Книга: Разум побеждает: Рассказывают ученые

Астрономия, философия, мировоззрение На вопросы отвечает ученый секретарь научного совета АН СССР по комплексной проблеме «Философские вопросы современного естествознания» кандидат философских наук В. В. Казютинский

<<< Назад
Вперед >>>

Астрономия, философия, мировоззрение

На вопросы отвечает ученый секретарь научного совета АН СССР по комплексной проблеме «Философские вопросы современного естествознания» кандидат философских наук В. В. Казютинский

В условиях современной научно-технической революции происходит неуклонное усиление взаимосвязи науки с другими формами социальной деятельности, возрастает роль науки в жизни общества. Какое место в этом процессе занимает астрономия?

Маркс определял науку как одну из форм «духовного производства», то есть социально детерминированной деятельности, целью и конечным «продуктом» которой является научное знание. Конечно, социальная детерминация научного сознания осуществляется не прямо и непосредственно, а лишь «в конечном счете» и притом через собственную логику развития науки. Тем не менее прогресс науки, в частности естествознания, можно достаточно адекватно и глубоко понять лишь в том случае, если научная деятельность рассматривается как одна из сфер общественного производства (а не как нечто полностью «автономное», то есть развивающееся на основе одних лишь собственных закономерностей).

Социальная обусловленность процессов исследовательской деятельности астрономов может быть прослежена во всех основных ее аспектах. В свою очередь исследования Вселенной оказывают значительное влияние на развертывание научно-технической революции, на духовную жизнь современного общества, включая борьбу философских идей, направлений, мировоззрений. Вот некоторые примеры.

Важнейшую роль в исследовании Вселенной играют средства познания материальные (наблюдательные и экспериментальные приборы, установки или их комплексы, ЭВМ и т. п.) и теоретические (существующая система физического знания, включая ее философские основания, совокупность основных принципов и теорий). Все эти средства познания астрономам предоставляет общество сначала в процессе обучения будущих исследователей, затем в ходе самой исследовательской деятельности. Обстоятельства, которые в процессе развертывания научно-технической революции обусловили впечатляющий прогресс в средствах изучения Вселенной, такие, как развитие радиотехники и радиолокации, создание мощных ракет-носителей для вывода в космос автоматической аппаратуры, а затем и космонавтов-исследователей, появились, как известно, вне собственных потребностей астрономии. Но благодаря этому возникли принципиально новые направления исследований Вселенной.

Далее, в своих исследованиях астрономы не только осуществляют стремление удовлетворить собственное «любопытство» или «жажду познания», но и реализуют — во все большей степени — цели, направленные на решение практических проблем, выдвигаемые развитием современного общества. В конечном счете исследования Вселенной оказываются не только делом отдельных ученых или «сообщества» астрономов, но и всего современного общества, приобретая тем самым ярко выраженные черты социально обусловленной деятельности.

Но современное общество расколото на противоположные социально-экономические системы, и это обстоятельство накладывает отпечаток как на формулировку программ исследования Вселенной, так и на философское осмысление научных знаний в этой области.

Одна из целей современной астрономии (и целого ряда других наук) исследование ближнего космоса как этап на пути его практического освоения; другая — изучение фундаментальных свойств материи в широчайшем диапазоне физических условий во Вселенной — самой грандиозной лаборатории, которую мы можем себе вообразить. Некоторые из добываемых при этом знаний получают практическое применение сравнительно быстро; пути использования других могут долгое время оставаться неясными. Но и они отнюдь не изолированы от различных форм социальной деятельности, от практики. Они представляют собой как бы «моделирование» или «проигрывание» схем будущей практики, позволяющее предсказать — иногда за многие десятилетия и даже столетия вперед — принципиально возможные изменения космических объектов, их свойств, а также способы их практического освоения (этому кругу вопросов посвящены интересные работы доктора философских наук В. С. Степина).

