Книга: Кто мы такие? Гены, наше тело, общество

Обезьянья любовь

Обезьянья любовь

У меня плохая новость для тех 99 % из нас, кому не суждено попасть в список самых красивых людей мира по версии журнала People и, следовательно, быть упомянутыми в первой главе. Новость настолько ужасная, что посвященная ей статья в Newsweek была проиллюстрирована на обложке. Но сначала – анекдот про марсиан.

Марсиане наконец прилетели на Землю и оказались отличными ребятами. Земляне и марсиане нашли общий язык, целыми днями болтали о политике, о погоде на Марсе и Земле, о спорте, о том, что на самом деле случилось с Элвисом… Наконец и те и другие осмелились задать друг другу вопрос, который их так волновал: «А как вы размножаетесь?»

Решили продемонстрировать на практике. Первыми выступают марсиане. Четверо из них встают друг на друга, издают механическое жужжание, на лбу у них загораются и гаснут лампочки, что-то дымится и звенит – и вдруг откуда ни возьмись появляется новый марсианин.

«Превосходно, просто превосходно, чудесный способ», – говорят земляне. Затем приходит наш черед. Найдена подходящая пара волонтеров, расстелена кровать, и пара приступает к делу, пока марсиане толпятся вокруг и делают фотографии на память. Вспотевшая, запыхавшаяся пара приходит к финишу.

«О, это было великолепно, очень оригинально», – восторгаются марсиане. «Только… эээ… а где новый землянин?»

«Ах, это, – отвечают им, – он появится через девять месяцев».

Марсиане спрашивают: «Зачем же они так суетились в конце?»

Итак, почему же мы так суетимся в конце? Мы, животные, плывем против течения и преодолеваем плотины, часами бодаемся с прочими рогатыми зверюгами, смеемся над глупыми шутками – все ради шанса на спаривание, ради этой суеты в конце.

Что же нами движет? Благо вида? Ха! Подобные представления ушли вместе с Марлином Перкинсом[26]. Как насчет блага индивида? «Совокупляясь как можно чаще, вы максимально увеличиваете количество копий своих генов в следующем поколении, а следовательно, повышаете свой репродуктивный успех в общем генофонде популяции». Ага, как же, интересно, многие ли животные берут с собой в постель учебник эволюционной биологии? Третий вариант: это приятно. Конечно.

Здесь мы видим дихотомию между дистальным и проксимальным объяснениями одних и тех же действий. Дистальное: долгосрочное, фундаментальное объяснение причин события. Проксимальное: непосредственное, практическое объяснение. Например, самка примата рожает детеныша и, против всякой логики, выбивается из сил – заботится о нем, таскает его повсюду, тратит калории и время, в которое могла бы добывать пищу, и с этой обузой становится более уязвимой для хищников. Зачем тянуть лямку материнского поведения? Дистальное объяснение: среди приматов большой материнский вклад повышает вероятность выживания потомства, а следовательно, максимизируется передача копий генов. Проксимальное объяснение: эти огромные глазищи, эти ушки, сморщенная мордашка, как тут устоишь, этот сладкий круглый лобик – невозможно не заботиться об этом малыше.

Многими поступками движут проксимальные мотивы, и самый яркий тому пример – сексуальное поведение. Для эволюционно необходимых действий, часто сопряженных с риском для жизни и здоровья, мотивация не может быть абстрактной и отложенной, вроде последствий для генетического соревнования или обещания потомства после долгой беременности (только подумайте, как мало было бы на Земле слонов, если бы единственным мотивом слоновьего секса было бы осознание, что достаточно это проделать и, словно по волшебству, через два года появится какой-то детеныш). Для сексуального поведения необходима проксимальная мотивация. Животные, в том числе и люди, заинтересованы в сексе, потому что это приятно.

Теперь, когда у благосклонного читателя нет в этом сомнений, обратимся к вопросу поинтереснее: какие проксимальные сигналы сильнее всего подкрепляют сексуальное поведение? По сути, что делает один организм сексуально привлекательным для другого?

Современные ученые неплохо представляют себе, какие качества вызывают влечение у нас, позвоночных, и во всем животном царстве есть общие закономерности. Для начала: биологические виды, от птиц до людей, неравнодушны к симметричным лицам и телосложению – архетипу общепринятой красоты. Например, люди способны замечать едва уловимую асимметрию глаз, ушей, запястий и лодыжек, и это определенно отталкивает их от потенциального партнера.

Почему мы предпочитаем симметрию? Типичное объяснение: симметрия говорит о здоровье (хотя, как показывает глава «Глиняные рога», не стоит автоматически предполагать, что здоровая симметрия задана генами). Такое влечение к чему-то усредненному объясняет весьма неприятное явление, обнаруженное вскоре после изобретения фотографии: если наложить друг на друга изображения нескольких человеческих лиц (или, в наше время, усреднить их с помощью компьютера), получится действительно красивое воображаемое лицо андроида.

