Книга: Вселенная

Глава 49 Слушая мир

Глава 49

Слушая мир

Идея Десяти Заповедей глубоко нетривиальная. В ней сочетаются два импульса, укоренившиеся в человеческой природе: составить список из десяти пунктов и указать другим, как себя вести.

Наиболее известный подобный список фигурирует в Ветхом Завете. Речь идёт о своде правил для еврейского народа, которые Бог дал Моисею на горе Синай. Десять Заповедей перечисляются дважды — один раз в книге Исход и второй раз во Второзаконии. В обоих случаях список не пронумерован, причём формулировки заповедей в этих списках немного различаются. Поэтому нет общего мнения о том, каковы же на самом деле Десять Заповедей. Иудеи, православные, католики и представители различных протестантских деноминаций цитируют немного разные списки. Например, лютеране не включают в список традиционный запрет о несотворении кумиров и тезис «не возжелай дом ближнего твоего» выделяют в отдельную заповедь, а не упоминают вместе с «не возжелай жену ближнего твоего и раба ближнего твоего». Важно, что заповедей всегда десять.

Философские школы, не относящиеся к традиционному религиозному мейнстриму, не могли не позаимствовать идею Десяти Заповедей и стали предлагать собственные списки. Есть атеистические заповеди, светские заповеди и т. д. Социалистические воскресные школы — британская организация, созданная в качестве альтернативы христианским воскресным школам, — предлагают список социалистических заповедей. («Помни, что всё хорошее на свете создано трудом. Тот, кто пользуется этим, не работая, крадёт хлеб рабочих».)

Хороший поэтический натуралист противостоит соблазну раздавать заповеди. Пословица гласит: «Дай человеку рыбу, и он будет сыт один день. Научи человека ловить рыбу, и он будет сыт всю жизнь». Когда речь заходит о том, как жить, поэтический натурализм не может дать нам рыбу. Скорее, он помогает понять, какие существа называются «рыбами», и, пожалуй, исследовать различные возможные способы рыбной ловли, если мы собираемся этим заниматься. От нас зависит, какую стратегию мы выберем и что будем делать с рыбой, когда её поймаем.

Целесообразно отойти от концепции «заповедей» и вместо этого предложить Десять Соображений: список верных утверждений, которые было бы полезно учитывать, формулируя и постигая собственные ценности и заботясь о жизни. Можно черпать вдохновение из Вселенной, тщательно прислушиваясь к ней.

* * *

1. Жизнь не вечна.

Джулиан Барнс в своём романе «История мира в десяти с половиной главах» предполагает, как мог бы выглядеть рай. Человек, который был при жизни английским рабочим, после смерти просыпается на новом месте, где всё прекрасно. Он может получить всё, чего попросит, с одной неявной уловкой: чтобы попросить, он должен суметь это вообразить. Будучи самим собой, он занимается любовью с бесчисленными прекрасными женщинами, ест всевозможные яства одни за другими, встречается со знаменитостями и политиками, а также достигает такого мастерства в гольфе, что вдвое чаще попадает в лунку, чем промахивается.

Его неизбежно начинают одолевать нервозность и скука. Расспросив райский персонал, он узнаёт, что есть возможность просто покончить со всем этим и умереть. «А есть ли такие люди, которые действительно решили умереть»? — спрашивает он.

Служитель отвечает: «Рано или поздно все выбирают такой вариант».

Люди всегда воображали, каким образом жизнь может продолжаться после телесной смерти. При внимательном рассмотрении ни один из этих вариантов не выдерживает критики. В этих сюжетах упускается, что любые изменения, и смерть в том числе, — это не опциональное условие, которое можно было бы обойти, а неотъемлемая часть самой жизни. На самом деле вы не хотите жить вечно. Просто желаете пожить подольше.

Жизнь заканчивается, отчасти поэтому она такая особенная. Всё существует здесь, перед нами, всё это мы можем видеть, трогать, влиять на это. Жизнь — не генеральная репетиция, во время которой мы строим планы и подвергаемся испытаниям в предвкушении, что после смерти всё-то и начнётся. Это единственная гастроль, которую мы можем дать, и от нас зависит, как мы ею распорядимся.

2. Желания — часть жизни.

Вообразите, что хотите достичь полного спокойствия. Закройте глаза, замедлите все телесные ритмы, усыпите разум. Некоторым это удаётся лучше, другим — хуже, но никто не может впасть в полную неподвижность. Вы постоянно дышите, ваше сердце качает кровь, в организме синтезируются миллиарды молекул АТФ, которые затем подпитывают незаметные процессы в организме. По эту сторону от гробовой доски абсолютного спокойствия не существует (даже по ту, если позволить себе небольшую поэтическую вольность).

