Книга: Что такое Африка

ГРУППА, ПЛЕМЯ И НАРОД

Классификация африканцев по племенам, народностям, расам и языкам возникла только после появления здесь европейцев: для самих жителей Чёрного континента она явилась совершенным сюрпризом.

Доколониальная Африка представляла собой пёструю мозаику этнических групп, государственных и предгосударственных образований, племенных объединений, подверженную постоянным и быстрым изменениям. Понятий политической карты, этнических и языковых границ, национального самосознания в традиционной Африке не существовало. Народы и народности возникали и исчезали вследствие миграций, войн, эпидемий, создания и распада государств и племенных союзов. Они могли объединять людей разной культуры, языка и даже цвета кожи. И только европейская наука, обосновавшись в Африке со второй половины XIX в., начала ожесточённый спор о критериях, на основании которых можно выделять здесь понятия «племени», «народа» или «этноса». Спор этот продолжается по сей день.

Одним из главных факторов, всегда служивших важным подспорьем для учёных-этнографов, стал тип хозяйства. Ведь несмотря на то что более 40 % африканцев проживает сегодня в городах, каждый горожанин прекрасно знает, к какому именно типу принадлежит его родная община, что делали и чем жили его предки. Различные научные школы выделяют множество разновидностей хозяйствования, но с «птичьего полёта» их всего шесть: охота и собирательство, рыболовство, обработка земли, скотоводство, торговля и ремесло.

Небольшие этнические группы, а таких в Африке абсолютное большинство, как правило, целиком принадлежат к одному из перечисленных типов. Так достигается очень чёткое, ярко выраженное распределение труда между народами, позволяющее им обмениваться результатами своего труда. Те, кто родился в скотоводческой общине, почти не имеет шансов стать земледельцем, кузнецом или рыбаком, так что этническое разнообразие Африки отчасти напоминает кастовое распределение. Нередко тип хозяйства – это основной критерий, позволяющий отличить группы людей друг от друга. Например, скотоводы хамар и кузнецы башада в Эфиопии говорят на одном языке, практически неотличимы внешне и имеют очень схожую культуру, но никогда не смешиваются именно потому, что тип их хозяйствования кардинально различается.

Африку отличает удивительное многообразие этнических и языковых разновидностей

Переход народности от одного типа деятельности к другой возможен в условиях кризиса. Охотники лесов, вытесняемые властями из заповедников, принудительно приобщаются к земледелию. Народ каро на берегах восточноафриканской реки Омо ещё несколько лет назад был скотоводческим, но жестокая эпидемия сонной болезни, вызванная мухой цеце, уничтожила почти весь их скот, так что каро пришлось осесть на плодородных берегах реки и перейти к земледелию – в наши дни они учатся выращивать кукурузу на заливных поймах. Вероятно, нечто похожее имело место и в древности у различных народов Африки: например, народ бозо в Мали живёт в основном рыболовством, однако их тотемным животным является бык. Весьма вероятно, что некогда предки бозо были скотоводами, однако неведомые нам события древности привели их на острова внутренней дельты Нигера, где они стали прославленными рыбаками.

По устоявшейся культурной традиции, общепринятой почти повсюду в Африке, на вершине неписаной общественной иерархии находятся скотоводы. Они считают себя самым «благородным» народом – точка зрения, долгое время разделявшаяся в европейской литературе, – и смотрят на своих соседей сверху вниз. Агрессивные и мобильные группы скотоводов довольно часто в африканской истории диктовали свою волю народам саванны и лесной зоны, захватывая и порабощая земледельцев, грабя и разоряя целые империи. Их презрительное отношение к тем, кто живёт плодами земли, во многом объяснялось неспособностью последних защитить себя от набегов: воинственные кочевники чаще всего одерживали верх над оседлыми народами.

Кроме того, скотоводы никогда не понимали высшей ценности земли для тех, кто её обрабатывает. В самом деле, какой толк в богатстве, которого нельзя унести с собой, перевести на другое место, как стада коров? Какой толк в земле, которая сама по себе ничего не стоит, ведь вся её стоимость состоит из вложенного труда? Какой резон дорожить землёй, которую ежедневно и круглый год приходится обрабатывать ради урожая, в то время как скот растёт и размножается сам по себе и ухода почти не требует? И как можно доверять земле, если при всех титанических усилиях отдача всегда зависит от прихоти дождя и солнца?

