Книга: Жизнь животных в рассказах и картинках по А. Брэму

Гиббоны

Гиббоны

Гиббона, орангутана, шимпанзе и гориллу обычно называют человекообразными обезьянами, потому что по строению тела они больше других обезьян похожи на человека. У всех этих обезьян хвосты не заметны.

Гиббоны водятся в Ост-Индии и на Больших Зондских островах — Суматре, Яве и Борнео. Ростом ни один вид не превышает одного метра. Тело гиббона кажется очень тонким, задние конечности значительно короче передних. У некоторых видов указательный палец на руках отчасти срастается со средним. У гиббона маленькая голова, лицо человекообразное. Седалищные мозоли невелики. Тело покрыто густым, часто мягким, как шелк, мехом черного, бурого, буро-серого или соломенно-желтого цвета. У гиббонов громкий голос. Больше всего они кричат в утренние часы.

Белорукий гиббон, или лар, черно-серого цвета, водится на Малайском полуострове.

Лар живет стадами от шести до двадцати особей. Молодые и старые животные обоего пола живут вместе. Лазая по ветвям деревьев, этот гиббон пользуется чаще всего передними конечностями, а предметы, которые он хочет унести, держит задними конечностями, особенно когда убегает, чтобы спрятать в безопасное место сорванные плоды.

Другой гиббон, сиаманг, совершенно черного цвета, водится в лесах острова Суматра.

Сиаманги живут многочисленными стадами под предводительством вожака. Если сиаманга застать врасплох на земле, его нетрудно поймать. Как бы ни было велико стадо, оно обыкновенно покидает раненого товарища, даже если, это детеныш. Впрочем, мать иногда схватывает детеныша, пытаясь бежать с ним. Бывает, что она, раздувая горловой мешок и расставив руки, с угрозой загораживает дорогу врагу. Материнскую любовь эти обезьяны проявляют не только в опасности. Натуралистам удавалось иногда видеть, как матери приносили к реке и мыли своих детенышей, несмотря на их крики, а затем старательно вытирали.

Форбс, живя на Суматре, держал у себя молодого сиаманга. Детеныш свалился с дерева вместе с застреленной матерью. Форбс рассказывает, что сиаманг «очень скоро приручился. У него было очень умное выражение лица, подчас почти человеческое. В неволе сиаманг казался печальным и удрученным, но это настроение совершенно пропадало, когда он возбуждался. То, что ему предлагали, он брал изящно и вежливо своими нежными, заостренными на концах пальцами. Во время питья он не прикладывал губ к сосуду, а подносил воду ко рту, черпая ее горстью и неловко слизывая с пальцев капли. Сиаманг был очень мил, когда нежно и ласково обвивал мне шею своими длинными руками и клал мне на грудь голову, издавая довольное ворчание. Каждый вечер он гулял со мной вокруг деревенской площади, опираясь на мою руку, и, видимо, не меньше, чем я, наслаждался прогулкой. Он имел оригинальный и забавный вид, когда торопливо шагал на своих кривых ногах рядом со мной. Он держался прямо, словно боясь упасть вперед, и при этом самым странным образом размахивал свободной рукой, чтобы сохранить равновесие».

Натуралист Беннет почти довез сиаманга до самой Европы. Этот гиббон очень дружелюбно относился к матросам, скоро стал ручным и за короткое время приобрел общее расположение. Он был подвижен и ловок, охотно лазал по мачтам и снастям корабля и любил выкидывать забавные штуки. Гиббон нежно дружил с маленькой девочкой-папуаской, часто сидел рядом с ней, обвив ее шею руками и грызя вместе с нею морские сухари. Казалось, что он охотно завязал бы товарищеские отношения с остальными обезьянами, которые находились на судне, но они боялись его и недружелюбно к нему относились. За это он мстил им. При каждом удобном случае сиаманг ловил одну из обезьян, таскал ее за хвост по всему судну или поднимал ее на рею и бросал оттуда вниз. Этот сиаманг был очень любопытен, присматривался ко всему; чтобы осмотреться, часто поднимался на верхушку мачты; за проходящим судном он все время наблюдал с мачты, пока оно не исчезало из виду.

Настроение сиаманга быстро менялось. Он легко сердился и тогда вел себя, как капризный ребенок: катался по палубе, вскидывал конечности, царапал себе лицо, отталкивал все, что ему попадалось под руку, и непрерывно кричал «ра, ра, ра», выражая этим звуком свою досаду. Он был до смешного обидчив: стоило сделать что-нибудь против его желания, как тотчас же грудь его поднималась, лицо принимало недовольное выражение и раздавались крики «ра, ра, ра». К огорчению всего экипажа, гиббон умер, не доплыв до Англии.

Знаменитый натуралист Уоллес так описывает сиаманга:

«Я купил, — говорит он, — эту маленькую длиннорукую обезьянку у местных жителей. Они поймали ее и так крепко связали, что даже поранили. Сначала сиаманг был довольно дик и пытался кусаться. Я развязал его и поместил под навесом дома. Короткой веревкой мы привязали его к кольцу, свободно двигавшемуся по шесту, чтобы он мог ходить и лазать. Два шеста поставили ему для гимнастических упражнений. Сиаманг скоро успокоился и с довольным видом стал проворно прыгать. Гиббон недружелюбно относился ко мне. Я старался изменить это отношение и всегда сам кормил его. Один раз, в то время как я его кормил, он укусил меня; я вышел из терпения и сильно его ударил. После этого он стал относиться ко мне еще хуже. Моему мальчику-малайцу он позволял играть с собой. Этими играми, легкостью и ловкостью своих прыжков он доставлял нам большое удовольствие».