Теперь обсудим компьютер. Сконструируем машину с колоссальной вычислительной мощностью, включим её и посмотрим, что она станет делать сама по себе. Да ничего. Просто будет стоять и гудеть. Мы можем её запрограммировать, поставить задачу и приказать её выполнить. Однако, если этого не сделать, машина не станет работать по своей воле, пусть даже и обладает способностью перемалывать числа. Можете её игнорировать, но терпение у неё не лопнет; можете её ломать — она не станет защищаться, оскорбляйте её — она не обидится.

Жизнь характеризуется движением и изменениями, и эти свойства проявляются у человека как разнообразные желания. С самого начала эволюции существуют вещи, которые мы желаем, — от наслаждения вкусной едой до помощи другим людям и восхищения произведениями искусства. Именно эти желания формируют нас, стимулируют человека заботиться о себе и об окружающих. Но желания нас не порабощают; мы способны к рефлексии и самосознанию, причём сами определяем, что нас волнует. При желании мы можем постараться сделать мир лучше.

3. Важно то, что важно для людей.

Вселенная — пугающее место. По сравнению с её мельчайшими компонентами мы достаточно велики: в теле среднего человека насчитывается около 10²⁸ атомов. Но по сравнению с общими размерами Вселенной мы абсурдно мелкие: больше 10²⁶ людей должны были бы взяться за руку и встать в цепочку, чтобы она протянулась через всю наблюдаемую часть космоса. Вселенная будет существовать ещё долго после того, как человеческий род исчезнет, причём она так и будет медленно развиваться в полном согласии с базовыми законами природы.

Вселенной нет дела до нас, но нам есть дело до Вселенной. Вот что делает нас особенными, а не бесплотные души и не особое предназначение в грандиозном плане мироздания. Спустя миллиарды лет эволюция породила существ, способных задумываться о мире, строить в уме его картину и тщательно его исследовать.

Мы интересуемся миром, его физическими проявлениями, а также собратьями-людьми и другими существами. Эти заботы, которые мы таим в самой глубине, — единственный источник «смысла» в любом космическом понимании.

Всякий раз, задаваясь вопросом о важности чего-либо, мы ищем ответ в контексте важности предмета для человека или людей. Мы принимаем мир и присваиваем ему ценность — таким достижением мы по праву можем гордиться.

4. Всегда можно сделать ещё лучше.

Мы достигаем понимания, совершая ошибки. Мы выдвигаем предположения о мире, проверяем, насколько они согласуются с наблюдаемыми явлениями, чаще убеждаемся в собственных ошибках, чем в правоте, и стараемся улучшить собственные гипотезы. Человеку свойственно ошибаться, и этим всё сказано.

Можно превратить собственное несовершенство во благо, признав его и оберегая, постоянно стараясь всё лучше преуспевать во всех наших начинаниях. Математические доказательства могут быть безупречно логичны, но научные открытия обычно делаются в результате длинной череды проб и ошибок. Когда речь заходит о ценностях, заботе, любви и добродетели, совершенство становится ещё более эфемерным, так как не существует объективных стандартов, по которым мы могли бы судить о наших успехах.

Тем не менее мы развиваемся, всё лучше понимаем мир и учимся жить в нём. Претензии на моральный прогресс могут показаться странными, поскольку объективных стандартов морали не существует, но именно такой прогресс мы обнаруживаем в истории человечества. Прогресс наступает не от новых открытий в воображаемой науке о морали, а потому что мы становимся честнее и строже сами с собой — начиная с разбора собственных обоснований и оправданий такому поведению, которое, честно признаться, с самого начала было весьма предосудительным. Стать лучше — тяжёлый труд, но, отсеивая предубеждения и открыто встречая новые идеи, мы делаем в этом успехи.

5. Слушать полезно.

Если признать, что никто не застрахован от ошибки, то будет целесообразно открыто относиться к другим людям и выслушивать их. У всех есть свои предубеждения, поэтому никогда не будет лишним поинтересоваться чужой точкой зрения. Если цели и мораль не могут быть открыты, как явления природы, так, возможно, мы смогли бы чему-то научиться от других людей, которые продолжают их творить.

В частности, речь идёт о древней мудрости. Тысячи лет люди ломали голову над тем, как быть хорошим человеком. На протяжении большей части истории эта работа велась в рамках религиозных и духовных традиций. Совершенно незачем отбрасывать все наработки великих мыслителей прошлого лишь потому, что теперь мы располагаем более новой и точной онтологией. Равно как нет никаких причин придерживаться этических заповедей, которые давно отвлечены от своих исходных обоснований. Можно вдохновляться древними учениями, не говоря уже о великих произведениях науки и искусства, но не порабощаться ими.