Но некоторые исключения обладают даже большей притягательностью. У многих видов проксимальные сигналы, исходящие от самок с привлекательностью выше среднего, указывают на необычайно высокий репродуктивный потенциал. Большинство самцов в большинстве видов реагирует на аналог женщины с широкими «детородными» бедрами. А у многочисленных видов, где самцы отбираются по признакам, отличающим их от самок, пульс учащается от проявления мужских черт, указывающих на успех в самцовом соревновании, – аналог накачанных мышц, высокого ранга в иерархии или владения территорией. Если говорить о высшей лиге, то у многих видов сексуальный самец – это метаболический эквивалент хорошей обеспеченности. Как рассказывается в «Глиняных рогах», это область причудливых вторичных половых признаков самцов: вычурное оперение, безумная раскраска, странные прибамбасы. Так вышагивает павлин, таково демонстративное потребление: «Я так здоров, так богат, так свободен от паразитов, что могу потратить кучу калорий на бесполезное приспособление вроде кислотно раскрашенных рогов».

Так что во всем животном царстве особи обоих полов реагируют на стандартную усредненную красоту, но особенно – на чертовски красивую особь с потрясающим (и) ______ (впишите нужную черту соответственно вашему полу и биологическому виду). Именно эти признаки дают самые сильные проксимальные сигналы к спариванию. А Newsweek подтвердил удручающий факт, о котором все мы, ничем не примечательные ребята, давно знали: с животными, подающими сильные проксимальные сигналы, обращаются лучше. И я не только о том, что смазливым позвоночным достается больше сексуальной активности. К ним лучше относятся во всех областях жизни.

Конечно, это не новость, когда дело касается людей. Исследование за исследованием показывает, что мы жадно слушаем, как человек несет бессвязную чушь, отдаем ему предпочтение при найме на работу и даже голосуем за него – все из-за его прекрасных симметричных запястий. Но больше всего разочаровали меня низшие приматы: уж они-то могли бы соображать получше.

Исследование этологов Бернарда Уоллнера и Джона Диттами из Венского университета приводит вопиющий пример таких предпочтений у макак-маготов. Когда у самки начинается эструс, ее аногенитальная область заметно набухает, давая миру знать об особом состоянии ее яичников. Набухание усиливается с приближением дня овуляции, но у некоторых самок эти проявления выражены ярче, чем у других. И с этими самками обращаются лучше. В сравнении с самками с менее выраженным набуханием в аналогичной фазе репродуктивного цикла более удачливые самки реже страдают от агрессии со стороны самцов. Более того, и груминга со стороны самцов им достается больше. Ладно, самцы макак теряют голову от набухших гениталий. Кому бы стоило соображать получше, так это самкам. Но и на них это действует: особей с бо?льшим набуханием чаще обыскивают и самки.

Это ужасно огорчительно. Получается, предвзятое отношение в зависимости от внешности заложено филогенетически? Вся эволюция, начиная от слизевых грибов, вела по блистательной траектории лишь к тому, чтобы Дэн Куэйл[27] однажды стал вице-президентом? Но оказывается, все не так уж плохо.

Первый искупительный пример здравого смысла приходит с неожиданной стороны, а именно от нас, людей. В «Глиняных рогах» обсуждалось знаменитое исследование психолога Дэвида Басса о том, как люди выбирают супругов: Басс опросил более 10 000 человек из тридцати семи различных культур по всей планете. Он заметил, что во всех изученных обществах женщины придавали непропорционально большое значение экономическим перспективам потенциального партнера. Мужчины же во всех обществах слишком высоко ставили молодость и физические характеристики, свидетельствующие о здоровье и фертильности.

Ну что ж, вполне справедливо. Однако меньше говорили о том, что и у мужчин, и у женщин из всех этих разных культур во главе списка было стремление найти супруга, который будет добрым и будет их любить.

Разве не мило? Ладно, побудем минутку мрачными циниками. Басс изучал вопрос, чего ищут люди в супругах, а не с кем они готовы запрыгнуть в постель прямо сейчас. Соображения, связанные c отдаленной целью, а не c ближайшей. Может быть, когда люди задумываются, с кем хотели бы состариться, преобладает разумная дистальность: имеет смысл выбрать кого-то доброго, любящего, кто станет хорошим родителем и будет исправно закручивать крышечку зубной пасты. Но если вернуться в сферу проксимальных сигналов, то, может быть, человек, от которого у вас закипает кровь, не обладает ни одной из этих черт, на нем крупно написано: «Ничего хорошего». Не похоже, чтобы доброта была сексуальной.

Но исследования преподносят нам сюрприз.

В последние десятилетия в приматологии произошла революция. Считалось, что сексуальное поведение узконосых обезьян (тех, которые живут в больших социальных группах, – таких как павианы и макаки) следует модели «линейного доступа»: если эструс наступает у одной самки, она достается самцу самого высокого ранга. Если у двух самок – с ними спарятся самцы номер один и номер два и так далее. Предполагалось, что закономерности спаривания обусловлены исключительно исходом соревнования самцов: самки пассивны и оказываются в паре с тем, кто им выпадет.

