Книга: Ближе к воде [Удивительные факты о том, как вода может изменить вашу жизнь]

Связь с природой

Связь с природой

Когда в 1869 году ученого (и агностика) Tомаса Гексли попросили написать вступительную статью для первого издания журнала Nature, он сказал, что невозможно придумать «более подходящего предисловия», чем «рапсодия» Иоганна Вольфганга фон Гете. «Природа! Окруженные и охваченные ею, мы не можем ни выйти из нее, ни глубже в нее проникнуть», — писал Гете, и Гексли заключает: «Вполне возможно, что через много лет после того, как теории философов, описанные на страницах этого журнала, безнадежно устареют, видение поэта останется достоверным и точным символом чуда и тайны Природы» [9].

Участники многих исследований признают, что время, проведенное на природе, позволяет им чувствовать связь с чем-то вне их самих — с чем-то неизмеримо большим, исключительным и глобальным. Особенно мне понравилось исследование, проведенное в 2011 году. Это был опрос 452 студентов из Эдмонтона (провинции Альберта), который показал, что ощущение более тесной связи с природой способствует усилению чувства благоговения, укреплению жизненных сил, целеустремленности и появлению позитивных эмоций в целом [10]. А в рамках другого исследования участники, которым показывали виды природы и которые представляли себя полностью погруженными в эту среду, демонстрировали большую приверженность социально значимым целям и готовность помогать другим [11].

Что же такое есть в природе, что пробуждает в нас это ощущение связи друг с другом? Чаще всего упоминается «трансцендентный» аспект мира природы, то есть его красота — все более редкий и экзотический элемент в нашем мире Красного разума. «Даже того, чей единственный опыт общения с природой состоит из лежания на пляже и наблюдения за волнами, не удивит, что люди, отдыхающие на лоне дикой природы, одной из основных своих целей считают эстетическое удовольствие», — пишет Уинифред Галлахер в книге «Сила места» [12]. Возможно, наша реакция на красоту и эстетику природы так сильна, глубока и поэтична потому, что еще наши прародители видели красоту в формах и цветах природного мира. И этот опыт выходит далеко за рамки визуального: на природе мы сталкиваемся с незнакомыми (читай: новыми) звуками, запахами, флорой и вкусами, с которыми никогда бы не встретились дома. Вот как автор и проводник по местам дикой природы Сигурд Олсон описывает один из самых запоминающихся и красивых моментов, пережитых им на природе:

Природа во всей красе демонстрирует нам свое величие, и это ставит нас на свое место. Будучи подростком, нейробиолог Дэн Сигел часто ездил на велосипеде на пляж, гулял по берегу океана и много-много думал. «Я наблюдал за волнами и не переставал удивляться — жизни, приливу, морю, — вспоминает он. — Сила Луны притягивает воду, поднимая ее вверх к скалам, а затем тянет вниз по скалистым уступам обратно в море… И эти приливы, думал я, будут продолжать свой вечный круговорот еще долго-долго после того, как я покину эту землю» [14]. Деревья, трава, вода, песок — все это знакомо нам, тем не менее величие природы нередко заставляет нас, затаив дыхание, восхищаться ее невероятной мощью. На фоне древности, величественности и сложности природы мы все просто карлики, но нас все равно тянет к ней, так как она показывает нам самих себя и человеческое в нас в понятной перспективе. Мы сталкиваемся с природой в чисто физическом смысле, когда ходим, карабкаемся, гребем, ездим, плаваем, бегаем или катаемся на лыжах. Как говорит пеший путешественник Эдриан Джурик, эти элементарные силы «противоречат завышенной самооценке, которую мы с таким трудом формировали», и спускают нас с небес на грешную землю [15].

В рамках проведенного в 2007 году исследования людей просили описать случаи, когда они видели особенно красивый природный пейзаж, и оценить уровень десяти разных эмоций, которые они при этом испытывали. На первое место участники поставили «трепет», «восторг», «любовь» и «гармонию». И почти все согласились с утверждениями вроде «я чувствовал себя маленьким и незначительным», «я чувствовал присутствие чего-то неизмеримо большего, чем я сам», «я чувствовал тесную связь с окружающим миром», «я совершенно забыл о повседневных делах и проблемах» и «я хотел, чтобы это никогда не кончалось» [16]. В 1998 году ученые провели опрос участников экспедиций по дикой природе в США, и целых 80 процентов ответили, что в результате этих походов их духовная связь с природой сильно окрепла [17].

На природе мы переживаем то, о чем я предпочитаю думать как о позитивном отсутствии контроля — в противоположность негативному отсутствию контроля, который мы испытываем в повседневной, перегруженной раздражителями жизни. Неспособность справиться с собственными почтовыми ящиками, банковскими счетами или объемом талии (не говоря уже об экономике и международных конфликтах) заставляет нас хуже относиться к самим себе. А на природе мы понимаем, что есть нечто неизмеримое, великолепное, нечто, существующее как с нами, так и без нас. И это понимание способно трансформировать в нас чувство ответственности и обновить список приоритетов.

