Книга: Путешествие Жана Соважа в Московию в 1586 году. Открытие Арктики французами в XVI веке

IV.2 в. Балтийское море закрывается для французов

IV.2 в. Балтийское море закрывается для французов

Брак между братом короля и шведской принцессой не состоялся[350]. Ситуация в Балтийском море продолжала быть конфликтной: каждое приморское государство арестовывало корабли других государств. Кроме того, эти корабли могли попасть в руки пиратов, корсаров и прочих флибустьеров, которыми кишело это море. Одним из занятий посла Данзея станут попытки добиться возвращения французам кораблей, конфискованных шведами. Как можно увидеть из этого отрывка письма к королю от 1 июля 1575 года, задерживали даже дипломатов:

В начале мая гонец, отправленный императором[351] к императору Московии, в сопровождении двух людей и другого гонца, отправленного московитом к императору, сел в Нарве на французский корабль из Дьеппа под названием «Ликорн» [ «Единорог»], принадлежащий Жаку Граву, и корабль должен был высадить их на берегу герцогства Померанского. Но судно было захвачено слугами короля Шведского и препровождено в Стокгольм[352]. Я немедленно написал с просьбой вернуть корабль, который принадлежит подданным Вашего Величества.

Сир! Я умоляю Создателя и т. д.

Из Копенгагена, первый день июля 1575 года.

Вот еще один пример: захват судна Андре Вакера. Соль, которую регион импортировал, происходила из Франции. Балтийское море – слабосоленое и слишком холодное для эффективного выпаривания соли. Значительная часть соли, экспортировавшейся в Балтику, производилась в бассейне Марен-Олерон (Бруажская соль) или в бухте Бурнёф в Бретани. Соль из бретонской бухты в Англии и Балтийских странах называли попросту «солью из бухты».

Услышав, что судно «Левриер» [Борзая], принадлежащее Андре Вакару, купцу из Дьеппа, на обратном пути из Нарвы захвачено шведами, я сразу же написал королю Швеции. Судно было препровождено в Ревель, а товары, находившиеся на нем, проданы. Мои просьбы произвели столь сильное впечатление на его величество, что он написал своему адмиралу и сеньору Делагарди[353], который в настоящий момент находится в Ревеле, чтобы они отпустили корабль и всех тех, кто на нем находится. Они так и сделали, и корабль вернулся во Францию, о чем, вне всякого сомнения, Вашему Величеству уже более подробно рассказал или в скором времени расскажет Андре Вакер, ведь он потерял все товары, находившиеся на судне. Я немедленно написал королю Швеции и обсудил с сеньором Эриком[354], можно ли найти какое-либо средство, чтобы ваши подданные могли отныне свободно торговать в Нарве с согласия короля Швеции, соблюдая какое-нибудь справедливое условие, прежде чем можно будет найти более удобное решение этого вопроса. Дело в том, Сир, что эта торговля чрезвычайно важна и очень выгодна вашим подданным, но на пути в Нарву или из Нарвы им постоянно чинят обиды и грабеж шведы. И мне кажется, Сир, что Ваше Величество должны сохранить дружбу со шведским королем, даже в настоящее время, по очевидным причинам, о которых я часто писал. Соль никогда не стоила в этих краях дороже, нежели сейчас, особенно бруажская; многие охотно послали бы за ней корабли в этом году, но они боятся, что в этом году ее удастся доставить не в большем количестве, чем год назад, а также что если они пошлют за ней, их корабли будут захвачены или задержаны слугами Вашего Величества или их врагами. Я сообщу здешним городам о том, что Ваше Величество соблаговолили мне написать, и предложу выдавать им отдельные письма, адресованные Вашему Величеству, вместе с обычными письмами и рекомендациями, чтобы они были в большей безопасности. Но я предвижу, Сир, что в этом году будет практически невозможно добраться до Нарвы. Сто #[355] бруажской соли стоят в этом городе более 2300 #, и ее очень мало, что очень их печалит, поскольку они не могут легко обойтись без нее, хотя и получают соль еще и из Испании. Я во всем буду вести себя как истинный и вернейший подданный и слуга.

