Книга: По ту сторону поводка [Как понять собаку и стать понятным ей]

Сделайте свой голос иллюстрацией того, что должна выполнить собака

Сделайте свой голос иллюстрацией того, что должна выполнить собака

Когда выполняя диссертационные исследования, я была на ипподроме на техасской границе, меня интересовал вопрос, зависят ли звуки, которые мы применяем, чтобы побудить наших животных ускориться или замедлиться, от языка, на котором мы говорим. К тому времени я уже собрала множество записей англоязычных тренеров собак, работников конюшен и т. п. Эта поездка была моей первой попыткой записать на пленку работающих с животными профессионалов, которые говорят не по-английски. К сожалению, мой поиск ипподромов на техасской границе обнаружил, что в Техасе нет тотализаторов. Отсутствие ставок означает недостаточное количество денег и отсутствие шикарных выкрашенных в белый цвет конюшен и пешеходных дорожек, выложенных кирпичом, подобных тем, что я когда-то видела по телевизору. Беговая дорожка и конюшни, которые я посетила в этот день, пришли в упадок и выглядели грязными и на удивление пустыми. Я не имела ни малейшего понятия о том, что скачки были приостановлены из-за двух убийств за последний месяц. Похоже, что ипподром был осиным гнездом двух видов продажи наркотиков: наркотиков для людей и наркотиков, которые дают скаковым лошадям, чтобы улучшить их достижения.

Я по наивности забрела в конюшни, обвешанная дорогими диктофонами, микрофонами и видеокамерами, заглядывая в темные уголки в поисках тренеров, с которыми контактировала ранее. В основном я помню вскакивающие при моем появлении силуэты, хватающие какие-то предметы и ныряющие в темные потаенные места подальше от дверей. За этот день я стала разбираться в определении шприцов, таблеток и бутылочек из-под «лекарств», перелетающих по воздуху за копнами сена на пути скрывающихся в тень людей. В каждом спорте, не важно, хорошо ли финансируемом или малобюджетном, встречаются тренеры, обходящие все правила На этом ипподроме в данном отношении явно приложили особые усилия, и посторонний с диктофонами и видеокамерами вряд ли был желанным собеседником.

Я находилась в поиске разноязычной выборки хендлеров и хотела получить информацию о том, как испаноговорящие жокеи ускоряют или замедляют бег лошадей. Позднее я предполагала сравнить их с жокеями и тренерами собак, говорящими на английском, баскском, китайском языках, языке перуанских индейцев кечуа и еще на 12 языках. Но в тот момент мне нужны были испаноговорящие испытуемые без знания английского языка. А все жокеи, болтавшиеся вокруг этого старого, пришедшего в упадок ипподрома, говорили или только по-английски, или на обоих языках.

«Подождите, пока появится Хосе — сказали мне. — Он может объявиться в любой день, и он знает полно тренеров и жокеев, не говорящих по-английски: он сведет вас с ними». Они были правы. Хосе знал всех, и все знали его, и хотя он был не меньше других в недоумении по поводу того, чего я здесь, собственно, делаю, он согласился свести меня с тренерами и жокеями, говорящими только по-испански с тем, чтобы я могла записать их на пленку во время работы с лошадьми. Проезжая через Хиллкантри, что на юге Техаса, мы остановились у магазинчика на краю городка. Хосе вернулся (это было 8 утра) с ящиком пива. Откупорив бутылку, он закурил джойнт[17] размером с сигару и сказал: «О’кей, Триша, мы доставим тебя ко многим парням, говорящим по-испански, о’кей? Хочешь затяжку?» Я отказалась и на всякий случай незаметно нащупала в кармане свой швейцарский армейский нож.

