Книга: Вселенная

Глава 14 Планеты убеждений

Глава 14

Планеты убеждений

Большинство людей спят спокойно, не задумываясь о том, реален ли в принципе наблюдаемый мир, либо всё это — обман злого демона. Мы принимаем за истину, что видимое и слышимое нами хотя бы с некоторой степенью надёжности отражает реальность, и исходим из этого. Таким образом, перед нами встаёт более тонкая проблема: как мы выстраиваем исчерпывающую картину мироздания, которой можно доверять и которая в то же время согласуется с нашим опытом?

Декарт искал «базис» для обоснованной веры. Благодаря такой поддержке вся структура прочно базируется на реальных основаниях. Философский фундаментализм — это поиск таких реальных оснований, на которых можно воздвигнуть «храм» знаний.

Знания как ряд убеждений, покоящихся на надёжном основании

Давайте отнесёмся к этой метафоре серьёзнее, чем она, пожалуй, того заслуживает. В масштабах индивида та почва, на которой мы стоим, безусловно, прочна и надёжна. Однако стоит нам немного уменьшить масштаб — и мы увидим, что почва является всего лишь частью планеты, на которой мы живём. А эта планета, Земля, вообще ни на чём не зиждется, а свободно движется в пространстве по околосолнечной орбите. Отдельные фрагменты вещества, из которых состоит Земля, не встроены в какую-то незыблемую структуру; они удерживаются вместе под действием взаимного гравитационного притяжения. Все планеты в Солнечной системе сформировались постепенно, по мере аккреции камней и пыли. Каждый такой конгломерат становился всё увесистее и притягивал к себе оставшиеся крупицы вещества, пока это было возможно.

Совершенно случайно мы обнаружили метафору, которая гораздо точнее описывает, как именно действуют системы убеждений. Планеты ни на чём не зиждутся; они не распадаются благодаря механизму самоподдержания. Точно так и с убеждениями: они (как бы нам ни хотелось) не основываются на несомненных принципах, которые нельзя было бы оспорить. На самом деле, целые системы убеждений более или менее успешно стыкуются друг с другом, удерживаются взаимным эпистемологическим притяжением.

Знания — это набор убеждений, которые удерживаются вместе благодаря «гравитационному притяжению» их взаимной непротиворечивости. Фрагменты планет убеждений для Аристотеля, Декарта и современных поэтических натуралистов.

Здесь планета убеждений — гораздо более насыщенное и сложное единство, чем просто онтология. Онтология — это представление о том, что реально существует, а планета убеждений содержит и всевозможные иные мнения, в том числе методы для понимания мира, априорные истины, производные категории, предпочтения, эстетические и этические суждения и пр. Если вы считаете, что два плюс два равно четыре, а шоколадное мороженое определённо вкуснее ванильного, то эти мнения не входят в состав вашей онтологии, но являются частью планеты ваших убеждений.

* * *

Идеальных аналогий не бывает, но метафора с «планетами убеждений» удачно отражает мировоззрение, известное в философских кругах под названием «когерентизм». Согласно этой картине мира, обоснованным считается такое убеждение, которое относится к когерентному множеству посылок. Такая когерентность выступает в роли силы тяготения, под действием которой из камней и пыли образуются настоящие планеты. Планета убеждений стабилизируется, если все отдельные убеждения в её составе взаимно когерентны и подкрепляют друг друга.

Некоторые «планеты» неустойчивы. В жизни люди могут иметь самые разные убеждения, одни из которых несовместимы с другими, даже если человек этого не признаёт. Будем считать, что планета убеждений подвергается постепенной, но непрерывной циркуляции, в ходе которой различные убеждения вступают в контакт друг с другом. В мантии настоящих планет также происходит конвекция, а ближе к поверхности идёт тектоника плит. Столкновение двух принципиально несовместимых убеждений напоминает смешивание двух активных химикатов, и в результате происходит мощный взрыв, который даже может разнести в пыль всю планету; затем из этих осколков может повторно сформироваться новая планета.

В идеале мы должны постоянно зондировать и проверять наши планеты убеждений, искать в них противоречия и структурные изъяны. Планеты свободно плывут в пространстве, а не зиждутся на надёжных и неподвижных опорах, и именно поэтому мы всегда должны быть готовы оптимизировать состав и строение наших планет, вплоть до полного упразднения старых убеждений с заменой их на новые, лучшие. Новая информация, которую мы приобретаем в результате наблюдений, подобна потоку метеоритов и комет, постоянно бомбардирующих реальные планеты. Эти наблюдения должны инкорпорироваться в наши представления о мире. Бывает, что планета испытывает столь мощный удар астероида, что он даже может её расколоть. Подобные встряски, связанные либо с внутренней противоречивостью, либо с внешним шоковым воздействием, чаще случаются со сравнительно молодыми планетами, которые ещё не вполне сформировались. Однако неуязвимых среди нас нет.

