Книга: Неандертальцы: история несостоявшегося человечества

Ноу-хау среднего палеолита

Ноу-хау среднего палеолита

Хоть и не камнем единым был жив человек каменного века, для нас главным источником информации о том, чего он сумел добиться в области технологии, являются всё же именно его каменные орудия. Ведь они долговечны и, в отличие от изделий из других материалов, могут сохраняться, не претерпевая сколько-нибудь заметных изменений, в течение миллионов лет. Правда, многие почему-то думают, а некоторые и пишут, что наши палеолитические предки, будучи существами недалёкими и неприхотливыми, никаких технологий знать не знали и решали все свои проблемы с помощью дубинок и валявшихся под ногами случайных осколков скальных пород, но это не так. Перед использованием и дерево, и камень часто подвергались старательной и искусной обработке, результатом которой были весьма эффективные, а иногда ещё и очень эффектно выглядевшие орудия, например, так называемые ручные рубила. Делать их люди начали уже в нижнем палеолите (рис. 5.1), т. е. за многие сотни тысяч лет до появления высоколобых гомо сапиенс.

Рис. 5.1. Нижнепалеолитическое рубило из пещеры Кударо 1 на Кавказе (источник: Любин и Беляева 2004). Здесь есть и тщательность обработки, и совершенство формы, которого, возможно, старались достичь исходя не только из чисто функциональных требований, но и эстетических соображений

Изучая каменные орудия, археологи могут установить, как они изготавливались, использовались, как менялись их формы, функции и способы производства. Исследование морфологии древних артефактов, т. е. особенностей их внешнего облика, размеров, очертаний и т. д., позволяет выделять среди них разные типы или, иначе говоря, серии вещей, обработанных сходным образом и обладающих одним и тем же набором отличительных признаков. Изучение распространения типов в пространстве и времени даёт возможность проследить развитие разных культурных традиций, очертить границы некоторых древнейших культур. Морфология, однако, мало что говорит о функциях орудий, и здесь на помощь приходит экспериментально-трасологический метод, разработанный впервые в мире ленинградским археологом С. А. Семеновым. Изготовив точные копии древних орудий и использовав их затем в разных трудовых операциях, трасологи фиксируют следы износа, характерные для того или иного вида работы с тем или иным материалом. Сравнивая затем эти следы со следами, которые сохраняются и могут быть выявлены с помощью хорошего микроскопа на древних орудиях, можно делать достаточно обоснованные выводы о характере применения последних.

Классические неандертальцы и их непосредственные предшественники — протонеандертальцы — жили в эпоху, которую археологи называют средним палеолитом. Средний палеолит охватывает период примерно от 250 до 40 тыс. лет назад с некоторыми сдвигами этих хронологических рамок от региона к региону. Лишь самые поздние неандертальцы успели сделать шаг в следующую археологическую эпоху — верхний палеолит, что, увы, не спасло их вид от вымирания.

Основной особенностью, отличающей среднепалеолитические каменные индустрии от предшествующих им нижнепалеолитических, является возрастание роли орудий, сделанных не из целых галек или желваков, а из сколов, отбитых от крупных кусков породы (нуклеусов) с помощью каменного или рогового отбойника. Орудия на сколах становятся не только гораздо более многочисленными, чем раньше, но и более совершенными и разнообразными. Окончательная форма придаётся им с помощью ретуши — тонкой отделки посредством снятия мелких чешуек, которая может затрагивать либо только края (край), либо всю поверхность предмета. Другая важная особенность среднего палеолита заключается в том, что в эту эпоху получают широкое распространение специальные и притом довольно сложные технологии, ориентированные на получение серий стандартизированных сколов-заготовок заранее заданной, предопределённой формы. Эти заготовки могут быть сравнительно короткими и широкими (тогда их называют отщепами), или, наоборот, длинными и относительно узкими (пластины), или треугольными со сходящимися к дистальному концу боковыми сторонами (острия), но все они имеют более или менее ровные края и правильные, симметричные в плане очертания. Сколы-заготовки такого типа, а также нуклеусы и технологии, использовавшиеся для их производства, именуются леваллуазскими (рис. 5.2), по названию местонахождения Леваллуа во Франции (пригород Парижа), где они были найдены в большом количестве ещё в позапрошлом веке.

