Книга: Жизнь животных в рассказах и картинках по А. Брэму

Пума, или серебряный лев

Третье место по величине среди крупных кошек занимает живущая в Америке пума. Ее называют также серебряным львом или кугуаром. Туловище пумы — 1 метр 20 сантиметров длины; шерсть густая, короткая и мягкая, на брюхе несколько гуще, чем на спине. Общая окраска темная, желтовато-красная, на брюхе красновато-белая. Голова — серого цвета, конец хвоста — темный. В разных местностях окраска пум различна. Пумы Южной Америки почти серебристо-серые, в Мексике и Соединенных штатах — темнорыжие или буровато-серые. Различия в цвете между самцами и самками нет.

Область распространения пумы очень обширна. Она встречается во всей Южной Америке — от Патагонии до Новой Гренады, в Соединенных штатах и даже в Канаде. В некоторых местностях этих стран пума живет еще в большом количестве, в других — совершенно истреблена. Охотнее всего этот зверь держится на опушках лесов, любит охотиться в покрытых высокой травой равнинах, но, спасаясь от преследования, старается уйти в лес или кустарник. Однако пумы встречаются постоянно в пампе Аргентины. Там совсем нет лесов, и они прячутся весьма искусно в траве. Пума избегает берегов рек и местностей, часто заливаемых водой. Днем она спит на деревьях, в кустах или высокой траве, а вечером и ночью отыскивает добычу.

Охотясь, пума в одну ночь пробегает большие пространства, так что охотнику далеко не всегда удается подкараулить ее на том месте, где она накануне умертвила какое-нибудь животное. Говорят, что она может делать прыжки в шесть метров длиной. Глаза у пумы большие и спокойные, взгляд совсем не свирепый. Зрение ее достаточно остро и днем, но особенно хорошо она видит в сумерки и ночью. Обоняние у пумы мало развито, но слух превосходен. От человека и собак она убегает и только в крайнем случае энергично защищается. Все слабые млекопитающие, даже совсем мелкие, служат ей добычей; из домашних животных она нападает только на ягнят, телят и жеребят, когда те остаются без защиты матери. Бегают кугуары так быстро, что догоняют даже американских страусов, а в лазании по деревьям состязаются в ловкости с обезьянами, которых нередко преследуют и хватают. Брэм рассказывает, что однажды натуралист Ренгер, охотясь на обезьян, видел, как пума напала на них. Свист нескольких обезьян капуцинов привлек внимание естествоиспытателя, и он поднял ружье, чтобы застрелить одну из них. Вдруг все стадо принялось пронзительно кричать и кинулось в его сторону. Животные проворно перепрыгивали с ветки на ветку, с дерева на дерево и жалобными криками выражали свой ужас. Тут Ренгер заметил пуму. Она с удивительной ловкостью пробиралась среди сучьев деревьев, обвитых вьющимися растениями. Скользнув по ветви почти до конца, так что та начинала гнуться под ее тяжестью, пума ловким прыжком перескакивала на другую ветвь, следуя за убегающими обезьянами.

Схватив добычу, пума перегрызает ей горло и вылизывает кровь. Маленьких животных она пожирает целиком, у больших съедает только переднюю часть, а остальное зарывает. Насытившись, она выбирает удобное место для отдыха, но редко засыпает около своей добычи, а почти всегда удаляется от нее на несколько километров. На следующую ночь, если пуме не удастся добыть себе свежей пищи, она иногда возвращается к зарытым остаткам своей трапезы. В случае же удачной охоты она забывает о своих запасах. Кугуар почти никогда не нападает на таких крупных домашних животных, как лошади, мулы, волы и коровы, и опасен только для их юного потомства.

Самка рождает от двух до трех слепых детенышей, которых она прячет в траве. Новорожденные котята покрыты мягкой серовато-бурой шерстью в продолговатых продольных и поперечных черных пятнах. Хвост у них в черных и белых кольцевых полосках.

Брэм наблюдал ручную пуму с котятами в неволе.

