Книга: Море и цивилизация. Мировая история в свете развития мореходства

Гонка военно-морских вооружений до Первой мировой войны

Гонка военно-морских вооружений до Первой мировой войны

Пока Соединенные Штаты и Япония заявляли о себе как о новых игроках на мировой арене, в Европе шатались устои Pax Britannica — мирового господства Британии. Начавшееся в 1890-х годах соперничество между пассажирскими морскими перевозчиками в Северной Атлантике было отголоском более суровой борьбы между Германией и Великобританией, толчком к которой послужило объединение Германии в 1871 году. Вскоре после Наполеоновских войн министр иностранных дел виконт Каслри взял курс на развитие британских военно-морских сил, которые должны были сравняться размерами с двумя оставшимися крупнейшими мировыми вместе взятыми, и до конца века ни одной другой державе не хватало ни амбиций, ни средств изменить этот расклад. Темпы британского военно-морского строительства заметно снизились после Франко-прусской войны 1870 года — отчасти потому, что никто не мог решить, какие из новых технологий и конструкций внедрять. Как отметил премьер-министр Уильям Гладстон, «мода на военные корабли не менее переменчива, чем на женские шляпки».[1712] Период нерешительности сменился периодом масштабного перевооружения — в 1889 году был издан Закон о морской обороне, предусматривавший постройку в течение пяти лет десяти броненосцев, тридцати четырех крейсеров и восемнадцати миноносцев. Кроме того, закон утверждал «двухдержавный» стандарт, согласно которому мощь британских ВМС следовало поддерживать на уровне «совокупной мощи двух других держав, одной из которых должна быть Франция».[1713]

Другой поначалу была Россия, но ее вскоре вытеснила Германия, представлявшая более серьезную угрозу за счет стремительного роста международного сообщения и сопутствующей ему колониальной экспансии, а также строительства первоклассного флота. Главным пунктом программы военно-морского кораблестроения Германии выступали на первых порах миноносцы и канонерки. На международном военно-морском смотре 1887 года Германию представляла эскадра миноносцев под командованием капитана Альфреда фон Тирпица.[1714] Основав в качестве командующего Восточноазиатской крейсерской эскадрой немецкую базу в китайском Циндао, Тирпиц вернулся в Германию и был назначен статс-секретарем военно-морского ведомства. В 1898 году с его подачи был проведен военно-морской закон, предусматривавший ассигнование средств на строительство девятнадцати броненосцев, восьми кораблей береговой охраны, сорока двух больших и малых крейсеров и множества других судов. Под предлогом победы Америки над Испанией и возможными последствиями для немецких интересов в Китае два года спустя он провел закон, удваивающий количество броненосцев. Хотя официальный политический курс был направлен на уменьшение напряженности в отношениях с Британией, а конфликтовать с Францией и Россией Германия опасалась, Тирпиц считал, что «самым опасным врагом для Германии в настоящее время является Англия. Против этого неприятеля нам в ближайшее время необходимо выставить значительные военно-морские силы, чтобы иметь в руках действенный политический рычаг… Наш флот должен обладать возможностью развернуться во всю свою колоссальную мощь между Гельголандом и Темзой… Положение дел в отношениях с Англией требует максимально увеличить число броненосцев».[1715] Тирпиц не рассчитывал получить численное превосходство над королевским флотом, но поскольку британские ВМС были рассредоточены по всему миру, Германия могла создать «чрезвычайный флот»[1716] — то есть достаточно большой, чтобы бросить вызов британцам у их собственных берегов. Внешние обязательства — в частности, защита Суэцкого канала, на который в случае гипотетического англо-германского конфликта начнут покушаться Италия и Австро-Венгрия, сделают Британию более покладистой в переговорах с Германией. Однако никто, в том числе и сам Тирпиц, не предвидел альтернативы — что Британия вступит в некий немыслимый альянс или будет по-прежнему стремиться обеспечить «двухдержавный стандарт». Британия сделала и то, и другое: пересмотрела отношения с Францией и Россией и заключила с ними дипломатические пакты в 1904 и 1907 году соответственно, параллельно проведя масштабную кораблестроительную кампанию, в ходе которой был создан принципиально новый боевой корабль.

