Книга: Рассказы о самоцветах

Алмазный фонд СССР

Алмазный фонд СССР

В пышных убранствах царских дворов веками накапливались крупнейшие богатства самоцветов и золота. Повелители стран старались превзойти друг друга пышностью и блеском своих чертогов и одежды, украшая их сверкающими алмазами и пестрыми самоцветами.

Войнами и угнетением трудового народа создавались эти богатства, и о многих тяжелых страданиях рассказывает нам их история, освещающая самовластие и тщеславие властителей.

Ни одно мировое собрание драгоценностей, кроме Алмазного фонда русских царей, не было описано учеными. Еще в начале XX в. в прекрасных шкафах и витринах лондонского Тауэра хранились неисследованные и даже точно не описанные уники английской короны, составляющие колоссальное богатство. Лишь некоторые драгоценные камни английских королей были доступны отдельным исследователям. Например, знаменитый алмаз «Куллинан» еще до огранки подвергался обстоятельному научному обследованию. Сколько здесь природных и художественных перлов большой красоты, не известных ни науке, ни народу!

Не больше мы знаем и о богатствах самоцветов и золота бывшего венского двора. Первая мировая война и последующие события рассеяли часть этих богатств и явились причиной гибели многих из них.

Единственными в своем роде были богатства французских королей, они собирались в течение трех с половиной веков. Среди них особый интерес представляли три знаменитых рубина — шпинели в 200 каратов каждый, прекрасный бриллиант «Регент» в 136 каратов, сапфирово-синий бриллиант в 67 каратов, привезенный из Индии еще в середине XVII в., а также ряд других драгоценностей. Но в разгар французской революции в 1792 г. эти сокровища были расхищены, и лишь немногие камни вернулись обратно в руки французских властей. От былого величия осталось лишь несколько, правда первоклассных, камней, хранящихся в музее Лувра и в Минералогическом собрании Ботанического сада в Париже.

Некоторые сведения имеются о прекрасных камнях в ювелирных изделиях, принадлежавших саксонским курфюрстам. Эти камни изучены и описаны в известном музее Грюнес-Гевёльбе в Дрездене.

Почти нет точных сведений о сокровищах испанского и португальского дворов, хотя там должны быть прекрасные камни Бразилии и изумруды Колумбии.

Таинственны и скрыты были от глаз ученых богатства иранских шахов и индийских раджей. Несомненно, что здесь, в стране «Тысячи и одной ночи», таились в хранилищах миллионы сверкающих самоцветов.

Не менее таинственными и не менее сказочными были сокровища бывшего русского двора. В преклонении перед пышностью и блеском, в стремлении подчеркнуть свое могущество и власть над подданными русские цари не жалели средств для собирания сокровищ; драгоценные камни в убранстве царей и в их регалиях занимали видное место.

Властная рука Петра I временно положила предел этим накоплениям. Его государственный ум видел могущество страны не столько в накопленных в сундуках самоцветах, сколько в ее новой хозяйственной и военной организации. И он круто повернул государственный корабль, борясь против роскоши и внешнего блеска.

Но при преемниках Петра I волна тщеславия и роскоши, несмотря на все официальные запреты, вновь увлекла русский двор и русскую знать, не знавших предела своим тратам. Ведь это был период первой половины XVIII в., когда только что были открыты копи Бразилии, когда на военных судах из заморских стран в Европу привозили ценнейшие алмазы, когда из одного изумруда делали цельные настольные часы, а на платье какой-либо принцессы тратились налоги с целых провинций. В миллионы гиней, ливров, золотых рублей оценивались камни, украшавшие веселившихся придворных, и русский двор не отставал от общей вакханалии.

Начиная с 40-х годов XVIII в. кладется основание будущему Алмазному фонду. Изящество, художественный стиль, красота исполнения и замысла характеризуют первые ювелирные изделия той далекой эпохи. Яркие краски, пестрый рисунок, разноцветная фольга под искристым алмазом — ничто не останавливало ювелира-художника в создании его произведения.

Ювелирное дело было творчеством, искусством и чуждалось механических однообразных черт ремесла. Тонкая неподражаемая красота, прекрасная в своей непосредственности, изумительная по линиям и по краскам, проходит через все ювелирные изделия и второй половины XVIII в. Но упрощались линии, извилины стилей рокайль и барокко сменялись постепенно более спокойным строгим рисунком стиля ампир; краски самоцветов уступали место сверкающему алмазу — не маленькому камешку старой Индии, не искристому камню Бразилии, а целому каскаду бриллиантов, роз, солитерам редчайшей красоты и большой величины.

Дешевое, но прекрасное изделие середины столетия, «умевшее» в недорогом камне воплотить творческую мысль художника-ювелира, сменилось потоком сверкающих камней, фонтаном искр и переливов.

