Книга: По ту сторону поводка [Как понять собаку и стать понятным ей]

В большой любви нет места для собственника

В большой любви нет места для собственника

Некоторые из самых тяжелых случаев, которые мне приходится наблюдать, выпадают на долю любящего ответственного владельца, который мало что может сделать, кроме как найти другой дом для своей собаки. Однажды днем я сидела в своем офисе, слушая рыдания пожарника, поскольку его собака покусала его сына, и было ясно, что у них с женой нет иного выхода, кроме как передать собаку новым хозяевам. Представьте себе: сидит здоровый отважный мужчина, смело врывающийся в горящие здания, от которых все прочие убегают в панике, и плачет навзрыд. Его маленький черный пес слизывал слезы с его лица. Когда они ушли, я медленно закрыла за ними дверь, положила голову на стол и заплакала, как ребенок. Я все бы отдала, чтобы иметь возможность предложить им способ решения проблемы, но я не могла. Их пес обладал наихудшими личностными свойствами с точки зрения общения с маленькими детьми. Он был нервным, сверхреактивным и скорым на использование зубов. Он приходил в ужас от любого в возрасте до двенадцати. Шансы на то, что их шестилетний сын опять будет здорово покусан, были чрезвычайно велики. Все, что я могла сделать, это прямо сказать им: «Многие проблемы поведения поддаются исправлению, а иногда и полному устранению, но собаки вроде „хочу быть альфой“, не способные контролировать свои эмоции (ребенку наложили больше сотни швов) — не тот тип собаки, который можно „вылечить“, если речь идет о семье с детьми».

Когда я начала свою деятельность зоопсихолога, меня предупреждали, что большинство из случаев, с которыми мне придется работать, будут связаны с серьезной агрессией. Я была готова слушать о рычании и укусах и работать в условиях, которые влекли за собой определенный физический риск для меня самой. Но я не была подготовлена к эмоциональной боли, которую испытываешь, помогая людям вырабатывать решения, разбивающие их сердца. То, что люди так любят своих собак, не было для меня неожиданностью. Я росла в семье любителей собак, и моя мать до сих пор любит собак, как саму жизнь. Поэтому меня не удивляло то, насколько глубокой может быть любовь между людьми и собаками. В конце концов, если бы люди не любили своих собак так сильно, они не искали бы моей помощи в разрешении проблем поведения своих питомцев. Но даже после 14 лет работы иногда я все еще переполнена острой болью, которая приходит, когда мои клиенты решают, что должны отослать свою собаку в другую семью.

Я не могу избавить своих клиентов от горя, когда им приходится сказать «прощай» дорогому другу. Но я могу сказать нечто, что помогало многим людям в этой ситуации, и это: «Переселение вашей собаки в место, где она будет находиться в безопасности и чувствовать себя счастливой — не предательство». И, тем не менее, я видела владельца за владельцем, который печалился, предвосхищая потерю своего друга, но чья невыносимая боль шла от ощущения того, что перемещение собаки в другую семью, означало бы предательство ее доверия. Однако я не думаю, что собаки интерпретируют это подобным образом.

Дочь Люка Лесси — хороший тому пример. Она была продана хозяйкой ее матери одинокой женщине с тремя детьми из Милуоки. Это было замечательное место для бордер-колли, чтобы испортиться. Умные, крайне энергичные, но предоставленные сами себе собаки всегда найдут занятие: просто это обычно не совсем то, что вы могли бы одобрить. В соответствие с этим правилом, Лесси сводила свою хозяйку с ума, копая, непрерывно лая, разрывая в клочья игрушки. Подобно большинству бордер-колли она была ужасным питомцем для загруженной своими делами семьи с маленькими детьми. Заводчица согласилась взять ее назад, а я согласилась передержать Лесси до тех пор, пока заводчица ездила в свое свадебное путешествие. Когда она вернулась, мы обе стали искать хороший дом для Лесси, в котором она могла бы получить необходимые ей физические и умственные упражнения.

Лесси прибыла ко мне на ферму в одиннадцать часов вечера. Слишком поздно, чтобы заняться чем-то серьезным. Поэтому я привязала ее поводок к кровати и лежала всю ночь, касаясь рукой ее мягкой спины. Утром я взяла ее на прогулку с остальными собаками. Пип услышала кролика на вершине холма за домом, и вся стая пустилась вперед, точно падающие друг за другом домино. Все в черно-белом, несущиеся через золотистые кустарники осеннего Висконсина. Я не знаю, почему мне вздумалось окликнуть Лесси по имени: вероятно, для проверки, хотя каковы могли быть шансы на то, что собаку, с которой вы только что познакомились, удастся остановить в самый разгар атаки? Она развернулась прямо в воздухе. Я помню это черно-белое «U»[69], как бы зависшее над землей на мгновение и затем помчавшееся ко мне, отталкиваясь от земли. Она едва не ткнулась прямо мне в ноги, сделала еще одно «сальто», чтобы оказаться сбоку от меня и посмотрела на меня, улыбаясь.