Например, развитие небесной механики, исследования Луны и планет, которые на протяжении нескольких минувших столетий могли казаться образцом «чистой науки», позволили наметить пути практической деятельности в области космонавтики и освоения космоса. Такова же судьба астрофизических исследований: изучения плазмы, ядерных реакций, сверхплотных состояний вещества во Вселенной, поисков новых физических форм материи, свойства которых, возможно, не удастся объяснить в рамках известных сейчас фундаментальных теорий физики. Все это уже сейчас оказывает или сможет оказать в обозримом будущем огромное влияние на практическую производственную деятельность человечества. Огромное воздействие оказывает прогресс системы знания о Вселенной и на культуру современной эпохи, в частности, на борьбу противостоящих друг другу мировоззрений.

Наши знания о Вселенной не только неуклонно расширяются и углубляются, но и во многих важных моментах подвергаются глубокой перестройке. Как, по вашему Мнению, следует охарактеризовать сущность этих изменений?

Этот вопрос вызывает сейчас довольно оживленные дискуссии, в ходе которых высказываются самые различные взгляды, в том числе и диаметрально противоположные. В наших совместных с академиком В. А. Амбарцумяном работах обосновывается точка зрения, согласно которой в астрономии происходит революция, включающая радикальные изменения как в системе исследовательской деятельности, так и в системе знания о Вселенной (хотя ее окончательные последствия и масштабы определить пока трудно, так как до завершения революционных преобразований, видимо, далеко).

Мне кажется, что одна из причин столь резких различий в оценках бурных и, фактически, беспрецедентных событий, охвативших сейчас «первую науку людей» (К. Маркс), состоит в различном понимании сущности революционных переворотов в естествознании. И это не удивительно, так как выяснение природы научных революций является одной из самых актуальных, но пока не до конца разработанных философских проблем, которые с особой остротой поставила современная научно-техническая революция.

С точки зрения материалистической диалектики «революция представляет собой такое преобразование, которое ломает старое в самом основном и коренном, а не переделывает его осторожно, медленно, постепенно, стараясь ломать как можно меньше»…[16]. Ленинское определение полностью применимо и к революциям в естествознании. Обычно естественнонаучной революцией называют такой переворот в теоретическом содержании всего естествознания или какой-либо его области, при котором происходит коренная ломка установившихся оснований (принципов и основных понятий), соответствующих методов познания, стиля мышления. Такие определения естественнонаучной революции разработаны известными советскими философами академиком Б. М. Кедровым и членом-корреспондентом АН СССР М. Э. Омельяновским.

Это определение может быть развито дальше, если применить ленинское определение революции для характеристики коренных качественных скачков в системе научно-познавательной деятельности, взятой в целом, в том числе (но не только и не исключительно) в системе знания, ее основаниях и методологических принципах.

Какова же сущность сдвигов, происходящих в астрономии?

Исходным пунктом современного развития астрономии, бесспорно, явилась революция в физике первой трети XX в. К ней прибавились в дальнейшем успехи физики элементарных частиц, физики плазмы и других разделов современной науки. Революция в физике привела также к перестройке философских оснований естествознания, в том числе и науки о Вселенной. Как неоднократно подчеркивал В. И. Ленин, единственной философией, адекватной развитию современного естествознания, является материалистическая диалектика.

Революционные изменения в философских основаниях и теоретических средствах и методах исследования Вселенной дополняются не менее революционными сдвигами в материальных средствах и, соответственно, в эмпирических методах исследования. Речь идет, во-первых, о коренных усовершенствованиях традиционных для астрономии оптических средств и методов исследования, во-вторых, о появлении ряда принципиально новых средств и методов: радиоастрономии; внеатмосферной астрономии, которая позволила регистрировать рентгеновское, далекое ультрафиолетовое и инфракрасное, гамма-излучения из космоса. Развитие космических исследований сделало возможным прямое изучение Луны, планет, межпланетного пространства. Коренные изменения происходят также в характере производимых астрономами познавательных действий. Достаточно упомянуть все большую автоматизацию наблюдения, происходящую в наземной астрономии, а также полную автоматизацию большинства космических экспериментов, широкое применение ЭВМ для обработки получаемой информации.