Подлинная проблема заключается в том, что можно представить себе не одну, а несколько стабильных планет. Бывает множество систем убеждений, которые не согласуются друг с другом, но каждая из которых внутренне непротиворечива. Планета убеждений одного человека может содержать научный метод, а также уверенность в том, что возраст Вселенной исчисляется миллиардами лет. Другой человек может иметь иные убеждения: буквально понимать Библию и верить, что мир был сотворён несколько тысяч лет тому назад. Если каждая планета состоит из взаимно непротиворечивых убеждений, то как узнать, чьи убеждения верны?

Здесь есть о чём беспокоиться. Люди придерживаются убеждений, которые вступают в яростное противоречие с убеждениями других, хотя и могут казаться совместимыми с другими убеждениями, взятыми в отрыве друг от друга. Но есть основания надеяться, что эта проблема не из разряда неразрешимых.

Эмпирический факт: существует ряд важных общих убеждений, разделяемых практически всеми. Большинство людей верят в то, что рассудок и логика очень важны при поиске истины. Могут быть разногласия насчёт универсальности этих методов, но лишь немногие люди отметают их с порога. Кроме того, все мы стремимся строить такие модели мира, которые позволяют точно представлять наблюдаемые явления. Если вы повстречаете креациониста, разделяющего гипотезу «молодой Земли» и считающего, что мир возник около 6000 лет тому назад, но уже был искусственно состарен (чтобы с научной точки зрения Земля и Вселенная казались очень древними), он же не скажет вам: «О, я не верю в факты и логику». Нет, он попытается объяснить известные вам факты в рамках своей системы убеждений, например расскажет, почему Господь создал Вселенную именно таким образом.

В любом случае предполагается, что такой принцип должен работать. Однако одной «когерентности» слишком мало, чтобы выстраивать на её основе теорию истины. Отказываться от поиска надёжных оснований и цепляться за свою «планету» — всё равно что сойти с берега в лодку, качающуюся на неспокойных волнах, или прокатиться на американских горках. Вас может замутить, а то и начнётся морская болезнь. Мы вращаемся в космосе, и ухватиться не за что.

Такие убеждения могли бы стать полностью произвольными, но есть спасение: как правило, в состав типичной «планеты» входит элемент вроде: «истинные утверждения соответствуют явлениям, действительно существующим в реальном мире». Если мы в это верим и располагаем некоторыми надёжными данными, а также достаточно честны с собой, то можем надеяться построить такие системы убеждений, которые окажутся не просто когерентны сами по себе, но и будут согласовываться с системами убеждений других людей, а также с окружающей реальностью. Как минимум можно поставить перед собой такую цель.

Иными словами, существует принципиальная разница между стабильными планетами (такими, все элементы которых органично и когерентно притягиваются друг к другу) и планетами, пригодными для жизни, на которых можно жить. Пригодная для жизни планета убеждений обязательно включает в себя некоторые общепризнанные представления о фактах и рациональности, а также фактическую информацию, которую мы узнали о мире. Можно надеяться, что добросовестные люди, упорно потрудившись и постаравшись максимально познать реальность в меру своих сил, построят такие планеты убеждений, которые будут в чём-то похожи одна на другую.

* * *

Не следует переоценивать человеческую рациональность или готовность максимально объективно рассматривать новые факты. Хорошо это или плохо, но на всех планетах рано или поздно формируются самые нетривиальные защитные механизмы. Иногда вы обнаруживаете, что два ваших убеждения противоречат друг другу — в психологии такая ситуация называется когнитивным диссонансом. Он свидетельствует о том, что вы не вполне разбираетесь в структуре планеты ваших убеждений. К сожалению, человек замечательно умеет как-то увязывать свои убеждения, причём даже в самых экстремальных обстоятельствах.

Леон Фестингер, американский социопсихолог, впервые сформулировавший теорию когнитивного диссонанса, а также его коллеги в своё время изучали один апокалиптический культ, во главе которого стояла женщина по имени Дороти Мартин, известная целым поколениям студентов-психологов под псевдонимом Мэриан Кич. Адепты культа вслед за Мартин уверовали, что 21 декабря 1954 года Земля сгинет, но накануне истинно верующих спасут инопланетяне. Сектанты относились к этому крайне серьёзно: они уволились с работы, оставили семьи и собрались вместе, ожидая великого дня. Фестингера интересовало, как они отреагируют, когда — несмотря на их убеждения — в урочный день ничего особенного не произойдёт. Осознав неопровержимый факт ложности пророчества своей гуру, усомнятся ли они в её мистической силе?

День пришёл и ушёл — и после этого адепты стали ещё ревностнее верить в пророческий дар Мартин. Наутро 21 числа Мартин было новое видение: именно благодаря беззаветной вере её небольшой паствы Земля была спасена от уничтожения. Ликующие последователи, с готовностью в это поверившие, принялись с удвоенным усердием распространять весть о её откровениях везде и всюду.