Хосе сдержал свое слово. Я записала, должно быть, пять пленок тренеров и жокеев, не говорящих по-английски. Быстро выяснилось, почему Хосе знал каждого и был рад меня к ним отвезти. Каждый раз, когда мы приезжали на новое место, я старательно игнорировала толстые продолговатые мешки, которые он исподтишка передавал тренерам. Я возилась со своей аппаратурой, пока Хосе заканчивал дела по своему основному заказу и затем объяснял, зачем я здесь. Бог знает, что он им говорил: мои ограниченные познания в испанском не позволяли следить за беседой. Все они, определенно, считали меня ненормальной, но тем не менее принимали, как вы бы принимали располагающего к себе, безвредного инопланетянина.

И в определенном смысле я и была инопланетянином, уделяя специальное внимание звукам, которые другие люди используют с животными, как если бы изучала другой биологический вид. Я чувствовала себя как Джейн Гудолл, благожелательно любопытствуя по поводу интересных звуков приматов вокруг меня, с той лишь разницей, что эти приматы по случаю оказались людьми. То, что я узнала об этих интересных звуках, оказало глубокое влияние на мою коммуникацию с собаками. Профессиональные тренеры животных, которые, как и любой другой, должны знать, как использовать звук при взаимодействии с животными, отличаются от обычных владельцев собак в одном строго определенном моменте. Они способны отделять собственное эмоциональное состояние от производимых ими звуков, издавая звуки, которые, скорее, вызывают необходимую реакцию животных, чем отражают их собственные чувства.

Это не так просто, как может показаться. Эмоции людей оказывают глубокое влияние на то, как они говорят, не только в смысле используемых слов, но и в смысле того, как произносится определенное слово. Это называется «просодическая сторона речи»[18]. Я уверена, что вы слышали фразу: «Важно не то, что вы говорите, а как вы это говорите». То, как мы произносим то или иное слово, иногда передает не меньше информации, чем само это слово. Просто послушайте, как по-разному вы можете произнести имя своей собаки. «Маги», — можете сказать вы с бархатной теплотой в голосе, когда прижимаетесь друг к другу, и она тычется мордой в ваше лицо. «Маги!» — кричите вы пронзительным и полным ужаса голосом, когда она начинает выбегать на дорогу. То, как мы произносим имя своей собаки или любое другое слово, фразу, часто обусловлено тем, как мы внутренне себя чувствуем. Просто припомните случаи, когда страх или нетерпение закрадывались в вашу речь, даже если вы этого не хотели.

Ранее мы говорили о том, как взволнованные приматы повторяют одни и те же звуки, когда уровень их возбуждения растет. Шимпанзе кричат быстрее и быстрее пропорционально количеству обнаруженной пищи. Звуки буроголовых тамаринов разрастаются до оглушительного повторяющегося щебета, когда они возбуждены из-за еды[19]. Свойство издавать то, что носит название структурированные звуковые сигналы, настолько распространено в животном мире, что десятилетия назад ученые построили на его основании гипотезу, согласно которой производимые животными звуки должны отражать исключительно их внутреннее состояние. Теперь мы знаем, что это не так, поскольку несколько хорошо изученных видов используют звук как отображение чего-то внешнего по отношению к ним (например, различные типы хищников). Но свойство связывать наши внутренние эмоции с производимыми нами звуками сильно и для его преодоления требуется необыкновенная энергия.

Звуки, которые мы, животные, производим, когда взволнованы, имеют значение отнюдь не только как индикаторы уровня нашего эмоционального возбуждения. Они также могут оказывать существенное воздействие на кого угодно из тех, кто их слышит, включая не только людей. Я вспоминаю моего дорогого друга Тодда, которого как-то раз усадили на неподходящего — нетренированного и возбужденного — коня. Тодд отчаянно повторял: «Вэу! Вэу! Вэу!», в то время как его конь переходил в безудержный галоп. Чем быстрее мчался конь, тем быстрее вылетало «вэу!» изо рта Тодда. Но чем быстрее он повторял «вэу!», тем быстрее бежал конь. Случилась эскалация общего возбуждения, которую так легко вызвать и так сложно остановить. Возбужденные люди производят звуки, которые отражают то, что они чувствуют внутри. Вместо того чтобы помочь животному делать то, что следует (или прекратить делать то, чего не следует), эти звуки часто лишь приводят слышащее их животное в состояние возбуждения.

