Книга: Море и цивилизация. Мировая история в свете развития мореходства

Китай и Юго-Восточная Азия

Китай и Юго-Восточная Азия

Одна из причин увеличения числа китайских портов в эпоху Северная Сун состояла в том, что народ Цзяочжи в Северном Вьетнаме после почти тысячи лет более или менее постоянной оккупации со стороны более могущественного соседа наконец обрел независимость и создал собственное государство Дайвьет. Китайцы допустили это в том числе и потому, что угрозы со стороны Маньчжурии и Средней Азии требовали всех правительственных ресурсов, и сохранять контроль над Цзяочжи стало обременительно. В эпохи Суй и начала Тан Цзяочжи управляли китайские наместники, хотя найти чиновников для службы там всегда было трудно. Показательный пример относится к правлению Тан Тайцзуна, который назначил некоего Лу Цзушана наместником в Цзяочжоу — район, охватывающий часть Северного Вьетнама и Южного Китая. «Цзяо [Цзяочжоу] — большая приграничная область,[831] — отметил император, — и для управления ею нужны хорошие чиновники. Пока ни один наместник не справился со своими обязанностями. Ты сумеешь замирить границу — поезжай туда и защищай ее для меня. И не отказывайся, ссылаясь на дальность места». Лу имел дерзость отклонить лестное предложение на том основании, что «на юге свирепствует малярия; если я туда поеду, то назад не вернусь». Без сомнения, он не просто тревожился о своем здоровье, но и как настоящий конфуцианец страшился, что его похоронят на чужбине, вдали от отеческого дома. Чтобы избавить Лу от столь горькой участи, великодушный Тайцзун велел его обезглавить. В ходе административных реформ в 679 году Цзяочжи и прилегающие провинции Северного Вьетнама перешли под протекторат Аннама, что было объявлено «замирением юга». Однако всего через пять лет куньлуньские купцы в Гуанчжоу убили алчного наместника, который «пытался обманом отобрать у них товары».[832] Большое расстояние не позволило Тан нанести удар возмездия: столкнувшись с нехваткой воинов для отражения угрозы со стороны Средней Азии, Гаоцзун вынужден был перебросить все войска на границу со степью. Однако чиновники усвоили урок: в следующие шестьдесят лет жалоб на их злоупотребления в самом оживленном международном порту Китая почти не поступало. Санскритские надписи следующего века сообщает о двух набегах на южного соседа Аннама, тямское государство Хуаньван, как звалось теперь княжество Линьи. «Свирепые и безжалостные[833] темнокожие чужеземцы, чья пища омерзительнее мертвечины, яростные и злобные, прибыли на кораблях… захватили [индуистский храмовый лингам] и сожгли храм» в окрестностях Пандуранги (Фанранг-Тхаптям), южнее залива Камрань. Неизвестно, откуда были родом эти захватчики, но они знали, что Пандуранга, Каутара (Нячанг) и Хойан (недалеко от современного Дананга) — центры богатой торговли. Хотя у жителей Хуанваня были и свои экзотические товары на экспорт: слоновая кость, рога носорога, ароматические породы дерева, — их благосостояние зиждилось главным образом на участии в прибрежной и дальней торговле, а также на услугах, которые они оказывали чужеземным корабельщикам. После мятежа торговцев во время восстания Ань Лушаня в середине века иностранцы из Гуанчжоу перебрались в Аннам, обычный перевалочный пункт по дороге из Юго-Восточной Азии в Китай и обратно. В 792 году правитель Гуанчжоу обратился к императору с просьбой запретить Аннаму принимать чужеземных купцов. Ему отказали на том основании, что беды Гуанчжоу, как век назад, происходят от продажности чиновников:

Купцы из далеких стран[834] ищут только выгоды. Если с ними обходятся по справедливости, они приезжают, если их притесняют, уезжают. Раньше купеческие корабли приходили в [Гуанчжоу], теперь они стали приходить в Аннам. Если причина в злоупотреблениях, то тех, кто перебрался в другие места, следует возвращать уговорами; запретами ничего не добиться, надо, чтобы чиновники стали иначе себя вести.

В 780-х годах китайцы, считая аннамцев верными подданными империи, поставили над ними местного правителя по имени Фунг Хынг, и с этого времени северные вьетнамцы начали возвращать себе власть в собственной стране. Когда некоторое время спустя китайцы решили восстановить контроль над Аннамом, местная антитанская фракция призвала на помощь государство Наньчжао. Войска Наньчжао нанесли китайцам и их аннамским союзникам сокрушительное поражение. Китайцы отступили из Аннама в Гуандун и стали ждать подкрепления, которое должны были доставить на кораблях из Фуцзяня. Чиновники реквизировали множество купеческих судов; грузы были разграблены или уничтожены, чтобы освободить место для армейских припасов, и в довершение было объявлено, что расходы из-за потерь при крушении будут выплачивать судовладельцы. Эти жестокие меры, тем не менее, принесли плоды: в 865 году войско под командованием Гао Пяня вынудило армию Наньчжао[835] отступить. Гао Пянь восстановил номинальный контроль над Аннамом и вошел в историю Вьетнама как один из самых справедливых китайских чиновников.

Гао выстроил новую столицу вблизи Ханоя, древнего центра местной власти, и принял другие меры для восстановления благополучия Аннама. Он много сделал для улучшения судоходства между столицей и морем, а также в Тонкинском заливе, который считал очень опасным. «Отправляясь на судне [в те края], — писал он, — оставьте всякую надежду[836] вернуться живыми». Согласно стеле, перечисляющей его заслуги, Гао стремился

Прогнать нужду[837] подвозом еды;

Процветание приходит на кораблях.

Я умирил беспорядки…

Направил море в фарватер,

Которым суда могут идти без опаски,

И море расстилается мирно,

Путь для припасов в наш город.

Первые тридцать лет после конца династии Тан Аннам оставался автономной провинцией под номинальным контролем того или другого китайского государства периода междуцарствия, и лишь в 939 году вьетнамцы сбросили более чем тысячелетнее китайское господство. Объединение под властью одного монарха заняло несколько десятилетий, но к концу века Динь Бо Линь за счет полководческого искусства, дерзости и умелой дипломатии взял верх над соперниками.

(Когда враги угрожали казнить его ребенка, он сказал: «Разве может благородный муж[838] отказаться от великого дела ради сына?») Чужеземные купцы высокого оценили стабильность, достигнутую в его царствование; в 976 году, согласно вьетнамской хронике, «купеческие корабли[839] из разных заморских стран прибыли и привезли товары своих народов». Тем не менее в первое столетие независимости правители Дайвьета были заняты преимущественно укреплением своей власти в среднем и верхнем течении Хонги и не обращали особого внимания на дельту и побережье, области, которым китайцы даже не удосужились дать названия.[840] Существовало речное сообщение между побережьем и верхним течением Хонги, но лишь с возрождением китайской морской торговли при династии Южная Сун (1127–1279) Ван Дон в ее дельте стал[841] важным портом для китайских, яванских, малайских, кхмерских и других купцов. Через Ван Дон шли товары в Наньчжао, Юньнань и Камбоджийский Ангкор, лежащий за Аннамскими горами (Чыонгшон), вниз по реке Меконг. Через Ван Дон проходило и все торговое сообщение вдоль побережья Вьетнама от Китая до Малаккского пролива. Хотя в системе управления и культуре Дайвьета остался отчетливый китайский отпечаток, Вьетнам больше не попадал под власть Китая, если не считать короткой оккупации в XIV веке.