Книга: Счастливый клевер человечества: Всеобщая история открытий, технологий, конкуренции и богатства

Тюльпаномания 1634–1638 гг.

Тюльпаномания 1634–1638 гг.

Как бы вы отреагировали, если бы ваш сосед по даче предложил вам купить клубень цветка за $250 000? Скажем, мотивируя тем, что у этого цветка росток обязательно даст четырехлистный побег, сулящий обладателю счастье и успех. К сожалению или к счастью, но самый распространенный ответ на это предложение не всегда верен. Люди платят солидные деньги за бутылку коллекционного вина или картину, нарисованную известным политиком, которая существенно отличается от принятых канонов красоты или ценности в живописи, или просто надеются перепродать малоценный предмет, если уверены (или внушили себе) в том, что его цена вырастет.

Эта слепая вера всегда была присуща человечеству. В конце XVI в. в Нидерланды из Турции[534] были завезены луковицы тюльпанов, которые затем около 70 лет разводили только цветоводы и садовники. Яркие цвета очаровали главных модников Европы той поры – двор Людовика XIII, а это значит, что широкое распространение цветов по всем странам было лишь вопросом времени. В других странах Европы мода отставала от парижской на десятилетия, поэтому возникла потребность в целой индустрии по выращиванию этих цветов.

Кроме того, в Голландии за короткое время удалось вывести более тысячи разновидностей этого цветка, различных по форме и цвету. Почему именно в Голландии XVI в. проявилось это разнообразие? Все объясняется вирусом, на который тюльпан отреагировал очень специфически[535]. Тюльпаны мутировали только при размножении клубнями – при выращивании этих цветов из семян подобное не происходило, но в результате мутаций появлялись уникальные, а значит, и дорогие цветки.

Так сложилась ситуация, при которой на торговле клубнями стало возможным зарабатывать деньги, и к 1630 г. цены на луковицы тюльпанов стали неуклонно повышаться. Получается, что если рассматривать тюльпан как актив, то это долгосрочная и весьма рискованная инвестиция.

Растения новых сортов размножались сначала очень медленно[536]. До 1630 г. для голландцев тюльпан был просто редким цветком. Но в том году спрос на клубни резко вырос благодаря внезапному росту благосостояния жителей страны.

В Голландии возникла нехватка рабочей силы (вследствие отбушевавшей эпидемии чумы), что привело к росту зарплат и накоплению у простого люда денежных излишков[537]. Деньги на повышенную оплату труда простых граждан в Голландии того времени появились благодаря торговцам. Тогда Голландия представляла собой союз провинций, переживавших один из первых серьезных экономических подъемов. Приток серебра из Америки, успехи в торговле и ремеслах (прежде всего в производстве тканей) создали уникальные условия для зарождения и бурного развития финансового дела, а значит, и спекуляции. Общий рост денежного предложения создал атмосферу, в которой спекуляция и бессмысленные инвестиции не просто назрели, а были жизненно необходимы, что и проявило себя в торговле тюльпанами.

Прагматичные голландцы быстро увидели тенденцию роста и стали вкладывать деньги в неприметные луковицы цветов. Инвестиции в цветы превратились в выгодный бизнес, и входной порог был очень низким. Заниматься этим делом мог любой желающий.

Конечно, торговля цветами была игрой или пародией на большой бизнес, поскольку сделки заключались в тавернах, а не на рынках. Можно было сидеть в тепле и совершать сделки под хмельком, за бокалом пива. При тавернах создавались клубы торговцев тюльпанами[538]. Собрание членов такого клуба чаще всего выглядело так: в помещение набивалось 200–300 человек, а на столах стояли большие вазы распустившихся тюльпанов и пиво. Центром торговли стал Гарлем – городок примерно в 20 км к западу от Амстердама.

Очень быстро на этом своеобразном рынке запустился механизм с положительной обратной связью. Чем большим становился спрос на цветы, тем выше поднималась на них цена. А чем выше поднималась цена, тем больше людей готовы были вкладывать финансы в их покупку и последующую продажу. Вскоре торговали на вес, измеряя все мерой, которая была заимствована у торговцев золотом.

