Книга: Атлетичный мозг [Как нейробиология совершает революцию в спорте и помогает вам добиться высоких результатов]

Поворот в отношении

Поворот в отношении

Возможно, будь Джейми Робертс тогда, в 2008 г., более искушен в вопросах медицины, он бы ушел с поля. После начала регбийного матча на стадионе Millennium в Кардиффе не прошло и двух минут, когда Робертс, игравший на позиции центрового игрока валлийцев, и капитан соперников из Австралии Стирлинг Мортлок столкнулись головами.

«У меня, по сути, был проломлен череп, но потом на поле вышел врач, осмотрел меня, я, в принципе, мог играть дальше, он сказал: „Ладно, хорошо, что можешь, надо всегда слушать врача“, — вспоминает Робертс. — Он был рад, что я продолжил играть, но минут через десять — пятнадцать мне начало становиться хуже, и я дал понять врачу, что мне пора уходить с поля».

Многих спортсменов, наиболее серьезно пострадавших от ХТЭ, объединяет то, что они продолжали играть, несмотря на полученное сотрясение. Это большой риск для тех, кто возвращается на поле, не дождавшись устранения симптомов сотрясения мозга, а кроме того, они могут вновь получить сотрясение.

В ряде видов спорта принято не обращать внимания на некоторые травмы, игнорировать их и продолжать игру. Травмы и ушибы головы здесь не исключение. «Нельзя играть, думая о сотрясении, потому что в этом случае невозможно показать ту скорость и тот уровень, на котором надо играть, — говорит Тунде Огун. — И это нормально — в том смысле, что никто ведь не идет сам в армию, все время думая: „Убьют там меня или не убьют?“ — это просто такая работа. Если что-то случится, значит, так тому и быть. Так же и в футболе. Это силовая игра, очень скоростная. Тут можно и по голове получить».

Новински задался целью предупредить спортсменов о рисках, связанных с продолжением игры через силу: «Сотрясение мозга сказывается на чувстве равновесия, скорости реакции и когнитивных способностях. Я объясняю им, что, получив сотрясение, они становятся медленнее и начинают хуже соображать, что отнюдь не идет на пользу команде. Вспомните, что было на чемпионате мира в Бразилии: футболистов, продолживших играть, несмотря на полученное сотрясение, заменили только после того, как они совершили ошибки, чуть не стоившие их команде пропущенного мяча. Вот о чем нужно говорить. Спортсмен должен сразу уходить с поля не только ради собственного здоровья, но и ради своей команды».

Джейми Робертс, завершивший курс медицинского образования и получивший диплом врача в 2013 г., говорит, что сейчас отношение к этой проблеме постепенно меняется: «Еще 6–7 лет назад спортсмен — не обязательно профессионал, это мог быть и любитель — мог получить сильный удар по голове, подойти к бровке, сбрызнуть лицо холодной водой и спокойно вернуться в игру. Он так демонстрировал свою мужественность, мол, смотрите: я ненадолго отключился, но продолжаю играть. Сегодня люди начинают понимать, — говорит он. — Но понять должны не только сами спортсмены, но и их тренеры, родители и судьи. Нужно, чтобы решение принималось кем угодно, только не самим игроком. Допустим, в субботу человек получает сотрясение в игре за местную команду. Он хочет продолжать, но к тренировкам он возвращается только во вторник, чтобы выйти в следующую субботу. Важно, чтобы игрок был исключен из процесса принятия подобного решения. Отсюда следует, что ответственность за состояние спортсмена перед его возвращением должен нести тренер, поэтому необходимо работать прежде всего с тренерами».

На этом фронте ситуация меняется в верном направлении. Так, на старте сезона английской Премьер-лиги 2014/15, после серии громких эпизодов, когда футболисты, потерявшие сознание на поле, вскоре возвращались в игру, был принят ряд изменений в правилах. Теперь на стадионе всегда дежурит независимый специалист по черепно-мозговым травмам, от мнения которого и зависит, вернется игрок на поле в этом матче или нет. Была также введена практика базовых тестов, уже применяемая в НФЛ, а также в регби. В начале сезона игроки выполняют ряд интеллектуальных тестов. В случае подозрения на сотрясение мозга игрок проходит тестирование повторно, и в зависимости от результатов ему разрешают или не разрешают вернуться к игре. Многие компании сегодня предлагают различные компьютерные программы для проведения такого рода тестирования, позволяющего установить факт сотрясения мозга, например imPACT или CogSport (COG).