По старой традиции средний палеолит нередко называют ещё мустьерской эпохой или мустье (по названию грота Ле Мустье в юго-западной Франции), но это не совсем правильно. Строго говоря, мустье — это лишь один из видов каменных индустрий, существовавших в рассматриваемый период времени. Несмотря на довольно широкое распространение, этот вид далеко не исчерпывает собой всего культурного разнообразия своей эпохи. Мустьерские индустрии в собственном смысле встречаются сплошной полосой от Иберийского полуострова на западе до Алтая на востоке, но почти не известны в своём классическом виде ни к югу от Сахары, ни в Индии, ни в Восточной Азии. Их непременной составляющей являются скрёбла разных типов и треугольные остроконечники, обработанные ретушью только по краям и только с одной стороны (рис. 5.3). Хотя область распространения мустье в значительной мере совпадает с областью расселения неандертальцев, присутствие в том или ином месте одного из этих явлений не обязательно означает присутствие второго. В Северной Африке, например, мустье есть, а неандертальцев нет (или пока не найдено). А на Ближнем Востоке носителями мустьерских традиций были не только неандертальцы, но и люди современного анатомического типа.

Рис. 5.2. Леваллуазский нуклеус до и после снятия скола-заготовки (в данном случае отщепа) и сам скол (источник: Bo?da 1995)

Рис. 5.3. Мустьерский орудийный набор. Такими и похожими изделиями пользовались на протяжении среднего палеолита и неандертальцы, и люди современного анатомического типа. Вверху — леваллуазское остриё и мустьерские остроконечники, внизу — скрёбла

Гораздо теснее связана с неандертальцами другая среднепалеолитическая индустрия — микок. Её памятники распространены от Франции, где находится стоянка Ля Микок, давшая имя всей традиции, до востока Русской равнины (стоянка Сухая Мечетка близ Волгограда). Особенно высока их концентрация в Центральной Европе и в Крыму. Имеющиеся данные позволяют думать, что неандертальцы были и творцами, и единственными носителями микокских традиций. Даже время возникновения микока, древнейшие памятники которого появляются в конце среднего плейстоцена, примерно совпадает со временем завершения формирования комплекса признаков, характеризующих «классических» неандертальцев. Там, где мустье и микок представлены в одной стратиграфической колонке, первое почти всегда предшествует второму. В отличие от мустье с его односторонне обработанными орудиями, для микока типичны бифасиальные, т. е. обработанные по обеим поверхностям изделия. Это своеобразные рубила со слегка вогнутыми в нижней части продольными краями, небольшие рубильца, а также скрёбла и ножи с двусторонней ретушью рабочего края, а нередко и с противолежащим ему обушком (рис. 5.4).

Рис. 5.4. Каменные орудия, характерные для микока, которые делали только неандертальцы: 1–4 — ножи разных типов; 5, 6 — рубила

Кроме многочисленных разновидностей скрёбел, ножей, зубчато-выемчатых изделий широкое распространение в среднем палеолите получает такая форма, как остроконечник. Для мустье характерны треугольные остроконечники, обработанные, как уже говорилось, только по краям и только с одной стороны. Для микока гораздо более свойственны остроконечники листовидной формы, обработанные с обеих сторон и притом часто по всей поверхности (рис. 5.5).

Рис. 5.5. Микокские листовидные острия (источник: Freund 1952)

В среднем палеолите, как и в предшествующие эпохи, ещё отсутствовала жёсткая связь между формой изделий и их функцией. Во всяком случае, трасологические исследования свидетельствуют о том, что орудия одного типа часто служили для различных целей, причём даже один и тот же предмет вполне мог употребляться для выполнения самых разных трудовых операций. Например, остроконечники использовались и как ножи, и как скрёбла, и как составная часть колющего и метательного оружия. О первых двух их функциях говорят характерные следы износа на краях, а последнюю можно считать доказанной, благодаря ряду уникальных находок, сделанных в последние десять с небольшим лет. В частности, на мустьерской стоянке Умм Эль Тлель в Сирии был обнаружен грудной позвонок дикого осла с вонзившимся в него каменным остриём[117]. Здесь же, в слое возрастом около 70 тыс. лет, найдены окаменевшие остатки вязкого смолообразного вещества, с помощью которого такие острия прикрепляли к древку дротика или копья, а также и многочисленные кремнёвые орудия, сохранившие на своих поверхностях частички этого вещества[118].

Сами копья, кстати, тоже известны. Конечно, деревянных орудий, сделанных рукой неандертальца, дошло до нас очень немного, но иногда такие вещи всё же попадают в руки археологов[119]. Особенно впечатляет копье из тиса, найденное между рёбер скелета ископаемого слона на стоянке Лёринген в Германии. Длина этого изделия 2,4 м, диаметр у основания 3,1 см, а ближе к острому концу оно сужается до 2 см. Утяжелённое основание свидетельствует о том, что аэродинамические свойства копья мало заботили его изготовителя: это явно было ударное, но не метательное оружие. Заострённый конец несёт следы воздействия огня, что, видимо, является результатом намеренного обжига, имевшего целью сделать дерево более твёрдым. Стоянка Лёринген датируется временем последнего межледниковья, когда неандертальцы были, судя по всему, единственными обитателями Европы, а значит, сделать описанный предмет кроме них было некому.