К рубежу веков «капитальные» корабли по всему миру ощетинились крупнокалиберной артиллерией. Эскадренные броненосцы класса «Кинг Эдвард VII» (1901) оснащались четырьмя двенадцатидюймовыми (30,5 см), четырьмя 9,2-дюймовыми (23,4 см) и десятью шестидюймовыми (15,2 см) орудиями, а на «Лордах Нельсонах» (1904) устанавливали четыре двенадцатидюймовых и десять 9,2-дюймовых. К этому времени военно-морские конструкторы начали мыслить категориями дредноутов — вооруженных преимущественно крупнокалиберной артиллерией, бронированных и быстрых. Такой корабль давал командующему свободу выбора — где и на каком расстоянии сражаться, упрощал артиллерийскому офицеру оценку точности попадания (за счет одинаковых всплесков от разрывов однокалиберных снарядов) и позволял унифицировать арсенал. Когда в 1903 году итальянский конструктор Витторио Куниберти опубликовал проект подобного корабля, Соединенные Штаты разработали дредноуты «Мичиган» и «Саут Кэролайна», оснащенные восемью двенадцатидюймовыми орудиями в четырех орудийных башнях, расположенных по одной линии в диаметральной плоскости корабля. Однако перейти от проектов к воплощению первым удалось британским ВМС. Под надзором первого лорда Адмиралтейства Джеки Фишера был заложен приводимый в движение паровыми турбинами корабль с десятью двенадцатидюймовыми орудиями в пяти орудийных башнях, с водонепроницаемыми переборками и одиннадцатидюймовым (27,9 см) броневым поясом для защиты от торпед. Кроме крупнокалиберного вооружения линкор, получивший грозное название «Дредноут», располагал легкой артиллерией — восемнадцатью двенадцатифунтовыми орудиями для применения против миноносцев. Фишеру требовались быстрые, разящие наповал корабли, и он сам действовал не менее стремительно и точно. Если обычно на постройку крупного корабля уходило тридцать три месяца, то «Дредноут» был заложен 2 октября 1905 года, спущен на воду 9 февраля 1906 года и 3 октября 1906 года вышел в море.

Если приверженцы кораблей с преимущественно крупнокалиберным вооружением оптимистично полагали, что «Дредноут» обеспечит Британии безоговорочное первенство в военном кораблестроении, другие ошибочно думали, что Британия могла бы не включаться в гонку вооружений и не строить дредноут. От обеих сторон ускользала уже наметившаяся тенденция к разработке подобных кораблей. Германия ответила на брошенный Британией вызов закладкой четырех кораблей класса «Нассау», оснащенных двенадцатью 11,3-дюймовыми (28,7 см) орудиями, а Италия в 1907 году начала строить «Данте Алигьери» по проекту Куниберти — первый корабль с трехорудийными башнями. Немаловажную роль сыграло и общественное финансирование. Учрежденная в 1898 году (при сильной поддержке Рейхсмарине — немецких военно-морских сил) Военно-морская лига Германии насчитывала год спустя 240 000 участников, намного превышая численностью иностранные аналоги, и ассигновала немалые средства в военно-морской бюджет Тирпица.[1717] Королевские ВМС в Британии тоже пользовались активной общественной поддержкой, однако угрозу со стороны немецкой военно-морской мощи публика осознала только после выхода шпионского романа Эрскина Чайлдерса «Загадка песков» (1903), в котором описывалась перспектива высадки немцев с Фризских островов. В основу сюжета лег личный опыт автора — плавание на небольшой яхте вдоль немецкого побережья, однако и идею заговора Чайлдерс не выдумал: немецкий Генштаб действительно рассматривал планы именно такого вторжения еще в 1897 году.[1718]