Новые технологические решения также повышают эффективность и удобство подобных процедур и в целом диагностики ЧМТ. В частности, новозеландская компания CSx разработала приложение Head Guard, объединяющее всевозможные виды диагностики и когнитивных тестов в одном интерфейсе. «Это инструмент, позволяющий врачу принять обоснованное решение, — рассказывает директор компании Эд Лодж по пути в Англию на чемпионат мира по регби 2015 г. — На матчах ЧМ тестированием занимаются независимые врачи, которые могут не знать игроков (они и не должны их знать), так что, когда у врача, обслуживающего матч, в распоряжении есть исходные данные по каждому спортсмену, он получает возможность тут же определить, имеется ли какое-то расхождение с базовым уровнем того или иного игрока». Это особенно удобно в ситуациях, когда нужно провести обследование прямо на стадионе, а медики не уверены, было ли у спортсмена сотрясение. Когда игра в самом разгаре, не нужно лихорадочно перебирать распечатки с вопросами и бланками — достаточно просто нажать пару клавиш на планшете.

В приложении также сводятся воедино данные по всем предыдущим тестированиям и обследованиям каждого игрока в выступлениях на клубном или национальном уровне. Программа синхронизирована с базой данных в режиме онлайн, поэтому информация может быть доступна из любой точки. Кроме того, с ее помощью можно проследить динамику восстановления спортсмена после сотрясения перед возвращением к игре. Компания намерена охватить весь профессиональный спорт, параллельно также разрабатывается упрощенная версия приложения для спортсменов-любителей. Благодаря функции сохранения прошлых результатов и вопросов, на которые игроки отвечали во время предыдущих эпизодов базового тестирования, программа Head Guard нивелирует одну из самых больших сложностей, связанных с процедурой проведения такой оценки. Дело в том, что в самой системе тестирования существуют лазейки, чем многие спортсмены успешно пользуются.

Бывший регбист, выступавший за сборную Шотландии на международных турнирах, Рори Ламонт за свою карьеру перенес не один десяток сотрясений. Он утверждает, что игрокам известно, как можно обмануть систему, чтобы вернуться к игре раньше срока. «Для игроков базовые тесты — препятствие, не позволяющее им поскорее вернуться на поле, — писал он в статье для ресурса ESPN.co.uk. — Здесь важен точный расчет. Суть конфликта интересов в следующем: чем выше будет результат базового тестирования, тем сложнее его повторить после сотрясения. Если набрать много очков, то потом есть риск пропустить больше игр, чем хотелось бы. Достаточно приложить 80 % усилий, и тогда в случае сотрясения пройти COG-тест будет легче. Поэтому игроки специально делают так, чтобы не перестараться, выполняя базовый тест. А если человек не проявляет максимум концентрации и умения, то такой тест не сможет выявить симптомы сотрясения мозга».[202]

Стюарт согласен: существующие методики тестирования несовершенны. «Ни одна из них не является достаточно надежной, — признает он в нашей беседе. — Те тесты, которые сегодня применяются в различных видах спорта, при грамотном использовании дают достоверный результат с вероятностью максимум 70–85 %. То есть примерно в 15–30 % случаев сотрясение не выявляется. Это довольно много. Многие из тех, кто фактически терял сознание, смогли пройти этот тест».