Неравные союзы скотоводов и земледельцев существовали в разных регионах Африки. Стремление кочевников разнообразить свой рацион за счёт растительной пищи, а одежду из шкур сменить на более удобные ткани приводило не только к мирному обмену товарами, но и к завоеваниям. Туареги Сахары много веков назад поработили группы оазисных земледельцев, которых здесь называют харратинами. Сегодня это «оседлые туареги», воспринявшие язык своих хозяев, – их вполне логично считать особым народом. В Руанде пришедшие с севера скотоводы тутси веками эксплуатировали более многочисленных, но миролюбивых земледельцев хуту, хотя языковые и внешние различия между ними за это время практически стёрлись. Попытка хуту поменять правила игра, поддержанная в середине XX в. колониальными властями, привела к кровавым войнам и самому массовому геноциду в истории Африки. По соседству с Руандой такой же взрывоопасный «мезальянс» существовал между скотоводами хима и земледельцами ленду и иру. А в Западной Африке земледельческие народы веками страдали от набегов скотоводов Сахеля – туарегов, фульбе и прочих, – которые внесли солидный вклад в развитие работорговли в Африке.

Скотовод акан ведёт стадо домой с пастбища, Гана

Большинство скотоводческих народов Африки проживает в полупустынном поясе Сахеля и в обширных саваннах по обе стороны экватора. Их жизнь обеспечивает крупный рогатый скот – огромные стада коров, которые считаются главным богатством семьи и символом престижа. Их редко режут на мясо и не стараются добыть побольше молока: важна не продуктивность стада, а количество голов. Чтобы сберечь стадо, готтентот Намибии никогда не берётся за нож, а мясо добывает только охотой. Любое иное имущество скотоводами презирается – у суданских динка, к примеру, ничего, кроме бус, не живёт дольше одного поколения.

На севере и юге Африки, а также в некоторых районах саванны пасут также овец, а в более засушливых районах преобладают козы, которые от недостатка подножного корма прибегают подчас к удивительным ухищрениям: например, в Южном Марокко козы приноровились залезать высоко на аргановые деревья в поисках свежей листвы. Туареги Сахары пасут в основном верблюдов, которые служат им прежде всего для переправки товаров через пустыню. Чтобы прокормить стада, многие народности вынуждены кочевать на десятки километров, балансируя между сезонами и нередко не обращая внимания на государственные границы. Скотоводы оромо в Восточной Африке перемещаются по территории Кении, Эфиопии и Сомали, подчас даже не зная, в какой стране они сегодня пасут свои стада.

Для жителей саванны нет большего богатства, чем стадо

Помимо соображений престижа, скот используется для изготовления одежды и обуви, на воловьих шкурах кочевники спят и отделывают ими жилища, а из коровьих рогов изготавливают сосуды и орудия. Козьи шкуры и овечья шерсть, конечно, тоже идут в хозяйство, а жители Сахары делают из шкур свои дома.

Земледельцев Африки можно разделить на две большие группы по их основному продукту – зерно в саванне и корнеплоды в лесной зоне. При этом ни те ни другие практически не используют плуга, разве что в Северной Африке и Эфиопии, и работают исключительно мотыгой. Причина этого проста: для плуга нужен тягловый скот, а его в тропических областях очень берегут. У некоторых земледельческих народов, впрочем, принято держать коров и коз – обычно уход за ними является мужским делом, в то время как женщины работают в поле. Мелких домашних животных также редко выращивают на мясо или молоко (даже яйца в Тропической Африке собирают только для продажи европейцам), но зато они помогают справиться с мусором. Житель гвинейской деревни бросает очистки и остатки еды прямо на улице: он знает, что через десять минут мусор оперативно «уберут» собаки, козы и куры, и дорога снова станет в буквальном смысле вылизанной дочиста.

Земледельцы поддерживают отношения сотрудничества с соседними племенами охотников-собирателей, рыболовов, а из своей среды выделяют особые касты ремесленников, которые со временем становятся отдельными народностями. Одними из самых интересных народов в Африке считаются кузнецы и гончары, представители ремесленного типа хозяйства. В Африке к ним принято относиться одновременно с уважением, превосходством и страхом. Как скотоводы, так и земледельцы саванн часто используют кузнецов в качестве рабов, однако верят при этом, что кузнецы обладают навыками колдовства, общаются с духами и могут серьёзно навредить обидчику. Поэтому деревни кузнецов принято обходить стороной, земледелец никогда не отдаст кузнецу свою дочь, а в мифологии они фигурируют как ближайшие помощники духов и небожителей, обладающие навыками колдовства.

