Книга: Счастливый клевер человечества: Всеобщая история открытий, технологий, конкуренции и богатства

Опиумные войны

Опиумные войны

Великобритания набрала мощнейший импульс для развития науки, внедрила новые технологии и принципы организации труда и в один прекрасный момент достигла максимально возможного уровня разделения труда и специализации. Для дальнейшего роста было необходимо расширяться. Но Англия опоздала к процессу колонизации Мексики и Перу, все накопленное золото Нового мира было уже вывезено Испанией. Британцы были прагматичны. Раз уж на Западе их никто не ждал, то они обратили взоры на Восток, в сторону первоначальной цели португальцев и испанцев – богатейших стран мира, Индии и Китая.

Как уже было сказано в предыдущих главах, Китай в то время ограничивал свободу торговли с другими странами, давая им очень узкое поле для деятельности (так называемый «трибутный статус»). Об унизительной процедуре представления правителю Поднебесной тоже говорилось. Тем не менее на рубеже XVIII–XIX вв. западные державы, и в первую очередь Англия, настойчиво пытались проникнуть на китайский рынок. Во второй половине XVIII в. вся внешняя торговля Китая была сосредоточена в городе Гуанчжоу[257]. Китайцы карали собственных подданных за контакты с иностранцами[258]. Однако это не остановило торговлю. Англичанам был нужен чай, фарфор и ткани, а китайские купцы любили серебро. В 1784 г. импортные пошлины на чай в Англии были снижены, цены упали, возник дополнительный спрос, удовлетворить который удавалось, только оплачивая поставки серебром.

Но такая торговля была дорогой с односторонним движением. Серебро стремительно перемещалось на Восток! Британцы восприняли этот факт как угрозу своей экономике и попытались убедить китайцев методами дипломатии изменить структуру торговых отношений. С этой целью была создана Ост-Индская компания, обладавшая полномочиями при необходимости объявлять мир или войну. О ее деятельности очень доходчиво рассказывает Ниал Фергюсон на страницах своей книги «Империя» (Фергюсон, 2013). На средства этой компании в 1793 г. в Китай отправилась представительная делегация, которая вернулась с пустыми руками. Удивительно, но для китайских правителей того времени Англия была варварским государством, которое не могло предложить что-либо ценное. Английским купцам требовался товар, которым можно было бы оплачивать импорт китайских товаров. И такой товар нашелся – им оказался… опиум из Индии[259]. К началу первых английских поставок выращенный в Индии мак использовался как товар для уплаты налогов компании. Прибыли в Индии были важнее морали[260]. Китай ждала та же участь.

Опиум был известен в Китае и до англичан, только использовался он как медицинское средство. К курению опиума китайцев пристрастили голландцы во время оккупации Тайваня. К концу XVIII в. наркомания стала острой социальной проблемой в Китае[261]. Если в середине XVIII в. в Китай в течение года ввозилось в среднем 400 ящиков опиума, то к 40-м гг. XIX в. их число уже составляло около 40 000! К 1836 г. доходы британцев от наркотической торговли составили 18 млн лянов (платежная единица в Китае) серебра, что превышало доход от операций с чаем и шелком. Прибыли самой Ост-Индской компании от экспорта опиума превысили десятую часть всех доходов компании!

К 1836 г. элита Китая во главе с императором оказалась на распутье. С одной стороны, торговля опиумом приносила большие деньги, и был ряд чиновников, предлагавших легализовать ее. С другой стороны, тяжкие последствия и вред были очевидны[262]. Китайцы решили покончить с проблемой быстро, не разделяя своих и чужих. В рамках борьбы с опиумокурением китайцы окружили английскую деревню, где компактно проживало около 300 купцов и где находились склады опиума. Еще не проданный английский опиум на огромные по тем временам суммы был конфискован и уничтожен.