Сир! Я смиреннейше молю Создателя, и т. д.

Из Копенгагена, 27 сентября 1575 года.

Все корабли, о которых пишет Шарль де Данзей, дьеппские – и это неслучайно[356]. Записи Эресуннской таможни позволяют составить таблицу, в которой указано число дьеппских и в целом французских кораблей, плававших в Балтийское море в 1562–1645 годы. Стремительное уменьшение их количества в 1620-е, видимо, связано с Тридцатилетней войной, затронувшей значительную часть региона.

И не стоит забывать, что контрабанда, по оценкам, составляла более 25 %.

Французов в Балтийском море было значительно меньше, нежели голландцев, которые тоже часто перевозили французскую соль и вино. В 1575 году, по оценке Данзея, через Эресунн проходило 400–600 голландских кораблей. На самом деле их было куда больше: 300–400 в самом начале XVI века, 1300 в 1560 году (они перевозили около 100 тысяч тонн зерна)[357].

Данные таблицы взяты из книги Бернара Аллера «Пушнина, муфты и бобровые шапки – мех из Северной Америки в Париже, 1500–1632»[358]. Этак книга очень хорошо документирована и содержит обширную библиографию. Целая глава посвящена Балтике и автор показывает, каким образом закрытие балтийского пути, а также сухопутного пути в Московию из-за войн со Швецией и с Польшей, заставило европейцев диверсифицировать импорт пушнины, в особенности за счет Северной Америки. Из этой книги можно также узнать, что суда, шедшие в Нарву, имели водоизмещение от 40 до 80 тонн (редко более 120 тонн) и везли соль, вино, бумагу, сахар, корицу или инжир. Из России как через Балтийское, так и через Белое море, вывозили одни и те же товары: лен и коноплю, из которых делались канаты и паруса (80 % всей массы товаров), лес, смолу и живицу для кораблестроения, а также зерно, воск, сало или китовый жир и в целом очень мало пушнины.

Книга Бернара Аллера – одна из трех недавних книг, известных автору, где упоминается Жан Соваж[359]. Бернар Аллер утверждает, что его судно вернулось с грузом пушнины, но не уточняет, из какого источника он почерпнул эти сведения. В книге Шарля де Ла Ронсьера тоже говорится о пушнине, но автор тоже не дает ссылки на источники[360]. Вторая книга, упоминающая Жана Соважа, принадлежит перу Леона Робеля: «История снега – Россия во французской литературе»[361]. Наконец, Кристиан Мерио в начале своего труда «Традиция и современность у саамов»[362] делает обзор французских и иностранных путешествий в Лапландию.

Переписка Данзея с января 1576 по сентябрь 1580 года не была опубликована, но в архивах сохранились письма авторства Данзея и короля Франции, показывающие, что торговля с Россией была интересна французскому королевству. Ниже мы воспроизводим письмо Генриха III королю Швеции в защиту французских купцов, торгующих в Нарве. Это письмо, написанное в апреле 1577 года, не является ни первым, ни последним из писем французских королей к своим шведским коллегам, посвященным исключительно этой теме. Письмо Данзея, написанное в феврале 1588 года, частично воспроизводится в приложении.

Письмо Генриха III королю Швеции Юхану III, 16 апреля 1577 года[363]

Высочайший, великолепнейший и могущественный государь и т. д. Дражайший и любимейший добрый брат и кузен.

