Книга: Захватчики: Люди и собаки против неандертальцев

10. Под давлением конкурентов

10. Под давлением конкурентов

Захватывающую историю могут рассказать находки, связанные с пещерными медведями, которые жили в описываемые времена. В Евразии обитали два вида пещерных медведей – восточный (Ursus ingressus) и западный (Ursus spelaeus). Их можно распознать по анатомическим особенностям и по разным мтДНК. Исчезновение этих видов – двухчастная история, которая проливает свет на волну вымирания хищников, прокатившуюся по Европе в те времена.

В течение короткого периода оба вида пещерных медведей могли пересекаться на территории современной Германии, а на территории Австрии они сосуществовали 15 000 лет. Как им удавалось избегать конкуренции друг с другом? Судя по изотопным исследованиям группы Эрве Бошерена, оба вида пещерных медведей были абсолютно травоядными{164}. Кроме того, результаты изотопного анализа изученных образцов не пересекались, а значит, представители этих двух видов медведей питались либо разными видами растений, либо растениями, произрастающими в разных регионах или на разных высотах, разделив между собой, таким образом, определенную нишу. Другими словами, хотя оба вида пещерных медведей были полностью или преимущественно травоядными, они не конкурировали за пищу и могли успешно сосуществовать.

Пещерные медведи были не единственными представителями медвежьих в Евразии того исторического периода; бурый медведь (Ursus arctos), который обитал в тех же местах, еще больше усложнял экологическую ситуацию. Бурые медведи были меньше, но совершенно точно употребляли больше животной пищи, чем оба вида пещерных медведей. Они не относились к строго плотоядным, как, например, пещерные львы, также обитавшие в этих долинах. Бурые медведи, как и их современные представители, демонстрировали обычную медвежью гибкость в рационе.

Некоторые исследователи предполагают, что люди современного типа могли существенно сократить численность западных пещерных медведей. Люди охотились на медведей, когда те залегали в спячку – в этом случае животные становились доступным «ресурсом». Сьюзен Мензель из Тюбингенского университета так описывает ситуацию: «[Некоторые поддерживают] гипотезу о конкуренции за убежище, поскольку и люди современного типа, и неандертальцы могли серьезно соперничать за пещеры и вынуждали пещерных медведей уходить в менее удобные для спячки берлоги. Однако охота была дополнительным фактором, который мог оказывать сильное влияние, может быть, не на отдельную генетическую группу, но на всю популяцию пещерных медведей в целом… Для пещерных медведей было смертельно опасно отправляться в спячку в пещеры. Там они становились легкой добычей в отличие от бурых медведей, которые предпочитают, по крайней мере в наше время, устраивать берлоги на открытой местности… Более того, многочисленные следы орудий на костях пещерных медведей из пещеры Холе-Фельс и до сих пор торчащие из их грудных позвонков кремниевые наконечники указывают, что на этих животных велась охота» (рис. 10.1 и 10.2){165}.

Располагая столь весомыми свидетельствами, вряд ли можно сомневаться в том, что люди охотились на пещерных медведей. Однако кости также рассказывают нам о том, как люди современного типа умели приспосабливаться. Большая часть костей пещерных медведей, найденных в пещерах долины реки Ах в Германии, которые относятся к неандертальскому периоду, принадлежала животным, умершим естественной смертью, предположительно, во время спячки или ранней весной. Признаки, указывающие на то, что неандертальцы систематически охотились на пещерных медведей, встречаются крайне редко. Останки пещерных медведей, относящиеся к ориньякскому и граветтскому периодам (после прихода людей современного типа), в этих районах встречаются реже, но вместе с тем на костях гораздо чаще можно найти следы использования каменных орудий для разрезания, свежевания или разделки туши животного – началась регулярная охота людей на пещерных медведей и разделка добытых туш. Охота на медведей во время спячки или ранней весной, когда только что проснувшиеся и голодные взрослые особи покидают своих детенышей в поисках еды, должна была быть относительно легким делом. Поскольку и неандертальцы, и люди современного типа использовали пещеры в качестве укрытия, знание о том, где расположены пещеры и какие из них пригодны для использования в качестве жилища, должно было стать важнейшей для выживания информацией.

