Книга: Битва гловальных проектов. Часть 2

Заключение

Заключение

Наложение выявленных в ходе исследования периодов перемен на развитие этого проекта, включающего историю двух крупнейших империй мусульманского мира — арабской и турецкой, — подтверждает авторскую теорию цикличности. Период хаоса «воюющих царств» в арабском мире и переход в состояние «малого процветания» в ходе первого цивилизационного цикла (всего проект пережил четыре цикла и находится в пятом, на этапе «хаоса воюющих царств») был завершен узурпацией власти верхушкой арабской аристократии во главе с родом Омейядов.

После уничтожения Арабского халифата татаро–монголами эстафету проекта приняли сначала персы (государство Брадов), затем сельджуки и мамлюки, а впоследствии турки–османы, создавшие великую империю, равную по территории первому Халифату.

С начала XX века, с падением Османской империи, проект перестает быть единым целым. Все попытки восстановить его единство пока успехом не увенчались, и это при том, что идея сплочения мусульманского мира буквально витает в воздухе.

Начнем с того, что сразу же после окончания Первой мировой войны ряд арабских религиозных деятелей, уроженцев Палестины, в том числе муфтий Иерусалима шейх Мухаммад Амин аль-Хусейни, выступили с идеей объединения мусульман. И уже в 1926 году в Мекке состоялась первая международная исламская конференция, на которой представители 15 мусульманских стран объявили о создании Конгресса исламского мира (КИМ). К сожалению, это не привело к желаемому результату.

После распада Британской империи и образования на территории ее бывшей колонии Индии исламского государства Пакистан центр усилий по объединению мусульман на короткое время переместился в Карачи, где в 1951 году прошла очередная сессия КИМ. На этот раз представителям более 30 мусульманских субъектов удалось хотя бы организационно оформить свои начинания: они утвердили Устав КИМ и избрали его руководящие органы.

Надо сказать, что инициатива мусульман получила поддержку одной из супердержав того времени, Советского Союза, чьи представители принимали непосредственное участие в этих мероприятиях. К середине 60–х годов организаторам удалось разработать ряд программ и наладить ежемесячный выпуск собственного печатного органа — журнала «Мусульманский мир», а также выйти в радио- и телепространство. Но дальше этого дело не пошло.

В 1953 году при поддержке короля Иордании ряд стран, в том числе Египет, Иран, Марокко, Алжир, Сирия, Ливан, Саудовская Аравия, Иордания, Афганистан и Индонезия учредили Всеобщий исламский конгресс для Иерусалима (ВИКИ). Само название говорило о том, что главным направлением своей деятельности они считали решение Палестинской проблемы. Но умелые действия «васпов» так и не позволили создать альянс для противодействия Израилю.

В 1962 году по инициативе короля Саудовской Аравии прошла Всеобщая исламская конференция в Мекке, в результате которой была создана Лига исламского мира (ЛИМ). Это — суннитская международная организация, целью которой является укрепление единства уммы на основе коранических установок. При этом она не ограничивается духовной сферой и нередко выходит на политический уровень, как это было, например, во время контртеррористических операций в Чечне. Лига, благодаря финансовой поддержке саудовского двора, открыла свои представительства практически на всех континентах и планирует превратиться в главный координационный центр исламского мира.

В сентябре 1969 года в Рабате (Марокко) создан первый межправительственный институт мусульманских стран — Организация Исламская Конференция (ОИК). В настоящее время в ее состав входит около 60 государств. Это — наиболее авторитетная международная мусульманская организация, имеющая статус наблюдателя при ООН и постоянно действующие исполнительные органы. Но все ее решения носят сугубо рекомендательный характер, поскольку она не имеет конкретных механизмов для их реализации. И скорее всего, создана под влиянием все тех же «васпов», которые таким образом дают возможность «спускать» избыточное давление недовольства, царящего в исламском мире.

Все сказанное подтверждает вывод, сделанный в начале этого раздела — глобальный проект «Халифат» на сегодняшний день не располагает единым центром (проектообразующей элитой) для реализации собственных задач.

В середине двадцатых годов XXI века для суннитского проекта «Халифат» истекает период «хаоса воюющих царств», который начался с поражения Турции в Первой мировой войне и последовавшего за этим окончательного распада Османской империи, единственной из мусульманских стран, входившей в число великих держав мира. После ухода Османской империи с политической сцены единого лидера в мусульманском мире так и не появилось. Более того, идеология ислама, несмотря на всю ее кажущуюся монолитность, далеко не однородна. Во всяком случае, между суннизмом в Саудовской Аравии и в Индонезии существуют значительные разногласия. А реалии нынешнего положения в умме таковы, что для вступления в период «малого процветания» в 2026 году мусульманским странам необходимо определиться с лидером.