Англичане были полны решимости взять реванш и использовали для начала войны[263] против Китая ничтожный предлог. В 1840 г. напряжение достигло своего пика. Хотя английский парламент так и не пришел к решению об объявлении войны, к берегам Китая отправились 20 боевых кораблей и 4000 человек. Один из крупных английских коммерсантов помог составить план военной кампании.

Война оказалась для англичан легкой прогулкой. Английские нарезные ружья обеспечивали огромное превосходство на суше, где на вооружении китайских войск были только кремниевые ружья 200-летней давности. Англичане могли расстреливать китайские войска с безопасного расстояния. На море разочарование китайцев было еще более глубоким. Английские паровые суда казались им чудом, поскольку могли двигаться в безветренную погоду и даже против течения. Демонстрация возможностей корабельной артиллерии обернулась шоком и настоящей паникой в императорском дворе, когда британская эскадра оказалась неподалеку от Пекина (Меликсетов, 2002, с. 235).

Согласно Нанкинскому договору, навязанному Китаю с помощью английских пушек и подписанному 29 августа 1842 г. на борту английского военного корабля «Корнуэллс», Китай выплачивал большую компенсацию. Более того, была произведена цессия (уступка) пяти портов для британской торговли[266] и принят закон, по которому британских граждан могли судить только британские суды[267]. Другие западные страны вскоре затребовали и получили аналогичные привилегии. Такова суть старых добрых принципов продвижения «свободной торговли». Такими эти методы были, такими отчасти остаются и по сей день.

Западные страны продолжали торговую экспансию на китайской территории, но вскоре разразилась война с Россией, в которую Англия и Франция оказались вовлечены на стороне Османской империи.

После ослабления России в Крымской войне англичане продолжили действовать «проверенными» методами, да еще втянули в это свою союзницу по Крымской войне Францию. Вторая опиумная война затянулась на четыре года (1856–1860). Роль России в ней оказалась двоякой. С одной стороны, Россия, как и США, сохраняла нейтралитет. С другой стороны, России удалось приобрести обширные территории на Дальнем Востоке исключительно дипломатическими методами[268].

Для Китая поражение в Опиумной войне обернулось падением его доли в мировом ВВП в несколько раз, гражданскими войнами и временной утратой суверенитета над большей частью территории после войны с Японией. Восстановить собственный суверенитет стране помогли только события 1905 г. Когда в мире началась череда войн и революций, Китай охватил подъем националистического движения под руководством Сунь Ятсена. Сунь Ятсен очень метко охарактеризовал тогдашний Китай, назвав его «гиперколонией», т. е. колонией настолько большой, что она принадлежит сразу нескольким государствам.

Что же позволило Великобритании так легко выиграть торговую войну против самой могущественной державы того времени? Только ли достижения промышленной революции и паровой двигатель? Да, в Великобритании произошла революция невиданной силы – промышленная революция, изменившая баланс мировых сил. В предыдущей главе мы уже подробно рассматривали причины отставания России в XIX в. как результат сельскохозяйственной и отчасти промышленной революции. Россия, к сожалению, не преуспела ни в одной из них, позже в ней произойдет не инновационная, а самая тяжелая, социальная революция[269]. Но ведь даже несмотря на это, России удалось сохранить свой суверенитет, провести индустриализацию и занять в 1960 г. 10 %-ную долю в мировом ВВП!

Почему же это не удалось в то время Китаю? Почему ВВП Китая на душу населения практически не изменялся почти два тысячелетия, по 1960 г.? Почему великие открытия сделали европейцы, а не китайцы? Ведь китайцы еще задолго до европейцев снаряжали торговые корабли, наполненные золотом и слоновой костью. Эти экспедиции приносили огромную экономическую выгоду. В Поднебесной, как считали европейцы, наблюдался «рост без развития». Даже кризис был вне европейского понимания прогресса. В Китае происходили династические кризисы. Как я уже отмечал в главе 3, год смерти императора Юн-Лэ стал последним годом китайских морских экспедиций. Затем китайские власти перешли к политике полного изоляционизма, уничтожив к 1552 г. свой флот, ввели в прибрежные районы войска, которые контролировали прибрежную полосу на 50 км от моря (Меликсетов, 2002, с. 259).

