Книга: Достающее звено. Книга 2. Люди

Приходи сюда лечиться…

Жизнь архантропов была нелегка. Это очевидно следует из их патологий. Уже поминавшийся череп из Гунванлина имел странные деформации правого надбровья – следы травмы или инфекции (Caspari, 1997). Некие следы лизиса кости отмечены и на черепах Синантропа XII и Бодо. Внутренняя сторона женского черепа Сангиран 2 с Явы поражена разрастаниями кости, появившимися, вероятно, из-за гормональных нарушений (Anton, 1997). Не исключено, что питекантропша говорила хриплым басом и почесывала бородку. Одна из жертв в Гран-Долине – ATD 6-17a – страдала от болезни правого нижнечелюстного сустава.

Бедренная кость классического питекантропа из Триниля имеет мощное разрастание в верхней трети. Советский палеопатолог Д. Г. Рохлин предположил, что несчастный болел оссифицирующим миозитом (Рохлин, 1965), а позже было выдвинуто предположение, что дело в отравлении фтором (Soriano, 1970). Получить он его мог из-за извержения вулкана: ядовитый вулканический пепел оседал на фрукты и забивался во все поры, а питекантроп простодушно травился им. Не совсем аналогичные, но близкие повреждения известны, например, на костях овец из Исландии, возникшие после извержения вулкана Гекла 1845 г. Не исключены и другие причины недуга питекантропа. Как бы то ни было, бедняга явно ходил с большим трудом.

Еще интереснее китайский череп Таншань I (580–620 тыс. лет назад): его лобная кость основательно изъедена некой болезнью (Shang et Trinkaus, 2008). Вообще, такое поражение очень похоже на сифилитическое, однако отсутствие деформаций лица и других частей черепа делает более вероятными другие сценарии – широкую давящую травму, частичное скальпирование или мощный ожог. Что бы это ни было, внешность Таншаня I наверняка впечатляла.

Другая напасть свалилась на голову человека из Кокабаса в Турции (490–510 тыс. лет назад): на внутренней стороне его лобной кости обнаружены вроде бы туберкулезные поражения (Kappelman et al., 2008), хотя этот диагноз еще требует подтверждения (Roberts et al., 2009).

Череп Сале 1 из Марокко (389–455 тыс. лет назад) искорежен куда основательнее, у него напрочь перекошен затылок (Hublin, 1994). Такая деформация могла быть следствием внутриматочной или родовой травмы. В итоге человек имел слабую шейную мускулатуру и с трудом двигал головой. Из-за этого же его лицо и нижняя челюсть были асимметричны. Впрочем, это не помешало прожить марокканскому “атлантропу” до сорока с лишним лет – едва ли не рекордного для архантропов возраста.

Челюсть из Мауэра – та самая, образцово гейдельбергская, – имеет прямо-таки букет болезней (Czarnetzki et al., 2003). Некоторые ее “архаичные” особенности, описывавшиеся даже как “гориллоидные”, являются на самом деле следствием болезней. Так, крайняя ширина восходящей ветви, малая глубина нижнечелюстной вырезки, низкий, уплощенный и широкий венечный отросток – результат неправильного направления и прикрепления височных мышц на венечном отростке. Кроме того, Мауэр мучился от периодонтита, остеопороза, начинающегося артроза, артролита (суставного камня) и вызванного травмой рассекающего остеохондроза левого мыщелка. Короче, челюсть у него болела.

Некоторые архантропы, впрочем, пытались заботиться о своем здоровье. На зубах многих древних людей – Omo L 894–1 и Дманиси D2700/2735, из Гран-Долины и Сельунгура, синантропа PA86 и Чизиншан, и уж тем более неандертальцев с кроманьонцами, встречаются характерные полированные желобки, образовавшиеся из-за использования палочек-зубочисток (Sun et al., 2014; Turner, 1988).

От ближайших больниц и докторов горемык отделяли сотни тысяч лет, они болели, но продолжали эволюционировать.