Благодаря сознанию человек может внутренне себя смоделировать. Кроме того, сознание позволяет моделировать других людей, открывает путь эмпатии и в конечном итоге любви. Нужно не только прислушиваться к другим, но и ставить себя на их место, чтобы понять, что их волнует. Это мощный двигатель морального прогресса. Как только удаётся осознать, что смыслы проистекают из человека, понимать других становится важно как никогда.

6. Не существует естественного способа бытия.

Эволюция крайне изобретательна и создаёт механизмы, с которыми едва ли могут сравниться инженерные работы человека. Но в природе не было инженера, поэтому у неё есть свои недостатки. Нет упрощённого неделимого эго, никакого крошечного гомункула, который руководил бы нами на основе незыблемых правил. Каждый из нас — конечный продукт целой какофонии противоречивых порывов, и остальные люди точно такие же.

Если мы — часть природы, то, возможно, велик соблазн возродить нашу «естественность». На самом деле всё наоборот: мы естественны, и ничего с этим не поделаешь, поскольку мы неизбежно являемся частью природы. Но природа не руководит нами, не предлагает правил и даже не демонстрирует примеров хорошего поведения. Природа — своеобразный хаос. Ею можно вдохновляться, а порой ужасаться, но она просто существует.

Когда мы ищем в природе ключи к человеческой отзывчивости, стараемся отыскать мораль в поведении родственных человеку животных, получается неоднозначная картина. В социальной структуре шимпанзе доминируют самцы, а у бонобо — самки. Слоны скорбят по погибшим собратьям, а среди столь непохожих на нас существ, как крысы и муравьи, известны случаи спасения товарищей, оказавшихся в беде. Биологи Роберт Сапольски и Лиза Шейр изучали стаю кенийских павианов, кормившихся на мусорной куче рядом с близлежащей туристической базой. Ведущую роль в группе играли авторитетные самцы, а самки и самцы помельче часто голодали. Как-то раз стая наелась из мусорной кучи заражённого мяса, из-за чего большинство привилегированных самцов передохли. После этого «характер» стаи полностью изменился: особи стали менее агрессивны, охотнее почёсывали друг друга, отношения в группе также стали более эгалитарными. Такое поведение сохранялось на протяжении всего исследования, то есть более десяти лет.

Смысл не в том, что нам стоит поучиться у павианов (хотя если они научились жить лучше, то, может быть, и для нас не всё потеряно). Дело в том, что мы — не простые, единообразные, статичные существа. У нас есть склонности и желания; отчасти они врождённые, но при этом мы можем меняться — как индивиды и как общество в целом.

7. Чего только не бывает.

Если ваша жизнь должна обладать смыслом и значением, то сначала их нужно создать. Причём люди разные, каждый будет создавать что-то своё. Это следует приветствовать, а не искоренять как досадную помеху.

Многое из того, что написано о поисках осмысленной жизни, принадлежит перу тех людей, которые: 1) любят глубоко и тщательно размышлять о подобных вещах и 2) любят записывать то, о чём думают. Следовательно, в этих трудах прославляются определённые добродетели: воображение, разнообразие, страсть, художественная выразительность. Действительно, их стоит славить. Однако полноценная жизнь также может характеризоваться такими чертами, как надёжность, солидарность, честь, удовлетворённость. Кто-то может реализовать себя, отдавая все силы на помощь окружающим, другие лучше сосредоточатся на собственном повседневном бытии. Стиль жизни, подходящий кому-то, может не подойти другому.

Поэтический натурализм не слишком радует тех, кому нравится учить жизни других людей. Он допускает плюрализм целей и смыслов, богатую экосистему добродетелей и множество вариантов хорошего жизненного пути.

Перед нами открывается одновременно и возможность, и вызов. Не существует единственного верного образа жизни, а тот жизненный путь, который вам объективно лучше всего подходит, предстоит открыть самостоятельно — рассуждая или размышляя. Можно по-разному строить свою жизнь, и многие из таких возможностей будут считаться верными и хорошими.

8. Вселенная в наших руках.

Мы — совокупности атомов и частиц, сталкивающихся друг с другом и взаимодействующих согласно законам природы. Кроме того, мы — совокупности биологических клеток, обменивающихся электрохимическими сигналами при переработке свободной энергии, получаемой из окружающей среды. Наконец, мы — мыслящие, чуткие, неравнодушные существа, способные обдумывать собственные действия и решать, как поступить.