Изоляционизм проявился и в развитии технологий. В археологических раскопках на территории Китая обнаруживаются доменные печи уже в 1000 г. Тогда Китай в общей сложности производил 100 000 т чугуна в год! Европа достигла такого уровня производства чугуна только к 1705 г., с переходом на уголь. Иными словами, у китайцев была в то время технология, которая опережала Европу на семь веков. Свидетельств этому вполне достаточно. Почему же Китай не смог воспользоваться таким временным преимуществом?

Пытаясь разобраться в этом вопросе, я встретил множество версий. Некоторые авторы видят причину в желании китайских властей уберечь существующие оригинальные технологии от копирования, включая и секретные оборонные технологии Китая[270].

Другие отмечают серьезные различия подходов к международной торговле: китайцы строили свою внешнюю торговлю на основе системы трибутов[271], а европейцы полагались на действие законов. Так, согласно китайским правилам, для получения права на торговлю европейцы должны были признать, что китайский император является Императором Вселенной, и фактически умолять его об этом. Надо отметить, что европейцы шли на это, поскольку торговля с Китаем сулила огромную выгоду. Принимая во внимание этот факт, я склонен полагать, что сложившаяся система торговых отношений Европы и Китая была нарушена в результате вмешательства третьей силы. Исторический мейнстрим убедительно объясняет свертывание торговли падением Константинополя в 1454 г., а также возникновением препятствия в виде Османского государства на транзитном торговом маршруте из Китая в Европу. С падением Константинополя Шелковый путь был перекрыт, европейцам пришлось осваивать альтернативный морской путь для обеспечения прямой торговли с Поднебесной, что послужило началом Великих географических открытий.

Первыми снарядили корабли на поиски альтернативного пути к восточным богатствам испанцы и португальцы. Однако испанцы уступили господство на море англичанам, которые, не гнушаясь откровенным пиратством, стали в значительной степени контролировать поставки золота из открытой испанцами Америки. Желая установить контроль над морскими поставками золота и серебра, Англия создала мощный флот, который сыграл огромную роль впоследствии, когда обеспечил всемирное распространение английской шерсти и тканей.

В самом Китае с того момента и до недавнего времени (эпохи Мао Цзэдуна) внешнее вмешательство воспринималось как негативный фактор, причинявший ущерб национальной экономке. Китайцы долгое время были убеждены, что инвестиции и иностранная торговля способствуют лишь разрушению ремесленного производства и сельского хозяйства, выводят большое количество денежных средств за границу, нарушают торговый баланс Китая. В итоге неконкурентоспособность китайских фирм перед иностранными предприятиями не оставила им шанса на развитие, что явилось причиной отставания вплоть до 60–70-х гг. прошлого века[272].

Исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод, что политика изоляционизма вряд ли была полезной для Китая. Марк Элвин в своей глубокой исторической реконструкции «Модель китайского прошлого» убедительно доказывает, что запас традиционных технологий для обеспечения растущего внутреннего рынка Поднебесной необходимой продукцией был исчерпан к началу колониальных войн. Китай в любом случае был вынужден переходить на принципиально новый уровень производства и стоял на пороге трансформации неэффективной системы экономических отношений.

Гилберт Розман в работе «Модернизация в Китае» (The Modernization of China) высказал мысль, что в конце XIX – начале XX в. в Китае просто не оказалось эффективного руководства, способного проводить модернизацию[273]. Таким образом, можно сделать вывод, что сохранение традиций и консерватизм не являются абсолютным благом для страны. Более того, они способны нанести любому государству огромный вред, если отвергается сама идея инновационности.