Как ясны эти картины былого русского ювелирного дела, когда смотришь на изделия XVIII в. из Алмазного фонда, когда, перелистывая таблицы их изображения, уходишь в глубь веков, проникаешь в тайны прошлого.

Огромные богатства драгоценностей были накоплены при Екатерине II; целая группа художников-ювелиров, начиная со знаменитых Иеремия Позье и Людовика-Давида Дюваля, обслуживала двор, создавая исторические произведения, запечатлевая свое имя на сокровищах Алмазного фонда.

Вместе с тем в тщеславном желании украсить себя и чертоги отечественным камнем Екатерина II, а за ней и вся знать стремились к овладению русским камнем. Специальные экспедиции снаряжались на Урал и Сибирь за самоцветами и цветными камнями, щедро сыпались миллионы рублей на украшение дворцов русским мрамором и яшмами…

Начался XIX в. Падали старые традиции. Правда, былые блеск и пышность екатерининского двора поначалу не позволяли отказываться от сверкающего самоцвета, золота и серебра. Но затем начинается упадок. Покровительство художникам ювелирного дела стало сменяться мелочным коммерческим расчетом. Ювелирное искусство не поощрялось. Камней покупалось меньше, а если они и покупались, то по каким-либо коммерческим, благотворительным или даже политическим соображениям. Старые вещи дарились и обесценивались. При Александре II этот упадок красоты и стиля достиг своего апогея.

И через весь XIX в. проходит это постепенное падение и самого ювелирного дела, и сокровищ Алмазного фонда. При последних Романовых гибнут в переделках старинные прекрасные вещи XVIII в., по прихотям цариц для одного бала или маскарада спешно ломаются старые изделия, вынимаются камни из шатонов и наскоро на серебряную нитку нанизываются исторические камни и части некогда прекрасных творений.

Безжалостными руками погублены многие былые драгоценности, а то, что создавалось, являло колорит тяжелого немецкого безвкусия, упадок стиля и художественного чутья.

Алмазный фонд не пополнялся и не улучшался, но растрачивался и неудержимо шел к упадку вместе с упадком всего царского режима.

Но тем интереснее и ценнее для истории этот единственный в мире подбор ювелирных изделий, характеризующих почти 200 лет не только ювелирного дела, но и целого уклада жизни, прежнего быта. Грубые, тяжелые вещи эпохи Александра II наравне с грациозными вещицами середины XVIII в. приобретают сейчас историческую, художественную и материальную ценность, как показатель разложения самодержавного строя.

Но есть еще одна сторона, которую нужно отметить в истории Алмазного фонда, — это почти полное отсутствие в нем русского камня. Где же те лиловые аметисты, загоравшиеся вечером кровавым огнем, за которыми посылала Екатерина II целые экспедиции на Урал? Где сказочный, но мертвый при огне вишневый шерл, о котором шумели академии в конце XVIII в. и носить который считалось признаком любви к своей родине? Где же, наконец, русский изумруд или излюбленный александрит?

Архивы открывают нам причину этого: русский камень не умели ценить, от безумного безвкусия (особенно последних цариц) «погибли» эти исторические камни, пошли на слом или сбыты с аукциона. Только в 1906 г. было продано из Камеральной части камней больше чем на 1 млн. золотых рублей, в том числе уники — прекрасные русские изумруды, старинные аметисты Екатерины II и много других сокровищ, историческую, научную и материальную ценность которых не знал, а может быть, умышленно не хотел знать «Кабинет его величества». Так рисуются нам судьбы Алмазного фонда в их двухсотлетней истории. Они отражают черты самой русской истории.

Коронные бриллианты и драгоценности из таинственных чертогов царя, из легендарной «бриллиантовой комнаты» ныне стали достоянием народа, и открылись новые страницы в истории этого единственного в мире драгоценного собрания.

Я не буду подробно рассказывать историю Алмазного фонда, но отмечу, что первые сведения о хранении царских регалий относятся к 1719 г., когда Петр I не только принял решение о необходимости особого хранения «подлежащих государству вещей», но и выработал специальный для этого регламент. Постепенно мысль Петра I об охране была распространена и на другие ценности, и в Камеральной части организовали особый отдел, в который входили как государственные регалии, так и драгоценности из имущества царей. Потом на этот отдел было возложено не только хранение драгоценностей и регалий, но и их изготовление, покупка золота, бриллиантов и драгоценных вещей, рассылка жалуемых по назначению ценных подарков. Таким образом, функции отдела постепенно расширялись, но уже в царствование Николая I главная деятельность отдела сводилась к изготовлению подарков. Эти подарки жаловали иностранным принцам и посланникам с целью установления хороших отношений с теми или иными государствами, назначали разным лицам, русским и иностранным.

Стоимость подарков достигала иногда нескольких миллионов рублей в год.

