершенно ясно, что такой «возврат» – явление абсолютно тривиальное, не потребовавшее включения в процесс сколько-нибудь специфических эволюционных механизмов. В самом деле, при первоначальном отсутствии строгой организации трудно было ожидать, что на этом месте с течением времени может возникнуть что-либо иное.