Мы уже прежде неоднократно писали в защиту купцов, наших подданных, торгующих в Нарве, прося, чтобы ваши должностные лица, слуги и подданные никоим образом не мешали им в их торговле. Но с тех пор нам столько жаловались на помехи, захваты и грабежи, которые нашим подданным причиняют ваши, что мы знаем: у них нет еще той свободы и безопасности, которой мы желаем и которой требует наша добрая, искренняя и взаимная дружба. Поэтому мы решили вновь обратиться к вам с настоящим письмом и снова по-дружески попросить вас приказать и повелеть вашим должностным лицам, слугам и подданным, чтобы они смирились и позволили нашим подданным свободно проходить, плавать в Нарву и возвращаться из нее, и торговать в Нарве и всех лежащих за нею странах, не задерживая их и не причиняя им никакого неудобства, а, напротив, обеспечивая им такой проход, помощь и подкрепление съестными припасами и другими товарами, о каких они попросят, за разумную цену. Подобным же образом уверяем вас, что когда ваши подданные придут плавать и торговать в морях, на берегах, в странах и землях, нам подвластных, мы прикажем предоставить и обеспечить им столь же удобный проход, помощь и поддержку, как того и требует наша дружба. Мы со своей стороны желаем сохранить, поддержать и укрепить эту дружбу любыми добрыми услугами и средствами, какие могут нам представиться. Мы пишем господину де Данзею, нашему советнику и послу, живущему в ваших краях, чтобы он объяснил это вам своими письмами еще подробнее. Мы молим Бога и т. д.

Писано в Блуа, 16 апреля 1577 года.

Следующее письмо датируется мартом 1580 года, мы воспроизводим его начало. Оно представляет собой особый интерес для историков, поскольку Генрих III сообщает Данзею, что он пишет «императору Московии» и королю Дании. Письмо, отправленное Фредерику II, действительно существует. Что же касается гипотетического письма французского короля к Ивану Грозному, нет никаких следов того, что оно когда-либо было написано. Если оно все же было написано, то речь идет о первом письме, написанном монархом одного из наших двух государств монарху другого, более чем за пять лет до письма, которое датируется октябрем 1585 (или 1586 года). Но нет уверенности, что оно в самом деле было написано. «Я пишу» может в действительности означать «я скоро напишу».

[Письмо короля Данзею, 4 марта 1580 года][364]

Господин де Данзей,

Мне вручили ваши недавние депеши от 18 декабря, 3 января и 2 февраля. И мне было весьма приятно убедиться в том, как хорошо вы выполняете свой долг, постоянно сообщая мне обо всем, что происходит в тамошнем королевстве и стране, и я желаю, чтобы вы продолжали это делать в любом случае, который вам представится, и так же заботиться о моих подданных, ведущих там торговлю, делая для них все, что вы сможете, как вы уже привыкли.

Я пишу императору Московии, чтобы он освободил моих подданных, удерживаемых им в плену, как вы мне сообщили, и вернул им их товары. Я уверен, что вы сделаете все, что для вас будет возможно, и будете ходатайствовать за них, как это только будет возможно, и к доводам, изложенным в моих письмах, копии которых я вам посылаю, вы добавите и те, которые придут к вам в голову и будут подходящими для того, чтобы не только быстро освободить моих подданных и вернуть им их товары, но и чтобы подобные нарушения больше не повторялись.

Надо дать в полной мере понять московиту, что такими действиями он не только вызовет у меня горькие чувства, но и помешает свободе торговли. А в этом вопросе, если он хорошо поразмыслит, он заинтересован больше меня, тем более что я прочел письма, отправленные мне королем Дании, в которых он сообщает о своём решении в этом году помешать торговле с Нарвой. Это прямо противоречит свободе дружественных наций торговать друг с другом, и неразумно вводить такое ограничение против тех, кто не везет императору Московии ни военного снаряжения, ни других товаров, которыми император мог бы воспользоваться против сеньора короля Дании и других враждебных ему государей. В мои намерения не входит, чтобы мои подданные везли ему эти товары, к которым он мог бы прибегнуть, чтобы причинить вред враждебным ему государям, поскольку я несравненно выше ценю свою дружбу с сеньором королем Дании и другими государями, с которыми московит ведет войну, чем товары, которые мои подданные могут привезти в мое королевство посредством торговли, которую они ведут в Московии. И я желаю, чтобы вы дали это хорошо понять королю Дании, следуя тому, что я написал, и попросили его от моего лица, чтобы он повелел никак не препятствовать нашим подданным, плавающим и торгующим в Московии, при условии, что они обещают не везти туда военного снаряжения и других товаров, которыми московиты могли бы воспользоваться для войны с ним, но лишь привычные товары, которые туда ввозятся и там обмениваются.