В этой связи нельзя не вспомнить о событиях начала 2011 года, когда мусульманский мир Севера Африки был буквально взорван стремительным развитием революционного движения, опрокинувшего или поколебавшего наиболее устойчивые и благополучные, с точки зрения обывателей, режимы в Тунисе, Египте, Ливии, Бахрейне. Внезапность этих загадочных событий взволновала общественное мнение и политическую мысль:

? кто–то решил, что таким образом реализуется экспансия мусульманского мира, и не за горами воссоздание Великого Халифата;

? по мнению ряда экспертов, это ответ молодежи на укоренившийся в общественном сознании догматизм, лишающий подрастающее поколение возможности самореализации;

? отдельные обыватели как всегда во всем винят жидомасонов.

На самом деле, взгляд на мировые процессы с учетом проектности и цикличности жизни самих проектов позволяет сделать иной вывод.

1. События начала 2011 года продемонстрировали возросшую политическую активность мусульманской молодежи, стремление широких социальных слоев мусульманского мира к выходу за пределы предопределенности, пассионарность лидирующих группировок. Это лишь подтверждает вывод о том, что проект вплотную подходит к качественному переходу из длящегося около 100 лет периода «хаоса воюющих царств» к периоду «малого процветания».

2. Игроков за карточным столом истории несколько (девять проектов), пять из них — главные (проекты «Большой пятерки»), Если мы поймем, кому выгодны события на Севере Африки, то с высокой долей вероятности найдем прямых или косвенных зачинщиков. Ответим на главный вопрос римского права «Cui prodest?», по мнению Цицерона, позволяющий вычислить преступника. Итак, кому выгодно?

Евреям (проект «Вечное царство Израилево») подобное развитие событий едва ли на руку, поскольку оно напрямую угрожает существованию государства Израиль. Например, режим Мубарака в Египте пал. Но при этом режиме на египетско–израильской границе все было тихо, а туристы, прибывшие на курорты Египта, без оформления виз отправлялись в Иерусалим или на Мертвое море. Более того, усиление исламского фактора в странах Севера Африки будет способствовать консолидации мусульманского мира вокруг Израиля, который останется на Ближнем Востоке не просто в изоляции, а в окружении абсолютно недружественных режимов. Это может спровоцировать израильское руководство на превентивные меры, что приведет к полномасштабной войне, по крайней мере на Ближнем Востоке, росту цен на нефть и иные энергоносители.

Ватикан (проект «Папская империя Рима») вряд ли заинтересован в осложнении ситуации в нефтеносных районах, поскольку окормляемая папством старая европейская (континентальная) аристократия руководит европейскими процессами. А те в значительной степени зависят от экспорта энергоносителей. Европа и так задыхается в условиях постоянно растущих цен на нефть и газ. А тут еще и традиционные союзники могут лишиться своих мест. Конечно, с точки зрения либеральной демократии, Каддафи чудовище! Но он свое, понятное чудовище, которому даже в порыве признательности можно поцеловать руку, как это сделал близкий к папству итальянский премьер–министр Берлускони. Да и с точки зрения геополитики потрясения в непосредственной близости от Европы — не лучший вариант. Война — это радиоактивные облака, ухудшение условий жизни и огромный поток беженцев, с которым Европа может просто не справиться. А рост цен на нефть, как следствие столь печального развития событий, приведет лишь к укреплению доллара, что оставляет мало шансов на выигрыш евро в непрекращающейся битве валют.

Шииты (проект «Имамат») должны опасаться подобного развития событий, ибо объединение суннитского большинства под какими угодно лозунгами и флагами — это в первую очередь угроза шиитскому меньшинству. Да, шииты пассионарны! Да, они спокойно идут на смерть! Но их всего около 100 миллионов против почти миллиарда суннитов. И возвращение к временам лозунгов типа «Убей шиита — и ты попадешь в рай» не может их не настораживать. Просто так они не сдадутся. А потому начало войны между шиитами и суннитами на Ближнем Востоке — дело весьма возможное и даже очевидное. Результатом будет рост цен на энергоносители и сохранение существующего мирового экономического порядка.