После пожара Зимнего дворца в 1737 г. коронные бриллианты и прочие драгоценности были вывезены в специально созданную кладовую бриллиантовых вещей. По поставлению 1884 г. присмотр за драгоценностями был взят под государственный контроль. С этого момента драгоценности стали считаться собственностью государства и за них отчитывались как за все государственное имущество. «Бриллиантовая кладовая», или «бриллиантовая комната», до самой эвакуации в 1914 г. в Москву охранялась гвардейцами, а печати от шкафов, в которых лежали бриллианты, были переданы одному из членов кабинета и одновременно одной из камер-фрейлин царицы.

Таким образом, потребовалось два столетия для осуществления мысли Петра I, что «подлежащие государству вещи должны храниться в государственном казначействе».

В 1914 г. золото и драгоценности из «бриллиантовой комнаты» спешно были уложены в восемь сундуков и без каких-либо описей или актов в запечатанном виде вывезены специальным поездом в Москву и сданы в Оружейную палату. Заваленные многочисленными ящиками, они только в апреле 1922 г. были вскрыты членами особой комиссии, и с этого момента началось их детальное научное и художественное изучение. Приглашенный для руководства этими работами, я составил записку, в которой излагал дальнейшие задачи этого собрания.

В записке предлагалось назвать собрание бывших коронных драгоценностей «Алмазным фондом Союза ССР» и подвергнуть его детальному художественному и научному описанию, положив начало настоящему научному хранению этой важной части государственных фондов обеспечения валютных ценностей нашей страны.

Алмазный фонд объединил государственные ценности царской России и все сокровища бриллиантовых вещей, цветных камней и жемчугов, императорские регалии и короны.

На большом столе выставлены лучшие камни Алмазного фонда. Переливаются и сверкают единственные в мире самоцветы и цветные камни. Трудно описать словами то впечатление, которое остается от этого сверкающего лучами стола с его несметными богатствами, выражающимися многими, многими десятками миллионов рублей.

Непередаваемо впечатление от картины рассыпанных на столе самоцветов. Но первое, что бросается в глаза, первое, что среди них господствует, подавляя все остальное, — это сверкающие алмазы. Еще Плиний в I веке н. э. писал об этом камне: «Величайшую цену между человеческими вещами, не только между драгоценными камнями, — имеет алмаз… Подобно золоту находим был в рудниках весьма редкий спутник золота и, казалось, якобы он родится в золоте».

Несколько тысяч каратов — от мельчайших роз, сотни которых приходятся на один карат, до гигантов кристаллов почти в 200 каратов (т. е. весом в 40 г)! Камни всех цветов и тонов от холодно-белого, то синеватого, то зеленоватого, до темных тонов сверкающего чистого самоцвета; желтые — светло-лимонных тонов, переходящие в оранжевые оттенки цвета огня; розовые — от легчайшего розового надцвета до ярко-розового цвета распускающейся розы; голубые, то светлого цвета чистой прозрачной воды или куска льда, как у знаменитого «Орлова», то васильково-синие лучистые, сверкающие еще более, чем цейлонский сапфир.

Все виды огранки налицо: природные камни, сохранившие свои грани, кристаллы, слабо подшлифованные, плоские октаэдры, сделанные еще руками древнейших индийских мастеров, сложнофацетированные камни восточной работы, тонкие портретные камни, чистые и плоские, как лучший хрусталь; наконец, дивные индийские бриолеты разных форм и огранки.

Все месторождения алмазов представлены в Алмазном фонде. Здесь — и Бразилия с ее цветными камнями изделий середины XVIII в., и Южная Африка с холодными камнями изделий конца XIX в. Но, конечно, лучше всего представлена Индия с несравненной чистотой своих камней и удивительной прозрачностью, не повторяемой ни в одном камне мира.

Я не буду говорить о всех богатствах Алмазного фонда. Там всего насчитывается несколько тысяч каратов алмазов.

Только в одной большой короне свыше 2858 каратов этого камня. Мы должны отметить, что самыми замечательными алмазами собрания являются: «Орлов» весом в 189,62 карата (о нем мы будем говорить ниже в отдельной главе), «Шах» весом 88,7 карата — камень индийского происхождения. Далее следует восьмиугольный алмаз в большой короне Екатерины II весом около 57 каратов, поднесенный Елизавете Петровне в 1754 г., высокая роза индийской огранки с голубоватым надцветом в 46,92 карата и т. д.

Интересно, что в литературе неоднократно отмечался розовый бриллиант в 10 каратов алого цвета. Это довольно плоский алмаз, вставленный в диадему, но очень светлый, слабо-розоватой воды, причем окраска получается только благодаря подложенной фольге.

Прекрасен нежно-фиолетовый бриллиант, аналогов которому мы не знаем ни в одном собрании и который находится в большом елизаветинском букете.

Таковы главные алмазы фонда. Их описать в сущности словами нельзя, и мое беглое сухое перечисление — это лишь некоторые данные о богатейшем в мире собрании камней старой Индии и Бразилии.

