Книга: За пределами Земли: В поисках нового дома в Солнечной системе

9. Кто полетит?

9. Кто полетит?

Астронавта трудно невзлюбить. Да, они держатся так, будто считают себя совершенными. Но это не тщеславие, а правильная самооценка. Они близки к совершенству: умны, воспитаны, точно выражаются, опытны, они самоотверженные члены команды и хорошие руководители. Можно попытаться невзлюбить их за совершенство, как школьных зубрил и ботаников, но и это вряд ли удастся, так как NASA отсеивает тех, кто раздражает своим совершенством.

«На самом деле мы ищем приятных людей, — говорит Дуэйн Росс, ранее отвечавший за отбор астронавтов и программу их подготовки в Космическом центре имени Джонсона (со времени нашего разговора он успел уволиться). — Нужны те, с кем можно поладить. Очень многому мы можем научить. От людей требуется наличие определенных навыков, и, конечно, у кандидатов уровень развития этих навыков разный. Но нам нужны те, кто умеет ладить с людьми разного склада, типа, национальности, причем длительное время и в замкнутом пространстве».

Сам Дуэйн в астронавты не годится — он шутит, что в случае отправки в космос кричал бы всю дорогу, — но, по-видимому, прекрасно разбирается в людях. Он пришел на эту работу из нефтяной промышленности. Раньше он заведовал кадрами на Техасском нефтяном месторождении; теперь делает примерно то же в отношении астронавтов. Благодаря медленному и глубокому техасскому говору он производит успокаивающее впечатление заурядного парня, и его карьеру легко представить как череду умиротворяющих бесед с соискателями.

Дуэйн доверяет своей интуиции. Он пришел на эту должность в 1978 г., чтобы подобрать первые экипажи для шаттла. Среди них должны были появиться первые астронавты из числа гражданских лиц[81], в том числе женщины и представители меньшинств. Впервые NASA интересовали люди с целым рядом качеств, а не просто летчики-истребители с их «надежным материалом». После первичной проверки на наличие медицинских и психологических проблем интервьюеры оценивали соискателей с помощью матрицы с числовыми оценками разнообразных критериев. Это не сработало: все претенденты оказывались одинаковыми. Для того чтобы все-таки сделать выбор, комиссия привнесла дополнительный фактор — свое чутье на то, из кого выйдут хорошие астронавты. Оказалось, что подобного интуитивного суждения как раз достаточно, и с тех пор чутье остается главным стандартом.

В 2016 г. 18 300 человек изъявили желание стать астронавтами, тем самым дав начало 18-месячному процессу отбора[82]. В предыдущем цикле отбора, в 2013 г., астронавтами стали 8 человек из 6000 желающих (отряд астронавтов состоит примерно из 42 активных членов, из которых на МКС каждый год летают шесть[83]). Первичный отсев сократил их число до 4500. Затем список прочесала оценивающая комиссия из опытных астронавтов и управляющих, выкинув 90% анкет. Потом были изучены медицинские карты и послужные списки 480 кандидатов, а оставшиеся 120 были приглашены на предварительные интервью, психологическое обследование и медицинскую проверку. Полсотни дошли до итогового интервью, интенсивной медицинской и психологической проверки и практического испытания, имитирующего работу в открытом космосе. Дуэйн удостоверился, что семьи соискателей понимают, во что те ввязываются. Комиссия собралась на совещание, где каждый мог забраковать любого кандидата, и они просто сделали выбор.

Произвол ли это? Дуэйн говорит, что на заключительных этапах отбора каждый из кандидатов обладает высокой квалификацией. NASA похоже на элитный колледж, вынужденный выбирать среди круглых отличников, зная, что любой из финалистов справился бы с поставленными перед ним задачами. И похоже, эта система работает. Трудно спорить с тем, что в отряде астронавтов служат блестящие люди. Целью Дуэйна был отбор приятных людей, и все они — в высшей степени приятные люди.

Он также отмечает, что почти каждый отобранный программой астронавт полетел в космос и показал себя хорошо. Оглядываясь на почти 40 лет своего участия в отборе астронавтов, Дуэйн считает, что интуиция оправдала возложенные на нее надежды. В 2007 г. одна женщина-астронавт брызнула из перцового баллончика в свою соперницу по романтическим отношениям на парковке у аэропорта, проехав полстраны в подгузниках для взрослых. Росс отмахивается, говоря, что спятить может кто угодно. После этого случая NASA ужесточило послеполетные психологические проверки астронавтов. Росс говорит, что самыми серьезными психологическими сложностями в ходе космических миссий были разногласия.

Поначалу космическая программа была одним из фронтов холодной войны, и в полетах участвовали военные пилоты реактивных самолетов, выпускники школ летчиков-испытателей с дипломом инженера или аналогичной квалификацией при этом ростом ниже 180 см, чтобы помещаться в пилотском кресле. Они и вели себя как офицеры, соблюдая дисциплину и субординацию. Даже после 1978 г., когда в полетах стали участвовать гражданские лица, NASA по-прежнему давало понять, кто в каждом экипаже главный, и большинство астронавтов приходят из военной среды. На МКС командование по очереди переходит от члена российской команды к американцу[84] и обратно.

Со времен окончания холодной войны процесс отбора изменился и в России. Космонавт больше не обязан состоять в Коммунистической партии и быть ростом ниже 170 см. Но зарплата космонавта нынче низкая, и российская молодежь не стремится в космическую программу, несмотря на обещанную роскошную восстановительную поездку на Канарские острова после каждого полета[85]. (Начальный заработок американского астронавта — около $100 000 в год, максимальный — $156 000.) Китайские ракеты поднимали в космос пятерых тайконавтов, в том числе одну женщину. Тайконавты-женщины должны быть замужем и иметь ребенка, у них должны быть хорошие зубы и отсутствовать телесный запах. По-видимому, мужчинам вонять дозволяется[86].

Кроме того, попасть в космос можно, располагая деньгами и властью. Сенатор США Джейк Гарн и саудовский принц Султан бин-Салман бин-Абдулазиз ас-Сауд участвовали в полетах на шаттлах в качестве специалистов по полезному грузу и почти не имели реальных обязанностей. Сенатор Гарн чувствовал себя во время миссии настолько плохо, что в его честь назвали единицу, которой измеряется ощущение дурноты в полете. (Росс рассказал нам, что морская болезнь на Земле, по-видимому, не позволяет предсказать реакции желудка в космосе.) Саудит отправился в космос по велению отца, чтобы сделать фотоснимки Саудовской Аравии, необходимые для определения направления на Мекку для ежедневных молитв[87]. Компания Space Adventures («Космические приключения») отправила на российских ракетах «Союз» с десяток пассажиров на МКС. Сейчас цена такого путешествия составляет $50 млн с человека.

