Книга: Всеобщая история чувств

Приключения в Куполе тактильных ощущений

Покидая Сан-Франциско, я распаковала подарок подруги, который она просила не открывать, пока я не окажусь в самолете, – изящную коробочку, оклеенную голубой с золотом парчой; в ней оказались два мешочка, в каждом из которых лежало по отполированному до зеркального блеска хромированному шарику. (Я сразу вспомнила безумного капитана Квигга, который, пытаясь разобраться в загадке пропавшей клубники, яростно перекатывал в ладони два шарика от подшипников.) Под крышкой лежал и свернутый листок бумаги.

Жившие 800 лет назад мандарины считали, что китайские шарики для упражнений помогают телу обрести благополучие, а духу – безмятежность. Во время визита президента Рейгана с супругой в Китайскую Народную Республику им преподнесли этот драгоценный подарок. Китайцы говорят, что перекатывание шариков в ладони упражняет пальцы, стимулирует точки иглоукалывания, способствует улучшению циркуляции жизненной энергии в организме. Поклонники спорта, музыканты, пользователи компьютеров и люди, заботящиеся о своем здоровье, считают шарики великолепным стимулятором для мышц. Непростые, но неутомительные упражнения приносят большую пользу тем, кто страдает артритом. Китайские шарики, отлично подходящие для отдыха и медитации, при движении издают слабый, как будто отдаленный звон. Полые хромированные шарики мастерской ручной работы идеально сбалансированы и удобно ложатся в мужскую или женскую ладонь средних размеров.

Беря в руки эти шарики по одному, я восхищалась их приятной гладкостью, мелодичным звоном, который они издавали, сталкиваясь, и тем умиротворением, которое подступало, пока я перекатывала их – один сверкающий мир рядом с другим – в ладони. Вообще-то они походили на «рин-но там», изобретенные на Востоке шарики, которые женщина может для сексуальной стимуляции поместить во влагалище; когда она раскачивается, шарики движутся у нее внутри, создавая головокружительное ощущение соития.

Этот легкомысленный пустячок как нельзя лучше подходил к моей недавней экскурсии в сан-францисский Купол тактильных ощущений, в котором я побывала несколько часов тому назад. В дальнем конце Эксплораториума, уникального интерактивного музея, расположен трехмерный лабиринт, сквозь который нужно идти, карабкаться, ползти и скользить в непроглядной как черный мрамор темноте. Эластичные стены то словно рождают вас на свет, то разбегаются в стороны и преобразуются в покатый пол, то выбрасывают в некое подобие моря фасоли, то заставляют пробираться по веревочным гамакам. Сплошь и рядом рука натыкается на что-нибудь знакомое – то на щетку, то на сандалию, – неожиданно, как гром среди ясного неба, а затем вы снова оказываетесь в непознаваемой тьме. У нескольких человек начались приступы клаустрофобии, они подняли крик, и тут же на помощь им устремился охранник. Впрочем, даже у людей, обычно не подверженных клаустрофобии, здесь случаются мгновения откровенной паники, когда они искренне перестают верить, что смогут найти обратную дорогу в мир света. Темнота непроницаема, как каменный монолит, а ход лабиринта вдруг превращается в желоб, слишком узкий для того, чтобы там можно было сесть. Вы чувствуете, что начинается уклон, но не знаете ни его длины, ни возможных перепадов крутизны. Насколько далеко он может увести? А что, если вы застряли посередине и не можете ни поднять головы, ни пошевелить рукой? Вы скатываетесь, выставив руки вперед, чтобы знать, что там впереди. Вы не понимаете, как будете выбираться назад, если проход слишком сузится. А что, если внизу крутая горка и падение на что-то мягкое, а вы съезжаете головой вперед? Вы скатываетесь, держа руки над головой, и через несколько мгновений вас переворачивает, и вы чувствуете, что оказались на свободе. Вползая в помещение, откуда, как кажется, нет выхода, вы тянетесь вверх и обнаруживаете ручки, хватаетесь за них, подтягиваетесь вслепую и оказываетесь на другом уровне лабиринта. Что-то легкое и липкое прикасается к вашему лицу, темнота снова превращается в монолитную тайну, которая сбивает вас с толку и разветвляется на множество тупиков; тьма мраморными шариками сыплет вам под ноги панику, вы на всем ходу спотыкаетесь и оказываетесь по колено в чем-то мягком, податливом и подвижном, как трясина, но сухом; потом, с отчаянно бьющимся сердцем, пробираетесь сквозь густую резиновую бахрому, пытаетесь нащупать опору и вываливаетесь на ярко освещенный пандус, завершив небольшую экспедицию, в которой вы руководствовались только осязанием.