Люди являются далеко не такими взвешенными и рациональными, как нам нравится полагать. Выстроив себе уютные планеты убеждений, мы упираемся, не желая их изменять, и в результате у нас развиваются когнитивные искажения, затуманивающие взгляд на мир. Мы стремимся к идеальной байесовской абдукции, хотим беспристрастно рассуждать в поисках наилучшего объяснения — но чаще всего просто берём новые данные и коверкаем их так, чтобы они уживались с уже имеющимися у нас убеждениями.

Стоит подчеркнуть два важных когнитивных искажения, которых следует остерегаться, когда выстраиваешь свою планету убеждений. Во-первых, если мы хотим, чтобы посылка оказалась верной, мы склонны присваивать ей более высокую субъективную вероятность. Это явление может возникать на глубоко интимном уровне и известно под названием «своекорыстное атрибутивное искажение»: если происходит что-то хорошее, то мы считаем, что всё дело в нашем таланте и в том, что мы это заслужили, а всё плохое списывается на злой рок или на внешние обстоятельства, которые от нас не зависят. В более общем смысле мы естественным образом склоняемся к такому мировоззрению, которое как-либо нам льстит, позволяет нам чувствовать себя важными или даёт ощущение комфорта.

Другое искажение — это стремление сохранять свою планету убеждений неизменной, а не модифицировать её. Оно также может проявляться по-разному. Склонность к подтверждению своей точки зрения — это стремление цепляться за ту информацию, которая подтверждает уже имеющиеся у нас убеждения (и выпячивать её), при этом отвергая те факты, которые позволяют усомниться в наших убеждениях. Эта тенденция настолько сильна, что ведёт к эффекту обратного результата: предъявите кому-нибудь факты, противоречащие его взглядам, и, как показывают исследования, человек ещё сильнее укрепится в своих исходных убеждениях. Мы лелеем наши убеждения и ревностно защищаем их от внешних угроз.

Наша потребность оправдывать собственные убеждения в итоге драматически влияет на саму природу этих убеждений. Социопсихологи Кэрол Теврис и Эллиот Аронсон говорят о «пирамиде выбора». Представьте себе двоих людей с почти идентичными убеждениями, каждому из которых требуется принять решение. Первый решает пойти одним путём, а второй — другим, хотя сначала и второй склонялся к первому варианту. Затем неизбежно каждый из них пытается убедить себя, что его выбор был верным. Оба оправдывают свои поступки и начинают думать, что выбора у них практически не было. В конце концов оба этих человека, начинавшие путь практически из одной точки, оказываются на противоположных краях того или иного спектра убеждений и зачастую защищают свою позицию с невероятным пылом. По словам Теврис и Аронсон, «именно те люди, которые почти согласились жить в стеклянном доме, первыми начинают кидать камни».

* * *

Мы столкнулись с такой проблемой: убеждения, которые мы принимаем, формируются под влиянием уже имеющихся у нас убеждений не в меньшей (если не в большей) степени, чем в зависимости от их соответствия окружающей реальности.

Как защититься от самоподкрепляющейся иррациональности? Идеального средства не существует, но есть одна стратегия. Зная о существовании когнитивных искажений, мы можем учитывать этот факт, занимаясь байесовским выводом. Вы хотите, чтобы что-нибудь оказалось правдой? В таком случае при присваивании субъективных вероятностей этот фактор должен понижать субъективную вероятность, а не повышать её. Новые достоверные факты кажутся вам несовместимыми с вашей картиной мира? Нужно дополнительно их обдумать, а не отбрасывать.

Возможно, рационалистическая утопия и недостижима для несовершенного человека, но мы можем к ней стремиться. Роберт Ауман, израильско-американский математик, один из нобелевских лауреатов но экономике 2005 года, смог доказать удивительную математическую теорему: если два человека действуют рационально и исходят из одинаковых байесовских априорных субъективных вероятностей относительно своих убеждений, обладая при этом одинаковым доступом к информации и, в частности, зная то, что известно другому, то они не могут прийти к разным апостериорным вероятностям после уточнения своих взглядов. Можно подумать, что люди могут исходить из одинаковых априорных субъективных вероятностей, однако по-разному оценивать степень достоверности получаемых наблюдений, но теорема Аумана доказывает невозможность этого при условии, что оба обладают общим «багажом знаний», то есть каждый знает всё, что известно другому (а также знает, что напарник в курсе этого).

Кажется, что «теорема о согласии» Аумана слишком хороша, чтобы быть правдой, отчасти потому, что она плохо согласуется с тем, как привыкли поступать люди. В реальном мире люди не полностью рациональны, не обладают общими знаниями, неверно понимают друг друга и определённо исходят из разных априорных субъективных вероятностей. Но она позволяет надеяться, что, если как следует потрудиться, можно прийти к общему мнению даже по очень острым проблемам. Даже самые полярные исходные субъективные вероятности рано или поздно выравниваются в процессе их уточнения с учётом новых получаемых данных. Если мы постараемся быть максимально честными с другими и с собой, то можем надеяться, что когда-нибудь наши планеты убеждений окажутся на схожих орбитах.