Книга: Я познаю мир. Арктика и Антарктика

Птенцы

Птенцы

Разливы арктических рек и ручьев своеобразны. Вода здесь появляется вначале на поверхности снега и льда. Когда ее скопится достаточно много, образуется поток, который с каждым днем становится все более бурным. Потом уже взламывается лед. Впрочем, ледяной покров бывает лишь на самых крупных реках. Большинство же небольших рек и ручьев так пересыхает к осени, что ни о каком ледоставе не может быть и речи.

Еще вчера в вершине ручья появилась на поверхности снега вода. Сегодня она быстро, на глазах, продвигается вперед. К вечеру поток достиг озера, и с этого момента ручей зашумел...

Когда тепло и тихо и над тундрой сияет солнце, она полна весеннего оживления, которое не прекращается даже в самые поздние ночные часы. Висят в воздухе и распевают на разные лады токующие кулики и лапландские подорожники, с громкими визгливыми криками проносятся стайки поморников, верещат рассерженные лемминги, трещат над токовыми кочками самцы куропаток, и в разных направлениях снуют над тундрой гуси.

Но вот скрылось солнце, подул холодный ветер и повалил снег. И веселого оживления как не бывало. Тундра притихла, и кажется, что птицы покинули ее.

Но это неверно, птицы все здесь. Они лишь попрятались в укромные места и ждут тепла и солнца.

«С той поры, как Гусыня, – пишет Пол Джонсгард, – начала насиживание, прошло три недели. В начале насиживания она весила полных два килограмма, теперь же едва тянула на полтора.

Ее грудные мышцы так истощились, что острый киль почти просвечивал сквозь кожу; она очень ослабела и стала чувствительной к холоду. Многим самкам в колонии не хватало жировых запасов, и, чтобы не погибнуть от холода, они вынуждены были оставить кладки и кормиться и яйца оставались не защищенными от снующих вокруг чаек и поморников.

Гусыня насиживает яйца

Были и такие гусыни, которые, невзирая на голод, оставались на гнездах и тихо умирали, не дождавшись каких–нибудь нескольких дней начала вылупления. Случается, что на последней стадии насиживания гибнет пятая часть всех кладок колонии».

Участь самцов немногим лучше. Оставаясь вблизи гнезда для охраны, они также почти не отлучаются на кормежку и очень слабеют.

Спустя почти три недели с момента насиживания потомство Гусыни, еще заточенное в скорлупу, начинает заявлять о себе. Из яиц доносится слабое постукивание, а на тупых полюсах яиц появляются трещинки. Они увеличиваются и постепенно разбегаются по всему тупому полюсу яйца.

Гусенок работает ловко и уверенно, можно подумать, что внутри орудуют долотом. Подчиняясь рефлексам, птенец долбит и долбит скорлупу, постепенно перемещаясь в яйце.

Благодаря этому перемещению, удары наносятся не в одну точку, а в разные, но близко один от другого. Из первых четырех яиц птенцы вылупятся почти одновременно ровно на двадцать третий день с начала насиживания. А еще через день вылупится птенец из последнего яйца. В больших кладках он, как правило, заметно слабее своих братьев и сестер.

Беспрерывно копошащиеся малыши заполняют все гнездо. Плотной кучкой жмутся они к груди матери; время от времени то один, то другой перевешивается через край гнезда. Тесно в гнезде от птенцов и скорлупы, и гусята, едва появившись на свет, вынуждены бороться, чтобы не быть растоптанными или задавленными насмерть.

Наутро семья готова покинуть гнездо. Гусята отдохнули после напряженного труда освобождения из скорлупы, а не полностью израсходованные запасы желточных мешков дают им возможность несколько дней обходиться без пищи. Однако пить они хотят, да и мать очень голодна, поэтому надо скорее покинуть гнездовье и отправиться на поиски места, где она сможет кормиться и начать пополнять свои энергетические запасы.

Итак, семья покидает гнездо навсегда. Четыре гусенка шустро семенят за родителями, переплывают мелкие лужи и поклевывают насекомых. Только самый младший, лимонного цвета, все чаще и чаще отстает, несмотря на настойчивые призывы родителей. Внезапно он падает от неожиданного удара, и вот уже гусенок мертв, его уносит серебристая чайка, чтобы съесть где–нибудь в сторонке.

Начало июля. Солнце не заходит круглые сутки. Под его лучами появляется на свет масса насекомых, особенно много комаров. Гусята, которые очень любят лакомиться ими, необыкновенно прожорливы и растут на удйвлёние быстро. Большинство выводков уже покинули гнезда; в ранних выводках – четыре–пять гусят, в поздних уцелели по три–четыре птенца.

Это время самое опасное для водоплавающих птиц. Сейчас они особенно доступны крупным хищникам, а рост новых перьев сопряжен со значительными затратами сил. В период линьки грудные мышцы истощаются порой даже сильнее, чем во время насиживания. Зато желудок, который к концу насиживания совсем сжался, теперь увеличился почти вдвое...

В большинстве случаев взрослые восстанавливают способность к полету за несколько дней до окончания шестинедельного периода, необходимого для подъема выводка на крыло. Перед началом линьки маховых перьев родители уводят свое потомство с мест гнездования. С сотнями других гусей направляются они за несколько километров от гнездовья, к большим озерам, где будут надежно защищены от наземных хищников на тот период, пока не смогут летать.

Гуси и лебеди обычно не начинают размножаться на первом году жизни. Однако пары часто образуются на первом году, на зимовках. Этот первый, полувзрослый, год своей жизни пара проводит вместе, совершая «свадебное путешествие» по тундре. Особенно сильное впечатление оставляет игра молодой лебединой пары. Июнь... взросльге птицы сидят на гнездах, а молодые несутся в каньоне петляющей среди ивняков реки.

Они то касаются воды, то поднимаются над деревцами и кустами, и временами кажется, что они обнимают друг друга крыльями на лету. «Лебединая песня», которую они поют, это песня тундры от самого ее юга – от парковых редколесий до арктических пустынь.