Мы знаем, что численность популяции пещерных медведей резко снизилась. Доля обоих видов пещерных медведей в общей массе останков животных при переходе от эпохи неандертальцев к эпохе современного человека сократилась с 55 % (причем большая часть останков принадлежала животным, умершим естественной смертью, не связанной с деятельностью гоминин) до 20–32 % (рис. 10. 3). Этот вывод подтверждается также находками, сделанными международной исследовательской группой, которой удалось получить и проанализировать 59 последовательностей мтДНК пещерных медведей и 40 мтДНК-последовательностей бурых медведей. По словам автора исследования Авроры Грэндал-Данглад из Университета Ла-Корунья, «сокращение генетического разнообразия пещерного медведя (Ursus spelaeus) началось около 50 000 лет назад, то есть намного раньше, чем принято считать, во времена, ознаменованные не глобальными изменениями климата, а началом распространения человека современного типа»{166}. Поскольку сокращение генетического разнообразия в популяциях пещерных медведей началось в период стабильного климата, ученые отбросили гипотезу климатического влияния и предположили, что причиной была конкуренция со стороны современного человека, даже несмотря на сомнительность соперничества человека и медведя за мясо{167}. Правда, люди могли использовать медвежью шкуру наряду с мехом других животных. Кроме того, гоминины нуждались в растительной пище, которой питались и медведи.

Тогда же, когда популяции пещерных медведей начали резко сокращаться, плотность распределения археологических находок (каменных орудий и отходов их производства) в этом регионе Германии выросла примерно в 10–15 раз. Увеличение количества археологических находок после прибытия на эту территорию человека современного типа очень хорошо видно. Оно отражает быстрый рост популяции людей, который Мелларс и Френч обнаружили в своих исследованиях, проведенных во Франции{168}. Можно предположить, что увеличение численности человеческих популяций должно было привести к повышению степени конкуренции за все те ресурсы, на которые претендовали и медведи, и люди современного типа.

Какой из ресурсов в этом случае оказался критическим? Группа исследователей под руководством Мензеля пришла к следующему выводу: «Рост плотности популяций ориньякских и граветтских охотников (людей современного типа) и увеличение объема свидетельств, указывающих на убийства и разделку туш пещерных медведей, однозначно говорят о том, что люди поспособствовали исчезновению пещерных медведей, устраивая охоту и соперничая с медведями за берлоги и другие ресурсы»{169}. Последние известные западные пещерные медведи жили около 23 900 ± 110 некалиброванных (или между 28 730 и 28 500 калиброванных) лет назад. Восточные медведи просуществовали немного дольше, возможно, потому, что проводили зиму в спячке не в столь предсказуемых и уязвимых местах. Однако и они вымерли спустя 2000 лет. Подытоживая, можно сказать, что, несмотря на отсутствие конкуренции за добычу между травоядными пещерными медведями и современными людьми, медведи соперничали с людьми в других сферах, преимущественно за растительную пищу и, весьма вероятно, за привлекательные для жизни пещеры.

Бурый медведь смог пережить пещерных медведей, и существует до сих пор. Вслед за исчезновением всех конкурирующих пещерных медведей бурые медведи заняли освободившуюся нишу и стали более травоядными и менее плотоядными. Конечно, люди современного типа продолжали заселять регион и по-прежнему оставались опасными охотниками и соперниками. Но благодаря своему гибкому рациону питания – основной особенности медвежьей адаптации – бурые медведи смогли избежать бремени трофической конкуренции с современными людьми. Современные бурые медведи стремятся укладываться в спячку не в пещерах, а в других укрытиях, и именно это, возможно, в свое время избавило их от острой конкуренции с людьми.

Приведенные обобщенные сведения об исчезновении пещерных медведей показывают, что появление людей современного типа в экосистеме Евразии в период от 50 000 до 45 000 лет назад имело далекоидущие последствия для гильдии хищников. Конкуренция значительно возрастала по мере распространения и расселения современных людей. Даже пещерные медведи, которые не конкурировали с людьми за пищу, в итоге вымерли под давлением соперничества за укрытия и вследствие охоты, которую вели на них люди. В процессе сокращения популяции медведей изменение климата могло стать смертельным ударом для вида, и без того находящегося на грани исчезновения.

А как же другие виды млекопитающих, которые тоже столкнулись с изменением климата и вторжением людей современного типа в тот исторический период? Если мы внимательно посмотрим на граветтские гигантские мегастоянки и те останки животных, которые там обнаружены, мы найдем подсказки, указывающие на специфическую схему сокращения популяций или вымирания разных видов животных в тот период времени. Хотя ассамбляжи (коллекции находок) с этих стоянок состоят преимущественно из костей мамонтов, тем не менее там присутствует и большое количество костей волков, а также песцов и зайцев; имеются, пусть и в меньшем, но все же в достаточно большом количестве, кости росомах. У всех этих животных был хороший мех. На некоторых костях животных, обладавших ценными шкурами, присутствуют следы свежевания. Поскольку у людей современного типа, живших в те времена, уже были костяные иглы для шитья, представляется логичным, что некоторые виды животных становились объектами охоты ради шкур, из которых изготавливали одежду, а также накидки (покрывала), согревавшие спящих людей{170}. Хотя обработанные шкуры давали преимущество для выживания в холодной местности и снижали метаболические потребности, вместе с тем теплая одежда могла существенно повлиять на способность людей охотиться на мамонтов, если их способ охоты был сопряжен с длительным пребыванием на холоде, более долгим, чем при охоте на диких лошадей, благородных или северных оленей.

