Книга: Начало бесконечности

Плечом к плечу с мемами

Плечом к плечу с мемами

Существующие объяснения мемов пренебрегают крайне важным различием между рациональными и антирациональными режимами репликации. Как следствие, в них упущены важнейшие явления и их причины. Более того, поскольку наиболее очевидные примеры мемов — это долгоживущие антирациональные мемы и недолговечные произвольные причуды, общая тональность таких объяснений обычно негативная в отношении мемов, даже когда формально признаётся, что наилучшие и наиболее ценные знания также состоят из мемов.

Так, психолог Сьюзен Блэкмор в своей книге «Меметическая машина» (The Meme Machine) предпринимает попытку дать фундаментальное объяснение человеческой природы в терминах эволюции мемов. Мемы действительно являются неотъемлемой частью объяснения существования нашего вида, хотя, как я покажу в следующей главе, я считаю, что конкретный предлагаемый Блэкмор механизм не мог бы действовать. Но самое главное в том, что она недооценивает роль творческого мышления как в процессе репликации мемов, так и при их зарождении. Таким образом, она, например, начинает сомневаться, что технический прогресс лучше всего объясняется как процесс, которому способствуют отдельные люди, как это обычно говорится. Вместо этого она рассматривает его как эволюцию мемов. Она ссылается на историка Джорджа Басалла, в книге которого «Эволюция технологий» (The Evolution of Technology) отрицается «миф о героическом изобретателе».

Но это различие между «эволюцией» и «героическими изобретателями» как участниками открытий имеет смысл только в статичном обществе. В таких обществах большая часть перемен действительно осуществляется способом, которым, как я предположил, могут развиваться анекдоты, где отдельные участники не проявляют особых творческих способностей. Но в динамичном обществе научное и технологическое новаторство обычно проводится в жизнь творчески. Другими словами, оно выходит из индивидуальных умов в виде новаторских идей, приобретая внутри этих умов значительные адаптации. Безусловно, в обоих случаях идеи строятся из предшествующих идей в процессе варьирования и отбора, что и составляет эволюцию. Но когда эволюция в значительной степени происходит в голове человека, это не эволюция мемов. Это творческое мышление героя-изобретателя.

Ещё хуже, что, рассматривая прогресс, Блэкмор отрицает существование «прогресса в направлении чего бы то ни было конкретного», другими словами, прогресса в направлении чего бы то ни было объективно лучшего. Она признаёт только увеличение сложности. Почему? Потому что в биологической эволюции нет «лучше» и «хуже». И это вопреки её собственному предупреждению о том, что мемы и гены эволюционируют по-разному. И снова её утверждение в значительной степени верно для статичных обществ, но не для нашего.

Как же следует понимать существование специфически человеческих эмерджентных явлений, таких как творческое мышление и способность делать выбор, в свете того факта, что частично наше поведение обусловлено автономными сущностями, содержание которых нам неизвестно? И, что ещё хуже, с учётом того факта, что всем нам свойственно под влиянием этих сущностей систематически впадать в заблуждение относительно причин наших собственных мыслей, мнений и поведения?

Простейший ответ заключается в том, что нас не должно удивлять, что мы можем жестоко ошибаться относительно любых своих идей, даже о нас самих и даже когда мы чувствуем полную уверенность в своей правоте. Поэтому мы должны реагировать в принципе так же, как реагируем на возможность ошибаться по любой другой причине. Нам свойственно ошибаться, но путём критики, гипотез и поиска разумных объяснений мы можем исправить некоторые свои ошибки. Мемы прячутся, но, как и со слепым пятном в оптике, ничто не мешает нам использовать комбинацию объяснения и наблюдения, чтобы обнаружить мем и раскрыть его имплицитное содержание косвенными методами.

Например, всякий раз когда мы обнаруживаем, что воспроизводим сложное или строго определённое поведение, которое в точности повторялось от одного носителя к другому, нужно насторожиться. Если мы выясним, что воспроизведение этого поведения мешает нам достигать наших личных целей или что оно продолжает повторяться, даже когда исчезает его мнимое оправдание, мы должны насторожиться ещё более. Если потом мы обнаружим, что объясняем своё поведение с помощью неразумных объяснений, наши подозрения должны стать особенно сильными. Безусловно, в каждый конкретный момент у нас может не получиться либо всё это заметить, либо найти верное объяснение. Но в мире, где всё зло — от недостатка знаний, неудачи не могут длиться вечно. Сначала мы терпели неудачу, не замечая, что силы тяжести на самом деле нет. Теперь мы в этом разобрались. Обнаружить разные недоразумения в конечном счёте ещё проще.

Кроме этого, нас должно настораживать наличие условий для эволюции антирациональных мемов, таких как почитание авторитетов, статичные субкультуры и так далее. Всё, что говорит «Потому что я так сказал» или «От этого мне ещё не было плохо», всё, что говорит «Давайте не позволим критиковать нашу идею, потому что она верна», предполагает мышление в духе статичного общества. Мы должны исследовать и критиковать законы, традиции и другие институты на предмет того, устанавливают ли они условия для эволюции антирациональных мемов. Избегать таких условий — суть критерия Поппера.

Просвещение — это момент, когда объяснительное знание начинает считать свою (в будущем обычную) роль наиболее важным определяющим фактором физических событий. По крайней мере так могло быть: нам лучше не забывать, что то, что мы пытаемся осуществить — устойчивое создание знаний, прежде никогда не удавалось. Действительно, всё, чего мы будем пытаться достичь с этого момента и впредь, ещё никогда раньше никем не реализовывалось. На данный момент мы превратились из жертв (и охранителей) вечного статус-кво в получателей (главным образом пассивных) преимуществ тех инноваций, которые относительно быстро внедряются на протяжении непростого переходного периода. Теперь нам остаётся признать и радостно осуществить следующую свою трансформацию: превратиться в активных участников прогресса, идущего в только начинающем развиваться рациональном обществе — и во Вселенной.