Аманда однажды попыталась стать астронавтом. Она добралась почти до конца отбора и приезжала на неделю в Космический центр имени Джонсона проходить интервью, психологические и физические проверки[88]. Многим кандидатам приходилось участвовать в отборе несколько раз. Аманда в итоге пошла по другому пути и сделала отличную карьеру в планетологии, что очень даже неплохо, ведь программа космических челноков вскоре была свернута, и она могла бы участвовать в полетах совсем недолго.

Она вспоминает медицинские тесты NASA, позволяющие отбирать тех людей, параметры которых подходят под скафандры и оборудование и чье здоровье не подведет вдали от ближайшего центра медицинской помощи. Росс говорит, что эти тесты призваны выяснить, возникнут ли у астронавта проблемы со здоровьем в ближайшие 10 лет, так как вряд ли новичок попадет в космос раньше этого срока. Локти и колени Аманды испытали на прочность, она прошла проверку зрения и слуха, пробежалась на беговой дорожке с прикрепленными к телу разнообразными датчиками, посидела в темной комнате, чтобы выяснить, сохранит ли она спокойствие, ей поставили клизму и провели колоноскопию, она прошла психологическое интервью и отобедала с другими кандидатами, причем за их поведением внимательно наблюдали. С тех пор к программе добавилась МРТ для определения риска аневризмы сосудов головного мозга и ультразвуковое обследование, оценивающее риск возникновения камней в почках — проблемы, часто возникающей у астронавтов в невесомости.

Дуэйн считает, что нужно искать лучших кандидатов и затем готовить их к тому, с чем им предстоит столкнуться. Каждый астронавт МКС обучается пилотированию сверхзвукового реактивного учебно-тренировочного самолета T-38 и русскому языку на случай экстренной ситуации на «Союзе». Они работают под водой в крупнейшем в мире бассейне глубиной 12 м, получая опыт обращения в невесомости с тем оборудованием, которым будут пользоваться в космосе. Прорабатывать детали программы помогает и виртуальная реальность. Базовое обучение занимает два года, подготовка к миссии — еще от двух до трех лет.

Команду, отправляющуюся в длительную миссию к другой планете, Дуэйн подбирал бы так же. Нынешняя система работает. Психологический отсев уже позволяет по-разному ранжировать астронавтов для кратких и длительных миссий. Новые процедуры психологического отбора могут позволить выбирать людей, способных хорошо справиться с длительной изоляцией, если исследователям удастся отыскать маркеры этих качеств.

Дуэйн считает, что экипаж из двух или трех человек отправлять нельзя, так как последствия возможного конфликта будут слишком велики. Есть смысл отправлять четверых или шестерых. Также нужно решить, должны ли астронавты быть свободны или в браке или это должны быть женатые пары. Вероятно, романтические отношения в космосе уже случались. Ходят слухи, что такие отношения успевали возникнуть даже за краткий срок полета шаттла, как мы уже отмечали в главе 7. Миссии МКС длятся шесть месяцев, у астронавтов имеется личное пространство, а NASA не задает вопросов. Больше, чем возникновение отношений, Дуэйна беспокоят их разрывы. Каково будет работать в длительной миссии, когда на борту — бывший партнер?

Как бы ни был устроен подбор команды для путешествия на другую планету — а это пока предмет самых передовых исследований, — Дуэйн уверен, что миссия пойдет более гладко, если астронавты будут приятными людьми. А этот критерий лучше всего дать на откуп чутью комиссии по отбору.

Мир неотрывно следил за тем, как первые колонисты высадились на Титан, обустроили свой дом, пережили утрату командира и подготовились к прибытию следующей группы еще из шестерых астронавтов. Построив первые два аппарата с Q-двигателями, Titan Corp. выиграла контракт на строительство еще восьми: пяти — для отправки продуктов и прочего скоропортящегося груза и трех — для отправки дополнительных команд по шесть человек каждая. В итоге на Титане должны были оказаться 29 обитателей в трех жилищах.

Был заказ и на более тяжелые корабли для отправки грузов, необходимых для быстрого расширения колонии: деталей установки по производству строительного пластика из углеводородов Титана, которая позволит колонистам возводить крупные здания из подручных материалов.

События на Титане начали затмевать новости о земных бедствиях. Колонисты были популярнее других медиазвезд. Для зрителей-землян они были почти членами семьи, истории о них крутили везде (по крайней мере в тех местах, где на Земле еще были электричество и связь). Мыльная опера из далекого космоса позволяла людям отвлечься от мыслей о недееспособных правительствах, расслоении общества, бесконечных войнах, климатическом кризисе, жутких роботах и прочих земных проблемах. Проще было опустить руки и устремить взгляд в небо. Они видели, как люди на Титане строят что-то новое, не боясь суровых условий, способны летать в небесах и исследовать новые горизонты. Тяготы, холод и тьма не чувствовались по эту сторону экрана.

Группа мировых лидеров Западного блока заключила с Titan Corp. контракт на десять кораблей, каждый из которых будет способен перевезти сотню колонистов. Первый колониальный лайнер должен был называться Mayflower[89]. Сделка была эксклюзивной, и после ее огласки другие богатые нации были вынуждены присоединиться, даже несмотря на их общую враждебность по отношению к США и Европе, которые руководили программой. Догонять Titan Corp. было бы слишком сложно и дорого даже для Китая, изнуренного, подобно другим странам, засухами, поднимающимся уровнем моря, жестокими распрями и разрушенной системой международной торговли.

Публика приняла «непрозрачную» систему отбора первых экипажей, отправленных на Титан. Ясно, что только самых способных астронавтов можно было отправлять в первые пять миссий. Но 1000 мест на кораблях были шансом начать все с начала там, где хоть и холодно, но безопасно выходить наружу. На Титане жизнь могла продолжаться дальше, и было возможно сохранить религиозные и культурные традиции, в отличие от Земли, где общество и биосфера могли окончательно погибнуть.

Политические лидеры понимали, что столкнулись с проблемой. Чтобы сохранить коалицию наций и избежать политического взрыва дома, им нужна была такая программа отбора, которая будет выглядеть совершенно логичной, честной и прозрачной.

Для отбора колонистов была созвана специальная комиссия. В пышных выражениях международные партнеры согласились, что комиссия должна состоять из лучших умов, представляющих все грани человеческой деятельности. Власти установят стандарты и определят процесс отбора лучших представителей человечества, тех людей, которые станут прародителями будущих внеземных поколений. Эпохальное значение задачи обсуждения существенных качеств нашего вида требовал разнообразного и талантливого состава группы экспертов во всех областях.