Вернемся к дипломатическим депешам Шарля де Данзея. Швеция и Дания ввели то, что в наше время назвали бы эмбарго на торговлю с Россией, но это не мешало мошенничеству, жертвами которого становились французские купцы, как рассказал посол в письме от 8 декабря 1580 года.

Что до торговли с Россией, я расскажу Вам, Сир, как она протекала прошлым летом. Король Швеции пообещал королю Дании, что помешает этой торговле; однако здесь продаются паспорта от имени королевы Швеции и принца, их сына, позволяющие идти в Нарву, при условии, что на обратном пути купцы явятся в Стокгольм и сдадут свои паспорта; а затем, заплатив таможенную пошлину, получат сертификат или свидетельство, что они купили эти товары в Швеции. С другой стороны, король Дании держит на море свои корабли, которые осматривают все проходящие торговые суда, и если на каком-нибудь из них обнаружат лен, коноплю, сало и кожи – обычные нарвские товары – они захватывают корабль и конфискуют его. Вот так, Сир, бедных купцов вводят в заблуждение и лишают имущества.

В самом деле, датчан было не обмануть: все эти товары (конопля, лен, воск) могли происходить только из России. Настоящие или фальшивые, шведские сертификаты ничего не могли изменить.

Другое письмо, тоже датированное 8 декабря 1580 года, и адресованное королеве-матери Екатерине Медичи, подводит итог ситуации.

Сударыня! Я настаивал, как должно, чтобы узнать у короля Дании, намерен ли он и в следующем году препятствовать нарвской торговле или же позволить ее, чтобы французские купцы могли узнать об этом заранее и не делали ненужных трат на это путешествие. Король ответил мне, что все христианские короли, принцы и города, соседствующие с московитом, столь сердечно просили его помешать ему и столь подробно рассказывали о своих бедах и несчастьях и чудовищных жестокостях московита, что он не мог им отказать. Он надеется, что Ваши Величества не будут оскорблены, приняв во внимание успехи этого могущественного тирана – московита и силы, которыми он располагает, о чем Ваше Величество узнает из его письма к королю. Кроме того, сударыня, даже если бы король Дании дозволил эту торговлю (как он ее дозволял раньше), Ваше Величество знает, что шведы обычно задерживают все встречные французские корабли, плывущие в Нарву или из Нарвы, какие бы пропуска они ни имели от короля Швеции; и, что еще хуже, как очевидным образом показывает опыт, не стоит надеяться на возвращение добра, попавшего в руки шведов. Я часто жаловался королю Швеции и главным господам его Совета на ущерб, оскорбления и дерзости, жертвами которых со стороны его слуг становились французские купцы, чтобы они приняли во внимание в высшей степени сердечные просьбы и ходатайства, много раз поступавшие от короля, на что я имел некоторую надежду; но вплоть до нынешнего часа я так и не получил какого-либо ясного ответа. Может быть, в конце концов, они признают свои ошибки.

Можно привести много других примеров конфискации кораблей. Шарль де Данзей был вынужден констатировать отсутствие сплоченности у французских купцов, каждый из которых поодиночке пытался подкупить шведов, не позволяя найти общее решение вопроса.

Я вынужден, Сударыня, Вам сообщить, в каких затруднениях я нахожусь, пытаясь помочь купцам (все из Дьеппа), которые жалуются на короля Швеции. Ваши Величества приказывают мне, чтобы я стремился к возвращению всего их имущества, и я тружусь над этим верно и старательно, как они все признают. Но эти купцы столь пристрастны и склонны бороться друг с другом, что мешают общему делу, чтобы добиться личной выгоды; в то время как я борюсь за общее дело, один из купцов тайно делает подарок какому-нибудь шведскому сеньору, чтобы вернуть свое судно, и получает его обратно. Поэтому другие сеньоры уже не соглашаются вернуть прочие суда и имущество, не получив за это каких-либо денег в частном порядке.

