Книга: Один день из жизни мозга. Нейробиология сознания от рассвета до заката

Мозг и музыка

Мозг и музыка

Музыка определяется словарем как «вокальные или инструментальные звуки (или и те и другие), объединенные таким образом, чтобы создавать гармонию, красоту формы и выражения эмоций». Тем не менее это определение не отражает колоссального значения музыки для нашего биологического вида. Задумайтесь, музыкальная индустрия на самом деле занимает большую долю в экономике, чем фармацевтическая.[180] В вековых дебатах о том, что делает нас людьми, некоторые ученые утверждают, что навыки жестового языка в ограниченной степени возможны и у других специально обученных приматов, но не замечено, чтобы кто-то из братьев наших меньших был способен создавать музыку и наслаждаться ею так, как это умеет человек.

Музыка – неотъемлемая часть нашей жизни. Но обладает ли она эволюционной ценностью или это «побочный продукт эволюции»,[181] «чизкейк для слуха»,[182] как выразился психолог Стивен Пинкер, – достаточно приятный, но вряд ли эволюционно значимый? Это может означать, что она воздействует на системы вознаграждения головного мозга так же, как рекреационные наркотики, тем самым подчиняя себе механизмы, которые изначально развивались для удовлетворения нужд, связанных с выживанием, например еду и секс.

В ряд факторов, обусловливающих значимость музыки, мы можем включить социальную сплоченность, развитие восприятия и моторики.[183] Робин Данбар, антрополог из Оксфордского университета, ставит музыку и танец в один ряд с религией и фольклором: это явления, поощряющие «социальную сплоченность».[184] Он считает, что без музыки и танца социальная сплоченность не достигала бы такой прочности и изощренности, какую она имеет у людей. Мы можем вступать в сложные социальные взаимодействия, и музыка порой является непосредственным связующим звеном. Возможно, ценность музыки исходит от ритуальности.[185] Ритуалы обеспечивают структурированность общины и прочную связь поколений, которые не встречаются в сопоставимой форме у других видов.

На первый взгляд кажется, что музыка слишком культурно разнообразна, чтобы быть неотъемлемой частью жизни. Однако Йен Кросс, музыковед из Кембриджского университета, утверждает, что существует общая черта во всех типах музыки, а именно: «регулярная и периодизированная временная организация».[186] Неудивительно, что инструменты, которые обеспечивают базовый ритм, такие как погремушки, шейкеры и барабаны, были созданы людьми одними из первых. Но почему ритм так важен?

Значение ритма во взаимодействии взрослого человека с младенцем будет заключаться в том, что младенец концентрирует внимание и реагирует на временные циклы в звуках голоса и движениях взрослого, которые не были бы доступны в обычной речи. Это самый распространенный в мире вид общения с ребенком: мать качает младенца на коленях, держа его за ручки и напевая или проговаривая какой-нибудь стишок. Наряду с тренировкой сенсорно-двигательной координации эта игра – также и опыт межличностного взаимодействия, закрепление коммуникативных навыков. Кросс определяет музыку как «естественное стремление к социально-культурному обучению, которое начинается в младенчестве».[187]

Без сомнения, все согласятся с тем, что музыка неизбежно влечет за собой движение. Если, как мы видели в главе 3, «мышление – это движение, ограниченное мозгом», то музыка пробуждает это движение. Воздействие музыки, безусловно, помогает мозгу развиваться.

В совокупности эти данные говорят о том, что музыка может подменять биологически полезные стимулы, имитируя приятный опыт, сходный, например, с удовольствием от употребления шоколада[188] или наркотиков, таких как кокаин.[189] Однако снижение активности амигдалы приводит к тому, что положительное чувство может также быть связано с блокировкой реакций страха. Интересно отметить, что музыка была отмечена как один из немногих примеров положительно возбуждающего стимула, который способен снижать активность в этой области мозга. Таким образом, «удовольствие» от музыки может быть вызвано как толчком, так и тягой. С одной стороны, стремлением к положительной активации областей мозга, связанных с удовольствием, а с другой – желанием избавиться от страхов и негативных эмоций.