Кузнец для большинства африканцев сродни настоящему чародею

Схожее отношение в Африке сохраняется и к малочисленным общинам охотников саванн, пустынь и экваториального леса. Охотники (в науке более принят термин «охотники-собиратели», потому что ничего не собирающих охотников на свете не существует) ещё несколько столетий назад занимали большую часть континента, но сегодня, как и повсюду в мире, эта поистине древнейшая на свете профессия сохраняется лишь в самых удалённых, наименее пригодных для жизни районах континента. Численность охотников постоянно и быстро сокращается, но зато к ним относятся несколько самых интересных народов африканского континента. Это пигмеи экваториального леса (Конго, Уганда, Руанда, Габон, Камерун), реликтовые племена охотников восточноафриканских саванн (Кения и Танзания), которых местные жители именуют доробо, и несколько народностей южноафриканских пустынь Намиб и Калахари, в том числе народы сан в Ботсване и Намибии (более известные как бушмены), чимба в Намибии и квиси в Анголе.

Охотники живут небольшими мобильными семейными группами и имеют самое неприхотливое хозяйство. Вынужденные постоянно кочевать в поисках быстро исчезающей пищи, они строят только временные убежища и не имеют практически никакого движимого имущества, кроме оружия и некоторой простейшей утвари. Пока мужчины находятся на охоте, женщины занимаются сбором диких плодов, мёда и личинок, ловлей речных креветок. Дети также помогают им в этом: с десяти лет они живут вполне самостоятельной жизнью. Несмотря на гордое название охотников, в действительности семьи пигмеев и бушменов живут на 80 % плодами женского и детского собирательства. В отсутствие открытых источников питьевой воды бушмены выжимают сок из корней пустынных растений. Для ночёвки они используют шалаши, в то время как пигмеи предпочитают проводить ночь либо в травяных хижинах на деревьях, либо в пещерах, укрываясь листьями папоротника.

Чуть ниже мы ещё расскажем, как в сознании земледельцев охотничьи народы ассоциируются с могущественными гномами, как молва приписывает им знание языков зверей и птиц, умение исчезать и появляться в самых неожиданных местах. Считая лесных охотников существами низшего порядка, африканцы на самом деле всерьёз боятся обидеть их и стремятся избежать контакта с этими загадочными существами. Точно так же и пастухи юга Африки нередко предпочитают перегнать своё стадо на новое место, если видят неподалёку охотника-бушмена с его отравленными, бьющими без промаха стрелами.

Охотник тва демонстрирует приёмы, отработанные тысячелетиями

Особняком в иерархии занятий стоит торговля, которую в Африке традиционно тоже представляют особые народности. Так как с древности самой выгодной торговлей являлся обмен товарами между Тропической Африкой и миром Ближнего Востока и Северной Африки, то и в восточной, и в западной части континента местные торговцы рано приняли ислам, облегчавший им взаимоотношения со средиземноморскими партнёрами (о том, как это происходило, мы уже рассказывали в главе «История»). По проторенным торговым путям через Сахару шли караваны туарегов и купцов сонгаи, а южнее их коллеги вангара и дьюла углублялись в леса Западной Африки в поисках рабов, золота и слоновой кости. В Восточной и Южной Африке доминирующим торговым этносом стали жившие на побережье суахили. Специализация на торговле, зародившаяся в глубоком прошлом, во многом сохраняется и сегодня: например, весь обмен валюты на центральном рынке Абиджана в Кот-д’Ивуаре контролируется торговцами народа дьюла, а туареги Сахары, как и тысячу лет назад, перевозят из пустыни огромные пласты соли на рынок Тимбукту.

Любой кризис, будь то война или засуха, способен в одночасье изменить этническую карту, складывавшуюся веками. На берегах озера Туркана в Восточной Африке около ста лет назад появляется народ даасанеч, объединивший мигрантов и беженцев различного происхождения. Среди них были как скотоводы, так и земледельцы, носители как кушитских, так и омотских, и нилотских языков. Они образовали кастовое общество, состоящее из нескольких племён или союзов деревень, безо всякого единого управления, однако все они и сегодня называют себя даасанеч и считают себя одним народом.

В Северной и отчасти Западной Африке основным критерием при классификации народов многие века оставалась религия, и жители делились на мусульман и язычников. Религия диктовала образ жизни, определяла культуру и этническую идентичность. Так, народы манинка, бамбара и дьюла в Западной Африке проживают рядом, говорят на одном языке и имеют единое происхождение, однако дьюла представляют собой купеческую касту, принявшую ислам для выгод торговли с государствами Северной Африки, а крестьяне манинка и бамбара исповедовали традиционные политеистические религии. При этом различие между ними лежит и в истории. Манинка считают себя потомками жителей средневековой империи Мали, а этнос бамбара образовался в одноимённом государстве на берегах Нигера в XVIII в.