Комиссия была многочисленной, в нее входили ведущие ученые-естественники, психологи, специалисты по этике, религиозные лидеры, инженеры, учителя и военачальники; здесь были преподаватели живописи и скульптуры, литераторы, музыканты, танцоры, разработчики видеоигр и представители нового искусства — творческой биологии, а также специалисты по антропологии, социологии, гендерным исследованиям и организатор свадеб (последний не понаслышке знал об управлении большими, разнородными группами людей в стрессовых ситуациях).

Начался первый день встречи. К обсуждению приступили только после того, как комиссия под руководством координатора выполнила упражнение по созданию командного духа, провела мозговой штурм и расклеила по стенам конференц-зала записки на желтых бумажках. Предварительные мероприятия отняли большую часть времени, а дискуссия в основном заключалась в долгом и едком споре двух раздувающихся от чувства собственной важности членов комиссии по поводу названия первого корабля. Они спорили о том, к чему отсылает название Mayflower — к бегству от гнетущей религиозной системы Старого Света или к гегемонии белых европейцев и истреблению коренного населения. Группа разошлась, так ничего и не решив; секретарь отправился писать отчет об отборе колонистов на основе исследования, проведенного еще до собрания комиссии.

Колонистам в их путешествии в один конец нужно будет не только уметь работать в команде. Возможно, за этими избранными — будущее нашего вида, поэтому члены комиссии желали, чтобы каждый был лучшим в своем роде, а еще молодым, крепким, здоровым и пригодным к размножению. Помимо медицинского отсева на предмет наследственных пороков и склонности к заболеваниям потенциальным колонистам предстояло сдать генетический анализ для обнаружения черт, повышающих их шансы на Титане. По генетическим маркерам дисквалифицировались соискатели со значительным риском повышения глазного и внутричерепного давления при низком тяготении, депрессии из-за слабого освещения и жизни в замкнутом пространстве, а также те, у кого холодные конечности и агрессивный темперамент.

Члены комиссии подготовили требования к тысяче колонистов, присвоив каждому из них ряд качеств. Очевидно, понадобятся писатели-документалисты и планетологи — хотя бы по одному — и множество других профессионалов, при этом следует сохранить равновесие полов и разнообразие рас, культур, религий, политических взглядов, а также включить в число колонистов людей разных сексуальных ориентаций — натуралов, геев, бисексуалов, трансгендеров и прочих, появившихся позднее.

Требования разнообразия и политической корректности порой противоречили требованиям совместимости. Собрать представителей многих религий нетрудно, но среди них окажется немало фундаменталистов, которым будет непросто поладить друг с другом. Как быть с теми, кто верит, что Земля находится в центре Вселенной? Ортодоксальным евреям не удастся соблюдать на корабле шаббат, свечи католиков не будут нормально гореть в отсутствие тяготения, а растафарианцы не смогут ни выращивать, ни курить марихуану в космосе. Терпение исполнительного директора комиссии иссякло, когда ему предложили отправить в космос исламских экстремистов, которым вполне могло взбрести в голову взорвать корабль.

Из-за сложной матрицы отбора соискателям приходилось составлять длинные заявки и предоставлять очень личные сведения. Желающие улететь бесплатно заполняли формы, в которых требовалось указать самые интимные медицинские, социальные и личные сведения, данные о трудовой деятельности, наградах, рекомендациях, а также приложить небольшое сочинение. Понятие тайны личной информации уже давно устарело, многие соискатели и так хранили данные на своих страницах в социальных сетях и могли заполнить форму автоматически.

Серверы комиссии собрали миллионы заявок, отсортировали их, прочесали сеть в поисках дополнительных сведений о каждом заявителе, отмечая несоответствия, и оценили их согласно рубрикатору, основанному на предварительном представлении экспертов об облике идеального колониста для каждой из категорий. Компьютер выдал имя главного и запасного кандидата на каждое из тысячи мест, сравнив все возможные сочетания критериев. Комиссия изучила этот список и удалилась на секретное совещание, полное сделок и торгов, приведших к некоторым изменениям в пользу кандидатов, умело манипулировавших членами комиссии.

Однако, несмотря на все компромиссы, тысяча колонистов действительно были образцовыми человеческими существами — красивыми, воспитанными, способными, здоровыми, всех цветов кожи (хотя преобладали европеоиды и азиаты из стран, оплачивающих поездку). У себя дома они стали знаменитостями — избранными.

Но, когда стала набирать обороты подготовка к отправке и началось сооружение огромного космического дока для строительства первого, теперь безымянного корабля, события приняли неожиданный оборот. Все началось с колких комментариев в «Твиттере». Кому хочется жить на планете, заселенной идеальными людьми? Будто в школе с учительскими любимчиками! Затем пошла критика посерьезней. Разве не такой же отбор хотели устроить нацисты и прочие приверженцы евгеники XX в., стремясь «выполоть» нежелательные элементы человечества, чтобы дать место тем, кого они считали лучшими? А следует ли устранять из нашего вида людей неприспособленных? Как насчет безумных художников, чей гений остается непризнанным при их жизни? На корабле не было бы места Винсенту ван Гогу с его биполярным расстройством, неспособной к обучению Агате Кристи, прикованному к инвалидному креслу Стивену Хокингу…

За этим первым ропотом последовал взрыв возражений, усиленный могущественными людьми, чьи советники знали, как привлечь внимание социальных медиа. Они утверждали, что отправиться должны успешные — сильные и агрессивные, победители по жизни. Зачастую это были не те, кто получал лучшие оценки, заслуживал одобрение академических комиссий и награждался наградами; они не работали на систему, а перебарывали ее. Это люди амбициозные, изобретательные, дерзкие. Борьба за выживание возвысила богатых и сильных, и именно они, утверждалось в возражениях, были лучшим шансом нашего вида выжить и процветать в будущем.

А еще им должно быть позволено взять с собой своих питомцев, коллекции вин и произведений искусства.

«Мэйфлауэр» в 1620 г. не был ковчегом, призванным нести лучших в своем роде людей к новым землям, чтобы основать там цивилизацию. Его пассажиры бежали из родной страны, где они больше не могли жить. Это были отверженные, достаточно смелые для того, чтобы создать новый мир, не любимцы устоявшейся власти, а беглецы, сделавшие самостоятельный выбор. Космическая колония должна стать спасательной шлюпкой для тех, кто готов сражаться ради нового мира.

Так говорили критики. Они были готовы сказать все что угодно, лишь бы попасть на борт.