Недавно ученые провели ряд исследований нейронных сетей, которые формируют наши представления о том, что находится вне нас (внешняя сеть), а также нашу самооценку и эмоции (внутренняя сеть, или сеть, работающая в пассивном режиме). Обычно мозг переключается с одной сети на другую; но исследователь в области когнитивных нейронаук Зоран Йосипович обнаружил, что люди, часто практикующие медитацию, способны поддерживать в активном состоянии обе сети [18]. Это существенно снижает барьер между человеком и окружающей средой, вызывая эффект вдохновляющей гармонии с миром. Такая способность одновременно осознавать как самого себя, так и окружающий мир, и в восточной, и в западной философии называется монизмом, или единством. Это чувство единения со всем, чувство связи, ощущение себя частью чего-то бесконечно большого и поразительного. Все ваши чувства обострены, и вы видите, слышите, чувствуете, ощущаете вкус и запах более полно. Счастье, удовольствие, блаженство, благоговение и благодарность возникают без особой причины — некоторые духовные учителя называют это беспричинной радостью. Кажется, что время остановилось или идет медленно-медленно, а то и исчезло вовсе; что вам ничего не нужно, вы ничего не хотите, ни в чем не нуждаетесь. Одни называют это единством с миром природы, другие — общением с Всевышним. А большинство людей, скорее всего, даже не сумеют подобрать точных слов для описания своего состояния.

Как известно, в такое состояние можно войти с помощью медитации, молитвы и прочих духовных практик. Многие из нас переживали минуты или даже часы единства и духовности при взаимодействии с природой, а в особенности водной средой и ее обитателями. «В каждом человеке развивается определенная форма привязанности к различным социальным и природным ландшафтам, которые встречаются ему на жизненном пути. И зачастую чувства, возникающие как реакция на пребывание в таком месте, бывают особенно сильными и всепоглощающими», — утверждают Лаура Фредриксон и Дороти Андерсон [19]. Мы всей душой привязываемся к своему уголку природы и бережем полученные там впечатления, словно редкую драгоценность. Это место становится для нас священным. Таким священным пространством может быть малодоступный закуток дикой природы, куда можно добраться только пешком или на каноэ, или вода, в которой вы ловили рыбу, плавали под парусом или в которую просто входили, ощущая ее объятия и невероятную мощь. Всякий раз, когда бы и как бы вы в нее ни погружались, вы чувствовали себя связанным с чем-то неизмеримо большим, чем вы сами.

Психолог Абрахам Маслоу считал, что, поскольку «более возвышенная и трансцендентная природа» человека является «неотъемлемой частью его сущности» [20], иногда мы способны получать доступ к мистической осознанности (как в свое время описал ее Уильям Джеймс). Маслоу назвал эти моменты пиковыми переживаниями и описал их как «переживания, связанные с внезапным интенсивным ощущением счастья, полноты существования, которые нередко сопровождаются сознанием некоторой „абсолютной истины“ или единства всех вещей» [21]. Психологи, изучающие такие пиковые моменты, считают, что всем им присущи общие характеристики: абсолютный фокус внимания, отсутствие страха, ощущение красоты и гармонии мира, чувство связи и даже слияния с окружающей средой, чувство благоговения перед переживаемым опытом, а также понимание, что вам очень повезло его пережить; что время и пространство изменились, а вы погружены в настоящий момент; ощущение реальности, истинности и ценности данного опыта. Кроме того, это моменты прозрения и эмоции, которых вы не испытываете в повседневной жизни, осознание психической вовлеченности в переживание и его значимости для всей вашей дальнейшей жизни [22]. В таких состояниях мы видим себя не отдельно, а как бы включенными, «встроенными» во взаимоотношения со всем миром. Мы становимся частью всего, а все становится частью нас [23].

Пиковые переживания часто заставляют человека выйти за рамки воспринимаемых им ограничений. Кэтрин Франссен наблюдала это у парашютистов и альпинистов. Джамал Йогис и другие серферы-экстремалы описывают переживание таких моментов, когда «океан требовал такой сверхконцентрации… что не было времени даже понять, где кончается тело и начинается волна» [24]. А вот как описал подобный опыт один из спортсменов, сплавлявшихся на каноэ по бурным порогам южного рукава Американ-Ривер в Калифорнии:

Экспансивная осознанность такого рода — видеть «жизнь в принципиально новом свете» — почти всегда присутствует в средах, в которых мир природы объединяется с водой [26]. Судя по всему, в воде как, образно говоря, в духовной составляющей природного мира есть нечто особенное, пронизывающее сознание всего человечества. Описывая ощущение вечности, неограниченности и неразрывной связи с миром, Фрейд обращается к своей переписке с французским писателем (и знатоком восточных религий) Роменом Ролланом и называет этот опыт «океаническим чувством» [27, 28].

