Книга: Наша математическая вселенная

Глава 9. Внутренняя, внешняя и консенсусная реальности

Не-е-ет! Мой чемодан! Уже началась посадка на самолёт из Бостона в Филадельфию, куда я летел помочь в съёмках документального фильма Би-би-си о Хью Эверетте, и тут я обнаружил, что у меня пропал чемодан. Я побежал обратно к пункту досмотра.

— Нет ли у вас забытого чёрного чемодана на колёсиках?

— Нет, — ответил охранник.

— Как же нет? Да вот же он, мой чемодан!

— Он не чёрный, — сказал охранник, — а сине-зелёный.

Прежде я не догадывался о степени своей цветовой слепоты, и было ужасно осознавать, как много допущений относительно реальности — например, о моём гардеробе — были ошибочны. Как вообще я могу доверять тому, что мои чувства сообщают о внешнем мире? И если я не могу доверять им, как можно надеяться получить хоть какие-нибудь надёжные знания о внешней реальности? В конце концов, всё, что я знаю о мире и своих ненадёжных чувствах, я выяснил посредством этих самых чувств. Я оказываюсь на шатком эпистемологическом фундаменте, как заключённый, который всю жизнь провёл в одиночной камере и все представления о внешнем мире почерпнул из рассказов своего стража. Или: как я могу доверять тому, что моё сознательное восприятие сообщает о мире, если я не понимаю, как устроено сознание?

До сих пор мы опирались на физический подход к исследованию внешней физической реальности, окидывая взглядом трансгалактический макрокосм и всматриваясь в субатомный микрокосм, где природа вещей раскрывается через их фундаментальные «строительные блоки», например элементарные частицы. Однако всё, о чём у нас есть непосредственное знание, — это квалиа, фундаментальные «строительные блоки» нашего сознательного восприятия, такие как краснота розы, звук литавр, запах бифштекса, вкус мандарина, боль от укола. Так не следует ли нам изучить сознание, прежде чем мы сможем полностью понять физику?[57] Я долгое время отвечал «да», полагая, что мы ни за что не отыщем неуловимую «теорию всего» для внешней физической реальности, пока не поймём, как устроен искажающий ментальный «объектив», сквозь который мы её воспринимаем. Но моё мнение изменилось, и в этой короткой главе-интерлюдии я хочу рассказать, почему.