Сообщения зондов, подыскивающих место для колонии, могут создать обманчивое впечатление. В 1584 г. первопроходцы, посланные сэром Уолтером Рэли, причалили к Внешним отмелям Северной Каролины и обнаружили райское место: пища здесь обильно росла сама собой, туземцы были дружелюбны, и была перспектива отыскать драгоценные металлы. Корабли были самодостаточными. Новая земля практически никак не влияла на их выживание. Капитаны унесли в Англию впечатления туриста, уловившего основные черты нового места, но не ощутившего истинных сложностей тамошней жизни. Межпланетные зонды, отправленные к Марсу и Титану, тоже шлют изображения пейзажей, напоминающих земные, но автономное существование в тех местах будет несравненно сложнее их кратковременного посещения.

Колонизация космоса очевидным образом отличается от ранней колонизации Северной Америки (например, нигде в Солнечной системе мы не столкнемся с похожими на нас существами), но есть и впечатляющее сходство. Вид американского побережья, открывшийся англичанам в 1584 г., не сильно отличался от вида на другие планеты. Туда отправлялись корабли, совершались высадки, но подробностей было мало, и еще не были сделаны открытия, ставшие следствием освоения местности. Отправка кораблей в Америку была делом дорогим и рискованным, и между успешными путешествиями проходило немало времени. Шло также соревнование разных народов. Исследования ради науки и престижа соседствовали с простой жадностью и надеждой на новые возможности.

Пугающие расстояния и опасности были такими же, если учитывать скорость и размеры транспортных средств. Пересечение Атлантики в XVI в. обычно занимало пару месяцев, и моряки оставляли дом на годы. Коммуникация осуществлялась письмами, отправляемыми наудачу со случайно встреченными кораблями. Жизнь била моряков куда ощутимее, чем астронавтов. Если умирало лишь несколько человек, то путешествие считалось удачным. Офицеры, руководящие долгими путешествиями, подвергались тем же психологическим стрессам, что и современные работники замкнутых аванпостов вроде антарктических станций или «Биосферы-2». Корабельные журналы пестрят описаниями напряженных и необъяснимых столкновений с участием колонистов, ученых и прочих гражданских лиц, а порой и тех, кто состоял на королевской службе и для кого дерзкая реплика могла обернуться виселицей.

Если человеческая натура не изменилась за последние пять веков, то космическими колонистами будут двигать те же общественные и экономические силы, они будут совершать те же ошибки и просчеты и столкнутся со столь же реальным риском. Колония может быть успешной с первой попытки, но ее может постичь и неудача. Многие люди, возможно, погибнут. Первопроходцы могут заплатить дорогую цену. Но в итоге колонии приживаются.

Елизавета I опробовала экономическую модель колонизации, которой американцы пользовались еще 300 лет в ходе покорения Запада и поныне пользуются на технологических фронтах: частное-государственное партнерство. Блестящий и дерзкий Рэли был ее любимым придворным. Она пожаловала ему право претендовать на владение Северной Америкой, если ему удастся поселить там людей, и точно так же Конгресс отдавал западные земли железнодорожным компаниям, когда они двигались вглубь континента, а спектр вещания — корпорациям, строящим радио- и телевизионные станции.

Во времена шекспировских пьес и расцвета Возрождения в Лондоне Англия все еще оставалась слабой страной, которой угрожала Испания, разбогатевшая и усилившаяся благодаря вывезенному из Америки золоту. Елизавета не могла бороться с Испанией напрямую, но субсидировала строительство торговых кораблей, которые в случае военных действий можно было переоборудовать в эффективные боевые суда. Она также поощряла нападения корсаров, по сути легальных пиратов, на испанские корабли в Карибском море, при условии, что экипаж отдаст часть добычи в казну. Ее договор с Рэли подразумевал аналогичные условия. Успешная колония умножила бы его богатства и расширила ее власть.

Рэли был рисковым предпринимателем, смелым, как провидцы Кремниевой долины, готовым на большие ставки и риск. Испанские колонии находились во Флориде и южнее. Колония дальше на север позволила бы Англии закрепить эти территории за собой, дала бы Рэли богатые месторождения и обширные земли и обеспечила бы поддержку английским судам, грабящим испанские корабли, груженые драгоценностями. Но даже география этих мест оставалась неизвестна. В 1584 г. Рэли отправил пару своих кораблей исследовать побережье в поисках гавани и земли для поселения — как межпланетный аппарат на пролетную траекторию.

Барьерные острова Внешних отмелей песчаной дугой огибают побережье Северной и Южной Каролины. В этой длинной, узкой полосе есть проливы по многу километров шириной, слишком мелкие для крупных судов. Изменчивые проходы через Внешние отмели коварны, и большому кораблю здесь не пройти, а внешние воды настолько опасны, что их стали называть «кладбищем Атлантики». Берег здесь низкий и заболоченный. Ни песчаные острова, ни влажное побережье материка не позволяли выращивать хлеб. Относительно защищенным и по большей части сухим являлся остров Роанок, расположенный между отмелями и материком, но он был слишком мал для того, чтобы прокормить много человек. Это место не подходило для начала колонизации Америки европейцами.

К несчастью, первая экспедиция Рэли чуть-чуть не добралась на север до Чесапикского залива с его превосходной для поселения землей и идеальной защитой для кораблей. Вместо этого Рэли доложили о райском острове Роанок. Вместе с возвращающейся экспедицией в Англию прибыли двое коренных американцев, Мантео и Ванчезе, вызвавшие сильное воодушевление по поводу следующего запланированного Рэли вояжа. Эта экспедиция планировалась более крупной, с разнообразным составом участников — как на нашем воображаемом космическом аванпосте. Она должна была подробно выяснить перспективы добычи полезных ископаемых и земледелия, исследовать местность и создать постоянное поселение для новых партий колонистов.

Королева Елизавета помогла экспедиции кораблем и порохом, посвятила Рэли в рыцари и пожаловала ему титул правителя Вирджинии[90], т.е. 2900 км американского побережья и всех земель к западу от него. Она дала ему право призывать мужчин в это путешествие. Лондон был переполнен, работы и земли не хватало, и Америка открывала большие перспективы. Рэли хотел тоже отправиться туда, но Елизавета ему этого не позволила — он был нужен ей.

Рэли нанял советников, чтобы решить вопрос о том, кого снаряжать во вторую экспедицию. Для поселения требовались солдаты, играющие примерно ту же роль, что и наши астронавты, и обеспечивающие защиту от коренных американцев; ученые для сбора сведений; ищущие выгоды предприниматели, которые будут платить и искать собственный доход; эксперты по металлам, драгоценным камням и их добыче; ботаники и знатоки лекарственных растений; специалисты по выращиванию, обработке и хранению пищи, изготовлению инструментов, одежды и обуви, уходу за больными и ранеными и представители многих других профессий, а также иерархия служащих, которые будут всеми ими руководить. Список разросся до 800 человек и продолжал расти, как сообщает Дэвид Бирс Куинн в своей превосходной книге «На Роаноке прекрасная погода» (Set Fair for Roanoke). Рэли урезал его до 500, чтобы уместиться в два отбывающих друг за другом флота из разнообразных кораблей.