С алмазами в прекрасной гармонии сочетается изумруд, по словам древних греков ласкающий взор человека. Римский писатель Плиний говорил, что этот камень природы превыше всех благ земных, что его краса прекраснее благоухания весеннего цветка и что не должно быть дозволено прикоснуться к девственным чертам резцу художника.

Его сочный, зеленый цвет ценится как выражение жизни, молодости, чистоты; с ним связывала народная молва таинственные силы исцеления и дары счастья.

В XVI в. на военных кораблях вывозились из разоренных капищ эти прекрасные камни, поражавшие воображение особой таинственностью и торжественностью.

В Индию шли они кружным путем, в гаремы властелинов сказочной страны индусов, в священные храмы Будды. Изумруд украшал пышные наряды Великих Моголов, подавлявших порабощенные народы блеском сиявшего и на них и вокруг них сверкающего самоцвета. В Алмазном фонде представлен самый прекрасный, лучший камень собрания — это первоклассный исторический образец, огромная квадратная таблица, обрамленная изящными осыпанными бриллиантами листочками в 136,25 карата, изумруд, чистейшей, глубокой и прекрасной воды, лишь в уголке заметны маленькие трещины, результат неосторожного удара бывшего владельца. Кто владел этим камнем и какова его история? В тумане прошлого нам неясны ее страницы, но несомненно, что это один из тех камней, которые еще в XVI в. были похищены из капищ Южной Америки, а потом под именем индийского камня в индийской огранке несколько столетий сверкали во дворцах Великих Моголов или у раджей Афганистана. В Алмазном фонде находится и уральский изумруд весом в 250 каратов, неправильной формы и неправильно фацетированный, но приятного темно-зеленого цвета.

Третий камень в нашем море огня и света — сапфир, то темно-синий камень предгорий Гималаев, Кашмира или Таиланда, то прекрасный васильковый самоцвет острова Цейлона. Но среди них самым замечательным является глубокий кабошон, покрытый мелкой шестигранью, подобной сотам. Это знаменитый цейлонский камень в 258,18 карата.

Правда, мы не знаем замечательных кашмирских камней английской короны, нами не могут быть проверены рассказы о каких-то огромных сапфирах раджей и властелинов Индии, но то, что мы знаем, уступает красоте и величию камней Алмазного фонда.

Несомненно, в Алмазном фонде выдающееся место занимают шпинели, это тот яркий и красивый розовый самоцвет, который на старой Руси назывался лалом, а во Франции — балас-шпинелью.

Позднее мы опишем замечательную красную шпинель большой императорской короны. Отметим только, что среди розовых турмалинов наиболее известным является знаменитый камень, обычно именуемый в литературе рубином, преподнесенный Екатерине II шведским королем Густавом в 1777 г.

Я кончаю описание камней Алмазного фонда, но список их далеко еще не полон. Перед нами проходят еще и другие самоцветы, и их яркая окраска сливается в замечательную пеструю картину.

Вот замечательные хризолиты — эти оливково-зеленые камни, которых почти не знает современный рынок. Вот в виде жемчужины обработанный перламутр, прекрасные изделия из богемских гранатов кровавых оттенков.

Какое сверкание, переливание великого множества огней, и все это сливается в единую картину прекрасных, как цветы, произведений Земли.

Особую ценность Алмазного фонда составляют его ювелирные изделия. Не потому что они сами по себе ярко рисуют успехи ювелирного дела в Европе, особенно во Франции, в XVIII и частично в XIX в. Нет, они интересны нам как свидетели замечательных успехов в оформлении камня, в умении использовать те специфические его черты, о которых так красочно говорил великий художник эпохи Возрождения Бенвенуто Челлини и которые он умел слить драгоценным металлом в прекрасное единство.

Замечательной чертой великолепных ювелирных изделий середины XVIII в. является то, что для них использовались далеко не все высококачественные камни. Наоборот, в целом ряде выдающихся изделий применялись камни низкой ценности, но они так умело распределялись, сливались друг с другом, так тонко оформлялись в общем художественном рисунке, что все недостатки камня делались его достоинствами и мастер-ювелир претворял их в дивное художественное произведение. Из созерцания этих вещей мы постигаем, что само ювелирное изделие не есть просто оформление какого-то ценного материала, оно — самостоятельный вид труднейшего искусства, в котором сочетаются металл и камень как равноценные материалы для осуществления творческих замыслов.

Это резко бросается в глаза, когда перед нами лежат дивные парюры, эгреты, броши, колье Алмазного фонда. Мы выхватим из общей массы сверкающих красочных художественных изделий только некоторые и вкратце дадим их описание.