В первое утро она казалась несколько беспокойной. Она то лежала, то вставала, подбегала к окну и смотрела — кто ее знает на что, затем возвращалась и снова ложилась рядом со мной. Несомненно, ей было несколько не по себе. Но это был не тот случай, когда собака находится в состоянии чрезвычайного волнения. Она резвилась, играла и лизала мне лицо. Она жадно ела, по-собачьи влюбилась в своего отца и принимала такое участие в пастушьей работе с овцами, словно занималась этим всю свою короткую жизнь. К концу первого дня я воспринимала ее как «свою собаку». Мне она очень понравилась, и я тем же днем позвонила заводчице, чтобы спросить, могу ли я оставить собаку у себя. Лесси, очевидно, тоже прониклась ко мне симпатией и уже через несколько часов после прибытия вела себя так, словно я была «ее человеком». К третьему дню вы бы даже не заподозрили, что она не живет здесь всю свою жизнь. Теперь она очень любит меня. Я в этом уверена. Я также уверена в том, что случись со мной что, она сможет быть счастливой и с другим человеком, который будет изъясняться на понятном ей «языке», по вечерам почесывать ее живот, и у кого будут овцы, необходимые ей для работы.

Я вовсе не хочу сказать, что раздавать собак, как старые книги в бумажном переплете, это нормально. Я говорю о другом: хотя Лесси необходим кто-то, кто любит ее, одной только любви не всегда достаточно. Каждая собака особая, и это означает, как и в случае с людьми, что каждой собаке необходима обстановка, которая выявляет в ней лучшее. В одиннадцать месяцев Лесси попала в место, для которого ее и выводили, и ее проблемы поведения испарились. Она не лаяла, не жевала чего не надо, не копала там, где не надо. Лесси попала домой благодаря владелице, которая оказалась достаточно мудрой, чтобы понять, что ее городской дом и занятость на работе — это не то, что требуется умной, активной маленькой собаке, нацеленной на применение своих возможностей в работе.

История Лесси подобна история сотен других собак, принявших жизнь в новой семье с тем же философским спокойствием, с которым собаки, похоже, принимают большую часть их жизни. Что касается меня, то я считаю, что собаки подобны людям по части переживания необыкновенно сильной эмоциональной привязанности к другим. Как я говорила ранее, у меня нет проблем в том, чтобы называть это любовью. Но не в пример людям, собаки могут сравнительно легко переключаться на новые привязанности, если это не случается слишком часто. Полагаю, что это отчасти связано с тем, что собаки больше живут настоящим, чем мы, люди; возможно, это преимущество отличия их интеллектуального состояния от нашего.

Если вдуматься, то нет причины для того, чтобы собаки интерпретировали изменение обстоятельств как предательство со стороны людей, которых они любят. Волчьи стаи могут быть весьма изменчивы по составу: эти изменения зависят от обилия пищи и периодов размножения. Некоторых особей выгоняют из стаи, тогда как другие избирают добровольный уход. Даже многие виды приматов покидают свою первую стаю и переходят в другую по достижении зрелого возраста. У шимпанзе и горилл наиболее часто покидают отчий дом для перехода в новую стаю самки, тогда как у павианов и макак такие переходы обычно совершают самцы. Помимо этого, мой партнер Карен Лондон отмечает, что наши собственные дети, в конце концов, тоже покидают дом и образуют свои собственные семьи. В первое время это не всегда легко: или для тех, кто покидает, или для тех, кого покидают, но в конечном итоге это к лучшему. Я пришла к убеждению, что когда животное приходит в нашу жизнь, на нас ложится ответственность по использованию всех имеющихся ресурсов и разума для того, чтобы обеспечить ему как можно более хорошую жизнь. Секрет в том, чтобы, тщательно изучив собаку, понять, в чем она нуждается для настоящего счастья, и отбросить собственное «я» с этого пути.