Но одним из главных уроков, преподанных этим проектом колонизации, стало то, что обычно реальность отличается от любого, даже самого точного плана. Корабли тонули и сбивались с курса. Остров Роанок был слишком мал для большой группы людей. В результате там была оставлена лишь сотня человек, по меньшей мере половина из них — солдаты. Корабли покинули аванпост, пообещав вернуться с припасами через год. Но волей обстоятельств припасов не хватило на этот срок. Поселенцы исходили из нереалистичных оценок своих возможностей производить еду и получать ее у коренных американцев.

Лучшим решением Рэли была отправка в экспедицию Томаса Хэрриота, блестящего ученого и математика, который усовершенствовал искусство навигации. Не исключено, что он участвовал и в первой экспедиции. Художник Джон Уайт делал зарисовки, которые и поныне являются важной частью исследования местности. Он также оказался чутким наблюдателем; в своей работе он первым из англичан живописал природу и народы Северной Америки. Он вернулся на корабле, оставившем сотню человек, и привез акварели и отличные отчеты.

Хэрриот остался на Роаноке на год. У Мантео он выучился здешнему языку. Он ходил в дальние пешие походы, бывал в местных деревнях и собирал сведения об их культуре во время первого контакта. Эти уникальные сведения были в те времена государственной тайной, как и акварели Уайта, и послужили основой успеха колонизации.

«В ту пору большой интерес представляла фармацевтика, — говорит историк и археолог Эрик Клингельхофер из Университета Мерсера. — Сассафрас считался чудодейственным средством, и любой, кто разыщет дерево и соберет корни сассафраса, мог разжиться в Европе серьезными деньгами. Считалось, что и другие средства могут оказаться полезными. В книге Хэрриота есть много описаний поисков разных растений и указаний по их применению, сообщений индейцев о том, что такое-то растение помогает при расстройстве желудка и т.п.».

Но Хэрриот презирал тех, кто искал в этой экспедиции богатства, кто оплачивал проезд в надежде отыскать золото или нажиться на торговле с туземцами, а в случае неудачи жаловался на еду и условия и ничем не помогал остальным. Позже колония в Джеймстауне, в Вирджинии, столкнулась с той же проблемой — джентльменами, которые не работали, в то время как население колонии голодало.

«Им все было безразлично, кроме набивания своих животов, — писал Хэрриот об искателях богатства и нытиках острова Роанок. — Из-за того, что здесь не было ни английских городов, ни красивых домов, ни столь желанных излюбленных ими лакомств, ни мягких пуховых и перьевых постелей, эта страна была для них никчемной».

Экология функционирующего сообщества людей подобна пирамиде с широким основанием из производителей и узкой вершиной неработающих потребителей. Вопреки тому, как это показано в костюмированных драмах , большинство людей в Англии составляли не лорды и леди, а крестьяне, которые выращивали хлеб, пряли ткани и таскали воду. Лишь крохотная доля населения могла позволить себе сидеть в поместьях и выдумывать анаграммы. По-настоящему самодостаточная колония из ста человек не может позволить себе даже одного лентяя.

И это поныне так. Автоматизация и электрооборудование определенно повышают долю досуга по отношению к доле труда в нашем обществе, но жизнь на другой планете потребует от каждого прикладывать куда больше усилий просто для того, чтобы выжить. Сообщества XVI в. выращивали зерно, чтобы кормить коров, которые дают молоко, из которого делают масло и сыр, и всю эту производственную цепочку обслуживали умелые работники. Чтобы вообразить аналогичную систему на Титане (позволим себе такую художественную вольность), понадобятся дополнительные звенья цепи: люди, которые строят модули для растений и животных, обеспечивают тепло, освещение, воду и кислород, которым будут дышать коровы. Мы можем отказаться от натуральных молочных продуктов, роботы и прочие механизмы способны выполнять немало работы по производству пищи, а биотехнологии повысят его эффективность, но мы пользуемся технологиями уже достаточно давно, чтобы понимать: они не заменяют человеческого труда. Кто-то должен присматривать за машинами.

На Роаноке нишу производства пищи заняли военные. Рейф Лейн, военный командир, сначала торговал с коренными американцами, а позже и выбивал у них продукты угрозами. Вингина, вождь Роанока, который сначала подружился с колонистами, в конце концов убрался с острова вместе с островитянами подальше от Лейна и его угроз. Его люди, вероятно, голодали, обеспечивая себя и колонистов. До Лейна дошел слух о том, что Вингина собирается напасть — может быть, так оно и было, — и он запросил встречи с ним. На встрече же Лейн убил Вингину и нескольких его приближенных.

Хэрриот тоже доставил коренным американцам много неприятностей, хотя и непреднамеренно. В деревнях, которые он посетил, вскоре после его отбытия вспыхивали смертельные эпидемии. Европейские микробы, с которыми туземцы до того не сталкивались, поразили большое количество местных жителей гриппом, оспой и им подобными болезнями. Аборигены полагали, что у Хэрриота есть невидимая сила вызывать болезни и смерть. Хэрриот, будучи человеком своего времени, также полагал, что эти вспышки были проявлением некого божественного правосудия, карающего местных за их обман и неуважение.

Прошел год, колонисты острова Роанок голодали и опасались коренного населения и испанцев. Они отчаянно нуждались в припасах и подкреплении. Но корабли Рэли опаздывали. Когда внезапно объявился большой флот сэра Фрэнсиса Дрейка, недавно успешно атаковавший испанцев, у Лейна не было выбора, кроме как согласиться на возвращение домой.

«Они действительно думали, что через 12 месяцев прибудут корабли с припасами, — говорит Клингельхофер. — Что ж, этого не случилось, и они, глядя на свои часы (солнечные, вероятно), сказали: “Время вышло, нам пора убираться отсюда. Мы сделали все что могли, мы потеряли не так уж много людей — и, кстати, ни одного в боевых стычках, — и без припасов здесь оставаться незачем”».

Когда корабли с припасами все-таки прибыли, офицеры обнаружили заброшенную колонию и лишь троих человек из команды Дрейка. Они оставили еще 15 человек и припасы, которых должно было хватить на два года. Очевидно, эти люди прожили недолго — вскоре соседние племена объединили силы и уничтожили их.

Преимуществом третьей фазы проекта Рэли были знания, полученные первыми двумя экспедициями, в том числе о необходимости автономии. Устройство колонии было совершенно иным и для своего времени революционным. В Америку отправлялись семьями, с женами и детьми — строить фермы и оставаться навсегда. Инвесторы помимо Рэли вкладывали деньги через корпоративную структуру. Географические сведения, полученные за год изучения и исследования местности, позволили направиться в Чесапикский залив, в район с более высокими шансами на успех.