Вот знаменитый большой букет с изумрудными листьями и бриллиантовыми цветами. Он сделан французским ювелиром школы Дюваля^[23] примерно не позднее 1760 г. Букет состоит из небольших изумрудов Колумбии, довольно грубой неправильной ступенчатой огранки, его бриллианты не индийские, а бразильские. Камни поставлены, однако, на цветной фольге или на туше. Только один бриллиант, в виде обрезка, поражает своим качеством. Это плоский камень нежно-фиолетового оттенка, единственный самоцвет из всего букета, вставленный в ажур. Все остальные камни сравнительно малоценные, стального оттенка, нередко с надцветом или просто желтоватые дешевые бриллианты, а между тем по своей совокупности этот букет представляет одно из замечательных в мире ювелирных изделий XVIII в. Не только среди русских ювелирных богатств, но и мировых сокровищ, он занимает первое место по сочетанию красок, легкости и вместе с тем условности рисунка, дивной ювелирной работы и богатству тонов камня. Тонкие листья и стебли из золота выстланы таблицами изумруда, образующими сплошные зеленые нити. Сами цветы сделаны из бриллиантов, закрепленных на фольге в чистом серебре. Все части букета подвижны, они качаются и сверкают при малейшем движении, играя пестрыми тонами дивных оттенков.

Наравне с ним известна большая пряжка-аграф елизаветинской эпохи. Бриллианты ее необычайно различны по качеству, наряду с прекрасными индийскими камнями много малоценных, желтых или с пятнами камней Бразилии. Но общее впечатление создают не отдельные камни, а их сочетание с массивным серебром, причем композиция рисунка складывается из переплетения золотых ветвей, с которыми гармонически связаны белые и желтые бриллианты. Рисунок ветвей своей фантастичностью напоминает экзотические растения Индии или Китая, но в целом вы не можете оторваться от сверкающих витиеватых линий этого прекрасного произведения ювелирного мастерства. К сожалению, нет данных о его историческом прошлом; одно очевидно, что работа пряжки относится к самым первым годам XVIII в. и, может быть, принадлежит знаменитому ювелиру Позье.

Вот бриллиантовая шпилька в виде рога изобилия, подписная работа знаменитого петербургского ювелира Дюваля.

Особенной красотой отличается бриллиантовый эгрет в виде фонтана с крупными сапфирами — блестящее по композиции ювелирное изделие елизаветинского времени, хотя и сделано оно в 60-х годах XVIII в. Огранка рисунка в совокупности с бриллиантовыми струями воды заканчивается большими синими сапфирами, свободно качающимися при малейшем движении. Крупные синие пятна больших сапфиров, декоративная маленькая колонка около нее, условно изображающая ветвистое дерево, — все это, как уголок парка с фонтанами и украшениями, чарует глаз.

Рядом с этими прекрасными изделиями лежат булавки с цветными бриллиантами. Среди них булавка с бразильским розовым камнем, самым розовым из когда-либо добытых в мире. Алмаз относится к старым находкам расцвета индийской Голконды. Оправа же новая, конца XVIII в., сами камни — изумительной чистоты и мягкости тона, а чистота розового цвета напоминает огненные тона бразильского топаза. Вот вторая булавка с бриллиантом интенсивно голубого цвета, напоминающим цейлонские сапфиры. Это почти совершенно чистый камень неправильной формы, но дивной красоты.

Но может быть, одним из самых замечательных изделий середины XVIII в. является знаменитый букет из нарциссов. По технике исполнения, красоте компоновки, по исключительной простоте замысла и выполнения — это уникальная ювелирная вещь всего собрания. Стебельки крупного букета сделаны из массивного золота, оно покрыто тонкой зеленой эмалью, сверкающей золотым отблеском. Сами цветы на трясульках подвижны и гибки, они как бы живые, с лепестками, осыпанными белыми бриллиантами, и серединками из ярко-желтых бриллиантов в золоте.

Мы не продолжаем рассказ о дивных ювелирных изделиях и заканчиваем главу описанием этого художественного шедевра, простота которого подкупает своей красотой и творческим умением мастера использовать несколько маленьких малоценных камней и небольшое количество золота. Лишь в интересах минералогического анализа мы должны указать, что ювелиры начала XVIII в. использовали для своих замыслов различного рода дешевые или даже порочные каменные материалы.

Таковы отдельные примеры замечательных изделий ювелирного искусства XVIII и XIX вв. Может быть, эту картину надо дополнить еще одним произведением 1762 г., художественное значение которого нельзя переоценить. Это знаменитая большая корона русских царей с крупными бриллиантами и жемчугами и знаменитым алым балас-рубином под крестом.

В России венчание на княжество впервые произошло в феврале 1498 г. Начиная с XVI в. венчание на царство вошло в России в обычай и требовало не только внешне торжественной обстановки, утверждавшей божественность самого венчания, но и тех атрибутов, которыми должна владеть эта божественная власть. Таковыми и были регалии — корона, скипетр, держава и мантия.