Именно благодаря последнему аспекту мы такие особенные. Мы состоим из той же материи, что и вся остальная Вселенная, но наша материя собрана таким образом, что о нас можно рассуждать совершенно новым образом. Мы можем взвешивать альтернативы и делать выбор. Это не волшебная или сверхъестественная способность, которая позволяла бы нам пренебрегать законами физики, а именно способ рассуждения, отчасти позволяющий описать такую сложную систему, как «человеческое существо». Большая сила — это большая ответственность.

Наша способность к мышлению позволила нам исключительно эффективно использовать окружающий мир. Мы не сможем отсрочить тепловую смерть Вселенной, но можем изменять собственные тела, свою планету, а когда-нибудь — распространить жизнь по всей Галактике. Именно нам приходится делать разумный выбор и улучшать мир.

9. Можно достичь большего, чем просто счастье.

Мы живём во времена, когда поиски счастья кажутся важными как никогда. В книгах, телепередачах и в Интернете нам постоянно советуют, как наконец-то достичь и не упустить это эфемерное и вожделенное состояние. Если мы будем счастливы, то всё будет хорошо.

Допустим, есть такой наркотик, который делает вас абсолютно счастливым, но отбивает всякое желание заниматься чем-либо, кроме банального выживания. Внешне будет казаться, что вы ведёте совершенно скучную и рутинную жизнь, но в душе вы будете безраздельно счастливы, будете предаваться воображаемым приключениям и неизменно успешным романтическим авантюрам. Вы бы приняли такой наркотик?

Вспомните Сократа, Иисуса, Ганди, Нельсона Манделу. Или Микеланджело, Бетховена, Вирджинию Вулф. Разве «счастливый» — первое слово, которое приходит на ум, когда пытаешься их описать? Они могли быть — и определённо бывали — счастливы, но не это их качество является определяющим.

Ошибочно делать акцент на счастье и забывать, что жизнь — это процесс, зависящий от активности и движения, ошибочно вместо жизни искать какого-то совершенного состояния бытия. Такого состояния быть не может, поскольку перемены — суть жизни. Учёные, исследующие смысл жизни, различают синхронический смысл и диахронический смысл. Синхронический смысл зависит от вашего состояния в каждый конкретный момент времени: вы сидите на солнышке и поэтому счастливы. Диахронический смысл зависит от избранного вами пути: например, вы счастливы, так как уверенно двигаетесь к окончанию колледжа. Если мы позволим себе вдохновляться тем, что узнали об онтологии, то, возможно, стоит сосредоточиться на диахроническом смысле за счёт синхронического. Суть жизни — перемены, и можно попытаться вплести эти изменения в сами поиски смысла.

Ведь в конце вашей жизни будет не столь важно, много ли счастья вам выпало в этой жизни. Не лучше ли, если, подводя итоги своей жизни, вы сможете поведать её интересную историю?

10. Реальность ведёт нас.

В 1998 году психологи Шелли Тейлор и Джонатан Браун предложили термин «позитивные иллюзии». Так называются ложные убеждения, верить в которые приятно. Посредственный человек оценивает себя «выше среднего», мы склонны смотреть в будущее с большим оптимизмом, чем подсказывает имеющийся опыт. Так мы обычно дополняем наши когнитивные искажения.

Эффект реален: можно почти не сомневаться, что определённые иллюзии делают нас счастливее. Можно даже попытаться подобрать эволюционистское объяснение того, почему слегка завышенная самооценка может быть полезна для выживания. Можно представить себе программу, которая поднимает человеку настроение при помощи избирательной лжи. Но разве мы этого хотим?

Да, такие иллюзии могут делать нас счастливее, но лишь немногие люди осознанно стремятся к ложным убеждениям. Когда мы оцениваем себя «выше среднего», дело не в том, что мы себя убеждаем: «Буду оценивать себя завышенно — тогда и почувствую себя лучше». Нет, мы верим в такую оценку.

Выходит, что сделать всё правильно — быть честным с собой и другими, принимать мир таким, каков он есть, и смотреть другому прямо в глаза — запросто не получается. Для этого нужно постараться. Когда мы хотим, чтобы что-то оказалось истинным, чувствуем, что нам приятно во что-то верить, — это и есть основание для сомнений. Иллюзии могут быть приятны, но плоды истины гораздо лучше.

У нас есть более высокие стремления, чем тяга к счастью. Мы столько узнали о масштабе и устройстве Вселенной, о том, как сосуществовать друг с другом, находить смысл и значение в нашей жизни именно потому, что не любим принимать успокоительные иллюзии в качестве окончательных ответов.