Книга: Человек третьего тысячелетия

Интенсивность умственного труда

Интенсивность умственного труда

В XIX веке всякий, имеющий хоть какое-то образование, работающий не руками, а головой, работал не долго, 5–7 часов. И работал он совсем не так интенсивно, как мы с вами.

Пролетариат начинал работать очень рано, лет с 14-ти, а вот средний класс – очень поздно, лет в двадцать с небольшим, а то и в двадцать пять. Человек не торопясь, успев подумать обо многом, кончал гимназию, так же не спеша заканчивал университет или институт, без нервотрепки начинал профессиональную карьеру…

На русском языке о карьере инженера написана трилогия Гарина-Михайловского – явно автобиографическая.[38]

Возраст большинства достижений в 1900 году был ку-уда выше, чем в 2000! Это в середине XX века Джон Кеннеди в 43 года стал Президентом США! Это в конце XX века появилось много докторов наук «до сорока».

В XIX веке вершины интеллектуальной карьеры достигали поздно, уже к тому возрасту, который считался старостью, – уж по крайней мере, «за пятьдесят». Исключения были, но немного.

В этом спокойном течении жизни было много хорошего: у ученого, чиновника, человека искусства, преподавателя оставалось время много на что: на искусство, на чтение книг, на путешествия, на личную жизнь, на долгие размышления о том и другом.

Даже там, где существовало предпринимательство, люди помнили – есть и другие сферы жизни. Удивляться ли множеству меценатов XIX века? Ведь и дельцы имели много времени для того, чтобы интересоваться науками и искусствами, вникать в какие-то общественные дела.

Путешествия в неизведанные области земного шара всегда находило своих, говоря современным языком, спонсоров. Открытия истоков Нила, работы Смита и Амундсена на ледовом щите Антарктиды, проникновение европейцев в Тибет и внутренние районы Китая привлекали внимание всего общества, а не только узких специалистов.

Один купец Третьяков помог такому количеству художников, как не всякий фонд в наше время. И Суриков ушел из Красноярска в Петербург на средства местных купцов Красноярска. Впрочем, примеров можно найти очень много.

Даже в начале XX века интеллектуальная и деловая жизнь по современным понятиям, велась не интенсивно, даже центры деловой активности оставались чуть ли не сонными, люди двигались медленнее и успевали намного меньше правнуков и праправнуков.

Но зато они успевали в большем числе сфер жизни! Они всегда находили время для картин, книг, прогулок, путешествий, долгих разговоров и раздумий, для сложной, красивой личной жизни.

Если не все, то очень многие люди интеллигентных профессий, многие дельцы были своего рода самодеятельными философами, пытавшимися осмыслить себя и жизнь.

Именно поэтому могли творить художники, которые ориентировались не на рынок, а на достижение совершенства.

Конечно, «Завоевание Сибири Ермаком» Сурикова или «Нападают врасплох» Верещагина – это в первую очередь империалистические картины. Русское общество приветствовало расширение своей Империи, завоевание Сибири воспринималось так же, как открытие истоков Нила или как знамя, водруженное Амундсеном на Южном полюсе.

Но ведь многие художники писали на точно такие же темы. Только вот писали они слабее, и если даже имели известность – то не такую громкую, гонорары – не такие высокие и возможности – не столь обширные.

Общество высоко оценивало не только идею, но и уровень ее выражения. Не только суть, но и форму. У большинства людей были время и силы вникать в эту самую форму, интересоваться, не только о чем, но и насколько хорошо нарисовал художник. И разбираться в этом «хорошо».

К началу XX века сформировался огромный, в десятки миллионов человек, средний класс Европы. Русская интеллигенция была частью этого среднего класса. Миллионы людей образованных, но не замученных тем, что англичане называют «крысиными скачками». Делающих карьеру, но имеющих много свободного времени.

Именно вкусы этого слоя людей позволили издаваться огромными тиражами книгам Толстого, Пушкина, Чехова, Куприна, Гумилева: их охотно читали и довольно быстро раскупали. Для того, чтобы стать читаемым и раскупаемым писателем, следовало в первую очередь сделаться очень хорошим писателем.

Те, кого мы почитаем как величайших писателей XIX – начала XX веков, действительно самые большие Мастера. Не верите? Тогда вам придется взять на себя труд: прочитайте книги тех, кого порой называют «несправедливо забытыми»: Боборыкина, Михайлова, Сульженецкого, Данилова-Остапенко, Чарской, Вербицкой, Черного… Впрочем, их много, очень много.

Вряд ли вы сможете потратить несколько месяцев на то, чтобы убедиться в моей правоте… Вы слишком интенсивно живете для того, чтобы сидеть в библиотеках, перечитывая забытых писателей XIX и начала XX века. Но если вы и потратите эти несколько месяцев, предупреждаю честно – вы только убедитесь в моей правоте: «несправедливо забытые» забыты вовсе даже вполне справедливо. Хорошие писатели, они все же не дотягивают до тех, кто стали знаменитостями при жизни и остались в памяти потомков. Уровень другой!