Исторический критерий вполне привычен европейцам, ведь в Европе этносы также формировались внутри государств. Однако в Африке понятие государства имеет совершенно иную природу. Большинство государственных образований, возникавших в Африке начиная с раннего Средневековья, никогда не имели чётких границ и понятия гражданства. Они не задавались целью создать нацию, спаянную единым языком, как это происходило в Европе Нового времени: даже в Древнем Египте мирно уживались представители различных этнических групп, языковых сообществ и антропологических типов, и объединяло их только подданство фараону. Последнему, конечно, никогда не приходило в голову проводить переписи населения по этническому, расовому или языковому принципу. Многие учёные справедливо указывали на то, что понятия государства, его территории, правителя и народа в Африке идентичны. Так было у народа лози в Южной Африке, который считал своими соплеменниками всех тех, кто подчинялся единому вождю. В государстве Лунда правители усыновляли вождей завоёванных племён, которые – вместе со всем своим народом – в результате также становились лунда. Во многих случаях история народа, созданного великим вождём, завершается с его смертью. Так произошло, например, с государством Гаренганзе в Южной Африке: основанное вождём Мзири в 1856 г., оно стало гегемоном в регионе и исчезло безо всяких следов после гибели Мзири в 1891 г. В течение 35 лет его жители, говорившие на различных языках, называли себя гаренганзе, но уже в первые десятилетия XX в. такого народа на карте Африки не существовало.

Народ арборе, вероятно, является результатом недавнего смешения нескольких различных этносов, Эфиопия

Народ сото стал одним из немногих, кому удалось создать своё государство и сохранить его поныне, Лесото

А вот зулусский народ пережил своё царство. Когда великий вождь Чака объединил под своими знамёнами разрозненные народности юга Африки, все они стали называть себя зулу по имени племени вождя. Постепенно сформировался и язык зулу, и зулусская культура, хотя сегодня этому народу насчитывается менее 200 лет.

Там, где государства не зарождались, не было и понятий национальной принадлежности: здесь люди исконно жили родами, деревнями, союзами деревень. Большую роль играла религия: мои сородичи – это те, кто поклоняются духам моих предков. После колонизации Африки европейскими державами все эти критерии, характерные для традиционных обществ, но давно забытые в Европе, в большинстве случаев не были приняты во внимание. Перед европейскими администрациями встал вопрос о том, по каким признакам следует классифицировать народы Африки, где проводить границы между областями, как называть те или иные сообщества.

Сделано это было по-европейски решительно, болезненно и весьма топорно. Крупнейшим критерием для классификации стало понятие расы, которое включало не только антропологический тип – то есть совокупность биологических признаков, – но и культуру и образ жизнедеятельности народа. Например, в носители «хамитской расы» записали всех скотоводов саванны и кочевников Сахары, так что в «хамиты» попали и туареги, и масаи, и койсанские народы Южной Африки, не имеющие ничего общего ни в антропологическом, ни в языковом, ни в историческом плане.

Расы, в представлении колониальных администраторов того времени, следовало разделить на племена. Чиновникам было важно создать чёткую классификацию для облегчения управления территориями. «Каждое племя должно рассматриваться отдельно, – говорилось в инструкции английского чиновника в Восточной Африке в 1926 г. – И каждое племя должно иметь вождя». Небольшие группы были объединены в крупные племенные образования, хотя подчас имели между собой не самые лучшие взаимоотношения, веками враждуя. За многими новыми «племенами» были закреплены уничижительные названия, данные им соседями. Границы между новосозданными «племенами» рисовал какой-нибудь молодой чиновник, только что приехавший из метрополии руководить округом размером с пол-Франции и не имевший никакого представления о специфике этнической истории, языке, традициях и культуре своих подопечных. В результате одни народы оказались разрезанными между колониями, другие «записаны» в одну графу, а распределение по «племенам» подчас вообще не отражало ничего, кроме фантазии бюрократа. Один из племенных вождей в Замбии в середине XX в. заметил, что его соплеменники никогда не считали себя «соли» до тех пор, пока это имя не дал им колониальный администратор.

Иногда в угоду европейцам несколько народов сливались в единый этнос, а иногда, наоборот, колонизаторам было выгодно разделить своих подданных, имевших единый язык и общую культуру, на несколько групп и провести между ними административную границу. В Нигерии таким образом был «создан» народ и язык йоруба, «диалекты» которого на самом деле представляют собой до десятка независимых языков. Кенийские народы, говорящие на языках группы нанди, были искусственно объединены в рамках этноса календжин, по схожей методике в Южной Африке был «сформирован» народ шона.

