Книга: Научные битвы за душу. Новейшие знания о мозге и вера в Бога

Официальное изучение мистицизма

Официальное изучение мистицизма

Большинство трудов по мистицизму было задумано просто как руководство для мистиков. Но и в восточной, и в западной традиции официальное изучение созерцательного и мистического сознания восходит еще к IV веку н. э.[579]. В XIX веке изучение мистицизма привлекло внимание широкой публики в связи с появлением психологии как научной дисциплины; выдающимися исследователями в этой области стали Уильям Джеймс, Ивлин Андерхил и У. Т. Стейс.

Уильям Джеймс (1842–1910). Джеймс, основавший свою первую психологическую лабораторию в США в 1875 году, оказал влияние на мыслителей во всем мире своим стремлением понять природу сознания и других ментальных феноменов, в том числе духовности. В «Многообразии религиозного опыта» (1902) он рассмотрел немало видов РДМО. Он сделал акцент на патологических аспектах личности многих субъектов такого опыта, поскольку считал, что «феномены наиболее понятны, если рассматривать их вместе другими подобными, изучать как в зародыше, так и на стадии распада, сравнивать с родственными им, преувеличенными и выродившимися»[580]. Но при всем своем прагматизме он так и не поддался искушению предположить, что опыт РДМО объясняется психологическими заболеваниями тех, кто его получает. Джеймс принял как факт, что мистики действительно достигают уровней сознания за пределами их собственного,[581] и на этом основании признал правомерными исследования духовности, хотя его пониманию мистиков и их стремлений отчасти препятствовала его приверженность прагматизму как философской школе.

Прагматизм не следует путать с материализмом. Последний утверждает, что нематериальной реальности не существует. Прагматизм задается вопросом, каково практическое применение («фактическая стоимость») этой мысли. Мистики утверждают, что мистическое сознание самоценно по тем же самым причинам, по которым специалисты по квантовой физике утверждают, что квантовая физика ценна сама по себе. Квантовая физика имеет огромную «фактическую стоимость», однако вряд ли она мотивировала первых теоретиков. Прагматизм – далеко не лучший фундамент для понимания любых стремлений, пионеры которых отвергают «практическое» использование.

Ивлин Андерхилл (1875–1941). Андерхилл из братства Королевского колледжа в Оксфорде стала одной из первых женщин в британской англиканской церкви, на которую была возложена обязанность духовного наставничества. Вероятно, это произошло потому, что она «не знала себе равных среди профессиональных наставников тех времен» в теологии, согласно ее некрологу в Times, несмотря на то, что она и не имела официальных ученых степеней. Ее «Мистицизм» (1911), систематическое изучение писаний серьезных мистиков, принадлежащих к западной традиции, по сей день остается классическим трудом и бесценным источником сведений с точки зрения западных мистиков[582].

Уолтер Теренс Стейс (1886–1967). Стейс, государственный служащий в Индии, а позднее – преподаватель философии в Принстоне, написал два влиятельных труда, научный «Мистицизм и философия» (1960) и «Учения мистиков» (1960), последний из которых предназначался для широкой аудитории. Он восстановил материалы, посвященные мистической философии и принадлежащие к различным культурам, помогая возродить интерес науки к ним. Р. М. Худ (1975) продолжал работу Стейса, составив шкалу мистицизма, инструмент, которым могли пользоваться все исследователи, изучающие данный вопрос, таким образом получая шанс делать сравнения, которые были бы невозможными, если бы все они задавались разными вопросами[583].

Несмотря на вклад этих и других ученых, в XX веке исследованиями мистицизма в целом пренебрегали, так как на этот период пришелся расцвет фрейдизма, бихевиоризма и эволюционной психологии.

Вопрос заключался уже не в том, что именно испытывают мистики, – он звучал как «и все-таки, что с ними такое? Можно ли это исправить? Может, в этом нет ничего страшного, потому что это просто способ распространения их генов?»

В целом со времен Просвещения религия и РДМО воспринимались как примитивные феномены, которые уйдут в прошлое вместе с прогрессом науки и секуляризации. Эмиль Дюркгейм (1858–1917), один из первых социологов в области религии, утверждал, что функция религии – поддержание порядка в обществе. «По сути дела, это не что иное как совокупность коллективных убеждений и практик, введенных некими властями», – объяснял он[588]. Обряды и ритуалы становились центром серьезных исследований, поскольку считалось, что вера исходит из отправления обрядов, не дающих распасться обществу[589]. В поисках достоверных данных социология религии сосредоточила внимание на организованной религии, легко поддающейся изучению. При этом игнорировалось влияние духовности как таковой, а оно, судя по свидетельствам, было гораздо более значительным.

Итоговый анализ достаточно хорошо объяснял роль официальной церкви, но почти не объяснял роль, которую белые христиане американского Юга сыграли в отмене сегрегации в США в 60-х годах XX века, не объяснял четыре дня религиозных шествий на Филиппинах, где в 1986 году был свергнут Маркос, а также экуменические демонстрации, положившие конец режиму Чаушеску в Румынии в 1989 году[590]. И даже, если уж на то пошло, без объяснений остался конфликт между инвесторами-католиками и компанией Dupont в связи с экологическими вопросами в 2006 году. Все эти события происходят из элемента «Д» в аббревиатуре РДМО – «духовности». Зачастую духовность берет начало в чьем-то мистическом опыте, или элементе «М».

Как говорит социолог религии Питер Бергер, теория секуляризации гласит, что «модернизация неизбежно ведет к упадку религии как в сообществе, так и в умах отдельно взятых людей»[591]. Бергер признает, что его ранние работы опирались на эти взгляды, но сейчас он считает, что ошибался:

Как правило, религии, акцент в которых был сделан на духовности, пережили модернизацию, хотя отчуждение от материалистской науки оказалось неизбежным. Важная причина – распространенность РДМО. Материалистские гипотезы, каким бы признанием они не пользовались в научных кругах, не дают надлежащего объяснения подобному опыту. К примеру, в недавно опубликованной статье в журнале Medical Hypotheses (2005), говорится, что мистический опыт в горах объясняется дефицитом кислорода и социальной изоляцией[593]. Остается лишь гадать, чем объяснят авторы мистический опыт в пустынях, на берегах рек, в монастырях или в переполненных поездах.