«За несколько дней до родов, — рассказывает он, — пума удалилась в избранное ею заранее убежище, откуда в первые дни после рождения детенышей выходила только поесть. Все остальное время она оставалась с детенышами, облизывала их, чистила, мурлыкала им песенки и выражала свою материнскую нежность звуками, очень похожими на кошачье мяуканье, но более громкими и звучавшими примерно как „ми-э-рр“. Обращалась она с детенышами совершенно так же, как это делают домашние кошки: таскала их взад и вперед, согревала от холода своим телом, а затем иногда бросала без всякого внимания. Однако она не допускала, чтобы кто-нибудь трогал детенышей, даже не любила, чтобы на них долго смотрели, и старалась помешать этому, ложась между ними и наблюдателем. Обращение ее с самцом и с людьми, к которым она привыкла, не изменилось. Она ласкалась к самцу, выражала привязанность к людям, позволяя себя гладить, и проявляла недовольство только тогда, когда люди выказывали особое внимание ее детенышам. Молодые пумы открывают глаза на девятый или десятый день жизни. Вскоре они начинают ходить, но вначале бывают очень неловки, шатаются и спотыкаются, падают навзничь и неуклюже подползают к матери. Но уже и в это время они пытаются играть между собой и с матерью или, по крайней мере, с ее хвостом. На десятой-двенадцатой неделе начинают бледнеть пятна на их шерсти, и после первой линьки молодые пумы становятся похожими на родителей и проявляют полную самостоятельность».

Пума, пойманная старой, не поддается приручению. Она иногда отказывается от пищи и умирает голодной смертью. Молодые же пумы очень скоро становятся ручными. Натуралист Ренгер уверяет, что пуму можно было бы сделать домашним животным, если бы она не бросалась на домашнюю птицу. Не трогая других животных, она не в силах удержаться, чтобы не схватить курицы или утки. Вскармливают приручаемых пум молоком и вареным мясом. Растительную пищу они едят только в том случае, если корм приготовлен на мясном бульоне. Если им не давать мяса, они скоро заболевают. Сырое мясо пума, как и многие кошки, сначала облизывает. При еде она держит голову набок, как наша домашняя кошка. После еды пума умывается, вылизывает себе лапы и часть туловища, а затем ложится спать и спит несколько часов. Живущей в неволе пуме следует давать пить возможно чаще, особенно летом, так как, испытывая жажду, она скорее привыкает нападать на домашнюю птицу и пить кровь. Ручная пума, живя на свободе в доме и на дворе, мало-помалу знакомится со своими соседями — людьми и животными — и не причиняет им вреда. С собаками и кошками она живет в дружбе и играет с ними, но домашняя птица делается ее жертвой при первом удобном случае. Подобно кошке, ручная пума часто играет, иногда по целым часам, с легко движущимися предметами, особенно с шарами. Ручные пумы отыскивают и встречают своих хозяев, ласкаются к ним, лижут им руки и кротко ложатся у их ног. Когда их гладят, они мурлычут, как кошки. Впрочем, все это они делают, только находясь в хорошем расположении духа. Свой страх они выражают фырканьем, неудовольствие — ворчанием.

«Две пумы, которых я воспитывал, — говорит Брэм, — постоянно встречали знакомых им лиц не слишком громким, но пронзительным отрывистым свистом, какого я никогда не слыхал у других кошек. Ручная пума неприятна только одним: она, привыкнув к своему хозяину, любит, играя, прятаться и внезапно выскакивать ему навстречу, как это часто делают и ручные львы. Такое неожиданное проявление нежности бывает тем более неприятно, что ласки пумы при участии когтей и зубов довольно чувствительны».

В Новом Свете на пуму охотятся с ружьем, травят ее собаками или накидывают на преследуемого зверя лассо (аркан), которым душат его. Мех пумы в Южной Америке редко идет на выделку, но в Северной Америке из него делают ковры. В некоторых местностях едят мясо пумы, которое, по свидетельству Дарвина, очень вкусно и похоже на телятину; в Каролине оно даже считается лакомством.