Говорю это не просто так: я потратила 5 лет диссертационных исследований на эту самую тему. Образцы звука, которые, как я выяснила, используют профессионалы, работающие с животными, поразительно однотипны. Анализ 104 работающих с животными профессионалов и 16 различных языков выявил универсальное использование коротких, быстро повторяющихся звуков, чтобы поторопить животных, и единичного продолжительного звука, чтобы замедлить или остановить их. Виды звуков разнятся: от хлопков в ладоши до свиста, причмокивания и слов на языке работающего с животным. Но образец звука был всегда один и тот же: во всех языках люди подгоняли животных короткими, повторяющимися хлопками, причмокиванием, прищелкиваниями, словами или свистом. Говорящие по-английски, испански и по-китайски жокеи, наездники, участвующие в родео, хендлеры рабочих лошадей и наездники, объезжающие лошадей — все издавали повторяющиеся звуки прищелкивания и причмокивания, чтобы побудить лошадей бежать быстрее. Баскские тренеры пастушьих собак и их коллеги перуанские индейцы кечуа использовали короткий повторяющийся свист и короткие повторяющиеся слова, чтобы стронуть собак с места. Англоговорящие погонщики ездовых собак выкрикивали короткие повторяющиеся звуки слов вроде «Гоу! Гоу! Гоу!» и «Хайк! Хайк! Хайк!» или «Хайа! Хайа! Хайа!», чтобы добиться большей от собак скорости.

В противоположность этому, когда хендлеры хотели замедлить или остановить животных, они использовали единичный продолжительный по времени звук. Ни один хендлер во всей выборке ни разу не использовал прищелкивания, хлопки, шлепки, причмокивания или повторяющиеся короткие слова, чтобы притормозить рабочих животных, будь то лошадь, собака, водяной буйвол или рабочий верблюд. Распространенные английские команды по замедлению собак и лошадей — это «стоп», «вэу», «тише». Североафриканские хендлеры, которых я интервьюировала, рассказали мне, что верблюды обучены ложиться на звуки типа «хууш» или «кууш». Наездники из числа перуанских индейцев кечуа использовали как единичное длинное «счуу» (также используемое в совершенно другом языке — баскском — для остановки ослов), так и слово, звучащее как «ишххххта», чтобы остановить лошадей. Китайские жокеи притормаживали лошадей при помощи звуков, напоминающих «йууууу» и произносимых протяжно с постепенным понижением. Свист хендлеров пастушьих собак представлял собой единичный звук: или единичный тянущийся, чтобы замедлить собак, или одну резкую с переходом от высоких тонов к низким, чтобы остановить быстро несущихся собак. Этот образец с двумя версиями команды «замедления» воспроизводился во всей выборке: единичный длинный, непрерывный звук использовался, чтобы замедлить или успокоить животное, и один резкий звук — чтобы мгновенно остановить его, когда оно быстро мчалось. Если вдуматься, это логично, что «тормозящие» сигналы попадали в две различные категории. Ведь замедление и успокоение это абсолютно иная реакция, чем мобилизация энергии на то, чтобы резко затормозить на полном ходу.

Возможно, все эти работающие с животными профессионалы использовали похожие звуки потому, что они просто делали то, что обычно в таких случаях делают люди, а животные научились правильно на это реагировать. Но большинство профессиональных тренеров животных уверенно, что определенные типы звуков работают лучше других, когда вы хотите подстегнуть или поторопить животное. Хендлеры скаковых лошадей, которых я интервьюировала, свято верили в стимулирующий эффект коротких повторяющихся звуков «сч сч сч». Они поведали мне, что жокеям не позволено использовать «сч сч», когда они подгоняют лошадей к стартовым воротам, поскольку это окажет чрезмерный стимулирующий эффект на уже находящихся там лошадей.