По ту сторону Атлантики Военно-морским силам США приходилось учитывать двойную угрозу в лице Германии и Японии и преодолевать трудности координации флота на двух океанах. Поскольку Германия даже не пыталась завуалировать свой интерес к Южной Америке и Карибам, Военно-морской колледж США предупреждал в своем исследовании: «По завершении ускоренной [кораблестроительной] программы Германия… превзойдет нас в военно-морской мощи. И вот тогда она будет готова затеять прения по поводу доктрины Монро»,[1719] предписывавшей США противостоять европейскому влиянию в Америке. Одна из возможных мер противодействия предполагала усилить присутствие Штатов на Карибах — с этой целью президент Теодор Рузвельт поддержал панамское восстание против Колумбии, признал независимость Панамы и повел с новым правительством переговоры о постройке канала от Колона до Панамы. На рытье ушло десять лет. После открытия в 1914 году восьмидесятиметрового Панамского канала расстояние от Сан-Франциско до Нью-Йорка сократилось с тринадцати тысяч миль до пяти тысяч трехсот.[1720]

В отличие от Германии, которая пока угрожала Штатам лишь в теории, опирающейся на прогнозы наращивания военно-морской мощи, Япония представляла опасность непосредственную. Англо-японский союз позволил Британии вывести военные корабли из Восточной Азии, переложив защиту своих интересов на Японию. В войнах с Китаем и Россией Япония продемонстрировала возможности, которых никогда не было у американцев, так что к посредничеству в русско-японских мирных переговорах в Портсмуте Рузвельта отчасти побудила необходимость прощупать японцев. Его решение отправить в 1907 году Великий белый флот из шестнадцати боевых кораблей в кругосветный тур было продиктовано желанием продемонстрировать военный потенциал и решительный настрой Америки. Отношения с Японией осложнялись, кроме прочего, неприкрытой расовой неприязнью, и антияпонские беспорядки в Калифорнии привели в 1907 году к заключению джентльменского соглашения, ограничившего иммиграцию японцев в Штаты.

Хотя гонка вооружений накаляла атмосферу и готовила почву для начала Первой мировой войны, военно-морские операции приняли совершенно неожиданный для всех оборот. Создав мощный боевой флот, Германия, как и планировалось, вынудила британцев сосредоточить силы у собственных берегов, однако и самой Германии пришлось отозвать из Циндао Дальневосточную эскадру. Разбив немодернизированную британскую флотилию у чилийского Коронеля, эскадра погибла в Фолклендском бою. Немецкий Флот открытого моря, даром что наводил страх на британские ВМС, был недостаточно сильным, чтобы немецкое командование решилось рисковать им в битве. Если не считать нескольких внезапных налетов на британские порты Северного моря в 1914 и 1915 годах, единственным крупным сражением, в котором участвовало около ста пятидесяти британских и сто немецких кораблей, осталось состоявшееся 31 мая 1916 года Ютландское, дебаты о ходе и итогах которого начались сразу, как развеялся дым.[1721] Хотя Британия потеряла три линейных и три бронированных крейсера, а Германия — два, британцы сохранили численное преимущество, и, если не считать нескольких мелких вылазок, Флот открытого моря всю войну простоял в портах.

Гораздо более кровопролитной была война против союзных гражданских судов, которую вели немецкие подлодки и рейдеры. Пять немецких военных крейсеров и несколько вооруженных гражданских — пассажирских лайнеров и грузовых судов, оснащенных орудиями и снабженных фальшивой документацией, — совместными усилиям захватили и потопили 620 000 тонн союзных грузов, одновременно оттягивая союзные силы от других операций. На немецкий крейсер «Эмден», который удалось затопить только в ноябре 1914 года, охотились семьдесят пять кораблей, а весной 1917 года пятьдесят четыре корабля были брошены на поиски грузового судна «Вольф», которое, тем не менее, после пятнадцатимесячного вояжа сумело добраться до Германии. Однако доблесть командующих немецкими крейсерами часто признавали даже противники.[1722] После войны граф Феликс фон Люкнер прославился на весь мир своими подвигами в качестве командира трехмачтового корабля «Зееадлер» — единственного парусника в подобном применении, — на котором ему удалось захватить шестнадцать судов без единой потери с обеих сторон.