Тем не менее охота на животных ради меха и шкур или использование шкур животных, убитых ради пищи, оказались новым и очень важным сдвигом в поведении и образе жизни людей современного типа. Также к изменениям поведения такого рода можно отнести сбор костей мамонтов, умерших естественной смертью, для использования в качестве строительного материала и топлива. Мамонтовые кости с остатками жира служили великолепным топливом, которое долго и устойчиво горело при постоянной температуре.

В имеющихся свидетельствах можно увидеть кое-что еще. На стоянках человека современного типа некоторые мамонты были убиты и разделаны прямо на том месте, где теперь лежат их останки. Вы можете подумать: «Конечно, никто не станет тащить целого мертвого мамонта». Несмотря на то что на некоторых стоянках часть костей, использованных для строительства хижин, видимо, была тщательно очищены, другая часть костей подобной обработке не повергалась. Иногда найденные останки некоторых мамонтов представляли собой целый скелет животного, оставшийся от туши. Впервые в человеческой истории мы видим доказательство тому, что люди не только убивали очень крупных животных, но и могли защитить тушу от посягательств других хищников.

Множество граветтских стоянок содержит огромное число костей плотоядных животных. К примеру, на стоянке Павлов I в Чехии было найдено 47 323 фрагмента костей, которые принадлежали как минимум 536 животным и птицам{171}. Чаще всего встречались останки зайцев – около 200 особей и примерно 6800 фрагментов. Однако останки хищных животных составляли весьма заметную долю – 47 % идентифицируемых останков, что является крайне необычным, поскольку хищные животные, как правило, редки и опасны. Фактически самым распространенным плотоядным видом была лисица. (В этом исследовании песец и обыкновенная лисица были отнесены к одному виду, поскольку их сложно распознать по костным останкам.) Лисицы были представлены 123 особями и 5400 фрагментами костей. Кроме того, были найдены останки 57 волков (6619 фрагментов) и десяти росомах (781 фрагмент). Северные олени, которые относятся к более традиционному виду добычи, были представлены останками 57 особей (4000 фрагментов), примерно как волки. Поскольку волки в пищевой пирамиде стоят выше северных оленей, мы понимаем, что они должны реже встречаться в экосистеме, чем северные олени. Избыточное количество останков волков говорит о том, что они были важным объектом охоты.

Рябчики и белые куропатки, а также в?роны представлены 65 особями. Поскольку птичьи кости обычно более хрупкие, такое число найденных останков говорит о необычной их избыточности. Этот факт указывает на то, что расширение рациона питания, на который обращали внимание Кун и Стайнер, дало человеку современного типа конкурентное преимущество перед неандертальцами{172}. Были найдены останки как минимум восьми мамонтов, причем не полные скелеты, а только те кости, из которых можно было изготовить орудия или предметы искусства. Останки других видов животных присутствовали в гораздо меньшем количестве.

На 330 фрагментах костей, найденных на стоянке Павлов I, присутствовали следы свежевания, разделки и отделения мяса. Это довольно большое количество, так как люди, использовавшие каменные орудия, обычно старались их не затуплять, стуча по костям. Для сравнения: только на 23 фрагментах костей были найдены следы зубов плотоядных животных, значит, у хищников был весьма ограниченный доступ к этим останкам. Каким-то образом люди заставили их держаться подальше.

Еще одним ценным ресурсом были мамонтовые кости и бивни, а также кости, рога и зубы других видов млекопитающих. На таких огромных мамонтовых стоянках, как Павлов I, из этих необработанных материалов делали предметы искусства, орудия и украшения. Избыток останков хищных животных настолько нетипичен для археологических коллекций, что можно было бы усомниться в этих данных, если бы они не подтверждались находками, сделанными на других стоянках, среди которых Кремс-Вахтберг в Австрии, Дольни-Вестонице I и II в Чешской Республике, Костёнки в России и Краков-Спаджица E и F в Польше.

Как только гоминины начали охотиться, главной проблемой и серьезной опасностью стала защита добытой туши от падальщиков. Основной стратегией гоминин стало отделение мяса с помощью острых каменных орудий и удаление в безопасное место, где потенциальные конкуренты вряд ли станут пытаться отобрать добычу. Неандертальцы, похоже, именно так поступали с мамонтами, останки которых были найдены в пещере Спи, причем преимущественно это были части черепа, содержащие жирный и питательный мозг. На стоянке Молодово I неандертальцы, видимо, отдавали предпочтение лопаткам, черепам, бивням и тазовым частям – после тщательной очистки от плоти все эти мамонтовые кости шли на сооружение хижин.