К ним также причисляются большая и малая цепи ордена Андрея Первозванного и хранившиеся в Оружейной палате государственный меч, знамя, печать и щит.

Еще в старинных описаниях коронации рассказывалось об исключительных камнях, которые украшали эти регалии. Большая императорская корона, например, «сочинена была вся из алмазов, бриллиантов, между которыми было великое число удивительной величины. Диадемы были, кроме того, украшены ориентальными перлами, рядом поставленными, все ровной воды и чрезвычайной величины. У всей оной короны виден был только один цветной камень, сиречь прямой, ориентальный рубин, или яхонт, весьма чистый, величиной больше голубиного яйца и потому знатно наидрагоценнейший из рубинов, о которых доныне известно».

Не менее красочно описывалась и мантия, которая употреблялась при коронации; она была сделана из золотого шелка, подбита горностаем и вышита двуглавыми орлами. Самым замечательным в ней была застежка из бриллиантов, стоившая колоссальную сумму — 100 тыс. золотых рублей. Застежку эту делал в Петербурге немецкий ювелир Рокентин, который симулировал ее кражу, но обман был открыт, и ювелир был сослан в Сибирь на вечное поселение.

Екатерина II не желала идти по стопам своих предшественников и заказала новую, чрезвычайно богатую корону, которую сделал придворный ювелир Иеремий Позье. Он так описывает ее в своих воспоминаниях: «Я выбрал между вещами все то, что могло годиться на эту работу, и так как императрица сказала мне, что желает, чтобы эта корона осталась в том же виде после коронации, то я отобрал все самые большие камни, негодящиеся на модную отделку, отчасти бриллиантовые, отчасти цветные, что составило богатейшую вещь, какая только имеется в Европе».

Несмотря на стремление Позье сделать корону возможно легкой, она весила 2 кг. Держава была гладкая, золотая, с пояском и полуобручем из бриллиантов. Так случилось, что в процессе работы о ней совершенно забыли, и Позье пришлось наскоро делать шар державы из оказавшегося у него под рукой материала. Что касается скипетра, то при коронации Екатерина II пользовалась старым скипетром XVII в. Большая императорская корона сделана Позье в 1762 г. Это одно из самых замечательных ювелирных изделий XVIII в. с превосходными индийскими камнями (очень мало бразильских) в оправе из серебра в «ажур»; всего по старым описям в короне числится 2858 каратов алмазов, в 4936 камнях. Вес самого крупного алмаза — почти 56 каратов (подарок российского купечества императрице Елизавете Петровне).

Очень хорош треугольный высокий алмаз индийской грани с розово-бурым оттенком в 17 каратов. Помимо алмазов в короне имеется 75 жемчужин, несколько поблекших, и шпинель (лал) — весом около 400 каратов.

Держава имеет форму большого шара из красного золота с обвитыми вокруг серебряными украшениями и большим крестом наверху с крупным цейлонским сапфиром в 200 каратов, с весьма интересной индийской огранкой. Но самым замечательным камнем державы является большой алмаз почти в 47 каратов, чистой, едва синеватой воды, покрытый мелкой индийской гранью.

В течение трех лет пытались мы воскресить историю наиболее замечательных камней Алмазного фонда. Многое в ней еще покрыто мраком прошлого, многое никогда не станет достоянием человека. И все же мы попытаемся привести некоторые отрывочные сведения из прошлого этих замечательных камней.

Лучшим изумрудом Алмазного фонда является квадратная таблица чистейшей воды и глубокого темно-зеленого фона с 215 синеватым надцветом. Она весит 136,25 карата. С ее редкой чистотой не может соперничать ни один камень мира. Скромным кажется талисман Великих Моголов в 78 каратов, и перед этим камнем бледнеет по своей чистоте и тону огромный изумруд герцога Девонширского в 135 каратов. Но ни одна строчка архива не раскрывает его прошлого, и только косвенными путями можем мы воссоздать его наиболее вероятную историю. По всей видимости, он был найден еще в период открытия Нового Света, где хранился в одном из храмов Колумбии, откуда был привезен португальцами в Индию. Здесь он слился с другими самоцветами этой страны, пока не попал на европейский рынок тем сложным путем, по которому столь часто гранильщики Востока переправляли ценности в лавки западных купцов. В литературе имеется описание очень сходного камня — знаменитого изумруда индийского набоба Дакки из западных провинций Индии. Это был большой пластинчатый изумруд, принадлежавший Великим Моголам, с выгравированным изречением из Корана.

Рядом с изумрудом лежит уникальный голубовато-синий цейлонский сапфир. Около 260 каратов весит этот замечательный, исключительной чистоты и яркости тона камень. Он был найден когда-то в песках Цейлона, и гранильщик сингалезец без каких-либо точных приборов и измерений, надеясь на свой острый и точный глаз, покрыл его поверхность узором из свыше ста мельчайших шестисторонних граней. С этим сапфиром несравним и знаменитый сапфир Парижского собрания, известный под именем Располи, и сапфир герцога Девонширского, весящий всего только 100 каратов. Исключительная нежность и приятность окраски нашего сапфира, чистота и изящество огранки позволяют назвать его лучшим представителем цейлонских самоцветов.