Те, кто вступил в пирамиду раньше, быстро разбогатев, начали вовлекать в спекуляцию широкие массы неискушенных людей. Рынок рос, и оплату начали производить натурой – одеждой, посудой, домашней птицей, скотиной. От людей побогаче принимали картины. Цены на луковицы достигли заоблачных высот. Исторические документы сообщают, что в пик тюльпаномании за луковицу платили до 2500 гульденов. Это была цена двух возов пшеницы, четырех возов сена, нескольких быков, 12 овец, двух бочек сливочного масла и 500 кг сыра!

Вчерашние торговцы, распродавая за бесценок свои товары, вкладывали деньги в «бесценные» луковицы. Те, у кого денег не было, с азартом занимали их у ростовщиков. Ради какой-нибудь особо редкой луковицы люди продавали свое имущество, отдавали гектары земли, целые имения и состояния, некоторые даже шли на убийство и подлоги. В те времена вокруг тюльпана бушевали настоящие страсти. Александр Дюма в романе «Черный тюльпан» описал интриги тех лет и утверждал, что голландцы дошли буквально до обожествления этого цветка и проделали с ним то, «чего никогда ни один натуралист не осмеливался сделать из опасения вызвать ревность у самого Бога» (Дюма, 2011).

Вскоре произошло то, что обычно случается при искусственном перегреве финансового рынка: однажды выставленная на продажу луковица принесла хозяину всего лишь 1000 гульденов вместо ожидаемых 1250. Новость эта мгновенно облетела всю страну, и рынок рухнул в одночасье. В итоге пострадали в основном широкие слои населения – те, кто вступил в игру на последних этапах: средний класс и бедняки. Разразившаяся «тюльпанная лихорадка» погубила многих таких «любителей».

Несмотря на обнищание большого количества людей, крах рынка тюльпанов серьезно не повлиял на экономическое развитие Голландии (она не впала в депрессию или стагнацию). Тот крах был по своей сути явлением изолированным. Некоторые серьезные исследователи считают, что цены на клубни были тогда скорее ценами исполнения опционов. Цена на луковицу тюльпана до надувания финансового пузыря была достаточно низкой, но очень изменчивой (волатильной) – могла подскочить в два раза, поэтому нашлось много желающих купить фьючерсный контракт на покупку этого актива (луковицы) за проценты от текущей цены, назначая пятикратную цену в будущем. Голландский опыт наглядно показал – чем ниже порог входа в бизнес и мягче договорные условия, тем выше могут расти цены на товар.

Для поддержания финансовой пирамиды нужен постоянный приток новых участников и новых денег. Как только этот источник иссякает, крах неизбежен. В январе 1637 г. были задействованы все возможные производные инструменты, которые на этот момент мог предложить импровизированный голландский фондовый рынок. Даже самые дешевые сорта тюльпанов стали так дороги, что новые игроки на рынок уже прийти не могли.

Поэтому, если ваш сосед по даче предложит вам купить клубень неизвестного цветка с четырьмя лепестками за $250 000, возьмите день на размышление и поинтересуйтесь у другого соседа, не согласится ли тот выложить за тот же клубень побольше. А заодно узнайте, не предлагал ли кто-нибудь до вас ему то же самое.

Модель финансового пузыря всегда включает одни и те же стадии. Сначала разгул и быстрое обогащение, достигаемое путем махинаций, затем, когда махинации вскрываются, люди требуют мести. Почему здравомыслие инвесторов до начала надувания пузыря оборачивается его отсутствием в тот момент, когда он надулся и стоимость актива уже явно абсурдна? Ответ прост. Кредит, направленный на поддержание спекуляций, затуманивает разум. Зачем думать, когда активы растут в цене? Кредитная инфляция поощряется всеми участниками рынка до тех пор, пока не достигает такого гротескного уровня, когда «умники» начинают выводить первые деньги с перегретого рынка. Большой бум всегда сопровождается ажиотажем либо в области технологий, либо в области бизнеса[539].