Книга: ЧЕЛОВЕК И НООСФЕРА

«Институты согласия» в условиях экстремальных нагрузок на биосферу

«Институты согласия» в условиях

экстремальных нагрузок на биосферу

Обдумывая конфликтную ситуацию гонки вооружений — эту поистине гонку к пропасти, мне казалось противоестественной сама мысль об отсутствии взаимоприемлемого и даже взаимовыгодного компромисса. Конечно, каждая страна преследует свои собственные цели, стремится обеспечить собственные интересы. Но ведь каждая из них должна также стремиться сохранить самое себя. А это значит, что она должна стремиться уменьшить риск ядерной войны в первую очередь. И если руководству стран, народов доступен этот здравый смысл, если им свойственно стремление удержаться над пропастью, то этого, наверное, должно оказаться достаточно для того, чтобы построить «институт согласия»! И я верю, что так и есть на самом деле. Плата за непонимание этого факта столь велика, что трудно в нем заподозрить людей, стоящих во главе государств.

Опираясь на эти интуитивные соображения, осенью 1983 года я сделал попытку проанализировать математическими методами структуру той конфликтной ситуации, которая называется «гонка ядерных вооружений».

Повторю еще раз, я считал, что основополагающим во всех исследованиях процесса гонки вооружений должно быть предположение о том, что всем странам, всем народам свойственно стремление уменьшить по возможности риск ядерной войны. Если этого стремления нет хотя бы у одной из стран, если хотя бы один участник ядерной трагедии допускает возможность достижения своих целей с помощью использования ядерного оружия, то говорить об «институте согласия» и искать взаимовыгодные компромиссы бессмысленно. Столь же бессмысленно, как объяснять самоубийце, сколь опасно бросаться вниз с карниза небоскреба.

Второй аргумент, я о нем уже говорил, в известном смысле следствие первого. Если все отчетливо понимают, что ядерная война — это самоубийство, то, каковы бы ни были их другие цели и интересы, все участники конфликта должны подчинить эти цели и интересы стремлению избежать ядерной войны. Если этого не случится, то все остальное теряет смысл. Значит, они не только должны будут искать, но и найти им всем необходимый компромисс. Если говорить словами математика, то мне казалось, что первого условия достаточно для существования взаимовыгодного компромисса.

Уже начало исследований выявило основные трудности, поскольку сразу стало более или менее очевидным, что ситуация, которую мы назвали «гонкой ядерных вооружений», принципиально не сводится к изученной схеме «путешественников в одной лодке», ибо важнейшую роль в ней играют не сами затраты на вооружение, а соотношение сил. Кроме того, риск возникновения ядерной войны, как оказалось, зависит очень непросто от тех затрат на вооружение, которые делает каждая из стран, участвующих в конфликте.

Поясним особенности этой ситуации на абстрактном примере двух стран. Очевидно, что риск ядерной войны между этими странами равен нулю, если обе страны вообще не имеют ядерного оружия. Предположим теперь, что у одной из них уже есть некоторый запас ядерного вооружения. Как будет меняться риск возможного столкновения в зависимости от поведения другой стороны, от приобретения ею собственного ядерного потенциала?

Очевидно, что риск будет минимальным (но не равным нулю), когда соотношение сил окажется равным — военные и политики почему-то называют такое соотношение сил условием равной безопасности. Однако этот минимум уже не будет равен нулю, как в случае полного отсутствия ядерных арсеналов, ибо сбросить со счетов возможность существования людей, способных начать ядерный конфликт и в условиях равенства вооружений, нельзя. Причем чем выше этот уровень вооружений, тем выше будет и риск развязывания войны, ибо большой запас оружия создает иллюзию о собственном «абсолютном» могуществе, ненаказуемости и вседозволенности.

Если равенства вооружений нет и у другой стороны уровень вооружений выше, то его дальнейшее наращивание будет лишь увеличивать разницу в соотношении сил, а следовательно, и риск развязывания войны. Заметим, что и одностороннее сокращение вооружений другой стороны в условиях равенства вооружений также увеличивает риск, поскольку растет разница в уровнях вооружений.

Таким образом, зависимость величины риска от ресурса, затрачиваемого на создание ядерного оружия, весьма сложна.

Именно это обстоятельство качественно отличает абстрактную модель ситуации «гонка ядерных вооружений» от ситуации «путешественники в одной лодке», которую я рассмотрел в предыдущих разделах. Здесь тоже есть общая цель — уменьшить риск ядерной войны. Но зависимость величины риска — степени достижения общей цели, уже не является, как это мы видели, монотонной функцией капиталовложений конфликтующих сторон. Вот почему и не удается использовать здесь те методы, которые были разработаны Ю. Б. Гермейером и И. А. Вателем для анализа ситуации «путешественников в одной лодке».

В 1983 году я построил некоторую абстрактную модель ситуации, которая была бы удобной схемой анализа конфликтов типа «гонки ядерных вооружений», подобно тому, как схема «путешественников в одной лодке» хорошо описывала основные черты конфликтов в экологоэкономических ситуациях. В основу этой схемы были положены следующие принципы.

1. Все страны, участвующие в конфликте, имеют право распоряжаться своими ресурсами без всяких ограничений юридического характера — они полностью суверенны. Этот принцип отвечает идеалам Организации Объединенных Наций.

Можно говорить, что в реальных условиях этот принцип реализуется не в полной степени. Но для абстрактной модели я не видел другой приемлемой альтернативы.

