Я не очень-то религиозен, но испытал ряд духовных переживаний. Однажды я ощутил связь с божественным посредником – я ощутил его как множественность единого разума, который люди называют «Богом». Это переживание моментально дало мне ответ на все вопросы, бывшие у меня были по отношению к природе мироздания, реальности и религий.

У меня было истинное духовное пробуждение, когда я понял, что религия и духовный поиск совершенно мне в жизни не нужны, – и мне не нужно принимать никакой системы верований, помимо принятия того факта, что они просто существуют – такого вот «экзистенциального» отношения. Ничто иное не имеет для меня смысла. И я верю, что покой моего разума зависит от моей способности находить смысл в мире, в котором я живу. Мне не нужно ни внешнего подтверждения, ни набора правил, чтобы жить в свое удовольствие и следовать нормальным моральным законам.

Я просто шел по улице, когда все вокруг внезапно стало «живым». Ветер казался более реальным, чем обычно. Горы выглядели огромными. Все было глубже, более чувственно, и я ощутил некую внутреннюю радость – или, может быть, это было спокойствие, – какую я никогда не испытывал прежде. Теперь, когда бы я ни оказался на природе, все кажется более прекрасным, и я испытываю чувство полноты и удовольствия, неведомое раньше. В тот момент я «знал», что бога не существует, и у меня не было причины принимать религиозные ценности. Я чувствовал себя цельным, просто пребывая в настоящем моменте, и я до сих пор так себя чувствую.

В культурном плане я по сей день остаюсь мормоном. Изучение молекулярной биологии заставило меня поверить в то, что эволюция была намного более вероятной, нежели создание мира разумным творцом, и я пересмотрел свои прежние духовные переживания. Я пришел к выводу, что слишком сильно верил в собственные чувства – и что Небесного Отца, вероятно, не существует. Я решил молиться об этом прозрении и испытал то же самое теплое чувство в груди, какое ощущал во время прежних духовных озарений. По сути, Бог «свидетельствовал» мне, что Небесного Отца не существует. Это событие преобразило мою жизнь.

Самое прекрасное и самое сильное переживание, какое человек только может испытать – это прикосновение к тайне. Это основополагающий принцип религии, а равно так же – и всех серьезных стремлений в науке и искусстве. Тот, кто никогда не испытывал этого чувства, кажется мне если не мертвым, то по меньшей мере слепым⁵.

Я до сих пор помню… что это переживание невероятно сильно меня поразило – и очень надолго осталось в моей памяти. За вещами скрывалась некая глубокая тайна… В двенадцать лет я пережил второе изумление совершенно иной природы – благодаря маленькой книге, посвященной евклидовой геометрии… [ее] ясность и четкость оказали на меня невыразимое впечатление⁶.