Несколько лет тому назад мне потребовалось больше времени, чем полагалось бы, прежде чем я поняла, что моему бордер-колли по имени Скотт, было бы лучше в другом доме. Я профессиональный тренер собак, которая действительно хорошо обращается со своими собаками. Я живу в сельской местности, и у меня есть овцы, с которыми нужно работать — что может быть лучше для бордер-колли? К тому же я очень любила Скотта. Но ему приходилось делить обязанности по хердингу маленькой отары овец с тремя другими бордер-колли, и это никоим образом не соответствовало уровню работы, который был действительно ему необходим. Скотт так сильно хотел работать, что ночь напролет гонял по дому кошку. Это в равной степени сводило всех нас с ума — меня, Скотта и осаждаемую кошку. К тому же Скотт был робок и терпеть не мог новых вещей, тогда как я много путешествовала, и мои собаки постоянно сталкивались с новыми местами, новыми людьми и новыми собаками. Во время поездок он испытывал стресс, и ему не нравились визиты клиентов и друзей на нашу ферму. В конце концов, я нашла Скотту дом с парой сотней овец, нуждающихся в ежедневном перегоне с одного места на другое, с редкими посетителями и с двумя взрослыми людьми, которые обожали его. Я не хотела бы притворяться, что это было легко. Это было не просто. Но через два дня после того, как я уехала (при этом слезы текли так обильно, что приходилось съезжать на обочину дороги и пережидать), я почувствовала, как гора свалилась с моих плеч, после телефонного звонка, подтвердившего, что его новые хозяева закрывают глаза на все его причуды и в восторге от его способностей к работе с овцами и его дружелюбного нрава. Скотт был в раю, моя бедная кошка получила передышку, а я испытывала облегчение и радость.

В первый день на новой ферме Скотт был довольно-таки дезориентирован, как и все животные (включая людей), когда они попадают на новое место и в окружение новых социальных партнеров. Но так же, как и люди, как только вещи становятся более знакомыми, собаки обустраиваются в новой обстановке, давая нам, людям, сто очков вперед в мирном восприятии того, что происходит вокруг.

Если собаке действительно необходим новый дом — ради ее благополучия или благополучия других, важно найти именно подходящий для нее дом. Меня поражает, как много чудесных людей вокруг, которые не просто готовы, но счастливы помочь нуждающемуся в помощи домашнему животному. У меня был друг, который покидал страну, и он был в отчаянии, поскольку думал, что должен усыпить свою пятнадцатилетнюю кошку. Он только что узнал, что у нее диабет и ей необходимо постоянное лечение, включающее ежедневные двухразовые инъекции инсулина. Он был уверен, что никто не возьмет ее себе, и ему придется ее умертвить. Я подбадривала его, советуя не терять веру и дать объявление в прессе, что он в итоге сделал. Это кончилось тем, что ему пришлось выбирать из пяти чудесных семей, которые хотели бы взять кошку себе. Нет сомнения, что некоторым собакам тяжелее найти хорошие места жительства, чем другим, и определенно безответственно перекладывать серьезные проблемы поведения на ничего не подозревающего нового владельца. Я не хочу, чтобы люди использовали это в качестве оправдания раздачи собак направо и налево, как фруктового пирожного. Есть предел тому, как часто собака сможет адаптироваться к новому дому, и важно попытаться найти подходящее место с первой попытки. Но если вы обнаружили, что неспособны дать собаке то, что ей необходимо, вы не обманите ее доверия, если найдете способ, благодаря которому она будет хорошо обеспечена. Вы предадите ее, если не сделаете этого.

Я вижу слишком много не занятых упражнениями или работой собак, которые доводят своих хозяев до сумасшествия, постоянно что-то жуя, лая, и никогда не успокаиваясь. У некоторых из них имеются психологические проблемы, но многим просто необходима цель в жизни, а прогулок, единственное предназначение которых — сходить в туалет, недостаточно, чтобы вдохновить собак. Другие собаки хорошо ведут себя с одними людьми, но не с другими. Возможно, у вас пес, который замечателен со взрослыми, но в ужасе от детей, а вы ожидаете рождения ребенка через полгода. Это тот пес, который, как никто другой, будет вам благодарен, если вы найдете для него дом, где ему не придется переживать стресс из-за ребенка, тянущего к нему свои руки. Это не предательство — это акт любви.

Конечно, это возможно — предать собаку. Люди делают это постоянно. Они оставляют их на тихих сельских дорогах или привязывают к столбу и уезжают навсегда без всякого намерения вернуться. Они отправляют их в приюты обществ защиты животных просто потому, что собаки стали старыми и больными, не очень-то волнуясь об их будущем. Легкость, с которой некоторые люди жестоко обращаются со своими животными, — это болезненное напоминание о темных сторонах человеческого поведения. Но я думаю, что собаки также могут быть преданы любящими их людьми: владельцами, которые так сильно хотят иметь собаку, что не способны принять во внимание, в чем действительно нуждается их собака. Даже лучшие хозяева не могут обеспечить подходящую обстановку для каждой собаки. Это жестоко — выбросить собаку, как старый свитер, но может потребоваться ответственность и подлинная любовь, чтобы признать, что вне зависимости от того, насколько ты любишь данную собаку, ты не можешь дать ей то, в чем она нуждается. Собаки не могут принимать решение об уходе из вашей «стаи», даже если это в их интересах. Большая любовь превыше чувства собственности, когда вы хотите переселить скучающего, лишенного возможности вести активный образ жизни золотистого ретривера в дом, в котором он будет по-настоящему счастлив, даже если это разобьет ваше сердце[70].