Затем он демонстрирует тест, который, по его мнению, является более надежным и который не дает возможности жульничать. Это так называемый тест Кинга — Девика, суть его проста: испытуемому предъявляются карточки с рядами чисел. Игрок должен прочитать эти числа вслух сверху вниз и слева направо за минимальное время. Задания постепенно усложняются. Вначале глаз ориентируется по линиям, далее расстояние между числами уменьшается либо они располагаются так, что легко спутать, в каком ряду они стоят. Когда подряд следует много карточек, быстро сменяющих друг друга, обмануть тест становится сложнее, поскольку, если игрок попытается намеренно снизить скорость прохождения теста, он не сможет выдать такое же время на втором или третьем заходе. Если же он каждый раз будет стараться в полную силу, как и положено по условию, то время будет примерно одинаковым.

Кроме того, при этом активизируются самые разные области мозга. «За визуальное различение числа отвечает зрительная кора, за произнесение числа вслух — речевая кора, и тут же надо переходить к следующему числу, — поясняет Стюарт. — Все вместе активирует самые длинные цепочки нейронов в мозге: из задних долей — к передним, оттуда снова к задним, потом слева направо и обратно — получается уйма очень длинных цепочек. Если человек получил черепно-мозговую травму, его результат обязательно будет на три, четыре, пять, шесть, десять секунд хуже, чем раньше».

Это не единственный метод определения ЧМТ в спорте. После того как Джордж Норт получил двойное сотрясение в игре против Англии, высшие регбийные функционеры предложили использовать видеоповторы, чтобы более тщательно разбирать отдельные эпизоды и столкновения, на которые могли не обратить внимания врачи, дежурящие у бровки.

Для регистрации и диагностики сотрясений можно также применять датчики: с их помощью замеряют и отслеживают перегрузки, которым подвергается голова игрока во время матча. Есть датчики, крепящиеся на шлемах; их можно использовать в американском футболе, хотя НФЛ пока не приняла такого решения. «До сих пор многое остается неясным. Почему в одном случае сильный удар приводит к сотрясению, а в другом не приводит? — признает Новински. — Есть основания подозревать, что все дело во вращательном ускорении, в кручении».

Компания CSx создала особый датчик для регбистов, он крепится за ухом на специальный безопасный клей либо прижимается к голове шлемом и позволяет регистрировать движения головы в реальном времени. Пока есть только прототип, но Лодж с коллегами планирует использовать информацию о движениях головы, материалы видеосъемки, а также данные о последующих симптомах и понять, какие именно движения вызывают сотрясение мозга. Система фиксирует данные с периодичностью свыше 3000 раз в секунду. «Мы получаем высокоточное изображение удара, — объясняет Лодж. — Мы хотим составить индекс риска. Это не будет число, которое однозначно указывает на сотрясение, да и не должен датчик ставить диагноз. Смысл в том, чтобы дать врачам или тренерам необходимую информацию. Мы разрабатываем алгоритм, основанный на прямолинейном и вращательном движении».

Сегодня в США проходят испытания еще одного датчика Linx IAS, выполненного в виде повязки на голову. Устройство изначально разрабатывалось для военных нужд, с его помощью предполагалось замерять уровень взрывной волны, что давало бы медикам информацию о вероятной степени повреждения мозга солдата. Датчик надевается непосредственно на голову и передает по беспроводной связи параметры ударного воздействия по шкале от 1 до 99. Еще одно устройство под названием FITGuard представляет собой датчик, вмонтированный в капу.

Все подобные разработки могут применяться в качестве системы предварительного предупреждения об опасности черепно-мозговой травмы. Их задача не в том, чтобы вынести вердикт, согласно которому игрок должен покинуть поле, а чтобы сигнализировать о том, что такого-то игрока нужно осмотреть.

Существует мнение, что сбор этих данных, равно как и использование устройств для регистрации ЧМТ, должен стать обязательным и находиться в распоряжении не отдельных команд, а спортивных чиновников. Если доступом к материалам видеофиксации, данным о движениях головы и результатам базового тестирования игрока будет обладать независимый от НФЛ или федерации регби врач, у него будет больше оснований для вынесения беспристрастного решения в интересах игрока. Пока же этого не случилось, а игроки более подкованы, чем когда-либо раньше, некоторые из них будут все так же ставить на кон собственный мозг ради того, чтобы остаться в игре.