Книга: Новая наука о жизни

Высшие животные часто ведут себя более гибко, чем низшие животные. Однако эта гибкость ограничена ранними стадиями поведенческого ряда, и особенно начальной фазой, обусловленной потребностью в пище; более поздние стадии, и в частности акт осуществления, протекают стереотипным образом как фиксированные модели поведения (раздел 10.1).

В «ландшафтной» модели главное моторное поле может быть представлено широкой долиной, которая затем сужается, края ее становятся все более крутыми и, наконец, она заканчивается глубоким каньоном {рис. 27 В). Широкая долина соответствует фазе питания, на которой можно использовать множество альтернативных путей; затем эти пути сливаются, так как они «втягиваются в воронку» по направлению к сильно канализованной хреоде конечного акта.

В человеческом поведении круг возможностей, используемых для достижения поведенческих целей, гораздо шире, чем у любого другого вида, но и здесь, по‑видимому, применимы те же принципы: под воздействием моторных полей высших уровней модели поведения «втягиваются в воронку», ведущую к стереотипным актам осуществления, которые обычно являются врожденными. Например, люди получают пищу всевозможными способами: либо непосредственно – охотясь, ловя рыбу, пася скот или возделывая поле, либо косвенно – выполняя различные работы. Затем еду готовят множеством различных способов и переносят в рот также по‑разному, например рукой, палочками для еды или ложкой. Но способы жевания еды различаются весьма незначительно, а завершающий акт всего моторного поля питания, глотание, одинаков у всех людей. Подобно этому, в поведении, управляемым моторным полем репродукции, методы ухаживания и системы вступления в брак широко варьируются, но завершающий акт совокупления, к которому они ведут, более или менее стереотипен. У мужчин конечная фиксированная модель поведения, извержение семени (эякуляция), протекает автоматически и фактически является врожденной.

Таким образом, большое разнообразие моделей поведения человека обычно направлено к ограниченному числу целей, задаваемых моторными полями, унаследованными от предшествовавших членов вида путем морфического резонанса; в общем случае эти цели связаны с развитием, сохранением или воспроизведением индивидуума или социальной группы. Даже игра и исследовательская деятельность, не направленные непосредственно к этим целям, часто помогают достичь их позднее, как они делают это у других видов. Поскольку ни игра, ни «обобщенное исследовательское питательное поведение» в отсутствие немедленной награды не ограничены только человеком: например, крысы исследуют свое окружение и объекты в нем, даже когда они сыты.^[245]

Однако не вся человеческая деятельность подчинена моторным полям, которые канализируют ее в направлении биологических или социальных целей; некоторые виды деятельности явно направлены к трансцендентным целям. Этот тип поведения в наиболее чистом виде представлен жизнью святых. Но ясно, что преобладающая часть поведения большинства человеческих существ не имеет такой трансцендентной направленности.

Несмотря на то что диапазон различий человеческого поведения очень широк, когда рассматривается вид в целом, в любом данном обществе деятельность индивидуумов лежит в пределах ограниченного числа стандартных моделей. Люди обычно повторяют характерным образом структурированные виды деятельности, которые уже выполнялись снова и снова многими поколениями их предшественников. Эти виды включают: знание определенного языка; двигательные навыки, связанные с охотой, сельским хозяйством, ткачеством, изготовлением инструментов, приготовлением пищи и так далее; пение и танцы; а также типы поведения, специфичные для определенных социальных ролей.

Все модели деятельности, характерные для данной культуры, можно рассматривать как хреоды.^[246] Чем чаще они повторяются, тем более они будут стабилизированы. Но из‑за приводящего в замешательство изобилия таких специфичных для культуры наборов хреод, каждая из которых потенциально способна канализировать движения любого человеческого существа, сам по себе морфический резонанс не может ввести индивидуума скорее в один набор хреод, чем в другой. Так что ни одна из этих моделей поведения не проявляется спонтанно: все их нужно узнать. Индивидуум побуждается (инициируется) другими членами общества к принятию определенных моделей поведения. Затем, когда процесс обучения начинается, обычно путем подражания осуществление определенной модели движения приводит человека в состояние морфического резонанса со всеми, кто следовал этой модели в прошлом. Следовательно, обучение облегчается, когда индивидуум «настраивается» на специфические хреоды.

Процессы инициации и в самом деле традиционно понимаются примерно в таких же терминах, какие упомянуты выше. Предполагается, что человек входит в состояния или способы существования, которые предшествуют ему и представляют своего рода трансперсональную реальность.

Облегчение обучения посредством морфического резонанса было бы трудно продемонстрировать в случае давно установившихся моделей поведения, но изменение в скорости обучения должно обнаруживаться легче при двигательных моделях недавнего происхождения. Так, например, в настоящем столетии должно было становиться все легче и легче обучаться езде на велосипеде, вождению автомобиля, игре на фортепиано или работе на пишущей машинке, благодаря кумулятивному морфическому резонансу от большого числа людей, которые уже приобрели эти навыки. Однако, даже если бы надежные количественные данные показали, что скорости обучения действительно возросли, интерпретировать эти данные было бы сложно вследствие возможного влияния других факторов, наподобие усовершенствования конструкции машины, улучшения методов обучения и более высоких побуждений к обучению. Но при специально поставленных экспериментах, в которых приняты меры к тому, чтобы эти факторы сохранялись постоянными, было бы вполне возможно получить убедительные свидетельства существования предсказываемого эффекта.

Гипотеза формативной причинности применима ко всем аспектам поведения человека, в которых повторяются определенные модели движения. Но она не может объяснить происхождение этих моделей. Здесь, как и в других случаях, проблема творческой деятельности (creativity) лежит вне пределов естественной науки, и ответ может быть дан лишь с позиций метафизики (ср. разделы 5.1, 8.7 и 11.3).