Неудивительно, что во время прослушивания музыки активируется так много областей мозга. Ритм, тональность и гармония музыки обеспечивают повторяющийся цикл ожидания и вознаграждения. К длинному списку задействованных в этом процессе областей мозга мы также можем добавить мозжечок. Наличие этой структуры, похожей на мини-мозг, является характерной особенностью всех позвоночных – он несет функцию «автопилота», осуществляя сенсорно-двигательную координацию самого автоматизированного типа. Если вы «бессознательно» отстукиваете ритм, скорее всего, это привет от вашего мозжечка.

Излишне говорить, что если музыка вызывает сильные эмоции, было бы странно, если бы здесь не был замешан дофамин. Доктор Валори Салимпур и ее команда из Института Ротмана в Торонто задались вопросом о том, что если музыка может вызывать чувство эйфории и ощущения, сходные с ожиданием вознаграждения, которые опосредованы дофаминергической системой, тогда прослушивание музыки может способствовать высвобождению дофамина. Впоследствии ее команда получила подтверждение этой теории.[190]

Давно известно, что активность в правом полушарии явным образом коррелирует с эмоциями, и тот факт, что эта часть мозга чувствительна к музыке, позволяет предположить наличие связи между эмоциями и тональностью музыки.[191] Это довольно разумно, поскольку мелодию в музыке можно рассматривать как аналог тона в человеческой речи, который, в свою очередь, указывает на эмоциональную окраску: музыкальные тона могут быть просто преувеличениями привычной речевой тональности. Дальнейшее сходство между музыкой и языком еще более очевидно: оба явления уникальны для нашего биологического вида, отражают особенности различных культур и исторических эпох. У обоих есть четкие, культурно зависимые правила и рамки для выражения.

Но есть существенные различия между этими явлениями, указывающие на то, что они дополняют, а вовсе не дублируют друг друга. В то время как разговорный язык изначально возник для обеспечения эффективного взаимодействия с небольшим числом людей, музыка представляет собой более массовый способ передачи информации. Но самое главное – музыка не ограничена описанием конкретных фактов или идей. Кроме того, музыка способна пробуждать эмоции, не вызывая воспоминаний: мы уже выяснили, что слух наименее зависим от контекста. Как красноречиво выразился известный невролог Оливер Сакс: «Музыка не имеет понятий и не делает никаких предположений. У нее нет власти материализовать что-либо. Она не имеет никакого отношения к миру».[192] Слова Дэвида Гурона еще более лаконичны: «Музыка никогда не сможет достичь однозначной ясности языка, а язык – абсолютной двусмысленности музыки».

Таким образом, язык и музыка – это две стороны одной медали, и обладание этой медалью – уникальная привилегия нашего вида. Музыка дает нам возможность ощущать жизнь ярче, отчетливее и многограннее, в то время как язык необходим для того, чтобы ссылаться на вещи, которые вы не можете обнаружить непосредственно с помощью органов чувств. Музыка поглощает, но не призывает немедленно реагировать, как прыжок с парашютом или рафтинг.

Однако если музыка погружает в состояние «здесь и сейчас», которое все же отличается от интерактивности, скажем, горнолыжного спорта, то, возвращаясь к нашей аллегории, насколько широко разойдется рябь на поверхности воды?

Но вы не обращаете внимания на все эти махинации своего мозга. Вы чувствуете лишь то, что Моцарт наполняет ваши уши, беспардонно овладевая сознанием, вызывая бурю ощущений в произвольной, нелогичной последовательности, в то время как глаза, руки и ноги существуют как будто автономно. Но внезапно что-то вторгается в ваше сознание. Ваш драгоценный внутренний мир, наполненный музыкой, теперь отступает на второй план – вы подошли к двери своего офиса.