Хризолит. Оливково-зеленый камень бутылочного цвета, чистый и прозрачный, как стекло, несведущий человек может даже подумать, что это осколок бутылочного стекла. А между тем это настоящий хризолит, один из тех камней, которые с какой-то таинственностью хранились в Кельнском соборе. Он напоминает нам о тех временах, когда из крестовых походов возвращались рыцари с самоцветами Востока и по тогдашнему обычаю приносили их к алтарю храмов. Они привозили с берегов Красного моря зеленые камни изумрудов и хризолитов, добывавшиеся на маленьких вулканических островах Зебергет и поступавшие сложными путями в Аравию и Палестину через паломников и воинов. Такова, очевидно, судьба и нашего камня, вес которого составляет 192,6 карата, благодаря чему он становится на одно место с кельнскими хризолитами, которым приписывают вес в 200–300 каратов.

В верхней части большой короны, сделанной для Екатерины II в 1762 г., сверкает замечательный алый камень, обычно называемый рубином. Это красивая шпинель, весящая, по старым записям, 389 каратов (по новым — 398,72 карата). Это редчайший темно-красный камень исключительной чистоты и прозрачности, своеобразной восточной огранки, который только немного подшлифован из-за неровностей поверхности и желания сохранить ее неправильные внешние очертания. Исторические сведения об этом камне не вполне ясны. К началу XVIII в. в России были две крупные шпинели. По свидетельству историка Валуева (1807 г.), один камень был вставлен в корону Екатерины II — «знатнейшей величины и превосходной доброты лал». Это тот самый камень, который в 1676 г. по указу царя Алексея Михайловича купили в Пекине у китайского богдыхана. Однако мы знаем, что Екатерина I также имела рубин. Из литературных источников известно, что Меншиков преподнес Екатерине I полученный им от князя Гагарина огромной величины рубин, чудо минерального царства, бывший главным украшением ее короны. Таким образом, у нас имеются исторические сведения о двух камнях: один из них красовался в короне Екатерины I, хранящейся в Оружейной палате, другой в короне Екатерины II, которая находится в Алмазном фонде. Трудно сейчас сказать, который из этих двух камней был приобретен в 1676 г. российским посланником в Пекине Николаем Спафарием, но надо думать, что этот наиболее ценный исторический камень и был вставлен в корону Екатерины II.

Об исключительной величине этого камня можно судить и по тому, что самые замечательные шпинели, по имеющимся данным, не превышают 250 каратов. Знаменитый камень французской короны, известный еще с 1530 г. и неправильно именуемый рубином, весит по перегранке не свыше 250 каратов. Шпинели, известные в английской короне, также уступают нашей.

Но самыми замечательными сокровищами Алмазного фонда являются алмазы. Среди них выделяются три камня, имеющие особое, не только ювелирное, но и минералогическое, значение: алмазная таблица, алмаз «Орлов» и алмаз «Шах».

Алмазная таблица — удивительный солитер, поставленный в виде зеркальца в золотой эмалевый браслет готического стиля работы 20-х годов XIX в. Это настоящий, так называемый портретный камень, площадь которого (с боковыми фацетами) больше 7,5 см², а вес — около 25 каратов. Камень редкой красоты и чистоты, прекрасно выделан, в старой индийской огранке, с двумя выбоинками, покрытыми мягким золотом. Этот камень — осколок (по спайности) неведомого огромного кристалла алмаза, найденного в песках и наносах Голконды в Индии. Полированная плоскость, сверкающая, как лучшее зеркало, отвечает грани октаэдра алмаза. К сожалению, судьба этого алмаза неизвестна. Правда, среди переписки министерства двора от 1893 г. встречается официальное название алмаза — «столовый», но вместе с тем указывается совершенно неверный вес — 68 каратов. В литературе такие камни, за исключением «большой таблицы», не упоминаются. Еще в 1642 г. ее хотел приобрести для Франции известный путешественник Тавернье. По его словам, эта довольно толстая таблица формы неправильного параллелепипеда площадью до 12–14 см² весила около 242 каратов. Но был ли это действительно алмаз, остается неразрешенной загадкой и по настоящее время, тем более что Тавернье камня не купил, а лишь описал его на страницах своих несколько баснословных сочинений. Надо сказать, однако, что в период увлечения тонкими миниатюрами XVII и XVIII вв. всюду разыскивались так называемые портретные алмазы. Они заменяли стекло и придавали исключительную красоту и блеск краскам, которыми рисовалась миниатюра. Эти большие пластины из чистейшего алмаза имеют не только художественное, но и большое техническое значение. Но наша алмазная таблица остается пока единственным памятником той эпохи.