Чтобы разобраться в этом хаосе, потребовались десятилетия. Но постепенно научный подход возобладал, и основными критериями при классификации коренных африканских народов стали два: антропологический тип и язык.

Совокупность антропологических признаков – строение черепа, волосяной покров, цвет кожи и некоторые другие – в литературе XIX–XX вв. было принято называть расами. В последние десятилетия по разным политическим причинам термин «раса» стал в западной литературе едва ли не ругательным, однако в российской литературе это понятие по-прежнему используется.

В противоположность расхожему мнению, Африку населяют далеко не только представители негроидного типа. Крупных антропологических типов на континенте не меньше четырёх. Так, Северную Африку и большую часть Сахары населяют представители средиземноморского европеоидного типа (в западной литературе его именуют кавказским) – это арабы, берберы и туареги. Для народов этой части Африки, больше схожих по внешнему виду с жителями Южной Европы, Ближнего Востока и Аравии, характерны узкое и высокое лицо, прямой нос, светлая кожа, прямые или вьющиеся волосы. Предполагают, что средиземноморский тип даже зародился в Северной Африке, и оттуда его представители расселялись как по Азии, так и по Южной Европе.

Четыре основных типа африканцев далеко не исчерпывают её антропологического разнообразия

Южнее Сахары господствует хорошо известный нам негроидный тип – негроидных народов в Африке большинство. Негроидов легко узнать по тёмной, иногда почти чёрной коже, курчавым волосам, широкому плоскому носу и толстым губам. Таково население почти всей Тропической Африки, хотя и негроиды делятся на несколько антропологических групп, заметно различающихся между собой.

В Экваториальной Африке и к югу от неё встречаются два других, менее известных типа: пигмоидный и койсаноидный. Внешность пигмеев разительно отличается от облика их соседей: прежде всего, конечно, чрезвычайно малым ростом (средний рост мужчины – 142 см), но также светло-коричневым цветом кожи, круглой формой головы, непропорционально большими глазами и сравнительно тонкими губами. Вполне вероятно, что пигмеи и негроиды происходят от единого предка, а разница в их облике объясняется средой, в которой вынуждены были тысячелетиями существовать пигмейские народы: в тёмном экваториальном лесу практически нет солнечного света и недостаточно пищи, что не могло не повлиять на рост и строение пигмеев. Сегодня последние группы пигмеев быстро ассимилируются соседними негроидными народами – это связано с тем, что они вынуждены выходить из лесов и наниматься на работу к соседям, жить в их деревнях. Любопытно, что девушки-пигмеи пользуются популярностью у негроидных женихов, а вот низкорослые мужчины-охотники сельских невест совсем не привлекают – выходить замуж за пигмея считается непрестижным.

Наконец, в Южной Африке проживают койсаноиды, обычно называемые в литературе бушменами и готтентотами (эти названия по происхождению европейские). Кожа койсаноидов не чёрная, а скорее буро-желтоватая, рост небольшой, лицо довольно плоское с очень морщинистой кожей, тонкий нос. Одной из характерных черт лица является эпикантус – складка кожи над верхним веком, создающая узкий разрез глаз и делающая койсанцев похожими на монголоидных жителей Восточной Азии.

«Монголоидный» разрез глаз, хорошо заметный, например, во внешности президента ЮАР Нельсона Манделы, образовался в Африке независимо и с Восточной Азией никак не связан.

Между антропологическими типами существуют многочисленные переходные группы, образованные в результате многовекового смешения народов различного происхождения. К одной из таких групп, например, относятся жители Эфиопии и Сомали, имеющие в целом средиземноморские черты лица, но довольно тёмный цвет кожи и курчавые волосы. Особую группу образует народ фульбе в Западной Африке: их черты лица также показывают влияние средиземноморского типа, с представителями которого, по всей вероятности, успешно взаимодействовали предки фульбе в Сахаре. Существует и много других, иногда совсем небольших, групп смешанного типа, происхождение которых пока не изучено до конца.

Весьма вероятно, что много тысячелетий назад расселение народов, принадлежащих к различным типам, по Африке было совсем иным. При недостатке данных археологии об этом мы можем узнать благодаря другим наукам. Дело в том, что распределение между антропологическими типами жителей Африки поддерживается данными других наук, прежде всего генетикой и лингвистикой. Языкознание, кроме того, даёт возможность объяснить происхождение различных народов и заглянуть в далёкое прошлое Африки. В следующих разделах мы расскажем, какие удивительные факты открывают перед нами языки Африки.