Книга: Царство Солнца. От Птолемея до Эйнштейна

НОВЫЙ ТЕЛЕСКОП

НОВЫЙ ТЕЛЕСКОП

Однако слава Ньютона быстро росла. Его первое важное открытие в области физики было сделано тогда, когда он позволил лучу солнечного света попасть в затемненное помещение, пройти сквозь треугольный кусок стекла, называемый призмой, и упасть на белый экран. Когда это было сделано, то оказалось, что при прохождении через  призму траектория луча искривилась, и на  экране появилась не белая точка. Вместо этого там возникла линия с привычной радугой: красный, оранжевый, желтый, зеленый,  голубой, синий и фиолетовый. Поскольку  цвета как призраки появлялись из света, казавшегося бесцветным, то радужную  линию назвали «спектр» от латинского слова, означающего «призрак».

Если один из этих цветов пропускался через еще одну призму, то луч снова  отклонялся от прямой линии, но дальнейшего расщепления цветов не происходило. А гели всей радуге позволено было попасть ил перевернутую призму, которая снова  искривляла свет, соединяя его, то снова  образовывалась белая точка. Таким образом, Ньютон первым показал, что белый свет можно разложить на много цветов, которые затем снова можно составить в белый свет.

Ньютон использовал свои открытия в  области света для усовершенствования  телескопа. Тип телескопа, изобретенный  Галилеем, позволял свету проходить через линзу, которая загибала его к точке, называемой фокусом. Чем больше света можно было собрать и загнуть к фокусу, тем большее увеличение давал телескоп. Количество  собранного света зависело от ширины линзы. Чем шире была линза, тем толще ее  приходилось делать. Однако когда свет проходил сквозь все более толстое стекло, некоторая часть драгоценного света поглощалась  стеклом, а это приводило к ухудшению  изображения.

Было и более серьезное возражение. Свет, проходивший сквозь линзу,  изгибался, искривлялся или, если использовать правильный термин, преломлялся.  Телескопы такого типа назывались рефракторными (от латинского слова, означающего  «поворачивать назад»). Свет, проходивший через такие линзы, как и свет, проходивший  через призму Ньютона, отчасти разбивался на отдельные цвета. В результате этого небесные тела, видимые в телескоп, были  окружены узкими ореолами цвета, и это тоже мешало их видеть.

Это появление цвета называлось  «хроматической аберрацией» (эти латинские слова можно перевести как «цвета  разбредаются»). Астрономам, работавшим после  Галилея, приходилось создавать очень длинные и неуклюжие телескопы, пытаясь получить большое увеличение с как можно меньшей хроматической аберрацией.

Теория Ньютона относительно  преломления света оказалась ошибочной (даже гении не безупречны), так что он считал  невозможным создание таких линз, которые не давали бы хроматической аберрации.  Поэтому он решил создать телескоп, в  котором вместо изогнутых линз использовались бы изогнутые зеркала. Такие телескопы,  собиравшие и фокусировавшие свет за счет отражения, а не преломления, назывались телескопами-рефлекторами.

Рефлекторы давали несколько  преимуществ по сравнению с рефракторами. Во- первых, тщательно полировать нужно было только отражающую поверхность зеркала, а в линзе тщательной полировке подвергались обе ее поверхности. Это давало возможность создавать зеркала, которые были больше линз. Во-вторых, свет не проходил сквозь стекло зеркала, а отражался от слоя  металла на его поверхности, так что свет не  терялся за счет поглощения, как в рефракторах. В-третьих, в телескопах-рефлекторах не было хроматической аберрации. В-четвертых, они могли быть более короткими и менее неуклюжими, чем рефракторные  телескопы с тем же увеличением.

Ньютон придумал и создал первый  телескоп-рефлектор в 1668 г. Он был чуть  больше фута в длину, но давал увеличение в 35 раз, став предшественником большинства крупных телескопов современности,  включая огромный 200-дюймовый (5 метров)  телескоп-рефлектор в обсерватории Маунт-Паломар в Калифорнии.

Все это настолько прославило молодого Ньютона, что в 1670 г. он стал профессором математики в Кембридже и читал лекции по поведению света.

В 1758 г., через тридцать один год после смерти Ньютона, английский оптик Джон Цоллонд доказал полную ошибочность его теоретических доводов, доказывавших, что в линзах невозможно избежать  хроматической аберрации. Он создал линзы с  использованием двух различных видов стекла двух разных форм. Каждый вид стекла  по-своему разбивал белый свет на цвета радуги. Два эффекта нейтрализовали друг друга, гак что при их соединении хроматическая аберрация отсутствовала.

Такие линзы называются ахроматическими (от греческого слова, обозначающего «бесцветный»). Теперь такие линзы стало возможно использовать для создания крупных рефракторов. Самый крупный  телескоп-рефрактор наших дней с линзой в 102 сантиметра стоит в Йерксской обсерватории в Висконсине.

Тем не менее, хотя теория Ньютона  оказалась ошибочной, мы можем этому только радоваться, поскольку эта ошибка привела его к столь полезному открытию.

Радуге Ньютона суждено было оказать еще одно очень важное воздействие на  астрономию. В 1814 г. немецкий оптик Йозеф фон Фраунгофер сообщил, что при определенном положении призмы солнечный спектр пересекают многочисленные темные линии (видимо, Ньютон их просто не заметил). В честь того, кто их открыл, эти линии называют Фраунгоферовыми линиями.

Позднее астрономы и физики, изучавшие эти линии, обнаружили, что каждую  образовывает один определенный элемент, и  никакой другой, хотя один элемент мог  образовывать много различных линий. Элемент — это ; один из сотни с небольшим основных типов материи, из которых состоит вся Вселенная. Прибор, называемый спектроскопом  («наблюдателем за спектрами»), был создан для определения точного положения этих линий.

Поскольку эти линии были, так сказать, следами элементов, спектроскопы можно было использовать для анализа минералов. Их можно было использовать (и  использовали) для обнаружения ряда новых  элементов, которых прежде не знали.

И что важнее всего, спектроскоп стал одним из наиболее важных инструментов астронома. С его помощью стало возможно определить, какие именно элементы  присутствуют в Солнце и в далеких звездах,  узнать, является ли звезда по-настоящему двойной, приближается ли она к нам или удаляется от нас, какие магнитные  процессы идут на ее поверхности.

Однако эта книга посвящена главным  образом Солнечной системе, а не звездам, так что я больше не стану говорить о  спектроскопе. Тем не менее интересно, сколь  многое произошло из радуги Ньютона!

Если бы даже Ньютон больше ничего не сделал, он был бы находкой для астрономии, а ведь ему принадлежит еще очень много  открытий!