Книга: Как работает Вселенная: Введение в современную космологию

3.2.3. Космология выходит в космос

3.2.3. Космология выходит в космос

Принципиальный шаг в исследовании свойств реликтового излучения был связан с использованием космических аппаратов. К этому моменту астрономы уже вывели в космос свои инструменты, используя специальные астрономические спутники. Вывод астрономических инструментов за пределы атмосферы решил две задачи. В тех диапазонах электромагнитного излучения, где атмосфера прозрачна, например для видимого света, атмосфера все-таки портит качество изображения за счет флуктуаций плотности и других явлений. Все мы знаем, что звезды на небе мерцают. Этот эффект связан исключительно со свойствами атмосферы и, естественно, мешает качественным наблюдениям звезд. Астрономы по мере возможности боролись с этой помехой, располагая телескопы высоко в горах, но к описываемому времени все, что мог дать этот метод, было давно исчерпано.

Что касается тех диапазонов, где атмосфера непрозрачна, то выход в космос открыл невиданные до тех пор перспективы. Основными из таких диапазонов являются инфракрасный, ультрафиолетовый и рентгеновский. Кое-что в этих диапазонах умудряются наблюдать и на Земле. Например, чтобы наблюдать в инфракрасном диапазоне, астрономы отправляются в Антарктиду, которая имеет не только очень низкую температуру воздуха, но и расположена на высоте нескольких километров над уровнем моря.

В случае реликтового излучения ни одна из этих причин не была принципиальной. Атмосфера прозрачна для того диапазона, в котором его наблюдают, в противном случае Пензиас и Уилсон просто ничего бы не обнаружили. Флуктуации в атмосфере могут привести к отклонениям, но на достаточно небольшой угол. Для астрономии это важно, но в то время исследователи реликтового излучения пытались обнаружить какую-либо анизотропию. Проблема была связана с другим фактором. Сейчас мы знаем, что отклонения в температуре реликтового излучения, приходящего из разных участков небесной сферы, отличаются где-то на уровне 10–4 K. Для измерения таких тонких отличий необходимо избавиться от других источники излучения с длиной волн 7,35 см. Реликтовое излучение похоже на излучение от черного тела, нагретого до температуры около 3 K, если про такое тело можно сказать «нагрето». Для нас оно, скорее, охлаждено до –270 °C. К сожалению, сама атмосфера, а также большинство тел при комнатной температуре сильно излучают на этой длине волны. Для того чтобы минимизировать их влияние, космологи установили свои инструменты на высотных воздушных шарах, но те могут одновременно измерить лишь излучение небольшого участка неба.

Именно поэтому для обнаружения дипольной компоненты реликтового излучения понадобился высотный самолет-разведчик. Но космологов больше интересовали флуктуации, не сводящиеся к движению Земли относительно реликтового излучения. Для их поиска использовали воздушные шары с приборами, которые летали продолжительное время в верхних слоях атмосферы.

Выход космологии в космос был связан с запуском в 1983 г. советского космического аппарата «Прогноз-9» с комплексом аппаратуры «Реликт-1» на борту. Он осуществил первые измерения реликтового излучения из космоса. К сожалению, недостаточная чувствительность радиометра и тот факт, что измерения проводились на фиксированной частоте 37 ГГц, привели к сильному затягиванию процесса обработки данных. Тем не менее авторам эксперимента удалось получить ограничения на уровень анизотропии[40]. А в 1989 г. американцами был запущен уже целый космический аппарат COBE (сокращение от COsmic Background Explorer), предназначенный для исследования реликтового излучения. Он использовал модифицированную версию того самого дифференциального радиометра, который был установлен на борту U-2. Первые 15 минут его работы дали больше информации о спектре реликтового излучения, чем было получено за всю историю наземных измерений. В частности, было окончательно подтверждено, что спектр реликтового излучения является планковским[41]. Именно спутник COBE впервые обнаружил анизотропию реликтового излучения, уровень которой был принципиально важен для выбора между разными космологическими моделями.

Интересно, что, несмотря на 6-летнюю разницу в дате запуска, результаты этих двух космических экспериментов были опубликованы практически одновременно: COBE – в апреле, а «Реликта-1» – в мае 1992 г. При этом изначально в результате обработки данных эксперимента «Реликт-1» анизотропия не была обнаружена, а лишь ограничена сверху, но после того, как стали предварительно известны результаты COBE с оценкой спектра анизотропии, авторы эксперимента «Реликт-1» направили в печать новые результаты, в которых анизотропия уже присутствовала. По иронии судьбы, их статьи со старыми и новыми выводами были опубликованы в одном и том же номере журнала Monthly Notices of Royal Astronomical Society, что вызвало определенный скепсис.

Результаты, полученные со спутника COBE, оказались настолько важны, что в 2001 г. был запущен новый, более совершенный космический аппарат WMAP[42] (сокращение от Wilkinson Microwave Anisotropy Probe), блестяще подтвердивший результаты COBE, но с несравненно более высокой точностью. А в 2006 г. главные разработчики эксперимента COBE – Джордж Смут и Джон Мэзэр – получили Нобелевскую премию по физике. Данные экспериментов COBE и WMAP легли в основу большого количества научных исследований, во многом изменив наши представления о Вселенной.

Но история исследования реликтового излучения далека от своего завершения. В 2009 г. был запущен новый космический аппарат «Планк», превосходящий космический аппарат WMAP в 10 раз по чувствительности и в три раза по угловому разрешению. Кроме того, он проводит измерения в большем числе спектральных диапазонов. 5 июля 2011 г. появилось первое изображение всего неба, полученное этим аппаратом.

«Планк» подтвердил результаты COBE и WMAP, за исключением несколько более низкой оценки постоянной Хаббла – 67,80 ± 0,77 (км/с)/Мпк против 69,32 ± 0,80 (км/с)/Мпк у WMAP. Это привело к пересмотру значений величин, которые зависят от постоянной Хаббла. Карта температурных флуктуаций[43] (после удаления дипольной составляющей и галактических источников), наблюдаемых миссией «Планк» приведена на рис. 3.1.