Китайцы (проект «Срединная империя») развитием событий на Ближнем Востоке явно озабочены. Во–первых, в самом Китае находится «засадный мусульманский полк» — около 10 миллионов мусульман, так называемых «хуэйцзу», официально признанных Пекином в качестве национального меньшинства и пока лояльных к центральной власти. Расширение мусульманского братства во всемирном масштабе может изменить их настрой и вернуть к мысли о том, что «правоверный» не может зависеть от «гяура» («неверного»), то есть великоханьского большинства Китая, исповедующего буддизм, даосизм и конфуцианство одновременно. А такая смесь с точки зрения ислама, в какой–то степени признающего людей Писания, евреев и христиан, уже абсолютное язычество! То есть зло! Китай имел ряд наивыгоднейших проектов со странами региона, и возникшие там изменения потребовали свернуть значительную их часть. К примеру, по состоянию на март 2011 года из Ливии выехало более 20 тысяч китайцев, работавших там по контрактам, и всего лишь 2000 граждан других стран.

Китай зависим от поставок энергоносителей и цен на нефть и газ. Война в нефтеносных районах — это лишнее и немалое бремя на шее китайских руководителей, стремящихся вывести свой полуторамиллиардный народ к вершинам благополучия и счастья.

И, наконец, WASP — «Белые англосаксонские протестанты» — последний проект «Большой пятерки». Многомиллиардный государственный долг, экономический кризис, стремление всех и вся избавиться от диктата доллара…

Что делаем для укрепления своего влияния в пока еще однополярном мире? Да еще в условиях вступления проекта в период «хаоса воюющих царств» (с 2000 года)? Правильно, воюем! Афганистан, Ирак… На 2007 год планировался Иран, но не случилось — евреи не захотели подставляться. Тогда нужно запалить с другого конца. Лишить Израиль союзников на Ближнем Востоке, загнать его в угол, откуда некуда будет деться. Может, это заставит несговорчивых евреев, в качестве превентивной меры, напасть на Иран?! Евреев не убедить — объединим суннитов, спровоцируем их против шиитов. Война, кризис, нефть, доллар! Всегда и во все времена именно политика по принципу «разделяй и властвуй» приносила «васпам» наибольшие дивиденды. Вечно кипящий котел противоречий между соседями всегда требует присутствия грамотного «повара», способного превратить кипящий бульон в изысканное блюдо англосаксонского процветания.

Итак, назвать провокатора, виновного в тех событиях, которые происходят в Северной Африке в 2011 году, трудно, но то, что они, в первую очередь, выгодны США и Великобритании, очевидно.

Но проигрывая в одном, проект «Халифат» за явным преимуществом выигрывает в другом — готовность мусульман отстаивать нормы Корана ценою собственной жизни превращает ислам в самую привлекательную идеологию настоящего времени. Для огромного числа жителей планеты Земля, не довольствующихся удовлетворением физиологических потребностей, сохранивший патриархальные традиции ислам выглядит привлекательно на фоне стран либеральной парадигмы, где:

? разрушены социальные устои общества;

? фактически уничтожен институт семьи;

? прервана связь поколений;

? старики доживают свой век в домах престарелых, а дети растут в приютах;

? женщины не хотят рожать, а мужчины — связывать себя узами брака;

? однополая «любовь» стала нормой;

? критерием благополучия является не большая семья, а счет в банке и гламурный успех его обладателя.

Если же вспомнить об активности и пассионарности мусульман, которые в последние десятилетия бурно осваивают ареалы привычного расселения представителей европейской цивилизации, то становится понятно, что возрождение единого проекта «Халифат» может пойти и по иному пути.

Успехи его «инфильтрации» в зоны ответственности иных проектов очевидны:

? российский Северный Кавказ и Поволжье, бывшие вотчиной Русского проекта вплоть до крушения СССР, фактически полностью находятся под влиянием суннитского мировоззрения;

? в Европе мечетей стало чуть ли не больше, чем в странах уммы;

? граждане США и других стран англосаксонского корня все чаще принимают ислам. Появление крупного мусульманского анклава в Косово, на священной для православных земле, произошло не без корыстного участия все тех же англосаксов, подсунувших таким образом своему извечному конкуренту, континентальной Европе, долгоиграющую проблему. Объединение, даже только идейное, Косово, Албании и рвущейся в Евросоюз Турции может возродить де–факто канувшую в Лету Османскую империю. И тогда над западными странами, в первую очередь над Европой, с которой данный проект находится в экзистенциальном противоречии, вновь будет реять мусульманский стяг, как символ возрожденного Халифата.