В том, что подобные изделия вовсе не были для неандертальцев и их предков чем-то из ряда вон выходящим, убеждают материалы стоянки Шёнинген в Германии, имеющей древность не менее 300 тыс. лет. Здесь, наряду с костями животных (в основном лошади) и каменными орудиями, найдено множество деревянных артефактов. Особое место среди них занимают семь копий, выструганных нижнепалеолитическими обитателями стоянки из ели и сосны. Благодаря залеганию в ископаемом торфянике, копья прекрасно сохранились. Лишь два из них представлены обломками, а остальные пять дошли до нас целиком. Они изготовлены по одному стандарту, каждое имеет тщательно заострённый конец (в качестве такового всегда выбирался комель дерева), длина их варьирует от 1,8 до 2,5 м, а максимальный диаметр от 29 до 50 мм.[120] Интересно и несколько неожиданно, что шёнингенские копья, в отличие от лёрингенского, приспособлены, как кажется, больше для метания, чем для прямого удара. Во всяком случае, самая толстая и тяжёлая часть у большинства из них находится ближе к острию, примерно в одной трети длины от него. Это противоречит широко распространенной и практически никогда серьёзно не оспаривавшейся точке зрения, согласно которой неандертальцы и их предшественники не способны были поражать дичь (или врагов) с дальнего расстояния и потому, охотясь или воюя, вынуждены были постоянно вступать в рукопашные схватки. Правда, по сравнению с метательными копьями из современных этнографических коллекций, шёнингенские экземпляры в среднем заметно толще, а значит, и тяжелее[121], но, с другой стороны, ведь и их «пользователи» тоже были несколько мощнее своих коллег-копьеметателей из первобытных обществ недавнего прошлого. К тому же, возможно, они предпочитали оружие, соединявшее качества ударного и метательного, т. е. достаточно прочное для ближнего боя и в то же время достаточно лёгкое для броска, хотя бы и не очень дальнего.

Рис. 5.6. Рубило из кости мамонта с местонахождения Реде в Германии (источник: Gaudzincski et al. 2005, масштаб не указан)

Кость, разумеется, тоже использовалась, но в подавляющем большинстве случаев без сколько-нибудь основательной предварительной обработки. Целые кости и их фрагменты употреблялись от случая к случаю в качестве отбойников, ретушёров, «наковален» для раскалывания камня, копательных инструментов и т. д. Некоторые изделия несут следы ретуши, аналогичные таковым на каменных артефактах, а некоторые вообще полностью воспроизводят и форму, и характер обработки последних (рис. 5.6). Однако вырезанные, выструганные или шлифованные с помощью абразивов костяные орудия на неандертальских памятниках среднего палеолита встречаются чрезвычайно редко. Это не означает, что их не умели делать, поскольку отдельные находки такого рода всё же известны[122]. Скорее, в них — или, точнее, в их массовом производстве — долгое время просто не было особой необходимости, и неандертальцам вполне хватало орудий из камня и дерева, изготовление которых требовало гораздо меньших затрат времени и энергии. В этой связи обращает на себя внимание то обстоятельство, что единственный среднепалеолитический памятник Европы, откуда происходит сравнительно большая (несколько десятков) коллекция костяных изделий со следами строгания и абразивной обработки, находится на крайнем севере неандертальского ареала и относится, вероятно, к одному из холодных этапов изотопной стадии 3, когда в регионе господствовали кустарниковые тундры, и дерево могло оказаться в дефиците. Это стоянка Зальцгиттер-Лебенштедт в Германии, обитатели которой охотились в основном на северного оленя, но в качестве сырья для изготовления орудий предпочитали использовать, наряду с камнем, рёбра и трубчатые кости мамонта[123].

Кроме камня, дерева и кости неандертальцы могли при случае использовать для изготовления орудий и другие материалы, если таковые оказывались под рукой и устраивали мастеров по своим свойствам, а более привычные виды сырья были при этом почему-либо в дефиците. Например, на ряде приморских стоянок Апеннинского полуострова (Мошерини, Барма Гранде и др.), где ощущался недостаток качественного кремня, встречаются в больших количествах скрёбла из раковин съедобных моллюсков. По форме и характеру обработки они идентичны каменным орудиям этой категории, представленным в коллекциях тех же памятников (рис. 5.7)[124].

Рис. 5.7. Скрёбла из раковин Callista chione из грота Мошерини (источник: Milliken 2007)