Данзей уже не в первый раз приходил в отчаяние из-за этой черты характера соотечественников: они охотно признавали, что если будут едины, то добьются большего и получат больше выгод, но это было сильнее их – они не могли объединиться. Вот что он писал уже в 1567 году:

Уже прошло достаточно времени с тех пор, как восемь кораблей из Дьеппа проплыли, направляясь в Нарву, и их никто не задерживал. Правда, им пришлось заплатить много больше, чем было принято раньше, но для большинства это было не трудно, к тому же их попросили принять во внимание нужды этой войны [Северной Семилетней войны], а также уверили их, что это не продлится долго. Я бы смог еще больше облегчить для них это бремя, если бы они не были столь разобщены и не спорили так друг с другом; их невозможно ни привести к согласию, ни убедить вести торговлю совместно, хотя они все признают, что это было бы полезно и выгодно. С тех пор прошло еще пять или шесть других кораблей, из Руана и Ла-Рошели, они следуют в Нарву и в Данциг.

Вот и все, Сир, и т. д.

Из Любека, 11 мая 1567 года.

Сложно забыть приключения тех французских купцов, которые стали безусловными чемпионами по невезению. Чтобы купцы могли продолжить путь, шведские власти заставили их получить паспорта. В Нарве, увидев эти паспорта, шведские военные сочли, что французские купцы – шведские подданные, и забрали их в армию. Оказавшись на передовой, они очень быстро попали в плен к русским и больше года томились в московских тюрьмах… Но на этом их приключения не закончились. На обратном пути их снова задержали шведы. В самом деле, нужно было быть совершенно безрассудным, чтобы отправиться торговать в Балтийское море.

Сударыня! Ваше Величество писали мне 2 июня, сообщая, что Вы решили дать французским купцам полномочия на возвращение их имущества, несправедливо удерживаемого шведами. Я не сомневаюсь, что Вас к этому побудили нижеследующие причины. Во-первых, справедливые жалобы многочисленных французских купцов, которые на протяжении последних девяти-десяти лет они непрестанно подавали Вашим Величествам на шведов, насильственно захвативших и удерживающих вопреки всякому праву и справедливости их корабли и товары. В числе прочих пострадали и те, кто долгое время томился в заключении в России; их положение в высшей степени печально и достойно сожаления, поскольку у них были паспорта шведского короля, и, когда они находились на рейде Нарвы, шведская армия, явившаяся туда воевать против русских, принудила их отказаться от купеческого дела и стать солдатами. Поэтому французы, оказавшиеся в Нарве, были схвачены русскими и отправлены в город Москву; где они находились в плену на протяжении пятнадцати месяцев в величайшей бедности и нужде, прежде чем за них был заплачен выкуп, и император русских дал им свободу. Явившись в Нарву, они нашли французское судно, снарядили его и нагрузили товарами на сумму свыше двух миллионов # [ливров]. Но когда они отплыли обратно во Францию, их встретили шведы, которые забрали у купцов все, что у них было, и отправили корабль и товары в Стокгольм, где король Швеции провозгласил их доброй добычей; и хотя у них были шведские паспорта, товары были конфискованы. Во-вторых, тот факт, что король Швеции всегда отвергал жалобы, ходатайства и просьбы Ваших Величеств о возвращении товаров и кораблей, отнятых его слугами у французских купцов. А ведь я, чтобы сохранить дружбу шведского короля и общественный покой, множество раз по вашему приказу предлагал ему, чтобы французские купцы платили шведскому королю за проход к Нарве столько же, сколько они платят королю Дании в Эльсиноре. В таком случае паспорта стоили бы установленную сумму. Но он не пожелал согласиться на это.