Художник Джон Уайт собрал около 115 колонистов. Он бы собрал и больше, но привлечь людей было непросто. Он мог предложить безземельным англичанам недвижимость и более здоровый по сравнению с Лондоном климат, снижающий риск умереть от болезни, но предприятие было чересчур рискованным, особенно для семей, у которых имелось имущество и перспективы у себя дома. Мы знаем, что в числе решившихся были люди среднего класса без титулов, но со средствами, и их слуги. Среди них было много протестантов, желающих более свободных форм религиозного служения, чем позволяла англиканская церковь, но они не были религиозными радикалами, вроде более поздних пилигримов. Они хорошо подготовились, собрали запасы, и их план мог сработать.

Но Уайт не был хорошим лидером, и его группе ужасно не повезло. Они отправились в Америку слишком поздно и не поспели к посеву, поэтому были вынуждены целый год прожить на припасах, взятых из дому и полученных от коренного населения. Между Уайтом и капитаном его флагманского корабля возник продолжительный, отравляющий отношения конфликт. Они прибыли к Внешним отмелям после многих невзгод, не сумев в ходе путешествия раздобыть критически необходимых припасов пищи и скота. На острове Роанок они нашли только кости 18 оставленных здесь поселенцев. Затем, по непонятным ныне причинам, они решили остаться там, вместо того чтобы отправиться в Чесапикский залив.

Когда их корабль был готов к отплытию, стало очевидно, что для выживания колонии понадобятся дополнительные припасы. Колонисты настаивали на отправке Уайта домой за подмогой. Его дочь родила первого английского ребенка в Америке, Вирджинию Дэйр, поэтому они считали, что у него есть веская причина вернуться. Или же он был настолько никчемным лидером, что от него попросту хотели избавиться. Он отбыл за столь необходимой помощью.

Но события в мире застигли колонию врасплох. Разгорелась война с Испанией. Корабли, построенные Рэли и Уайтом для поддержки колонии, приказом королевы были отправлены атаковать испанцев у Ньюфаундленда. Затем испанцы направили свою Армаду к берегам Англии — это была величайшая морская битва в истории, и для защиты требовалось каждое судно. Мы можем только гадать о том, какая участь постигла бы космическую колонию в подобных обстоятельствах — если бы в момент острой нужды в припасах на Земле разразилась война. Выделил бы президент огромные средства и лучших технических специалистов для поддержки сотни колонистов в разгар всеобщей войны? Елизавета этого не сделала. Уайт прибыл на Роанок лишь спустя три года.

Вернувшись, он обнаружил безлюдный остров. Дома были разобраны и увезены, мощный форт зарос зеленью. Зарытые ценности нашли индейцы. На бревне было вырезано одно слово-подсказка: Кроатоан. Уайт договорился со своим пасынком и остальными о том, что, если им придется куда-то уйти, они вырежут название нового места на дереве. Кроатоан — это песчаный барьерный остров, на котором жило все еще дружественное племя мантео.

До Кроатоана был день пути к югу; сегодня этот остров называется Гаттерас. Но ночью море заволновалось, и кораблям пришлось отойти от берега. Они чуть не разбились в опасных водах у Внешних отмелей. Корабль Уайта пытался вернуться, но Рэли отправил его с корсарами, которым было интереснее нападать на испанские корабли. Они так и не вернулись к Внешним отмелям. Никто не искал колонистов долгие годы, и никто их больше не встречал. Спустя поколение зеленоглазые индейцы Кроатоана рассказали путешественникам о том, что они — потомки колонистов, влившихся в культуру индейцев, и сомневаться в этом нет причин.

Сегодня археологи (в том числе и Эрик Клингельхофер) продолжают поиски затерянной колонии. В 2015 г. Фонд первой колонии Эрика объявил о находке признаков пребывания колонистов в раскопках на материке в 80 км к западу от острова Роанок. Судя по всему, они ушли на север к Чесапикскому заливу. Вероятно, они разделились, чтобы повысить шансы прокормиться малыми группами.

Более поздние колонии, в том числе Джеймстаун в Вирджинии и Плимут в Массачусетсе, выжили. Ключом к этому были информация, география и удача, а для первого поколения колонистов — лишения, обеспечившие более легкую жизнь их наследникам. То же может касаться и космических колонистов.

Можно сказать с уверенностью, что подбор тех, кто отправится в путешествие, будет критически важен. Колонисты должны будут иметь навыки для автономной жизни. Главное, чему научила нас утраченная колония у острова Роанок, — тому, что колонистам нельзя полагаться на снабжение из дома. Им придется выживать самостоятельно, и для этого понадобятся стойкость и ресурсы.

Тысяча избранных космических колонистов тренировались в здании в высокогорной пустыне штата Колорадо, вдалеке от поднимающихся морских вод; воздух, которым они дышали, был очищен от радиоактивных осадков и патогенов. Ввиду стремительного роста темпа мировых катастроф миссия, первоначально задуманная как смелый и авантюрный шаг вовне, приобрела новое значение. Миссия колонизации теперь казалась единственным безопасным способом убраться с планеты, выходящей из-под контроля и движущейся к новым темным векам и, возможно, гибели человечества. Тысяча избранных стали видеть друг в друге последних человеческих существ, собрание совершенных людей в одинаковых оранжевых комбинезонах.

Но кое-кто считал иначе. Колония может быть ключом к личному выживанию и способом передать свои драгоценные гены будущим поколениям. Сверхбогатые могли выжить на Земле в замкнутых экосистемах, защищенных от влияния климатических изменений, стихийных бедствий и атомной войны, но они не могли избежать ощущения умирающей надежды в мире, не сумевшем сдержать «своих демонов». Будущее — за Титаном, и самые могущественные люди хотели отправиться именно туда.

Сооружение первого большого корабля для колонистов шло медленно, ведь подобное происходило впервые. Работа замедлилась еще больше из-за случившейся аварии. Пропал корабль снабжения, направлявшийся к Титану, — вероятно, он стал жертвой метеоритного удара. Чтобы не допустить голода среди поселенцев на Титане, все работники Titan Corp. были задействованы в срочной программе строительства запасных кораблей снабжения.

Счета оплачивал консорциум правительств. Titan Corp. владела технологиями и управляла заводами по строительству кораблей; у нее был правительственный заказ на 10 космических лайнеров на 100 колонистов каждый. Но из-за задержек и неуверенности правительства оплатили только первые три корабля.