Работающие с собаками на хердинге используют точно такие же виды звуков для того, чтобы стимулировать неуверенную собаку противостоять опасному барану. Баррель-рейсеры (баррель-рейсинг — разновидность родео, требующая особой быстроты и точности) используют такую совокупность звуков для влияния на лошадей: два-четыре щелчка — чтобы вызвать ходьбу; повторяющие причмокивания — чтобы перейти на галоп, и серии из «сч сч сч» — чтобы скакать с максимальной скоростью. В моих рабочих записях я обнаружила свидетельства семнадцати случаев, когда работающие с лошадьми отказывались повторять это «сч» в присутствии лошадей из-за опасений, что они перевозбудятся, и справиться с ними во время записи будет слишком сложно. Приматы не единственные животные, варьирующие использование коротких повторяющихся и длинных непрерывных звуков. Лошади, овцы и собаки (и список этим далеко не исчерпывается) — все используют короткие повторяющиеся звуки, когда подзывают свой молодняк. Маленькие щенки издают короткий повторный высокий визг, сигнализируя матерям о нужде и прося у них помощи. Самцы крыс, ухаживающие за самками тем более успешны в привлечении их внимания, чем чаще издают повторяющиеся звуки. «Похотливые» петухи добиваются большего, когда кукарекают быстрее и чаще: чем быстрее они повторяют свое «кукареку-ку-ку», тем больше кур к ним подходит. Исследования поведения птиц, таких как серебристые чайки и домашние воробьи, установили, что короткие повторяющиеся крики приводят к привлечению других членов стаи. Тот факт, что особь серебристой чайки издает эти крики только тогда, когда имеется достаточно пищи не только для нее одной, по-видимому, означает, что функция подобных криков — созывать других членов стаи.

Для своей диссертации я выполняла отдельное исследование, в котором проверяла гипотезу о том, что разные типы звуков оказывают разное влияние на щенков. Результаты были четкими и недвусмысленными. На основании числа шагов, сделанных передними лапами, мы обнаружили, что уровень активности щенков возрастает после четырех коротких свистов, но не после одного длинного и непрерывного. Любителям собак будет особенно интересно узнать, что четыре коротких свиста (сравнимых со слогами) оказались более эффективными, чем один продолжительный свист, в тренировке наших пятимесячных щенков подходить на зов. Это логично, учитывая, что приход на зов обычно означает усиление активности.

Такое совпадающее использование звука при работе с животными у людей, говорящих на разных языках, напоминает другие универсальные аспекты речи. Исследователи обнаружили, что люди говорят как с собаками, так и с младенцами схожим образом, и что люди по всему миру разговаривают с младенцами в похожей манере[20]. «Motherese» — это речь более высокого, чем обычно, тона, который поднимается и опускается в большей степени, чем при разговоре со взрослыми. Дело не только в том, что младенцы сильнее настроены на «motherese», но и в том, что вне зависимости от своего родного языка, родители говорят со своими младенцами на универсальном «языке». Некоторые элементы «motherese» полезны при разговоре с собакой (описано в приведенном ниже подразделе «Модуляция высоты голоса») и свидетельствуют об универсальной эволюционной связи между всеми нами — млекопитающими. Однако иногда эта форма разговора мало, что нам дает. Весьма маловероятно, что разговор, похожий на разговор с младенцем, сработает в случае с возбужденной собакой, которая готова преследовать белку. Поэтому чем гибче вы будете обращаться со своей речью, тем лучше будет ваша собака слушать. На следующих страницах я приведу специфические примеры того, как максимально эффективно использовать звук, чтобы побудить вашу собаку делать то, что вы от нее хотите.