Как бы то ни было, это послужило уроком для других французов, о чем недвусмысленно свидетельствуют записи о прохождении Эресунна (см. книгу Бернара Аллера). В таблице, приводимой ниже, указаны пункты назначения французских кораблей[365].

Данзей уже давно предупреждал губернатора Дьеппа о трудностях этой торговли, о чем он вспоминает в письме герцогу Жуайёзу от 1583 года.

Король часто и очень сердечно ходатайствовал перед королем Швеции, чтобы тот вернул французским купцам суда и товары, которые его слуги насильно захватили, что было бы весьма разумно, или чтобы он позаботился об этом. Но теперь, когда несколько дьеппских купцов получили такие письма от его величества, другие дьеппцы мешают им. Они посылают корабли торговать в Швецию, и сообщают, что эти письма даны лишь по моему ходатайству и король Швеции не должен об этом беспокоиться, потому что это все – лишь слова на бумаге; и поэтому король Швеции никак не отвечает на письма его величества или открыто показывает, что они его не заботят. Я часто сообщал об этом господину де Сигоню [губернатору Дьеппа] и главным лицам города Дьеппа. Вы дадите по этому поводу такой приказ, какой Вам подскажет Ваша власть и Ваше благоразумие; а посылать письма королю Швеции – напрасный труд.

Торговля на Балтике более не была разумным предприятием. Хотя датчане помирились с русскими, шведы продолжали осаждать Нарву. Шарль де Данзей очень хорошо понимал, что, каким бы ни был исход этой осады, шведы смогут надолго заблокировать иностранным купцам путь в Московию.

Если бы французские купцы в этом году, как обычно, отправились в Нарву, я нисколько не сомневаюсь, что с ними произошло бы то же самое, что случилось с англичанами, любекцами[366] и другими нациями, которые послали корабли в Нарву, которые почти все были захвачены и разграблены шведами. Король Швеции осадил город Нарву, но, как бы ни окончилась эта осада, французские купцы в течение долгого времени не смогут торговать там без разрешения шведов; однако я не думаю, что можно верить их обещаниям и паспортам.

В конце 1581 года Нарва была взята шведами. Мирный договор, подписанный в 1583 году, подтвердил это завоевание, и торговля уже не возобновилась[367]. Мимолетное окно в Балтику, открывшееся в русском доме, закрылось более чем на столетие. В амбаре осталось лишь маленькое чердачное окошко в Белое море. И только одна лестница, Северная Двина, позволяла в течение недолгого лета добраться до этого чердака.

Извлечение из таблиц Эресуннской таможни[368]

В таблице указано количество проходивших через Эресунн кораблей, зарегистрированных датскими властями в 1557–1581 годы (во время Ливонской войны). Данные по 1559, 1561, 1570–1573 годам не сохранились. Естественно, корабли, приходившие в Нарву из других портов Балтийского моря (а также возвращавшиеся в эти порты из Нарвы), в таблицу не попали.

Всего: Общее количество кораблей, проходивших в Балтийское море. Чтобы не перегружать таблицу данными, в ней не учтены корабли, возвращавшиеся из Балтийского моря. Между этими двумя цифрами всегда была небольшая разница, вызванная кораблекрушениями, конфискациями, пиратскими нападениями, зимовкой на Балтике…

Из Франции: Пришедшие из французского порта. Большинство этих кораблей были голландскими. Они напрямую разгружали привезенный из Франции груз в балтийских портах. Французские товары могли до Эресунна проходить и через порты других стран.

Французские (дьеппские): За редкими исключениями, французские корабли шли из Франции. Можно увидеть, что дьеппские корабли составляли подавляющее большинство. Дьеппским считался корабль, капитан которого был уроженцем Дьеппа.

Из Нарвы (французские): Корабли из Нарвы, шедшие через Эресунн. Чтобы иметь точное представление о нарвской торговле, к ним нужно добавить корабли, приходившие из других портов Балтийского моря. За исключением французских, большинство кораблей из Нарвы были английскими или голландскими. Двенадцать кораблей, приплывших из Нарвы в 1581 году, были датскими.