Один миллиардер, знакомый с исполнительным директором Titan Corp. еще со времен учебы в элитной школе, отвел ее в сторонку в их теннисном клубе. Он предложил купить четвертый космический лайнер по цене, большей, чем платит правительство, пообещав предоплату. Сделка состоялась уже через несколько недель, после ряда секретных встреч.

После объявления Titan Corp. о частной покупке четвертого космолайнера разгорелась аукционная война за следующие шесть запланированных лайнеров. Продав эти, Titan Corp. также продала корабли, строительство которых расписала далеко на будущее. Правительства с их громоздкой международной структурой принятия решений даже не успели встретиться для обсуждения этой проблемы, прежде чем оказалось слишком поздно. В обозримом будущем официальная колония на Титане сможет получить только 300 человек, за которыми последует непонятно сколько частных пассажиров с неизвестными навыками и подготовкой.

Космическая колония задумывалась как цельный и тщательно структурированный проект под управлением правительственных бюрократов. Но новые частные колонисты возражали против централизованного управления и сопротивлялись идее евгенического отбора команды. Под контролем правительства новый мир оказался бы коммунистическим до такой степени, которой не удалось достичь даже тиранам старого доброго XX в. Правительству принадлежало бы все, оно решало бы, кто и где будет жить и работать, и даже решения касательно здоровья и воспроизводства находились бы в его ведении. И там нельзя будет разбогатеть.

Неприемлемо!

Чтобы создать для себя благоприятные возможности, желающие нанимали юристов. Адвокаты обиженного миллиардера отметили, что ни одно земное правительство не имеет права претендовать на владение внеземной колонией из-за Договора 1967 г., в котором утверждалось: «Космическое пространство, включая Луну и другие небесные тела, не подлежит национальному присвоению ни путем провозглашения на них суверенитета, ни путем использования или оккупации, ни любыми другими средствами». Коалиция правительств основала новую колонию, но не могла претендовать на владение ей или на контроль над теми, кто еще туда отправится. Раздробленность международной политической системы исключала возможность внесения поправок к договору.

Но в этом договоре не упоминаются притязания частных лиц на внеземные владения (в 1967 г. никто и думать не мог, что это может стать проблемой). Его положения гласили, что правительство не может владеть другой планетой, но частное лицо, возможно, могло бы. По всему миру главы крупных корпораций осознали, что первые частные компании, прибывшие в колонию, могут претендовать на владение обширными территориями и значительно повлиять на создание местного правительства. Видения космического феодализма пронеслись перед внутренним взором этих до сих пор лишь метафорических хозяев Вселенной. На Земле они могли быть лишь исполнительными директорами, в космосе же они могли стать лордами, баронами и королями!

Но никакие воодушевление и деньги не могли ускорить строительство кораблей. Частные хозяева проводили время за перепланировкой и украшением трехмерных компьютерных моделей интерьеров своих будущих космических лайнеров. Правительственные добровольцы могли рассчитывать только на полет в спартанских условиях; частные корабли создавались для перевозки меньшего числа пассажиров, но в роскоши и с прислугой.

Только супербогачи могли позволить себе путешествовать подобным образом, но группа предпринимателей обнаружила возможность для многих богатых людей отправить в другой мир свое потомство. Они оборудовали корабль баками с жидким азотом для транспортировки 10 000 эмбрионов; его обслуживание возлагалось на сотню половозрелых молодых женщин, согласных исполнять роль суррогатных матерей в обмен на возможность полететь (перевязка маточных труб гарантировала невозможность их беременности с участием собственных генов). Плата за отправку эмбриона зависела от очередности его вынашивания: чем раньше рождение, тем дороже; отправка эмбриона без назначенной даты имплантации была относительно дешевой, но возвратиться к жизни он мог через десятки или даже сотни лет.

Сначала эмбриональную миссию планировали укомплектовать исключительно женским персоналом: среди суррогатных матерей были доктора, медсестры, инженеры и техники. Позже организаторы осознали, что воплотили мужскую мечту: мир, населенный красивыми молодыми женщинами. Цены на немногочисленные места для мужчин «пробили потолок».

Основатели правительственной колонии тайно встретились, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Они собирались пересмотреть список участников и оборудования для создания меньшей колонии, чем планировалось первоначально — всего около 300 человек, но все же самообеспечиваемой. Но, наблюдая за цирком, который устроили частные покупатели билетов на Титан, они осознали, что правительственная колония не сможет поддержать всех этих дополнительных людей. Если у частных колонистов на Титане закончится еда или припасы, они могут надавить на колонистов правительственных, требуя у них помощи. Впервые в курс обучения колонистов ввели освоение военных навыков, а к грузу трех лайнеров добавилось оружие.

Подобные мысли посещали и частных предпринимателей, но в несколько ином ключе. Что если суррогатные матери откажутся от имплантации, оказавшись в миллиарде километров от Земли? Согласится ли прислуга миллиардеров оставаться прислугой, превосходя своих хозяев числом на далекой космической базе? Без правительства, правовой системы и настоящей экономики земные методы принуждения по большей части будут бессильны. Богач перестанет быть богачом, если работающие на него люди откажутся признавать его привилегированное положение.

Колонисты первой волны с трудом растягивали припасы, дожидаясь прибытия резервного грузового корабля. Зрителей на Земле вдохновляли их сородичи на Титане, которые жертвовали всем ради будущего человечества в холодном, темном мире. В это время вторая волна колонистов готовилась к столкновению и возможным военным действиям.

Стоимость акций новой компании, продающей оружие, способное стрелять в атмосфере Титана, взмыли вверх.

Из современных видов транспорта больше всего на космический лайнер походят быстроходные ударные подводные лодки ВМС США. Они оснащены ядерным реактором и командой примерно из сотни человек обоих полов, а дальность их хода ограничивается в первую очередь запасом продовольствия на борту. Подлодки производят кислород точно так же, как наша колония на Титане: расщепляя воду электролизом. Длина субмарины сравнима с длиной МКС, но подлодка класса «Вирджиния» в 20 раз тяжелее, а ее внутренний объем значительно больше (зато МКС способна двигаться в 400 раз быстрее).

На команде подводной лодки лежит огромная ответственность. Значение компетентности и психологической устойчивости экипажа трудно переоценить. Подлодки стратегического назначения погружаются в океан на 77 дней подряд и соблюдают режим радиомолчания, а ракеты, которыми они вооружены, способны вызвать разрушения невиданных никогда прежде масштабов, вплоть до уничтожения цивилизации. Ударные подводные лодки несут обычное вооружение, но их экипажи тоже работают с атомным реактором, столь же опасным, как и реактор атомной электростанции.

