Книга: Море и цивилизация. Мировая история в свете развития мореходства

Рим перед Пуническими войнами, 500–275 гг. до н. э

Рим перед Пуническими войнами, 500–275 гг. до н. э

К времени Критской войны центр военно-морских действий начал смещаться в Западное Средиземноморье, где властвовал Рим. Римляне стали участниками морских событий относительно поздно, и хотя римские авторы традиционно отзывались о морском деле с высокомерным презрением,[261] освоение моря было принципиальным пунктом в создании и сохранении римской державы как в республиканскую эпоху, так и после Августа, — и это прекрасно понимали политики и полководцы. Римляне изначально были одним из племен, населявших равнины Лация к югу от Этрурии; возвышение Рима произошло благодаря его близости к морю и расположению в выгодной точке реки Тибр в центре Италийского полуострова на удобных для обороны семи холмах. Около 510 года до н. э. римляне положили конец последней династии этрусских царей и основали республику. Несмотря на отдельные неудачи, к концу IV века Рим стал главным городом Латинского союза и к 280-м годам до н. э. римляне подчинили себе Этрурию, Умбрию и Кампанию и начали поглядывать за пределы Италийского полуострова. Впрочем, до этого они не выказывали никакого интереса к морскому делу, — и это положение отразилось на долгосрочных отношениях Рима с Карфагеном, которому тогда принадлежало господство в Западном Средиземноморье.

Несмотря на более поздние тенденциозные попытки объявить вражду древней (самой известной из таких попыток была поэма Вергилия о Дидоне — финикийской Элиссе — и Энее), отношения между Римом и Карфагеном не всегда были неприязненными. В ранние времена римляне, жившие всего в пятнадцати километрах от устья Тибра, почти не выходили в море и поэтому могли позволить себе дружбу с карфагенянами, первый известный договор с которыми датируется 509/508 годом до н. э. По этому соглашению римляне и их союзники имеют право посылать суда в принадлежащие Карфагену области Африки только по торговым делам, а Карфагену отдается господство над Сицилией с запретом строить форты в той части Италии, которая занята латинянами. Более поздний договор 348 года до н. э. запрещал римским торговцам появляться в Западном Средиземноморье (хотя нам почти неизвестны случаи морской торговли у римлян, а военные корабли у них появятся только через полвека) и защищал от Карфагена прибрежные города, подконтрольные Риму.

Излюбленной защитой Рима против налетов с моря — как военных, так и разбойничьих — было основание морских колоний (coloniae maritimae). Такие колонии, числом десять, включали в себя Остию, Анций и другие на Тирренском море, а также Сену Галльскую (Сенигаллию) на Адриатическом побережье севернее Анконы. Дата основания Остии неизвестна, Анций же стал колонией после его захвата в 338 году до н. э., когда римляне конфисковали некоторые из его кораблей, «а остальные сожгли,[262] и было решено их носы пустить на украшение платформы, воздвигнутой на форуме; это священное место получило имя ростра, или „корабельные носы“». (Ораторы, стоя у таких памятников, обращались к слушателям, отсюда в английском языке появилось слово rostrum как обозначение ораторской трибуны.) Морские колонии[263] были небольшими гарнизонными поселениями на триста семей. Единственной выгодой от жизни в колонии было то, что мужчин освобождали от легионерской службы; за это они должны были уничтожать любые корабли, причаливающие к берегу с недружественной целью, и препятствовать любым армиям, продвигающимся вдоль побережья. Морская колония, несмотря на название, не обязательно предполагала наличие кораблей или опыта морских сражений: колонисты выступали примерно в той же роли, что ополчение во время американской войны за независимость или отряды местной обороны в Великобритании во время Второй мировой войны. Хотя колонисты имели официальный статус римских граждан, они жили «более опасно и менее свободно»[264] и при этом вдали от столичной гражданской жизни; их доход вряд ли превышал легионерский.

Опора на морские колонии, а не на флот не принесла Риму безоговорочного успеха. Во время осады Неаполя в 327/326 году до н. э. римляне не располагали кораблями для нападения на этот кампанийский порт, в то время как неаполитанцы свободно совершали налеты на береговые римские поселения. И даже после этого римский флот появился далеко не сразу — лишь в 311 году до н. э. римляне построили две флотилии по десять кораблей, располагавшиеся в Риме. Существенный боевой опыт они получили только в 282 году до н. э., когда одну из них направили «осматривать берега[265] Великой Греции» в нарушение договора с Тарентом, «по которому римляне обязывались не плавать дальше мыса» в южной оконечности Тарентского залива. Тарентийцы не доверяли римлянам, которые поддерживали их врагов — Неаполь и Родос, — и в ответ пять римских кораблей оказались затоплены либо захвачены. Завязавшаяся война столкнула римские войска с морским Тарентом, который усилил конфликт, обратившись к помощи Пирра, царя Эпира — страны по ту сторону Адриатического моря, на северо-западе Греции. Пирр через брак приходился родственником одновременно Деметрию Полиоркету и Птолемею I; он славился как автор книги по военной тактике и был сторонником экспансии[266] в духе Александра Македонского. После нескольких побед над Римом он принял предложение защищать Сиракузы от Карфагена. Между 278 и 276 годом до н. э. он завоевал большую часть Сицилии, однако чрезмерная жесткость по отношению к греческим городам многих от него отвратила, и на фоне неудач в Южной Италии и внутренних политических проблем Эпира он вынужден был вернуться домой.

Одной из причин сицилийской кампании Пирра было намерение помешать союзу Рима с Карфагеном. В 279 году до н. э. карфагенский флотоводец Магон отплыл в Остию во главе примерно 120 кораблей, намереваясь предложить союз против Пирра. Война успела истощить Рим до предела, и карфагеняне боялись, что мирное соглашение между Римом и Эпиром развяжет Пирру руки и позволит действовать против Карфагена на Сицилии. Условия договора отлично иллюстрировали слабость Рима на море. Кто бы ни предоставлял войска — Рим или Карфаген, — перевозить их предполагалось карфагенскими судами, и Карфаген обязан был оказывать военно-морское содействие Риму; аналогичного ответного условия не было. Военно-морской компонент имел особую важность из-за зависимости Пирра от морских путей между Эпиром, Тарентом и Сицилией, и хотя самые важные для Пунических войн сражения проводились на суше, морские интересы стояли во главе стратегических интересов каждого из участников войны.

Война радикально изменила политическую ситуацию. По окончании войны владычество Рима простиралось на всю Южную Италию, Тарент стал одним из морских союзников Рима (socii navales), из его низших классов набиралась основная часть моряков. Хотя Рим вступал в войну с Пирром совершенно изможденным предыдущими войнами с более близкими соседями, победа Рима над агрессивными иноземцами одновременно воодушевляла и заставляла задуматься. Неожиданное появление флота Магона в Остии, несомненно, впечатлило римлян потенциальными перспективами морского могущества и после воцарения мира заставило их пересмотреть позицию Рима по отношению к Карфагену.