Книга: Умные растения

Перевозчик по имени шимпанзе

Перевозчик по имени шимпанзе

В четыре тридцать утра мы отправляемся в путь, покинув исследовательскую станцию национального парка Кибале, который находится в Уганде. Мы освещаем дорогу карманными фонариками и, неся на плечах оборудование для съемки, пытаемся идти в ногу с Ричардом Рангемом и его местными сотрудниками. По едва различимым тропам девственного леса, перешагивая корни и стволы деревьев, через ручьи и канавы с грязью.

Изможденные и мокрые от пота, мы в конце концов останавливаемся поддеревом, где спят шимпанзе Ричарда. Уже много лет антрополог и приматолог из Гарвардского университета изучает и документирует жизнь этой группы приматов — как она организована, как развиваются дружественные и враждебные отношения, как животные обходятся с заболеваниями и ранениями и прежде всего — как они питаются. Команда Ричарда дала всем животным имена и знает личную историю каждого шимпанзе. В настоящий момент в центре внимания маленький самец Макс — он угодил в браконьерскую петлю и потерял ногу. Примат с трудом ковыляет вслед за своей группой. Выживет ли он? Сможет ли не отстать от группы? И станут ли мать и другие собратья заботиться о нем?

Первый сумеречный свет проникает сквозь кроны деревьев. Для шимпанзе начинается новый день, для Ричарда — научные исследования. Неторопливо и немного сонно обезьяны спускаются с деревьев. Конечно, они уже давно нас заметили, но мы для них будто бы не существуем. Шимпанзе проходят всего лишь в нескольких шагах от нас, быстро окидывают людей взглядами и продолжают путь. Прямая дорога, по которой они идут, проложена искусственно и первоначально предназначалась только для ученых. Исследователи проделали тропы вдоль и поперек непроходимого леса, чтобы подобраться поближе к животным, и схема их дорог напоминает сетку улиц и авеню Манхэттена. Но теперь шимпанзе чаще всего используют те же самые тропинки, что гораздо удобней для обеих сторон.

С тактичного расстояния в пятнадцать-двадцать метров мы наблюдаем, как группа приматов, шедшая перед нами, устраивает небольшой перерыв, решив посвятить его уходу за шерстью. Ричард поясняет, что с самого начала исследований запрещено устанавливать контакт с шимпанзе посредством звуков, жестов или угощения. Так обезьяны сумели привыкнуть к присутствию ученых и живут своей жизнью, как раньше. Но иногда трудно соблюдать принцип невмешательства. Однажды пришлось все-таки ввязаться, признается Питер, местный житель и сторож заповедника, ведущий наблюдения в отсутствие Ричарда.

Он рассказывает о нападении целой стаи обезьян-чужаков, которая подкралась к подопытным приматам. Питер знал, что подобные встречи в дикой природе не редкость — они весьма рискованны для шимпанзе. А еще Питер знал, что стычки бывают достаточно жестокими. Ему пришлось наблюдать, как два мощных самца набросились на Шиву — самку шимпанзе из группы Ричарда — и ее малыша. Шиву били, пинали и кусали до крови. Потом наступил черед малыша. Самцы схватили его за лапы и начали тянуть в разные стороны. Тут Питер не выдержал и, выбравшись из своего укрытия, подошел к группе. Большего и не требовалось. Чужаки, не привыкшие к виду людей, в панике бросились наутек.

— Я знаю, — в заключение замечает Питер, — с научной точки зрения это было не совсем правильно, но…

Ричард, дружелюбно посмеиваясь, перебивает его и добавляет:

— Но, к счастью, Питер все-таки остался человеком.

Тем временем наши шимпанзе распределились по деревьям и, громко чавкая, начали запихивать в рот листья. Ричард поясняет, что лишь четверть их питания составляет листва, остальной рацион — фрукты. А еще Ричард сообщает причину любви обезьян к сладким плодам. Они богаты глюкозой, виноградным сахаром, который в обязательном порядке необходим для мозга шимпанзе. В конце концов, после человека у шимпанзе самый большой мозг среди приматов.

— Без фруктов обезьяны просто вымрут, — так Ричард подытоживает свою краткую лекцию, прочитанную в девственном лесу Кибале.

Группа шимпанзе, словно повинуясь чьей-то немой команде, покидает дерево и исчезает в глухом лесу — лишь время от времени до нас доносится треск.

— Они подслушали нас и поняли, что нужно искать фрукты, — шутит Ричард.

Он прекрасно знает, где приматы ищут плоды. Действительно, полчаса спустя мы оказываемся под мощным ветвистым великаном девственного леса — как мне удалось узнать, это дерево «псевдоспондия микрокарпа» (pseudospondia microcarpa). Наши шимпанзе уютно расположились на самой верхотуре — в двадцати пяти метрах от земли. Каждый сидит на своем суку и срывает похожие на сливы плоды с висящих над головой веток. Это не тихое удовольствие — напротив: крону дерева оглашают гортанные звуки и резкие крики, словно приматы ведут оживленную застольную беседу.

Фрукты на этом дереве начали поспевать лишь несколько дней назад, поясняет Ричард, поэтому он и предположил, что группа направится именно сюда. Ричард протягивает мне бинокль, и я даже обнаруживаю юного Макса — сидя рядом с матерью, он запихивает в рот «сливу». Потом листва вновь скрывает его от меня.

Обстановка здесь расслабленная. Взаимодействие плодового дерева и любителей фруктов проходит наилучшим образом. Дерево хочет освободиться от «слив», шимпанзе стремятся полакомиться ими. Разве может произойти какая-нибудь ошибка? Но все не так уж и просто. Здесь главное — правильный момент. С точки зрения дерева плод может быть съеден только тогда, когда семена в нем достигнут полного развития. Иначе плодовая сделка окажется невыгодной.

Как все прочие деревья, наша псевдоспондия препятствует преждевременному сбору урожая с помощью искусной синхронизации: плоды остаются жесткими и кислыми до тех пор, пока не созреют семена. Лишь после этого фрукты становятся мягкими и сладкими на вкус. Глюкозу можно получить только в комплекте со спелыми семенами.

Однако растения полагаются не только на вкусы своей «клиентуры». Они сами указывают, какой плод должен быть съеден, а какому еще нужно время — поспевшие плоды изменяют цвет. В большинстве случаев они из зеленых становятся красноватыми или желтоватыми и таким образом даже на расстоянии демонстрируют степень своей спелости. Пробовать нет необходимости — разумеется, в том случае, если любители фруктов умеют распознавать цветовые изменения. А это бывает далеко не всегда.