Более 50 лет флот обращается с этими ядерными материалами практически безупречно. Инженеры говорят, что реакторы подводных лодок надежны, так как они производятся серийно, в отличие от атомных электростанций, для которых реакторы изготавливаются штучно. Но подводники считают, что ключом являются подбор команды и дисциплина. Персонал атомной подводной лодки не отличается беспечностью. Все делается строго по инструкции. Их культура основана на той предпосылке, что все, что не разрешено флотским уставом явным образом, — запрещено. Никаких исключений.

«Краеугольным камнем флотской атомной программы является честность, — рассказывает Рик Кэмпбелл, капитан 2-го ранга в отставке, 28 лет отслуживший на подводных лодках, а сегодня пишущий приключенческие романы. — Попавшись на лжи один-единственный раз, ты выбываешь из программы. Сжульничал на экзамене — вон. Когда имеешь дело с атомной энергией, нельзя оставлять место сомнениям в том, что необходимое обслуживание будет выполнено и что оно будет выполнено правильно. Честность — основа всего».

Команды подводных лодок проходят интеллектуальные и психологические тесты. Рик говорит, что психологические проблемы на борту — редкость. Он ни разу не сталкивался со случаями клаустрофобии, а впадать в депрессию молодым людям, бывшим у него в подчинении, было попросту некогда из-за плотного расписания тренировок и обслуживания подлодки. Поведенческие проблемы чаще связаны с тем, что на подлодках служат молодые мужчины: основной состав команды имеет возраст до 20 лет и немного больше, а самым старшим на борту — между 30 и 40. Недавно на подлодках начали служить женщины. Флотские правила межполовых отношений в море просты: никаких отношений и половых контактов.

Вся корреспонденция служащего на стратегической подлодке с баллистическими ракетами просматривается. Офицеры не пропускают плохих новостей вроде смертей или разрывов отношений, чтобы оградить личный состав от беспокойств. Кэмпбелл создал веб-сайт, на котором дает рекомендации по подготовке к выходу на боевую службу. Своей дочери он написал бы сразу пачку писем, которые она постепенно читала бы на протяжении месяцев.

Ударные субмарины несут службу по шесть месяцев кряду, обычно несколько раз заходя в порты за провиантом. Пища — главный ограничитель. Современные атомные подлодки не требуют ни одной перезарядки топливом за все 25 лет службы и теоретически могли бы оставаться под водой десятилетиями, если бы не нужда в пище и запчастях. На самом деле растянуть припасы даже на полгода уже непросто. В интернете ветераны обмениваются рассказами о долгих походах, в которых пища подходила к концу, и им приходилось есть одни блины или дикие сочетания продуктов вроде паста чили с консервированной свеклой.

Питание на подлодках по большей части хорошее по военным меркам, что подчеркивается во флотских агитационных видеороликах. Это проверенное временем средство для поддержания боевого духа. На борту регулярно устраиваются ночи кино и пиццы, команда ест много мяса и свежеиспеченного хлеба и выпечки. Как и у зимующих в Антарктике ученых, середину похода отмечают как праздник: с играми, послаблениями в дисциплине, лобстерами и стейком на ужин.

Ударная субмарина класса «Вирджиния» огромна — 115 м длиной и 10 м в диаметре, но в ней все равно тесно. Команда ходит по трем палубам (или скользит, когда лодка наклоняется при всплытии или погружении). Палубы соединены лестницами. На носу корабля располагаются центральный командный пост, навигационные и штурманские средства и система вооружения. В средней части — каюты экипажа и столовая. Реактор и машинное отделение располагаются в хвосте. Каждая секция занимает примерно треть корабля.

Члены экипажа (за исключением нескольких старших офицеров) спят на трехэтажных кроватях, у которых каждый из этажей формой и размерами напоминает гроб. Под ними есть ряд выдвижных ящиков. Этим личное пространство члена экипажа и ограничивается. На МКС с ее экипажем из шести человек личного пространства предостаточно. В отличие от астронавтов, экипаж атомной подлодки принимает душ и стирает одежду. Астронавты моются влажной мочалкой и носят одну и ту же одежду, пока не придет время ее выбросить. Современные подлодки и МКС оснащены эффективными системами рециркуляции воздуха. Самый запоминающийся запах на подлодке и на космической станции — отсутствие каких-либо запахов, что вносит свой вклад в общую сенсорную депривацию во время путешествия.

На флоте умеют правильно хранить вещи, эту задачу здесь решили задолго до того, как МКС вышла на орбиту и экипаж столкнулся с хронической проблемой потерянных предметов. На подлодке имеется запас деталей, спрятанных в многочисленных ящиках, и используется формальная система их учета. На подлодке есть место для хранения запаса пищи на два-три месяца; длительность похода можно увеличить, забив едой все возможное пространство. Консервами умащивают палубы, укладывая сверху резиновое покрытие для ходьбы. По мере плавания команда съедает их и через какое-то время начинает ходить уже по самой палубе.

На атомном космолайнере под машинные и командные отсеки может понадобиться столько же места, сколько на субмарине, зато он, наверное, может обойтись без торпед и ракет. Тем не менее аппарату, направляющемуся на Титан, понадобится куда больше места под склады, ведь людей придется кормить в несколько раз дольше, и это при условии наличия запасов или возобновляемого источника пищи в пункте назначения. Также в космический аппарат придется погрузить гораздо больше воды. На подлодке воду получают прямо из океана и очищают. На МКС вода используется повторно. Отходы жизнедеятельности астронавтов подвергаются переработке и превращаются в запас питьевой воды, и так раз за разом.

Навыки экипажа тоже будут иными. Рик отмечает, что на субмарине есть медик, но его квалификация ограничивается уходом за ранеными и больными перед их отправкой в больницу. На космолайнере понадобится целая команда медиков, стоматологов и психологов, в том числе запасной персонал, способный подменять коллег в случае их болезни.

Эти два вида аппаратов различаются своим назначением. Ударная подлодка предназначена торпедировать корабли и субмарины, запускать крылатые ракеты по целям на берегу и доставлять отряды спецназа. В мире без войн больших субмарин не существовало бы. Космолайнер не предназначен для боя, но он также не появится в мире без конфликтов. Если мы правы насчет того, что главным побуждением к колонизации космоса будет страх перед будущим Земли, то можно предположить, что человечество, способное к сотрудничеству ради решения своих проблем, окажется свободным от подобного страха.

Страх и конфликты уже мотивировали инвестиции в космическую индустрию. США выделили деньги на полет за пределами земной орбиты только в период напряженного конфликта с Советским Союзом — холодной войны, когда американцы полагали, что технологическое превосходство может помочь избежать уничтожения. Но успехи в космосе еще и вдохновили миллионы и возродили их веру в человечество, вызвав чувство гордости за наш вид и открыв новое понимание нашего места во Вселенной. Можем ли мы построить такое огромное сооружение, как космолайнер, для подобной цели?