Значительного успеха в охоте на мамонтов добились люди современного типа; мамонт представлял собой продуктовый «рог изобилия». Гари Хайнес из Университета Невады в Рено считает, что взрослый мамонт мог дать 500 кг мяса{173}. Я думаю, что эта оценка занижена, поскольку масса мяса большей части мамонтов составляла не менее 60 % от общего веса животного{174}, а значит, взрослый мамонт мог дать почти в четыре раза больше мяса, чем полагает Хайнес. Однако большую часть годного к употреблению мяса давала туша мамонта, поскольку в холодном климате в зимнее время мясо убитого мамонта замерзало прямо на месте. Можно считать замороженную тушу естественным холодильником, заполненным едой.

Давайте снова сравним возвращение высшего хищника (волка) в Йеллоустоун и ситуацию, сложившуюся на Евразийском континенте 50 000 лет назад. Когда волки вернулись в Йеллоустоун, они принесли пользу остальным хищникам, поскольку обеспечили экосистему большим количеством съедобных туш животных. Ближайшие конкуренты, койоты, уступили свою нишу высших хищников волкам, хотя в некоторой степени они выиграли благодаря увеличению количества падали.

Подобная ситуация не могла произойти в эру палеолита, так как люди современного типа нашли способ не только убивать мамонтов и других крупных зверей, но еще и сохранять свою добычу. Неандертальцы и другие местные хищники, таким образом, никак не выиграли от присутствия современных людей. Основным следствием появления людей современного типа стало повышение конкуренции, которое, в свою очередь, могло привести к сокращению численности неандертальцев – как возвращение волков сократило численность койотов – или даже к пространственному разделению современных людей и неандертальцев.

Одно из проявлений влияния инвазивного высшего хищника на экосистему состоит в непосредственном уничтожении его ближайших местных конкурентов (как, например, волки уничтожали койотов в Йеллоустоуне). Ближайшим к человеку современного типа хищником был неандерталец, однако мы знаем относительно небольшое количество прямых свидетельств того, что люди убивали неандертальцев. Хотя предполагалось, что их могли не просто убивать, но еще и съедать, подобная версия не имеет под собой твердых оснований{175}. На стоянках людей современного типа сохранились останки множества видов-жертв, в некоторых случаях даже останки конкурирующих хищников, но крайне редко встречаются кости неандертальцев. Почему?

Может быть, два вида гоминин не были столь близкими конкурентами, как на то указывают описанные выше исследования рационов, хотя довольно сложно понять, где могла спрятаться подобная систематическая ошибка. Другое объяснение может быть связано с тем, что люди современного типа и неандертальцы редко пересекались друг с другом в пространстве и времени (не более чем в течение нескольких тысяч лет), а потому мы могли просто не найти достаточного числа хорошо сохранившихся стоянок, чтобы получить требуемые доказательства. С другой стороны, неандертальцы могли быстро понять, что от современных людей нужно держаться подальше, а может быть, они просто довольно быстро вымерли, не выдержав возросшей конкуренции. Вспомним, что неандертальцы охотились на ту же добычу, что и люди современного типа, и практически все остальные виды хищников, существовавшие в ту эпоху. Однако неандертальцы страдали от неумения сохранять тепло, от высокой скорости обмена веществ, активного образа жизни, недостатков ручного оружия и потери большей части лесных мест обитания, в которых они охотились наиболее успешно.

Помимо того что современные люди добывали и использовали гораздо больше мамонтов и умели сохранять туши, они начали охотиться на волков, которые редко становились жертвами неандертальцев. Наиболее распространенное объяснение состоит в том, что волки, как и зайцы-беляки и песцы, стали объектом охоты из-за своего густого меха, который, несомненно, очень ценился. Правда, с каждого мертвого мамонта можно было получить огромное количество толстой шкуры, покрытой шерстью, длина которой в некоторых местах достигала метра. Мамонтовая шерсть, конечно, грубая и не такая густая, как у волков или лисиц. Но разве мы говорим о предметах роскоши? Подходила ли шерсть мамонта для изготовления веревок для сетей или мешков? Или, может быть, существуют иные причины, по которым добыча столь мохнатого зверя – одного из самых серьезных противников человека, бороться с которым было очень опасно, – вдруг стала возможной и необходимой? Может быть, как и с мамонтами, тот факт, что человек стал активно охотиться на волков, откроет для нас что-то важное о жизни людей той эпохи.