Алмаз «Орлов». Этому алмазу посвящен ряд специальных исследований. Он был изучен с помощью гониометра и лупы, что позволило воссоздать историю этого камня. Важно то, что он сохранил форму старинной индийской огранки, которую имел еще во времена Великих Моголов в Индии. Много легенд и сказок сплеталось вокруг этого знаменитого камня, венчающего царский скипетр, но истинная картина его прошлого нам представляется в следующем виде.

Камень был найден в начале XVII в. в Голконде в копях Коллура и огранен в виде высокой розы. Его первоначальный вес должен был быть около 300 каратов, причем этот камень являлся одним из двух природных осколков большого камня Великих Моголов. Шах Джехан остался недоволен огранкой и приказал перегранить камень, после чего алмаз принял форму современного «Орлова» с его примерным весом в 200 каратов. Именно таким увидел его во дворе Ауренг-зеба французский путешественник Тавернье. После смерти отца шаха Джехана в 1651 г. в руки его сына Ауренг-зеба попал еще один крупный алмаз, ограненный в виде индийской розы и названный позднее (при шахе Надире) «Коинуром». Этот камень оказался прекрасной парой «Орлову» (который носил тогда название «Великого Могола»). Паллас в своих исторических сообщениях говорит о том, что «Орлов» и «Коинур» были вставлены в трон шаха Надира, завладевшего индийской столицей Дели в 1737 г. При этом алмаз стал носить название «Дерианур», т. е. море света, а другой камень — «Коинур», т. е. гора света. Дальнейшая судьба этих камней была различной. «Орлов» — в том или ином виде — был выкраден и через ряд рук попал на рынок в Амстердам; что же касается «Коинура», то, попав сначала в руки князя Лагора в Индии, в 1860 г. он был захвачен англичанами, через два года перегранен и потерял свою историческую форму.

В 1772 г. в Амстердаме граф Орлов купил этот камень для Екатерины II. «Орлов» был вставлен в царский скипетр в серебре, в затертой оправе, окруженный с внутренней стороны кольцом бриллиантов. С тех пор это самый большой известный индийский алмаз.

«Орлов» — это большая роза белого, немного голубоватого и зеленого тона. Она представляет осколок большого октаэдра, причем направление граней и кристаллическая форма легко определяются по входящему углу, который изображен на всех рисунках этого алмаза, и в том числе на грубом чертеже Тавернье.

Любопытно отметить, что в императорской державе имеется камень по воде и типу очень похожий на «Орлова». Это большой алмаз, давший при новом взвешивании вес почти в 47 каратов. Дивный камень старой Индии, снизу почти плоский (как «Орлов»), сверху — покрыт мелкой индийской гранью. По спайности октаэдра, по характеру синеватой воды, по огранке, по маленьким трещинкам с бурыми окислами железа, по выходящим углам и треугольным бороздкам он необычайно похож на «Орлова», и все же при сравнении этих двух камней можно обнаружить более зеленоватый цвет воды в алмазе «Орлов».

Интересна история алмаза «Шах». Она написана на самом камне. Вот хронология наиболее ярких ее событий.

1591 г. — находка камня;

1591 г. — первая гравированная дата, камнем владеет Бурхан-Низам-шах II, в Ахмад Нагаре;

1595 г. — переход камня во владение Великих Моголов;

1641 г. — вторая гравированная дата, камнем владеет Великий Могол шах Джехан;

1660 г. — вероятный переход камня Великому Моголу Ауренг-зебу, после войны с отцом и захвата престола;

1665 г. — Тавернье осмотрел камни во дворце Ауренг-зеба;

1738 г. — камнем завладел шах Надир, алмаз переправлен в Персию;

1824 г. — третья гравированная дата, камнем владеет персидский государь Фатх али-шах;

1829 г. — передача камня русскому двору персидским принцем Хосрев-Мирзой после убийства в Тегеране А. С. Грибоедова;

1914 г. — перевоз камня из «Бриллиантовой кладовой» Петрограда в Москву;

1922 г. — включение «Шаха» в Алмазный фонд.

Мы описали вкратце историю семи замечательных камней Алмазного фонда, семи чудес из мира камня. В их блеске и судьбах кроется частица нашего прошлого. Сколько фантастических рассказов и легенд связано в мировой литературе с драгоценными камнями! Эти легенды заполнили собой и большие минералогические сводки, и лучшие книги о геммах и драгоценных камнях классических исследователей, минералогов и ювелиров.

Нам хотелось бы из этих легенд выявить настоящие исторические факты, мы пытались их обосновать точным научным изучением самих камней. Только на этом пути мы видели правильное решение тех вопросов, которые столь часто связываются с редкими камнями, отражая в них целый ряд исторических, социальных и психологических процессов далекого прошлого.