Революционным было открытие «женского выбора», безумно радикальная идея, что у самок тоже есть возможность влиять на ситуацию. Может быть, открытие было связано с переменами в науке: лучшими приматологами стали женщины, и они взглянули на поведение животных непредубежденно и не линейно. Очевидно было, что некоторые самки не просто пассивно отдавались любому громиле. Поскольку у многих из этих видов самки вдвое меньше самцов, они не могут отвадить неугодного самца, отдубасив его.

Но они точно могут отказаться сотрудничать. Может быть, самка не будет смирно стоять, пока самец старается с ней совокупиться. Может быть, пока самец преследует ее, она будет ходить туда-сюда мимо его главного соперника, подогревая между ними напряжение. И, если ей повезет, соперники-самцы раззадорятся и сцепятся между собой, а ей удастся улизнуть в кусты и спариться с тем, кто ей действительно нравится (феномен, который приматологи называют «краденой копуляцией» и другими, непечатными, терминами).

Но если у самки есть выбор, кого она выбирает? Кто завлекает ее в кусты? Ответ, по крайней мере для павианов, ошеломляет: хороший парень. Может быть, это самец, с которым она «дружит» или с которым они обыскивают друг друга. Может быть, он уносит ее детеныша в безопасное место при виде хищников. Может быть, он отец этого детеныша. Но по сути это самец, которого она предпочитает из-за сложившихся с ним отношений – а не из-за его победы в схватке с другим самцом.

Давайте внесем ясность в то, что здесь происходит. Самка не думает: «Так, качок в косухе очень привлекательный, но, если рассуждать здраво, от него наверняка одни неприятности, пусть лучше будет милый Алан Алда[28]». Как раз наоборот. Самки подстрекают накачанных громил к столкновениям, рискуя собственной жизнью (иногда разозленные самцы срывают свою агрессию как раз на самках), все ради того, чтобы сбежать в кусты и заняться сексом с такими парнями, как Алан Алда. Задумайтесь: хорошие парни могут быть привлекательными проксимально.

Это потрясающе. И что еще более потрясающе, генетические исследования отцовства показали, что у некоторых видов самцы приматов, которые обходят прямое соревнование и украдкой совокупляются в кустах, вполне успешно справляются с задачей передать дальше копии своих генов. В холодных математических эволюционных выкладках все эти любезности не глупая сентиментальность, а успешная стратегия.

Так что пусть средний неискушенный примат сходит с ума и истекает слюной от того, как кто-то выглядит или пахнет. Для обезьяны, которая старается хорошо обращаться с другими, эволюционный выигрыш, по крайней мере, не меньше. На проксимальном уровне это хорошая новость: даже для низших приматов самая эрогенная зона – мозг. Или сердце. Это хорошо и на ультимальном уровне: для всех нас, кого тянуло отвергнуть детсадовские уроки о том, как важно быть добрыми и делиться, ради печальных и ненасытных взрослых поисков единственного и неповторимого. Может быть, тот умник Лео Дюроше[29] был не прав с его пресловутой идеей, что хорошие парни приходят к финишу последними.

Статья в Newsweek, проиллюстрированная на обложке, во всем своем удручающем великолепии, была опубликована 3 июня 1996 года.

Научное исследование привлекательности симметрии опубликовано в статье: Kirkpatrick M., Rosenthal G., “Symmetry without fear,” Nature 372 (1994): 134; хорошая статья о привлекательности необычных черт: Perrett D., May K.J., Yoshikawa S., “Facial shape and judgments of female attractiveness,” Nature 368 (1994): 239. Исследование привлекательности составных усредненных лиц выполнено авторами статьи: Etcoff N., “Beauty and the beholder,” Nature 368 (1994): 186.

Классический анализ того, как вычурные вторичные половые признаки могут демонстрировать здоровье: Hamilton W., Zuk M., “Heritable true fitness and bright birds: a role for parasites?” Science 218 (1982): 384.

Описание, как с самками макак обращаются лучше только благодаря более выраженному набуханию кожи аногенитальной области: Wallner B., Dittami J., “Postestrus anogenital swelling in female barbary macaques. The larger, the better?” Annals of the New York Academy of Sciences, 807 (1997): 590.

Работа Дэвида Басса: Buss D., “The Evolution of Desire: Strategies of Human Mating”. (New York: Basic Books, 1994).

Женский выбор в мире приматов – одна из ключевых тем книги: Smuts B., Sex and Friendship in Baboons. 2nd ed, (Cambridge, MA: Harvard University Press, 1999). Пример того, как мир самцового соревнования не позволяет прогнозировать репродуктивный успех у узконосых обезьян см. в: Bercovitch F., “Dominance rank and reproductive maturation in male rhesus macaques (Macaca mulatta),” Journal of Reproduction and Fertility 99 (1993): 113.