Книга: От пчелы до гориллы

Запечатленное (imprinting, Pragung)

Весьма любопытное открытие было сделано Хейнротом и Лоренцем; они доказали, что первый подвижный предмет, который живое существо видит в течение первых нескольких часов после появления на свет, оставляет в нем навсегда неизгладимый след. Хейнрот впервые наблюдал это на гусятах, выращенных в инкубаторе. Когда их подвели к гусыне, они отказались следовать за ней, но зато никак не отставали от самого Хейнрота[28]. После этого Лоренц и его ученики на огромном числе животных убедились, что имеет значение именно впервые увиденный подвижный предмет, неважно, человек это, животное или нечто неодушевленное, скажем подушка. Лоренц и Тинберген, например, описали случай, когда птенец египетского гуся неотступно следовал за подушкой, которую они перемещали.

Любой самый, казалось бы, неподходящий, но подвижный предмет для животного действеннее неподвижного чучела представителя его собственного вида. Что касается парадоксальной привязанности к человеку, то Лоренц открыл, что в ее возникновении играют роль некоторые врожденные факторы: птенцы следовали за ним так, чтобы постоянно видеть его под одним и тем же углом; этот угол должен быть вполне определенным, так что гусята, следуя за человеком, держатся от него на большем расстоянии, чем если бы они шли за своей матерью, что вполне естественно, учитывая относительные размеры. Когда Лоренц входил в воду, гусята следовали за ним, и чем глубже он входил в воду, тем ближе они подплывали. В конце концов, когда вода была ему по шею, птенцы садились ему на голову.

Такие привязанности длятся долго, возможно, всю жизнь (недавно законченные исследования, впрочем, показали, что они все же частично обратимы). Животное при этом может стать существом совершенно ненормальным в том смысле, что оно утрачивает способность интересоваться своими соплеменниками. Одна выращенная Лоренцем галка приносила ему мучных червей, и когда профессор, как легко себе представить, проявлял некоторое, впрочем, вполне простительное, нежелание питаться ими, птица старалась засунуть червей ему в нос или в ухо.

Чего только не доводится испытать биологу!

В связи с описываемым явлением напомним грустную историю ягненка, «не сходящего с места» (по-английски placer sheep). Когда мать, отбившись от стада, погибает, ягненок, еще сосущий матку, остается неподалеку от трупа, возле какого-нибудь камня или ствола дерева, от которого он не отходит ни на шаг. Его не увести отсюда, он неизменно возвращается в отчаянии на то же место, даже когда труп совсем разложился.

Позднее этот ягненок откажется присоединиться к стаду, не будет спариваться. Овцеводы Новой Зеландии, хорошо знакомые с этим явлением, предпочитают в подобных случаях забить ягненка, так как он никогда не сможет вести нормальный образ жизни.