2. Все страны в процессе конфликта сохраняют свои социальные системы, а значит, и весь спектр присущих им интересов и целей. Это очень важный принцип — он отвечает тем реалиям, с которыми нам приходится иметь дело.

Я убежден в том, что любая прогностическая модель, способная оценить возможные изменения в отношениях между странами и помочь построить «институты согласия», должна исходить из предположения о том, что и впредь, во всяком случае в обозримом будущем, все страны сохранят свои социальные системы и будут поэтому иметь различные спектры своих интересов и целей (эту точку зрения я подробно обосновывал в первой главе этой части). И задача науки как раз и состоит в том, чтобы найти пути для возможных соглашений, обеспечивающих не просто сосуществование стран с различными политическими и социальными системами, а организацию их совместных усилий, необходимых для обеспечения коэволюции Природы и Общества.

3. Основной спектр интересов участников конфликтной ситуации связан и со стремлением обеспечить по возможности более высокий уровень жизни, удовлетворить определенным амбициям как в военной, так и в экономической сферах и удовлетворить давлению военно-промышленного комплекса и т. д.

Для разных стран соотношение этих целей может быть самым различным и, конечно, зависит от их социальной структуры, традиций и т. д. Так, например, для социалистических стран любое отвлечение ресурсов от внутренних социальных или экономических целей является бедствием. В то же время для капиталистической экономики обеспечение высокого уровня затрат на вооружение (или другие непроизводственные расходы) может оказаться если и не необходимым, то, во всяком случае, желательным.

4. Все страны, участвующие в конфликте, стремятся снизить риск ядерной войны.

Я уже подчеркивал, что этот принцип является ключевым, без него компромисса в гонке вооружений не будет. Другое дело, что роль этого критерия в шкале ценностей того или иного государства или нации может быть весьма различной. Последнее зависит не только от характера социальной системы, но и, например, от уровня информированности о последствиях ядерной войны. Но как бы там ни было, если та или иная сторона собирается начать ядерную войну, то любые поиски компромисса становятся бессмысленными.

5. У каждой из стран, участвующих в конфликте, имеется единственный источник ресурсов — ее собственная экономика. И для достижения любых целей страна может черпать ресурс лишь из одного источника. Если она на обеспечение военных нужд израсходовала больше средств, то у нее, естественно, останется меньше потенциала для обеспечения своих социальных и прочих потребностей. Я думаю, что это тоже приемлемая (хотя и не совсем точная) аксиома. При построении модели учитывалось также, что объем ресурсов у каждой из стран разный.

Я еще раз хочу подчеркнуть, что в рассматриваемой абстрактной схеме считалось, что цели каждой из конфликтующих сторон весьма многообразны и каждое из государств распределяет ресурс по собственному усмотрению, которое диктуется его социальной структурой, традициями, идеалами, политическими доктринами и т. д. Никакие внешние давления во внимание не принимались.

Исходя из этих принципов, в конце 1983 года мной была построена и опубликована абстрактная математическая модель «гонки ядерных вооружений». Употребляя термин «абстрактная математическая модель», я тем самым хочу подчеркнуть, что никакие конкретные сведения, относящиеся к особенностям экономики, а тем более вооружений той или иной страны, в модели не используются. Предполагаются только самые общие свойства «целевых функций».

Например, такие: промышленность развивается тем быстрее, чем больше средств вкладывается в ее развитие, благосостояние народа также является монотонно возрастающей функцией средств, вкладываемых в социальное развитие, и т. д. Что же касается функции риска возникновения ядерной войны, то, как я уже об этом говорил, она остается довольно сложной функцией двух переменных (в случае двух «противников»), по каждой из которых она имеет один минимум. Подробное изложение модели и ее анализ даны в последней главе упомянутой ранее нашей коллективной монографии «Человек и биосфера». Здесь я привожу лишь некоторые окончательные результаты.

Исследования абстрактной модели, поскольку в ней отсутствуют какие-либо числовые данные, носят, разумеется, чисто качественный характер. В этом, конечно, ее слабость, так как проведенные исследования не позволяют получить количественных характеристик и сформулировать конкретные рекомендации.

Но одновременно в этом и ее сила: абстрактный характер модели позволяет делать заключения самого общего характера, выявлять наиболее существенные особенности, присущие рассматриваемой ситуации, которые легко просмотреть, когда они скрыты за лесом конкретных деталей.

Так вот, основной вывод, который следовал из анализа этой абстрактной модели, состоял в следующем. Несмотря на сложную зависимость целевой функции, общей для всех партнеров (функции риска ядерной войны), от действий участников конфликта, основная гипотеза, которая играла роль отправной позиции в проведенном исследовании, подтвердилась; в такой сверхсложной и сверхопасной ситуации, какой является гонка ядерных вооружений, существует взаимовыгодный и эффективный компромисс. Другими словами, и здесь может быть создан «институт согласия».

Конечно, факт его существования еще недостаточен для решения реальной проблемы устранения конфликта. Надо еще уметь найти необходимый компромисс и, в частности, суметь определить для стран, участников гонки вооружений, приемлемые уровни этих вооружений. Ответ на такой вопрос требует уже гораздо более детальной информации и многих количественных характеристик, трудных и сложных исследований. Но знание того факта, что компромисс существует, что он будет выгоден всем, может оказаться важнейшим стимулом в поиске трудных решений, столь бесконечно важных сегодня для человечества.

Он существует, и его поиск, как бы он ни был труден, приведет однажды к успеху!