Вода, так или иначе, присутствует во многих наших духовных и религиозных традициях. В книге «Дао Дэ Цзин» (написанной примерно между VI и IV веками до нашей эры) китайский философ Лао-Цзы писал: «Из всех элементов космологического устройства мира Огонь, Вода, Земля, Минералы и Природа, Мудрец выбирает в качестве своего наставника Воду». Будда сравнивал жизнь с рекой, которая всегда течет, постоянно меняясь. Вода — неотъемлемая часть легенд и мифов всех древних цивилизаций, от Египта до Японии. «Дух Божий носился над водою» (Бытие 1:2, Библия короля Иакова). «Мы [Аллах]… сотворили все живое из воды», (Коран, Пророки 21:30). «Мрак был сокрыт мраком вначале / Неразличимая пучина — все это» (Ригведа 10:129:3). Индусы считают купание в Ганге священным (называя реку Мать Ганга); паломники-христиане тысячами стекаются к рекам Иордан и Лурдес; исламские паломники во время хаджа идут к священному колодцу Замзам в Мекке. Люди традиционно используют воду для очищения себя от метафизического загрязнения («Грехи с людей смывает только море», — говорит героиня трагедии Еврипида Ифигения, объявляя о том, что ее брат Орест очистился от греха убийства собственной матери) [29], а также как средство освящения живых (крещение святой водой) и мертвых (омовение перед захоронением). Для многих коренных народов всего мира вода служит инструментом связи человечества со всем живым. Элизабет Вуди, член организации Yakima Nation в Орегоне, говорит: «В наших религиозных обрядах и холистической медицине омовение считается таинством. Вода — главный символ нашего церемониального цикла. По всей Большой реке в Колумбии мы просыпаемся с этим напитком и заканчиваем день глотком воды и молитвой… Вода — это жизнь» [30].

В 2010 году Йан Фостер из Университета Монтаны изучал чувство духовной связи, испытываемое людьми, сплавлявшимися на каноэ по диким пограничным водам Миннесоты; на этом участке площадью примерно пять тысяч квадратных километров расположены 1175 озер и сотни километров рек и ручьев. Во многие места этой природной зоны можно добраться только на лодке, и все равно каждый год более 250 тысяч человек едут туда ради сплава на каноэ, пеших походов, рыбалки, охоты и прочих видов активного отдыха. В рамках исследования Фостер посещал на каноэ разные кемпинги и просил людей описать, что они чувствуют, находясь в той местности. «Вместо того чтобы, приняв утренний душ, встречать их на перевалочном пункте и расспрашивать о путешествии и только что пережитом опыте, я отправлялся прямо туда, в дикую природу, — пишет Фостер. — [Я] купался в озерах, рыбачил (пусть только дважды за тридцать дней), греб, борясь с ветром, и сражался с тучами комаров» [31]. В итоге исследователь обнаружил, что ближе всего человеческой душе красота и безмятежность «опыта пребывания на плоскогорье».

Один человек, назовем его Том, сказал, что насквозь пропитывается «всем этим: водой, деревьями, небом, ветром… В дикой природе я просто отключаюсь от всего остального и впитываю то, что меня окружает, не переставая благодарить за это матушку-природу» [32]. Погруженность в мир природы вкупе с ограничением социальных контактов и потока постоянно поступающей информации, а также непременное взаимодействие с природой почти тем же способом, каким это делали жители тех мест на протяжении тысяч лет — в таких условиях, по утверждению Фостера, «воспламеняется, подогревается и (или) поддерживается» связь людей с их окружением и чем-то неизмеримо большим, чем они сами [33].

Кроме того, Фостер обнаружил, что в описаниях своей духовной связи с окружающей средой огромное значение люди придают воде. Природная красота воды и неба (на дакотском «Миннесота» означает «там, где в воде отражаются небеса») трогает души многих людей. Одна женщина, назовем ее Мэри, описывает такой случай:

Опыт пребывания в горной и плоскогорной дикой местности замечателен не только своим моментальным воздействием, но и, что намного важнее, эффектом, который он производит на нас и по возвращении к привычной жизни. В середине напряженного дня, на улицах большого города или в офисе, с глазами, прикованными к экранам смартфонов, планшетов и ноутбуков, мы вспоминаем те исключительные минуты, когда наш разум был абсолютно спокоен и безмятежен, а сердце открыто для красоты и чудес природы. И в результате можем перенестись назад, к тому опыту, чтобы вновь ощутить связь с природой, с чем-то божественным, чудесным — как бы это ни называлось.

Женщина по имени Нэнси, например, резюмировала свои чувства по возвращении домой так: «Там я поняла нечто такое, чего не понимала раньше… У меня было ощущение, что все в моей жизни так, как и должно быть. И это состояние глубочайшего счастья, возникающего даже тогда, когда просто вспоминаешь те моменты — невероятно сильное чувство» [35].