Изменения в условиях исследования неизмеримо расширяют познавательные возможности ученых. Все это привело к радикальной перестройке системы знаний в астрономии. Современная картина эволюционирующей Вселенной — не только расширяющейся, но и буквально «взрывающейся», — пожалуй, так же мало похожа на картину статичной Вселенной, которую рисовала астрономия начала XX в., как современные представления о взаимопревращаемости атомов и элементарных частиц на неделимые атомы классической физики.

Говоря о революционных преобразованиях в системе исследовательской деятельности астрономов, вы упомянули появление средств и методов прямого, непосредственного исследования Вселенной. Существует, однако, точка зрения, что основным содержанием астрономии остается исследование излучения космических объектов, тогда как познание планет и комплекса малых тел Солнечной системы экспериментальными методами приводит к возникновению новых наук об этих объектах. Что вы можете сказать об этом?

Такая точка зрения была недавно высказана, в частности, членом-корреспондентом АН СССР И. С. Шкловским («Природа», 1977, № 10). Мысль о том, что целая область исследований, которая всегда была «по департаменту» астрономии, сейчас ускользает из него, фиксирует лишь одну сторону диалектически противоречивого процесса развития науки, а именно дифференциацию наук, выделение из астрономии определенной области исследований. Но нельзя не видеть, что происходит и прямо противоположный интегративный — процесс, который является определяющим: формирование на «стыке» многих наук нового комплексного направления исследований, причем определенное место в нем остается за астрономией.

Возникновение все большего числа комплексных и даже общенаучных проблем или направлений исследования на основе взаимодействия средств и методов многих научных дисциплин — одна из основных особенностей научного познания наших дней. Анализ этих процессов привлекает внимание многих советских философов (особенно следует отметить обстоятельные работы докторов философских наук В. С. Готта и А. Д. Урсула). Именно такой комплексный, междисциплинарный характер приобрели за последние 15–20 лет исследования Солнечной системы.

Любопытно, однако, что революции в естествознании очень часто оказываются «невидимыми» в первую очередь для современников, на глазах которых они развертываются. Иногда это случается по причинам психологического плана: сторонники воззрений, которые в ходе научной революции пересматриваются или даже отбрасываются, бывают склонны долгое время недооценивать порождаемую революцией качественно новую систему знания. В других случаях могут играть свою роль и философские соображения, например влияние разделяемой многими буржуазными естествоиспытателями концепции о чисто эволюционном характере развития науки.

Наконец, даже ученый, признающий в принципе важнейшую роль революционных «переломов» в научном прогрессе, может «не заметить» коренных изменений в своей науке по той причине, что «эталоном» такой революции для него служит (по большей части интуитивно) переворот того типа, который принято называть глобальной естественнонаучной революцией (коренная перестройка системы познавательной деятельности, которая включает появление не только системы принципиально новых представлений о природе, нового видения ее, но и нового логического строя и новых философских оснований естествознания). Между тем гораздо чаще естественнонаучные революции имеют меньшие масштабы. Такие локальные революции коренным образом изменяют систему познавательной деятельности в рамках одной из наук о природе, а микрореволюции — в одной из сравнительно узких областей какой-либо естественной науки.

Что представляет собой современная естественнонаучная картина мира, какую она играет методологическую роль в исследовании Вселенной?

Следует прежде всего отметить парадоксальность ситуации: многие философы считают, что это понятие играет центральную роль в методологии науки, тогда как ряд других даже не упоминают его при систематическом изложении основных проблем, относящихся к области анализа системы научно-познавательной деятельности, в частности средств познания. Отчасти это связано с неопределенностью и многозначностью содержания, зачастую вкладываемого в это понятие различными авторами. По нашему мнению, следует различать узкое и широкое значение понятия «картины мира».

Если говорить о физической картине мира (которая может рассматриваться как «ядро» его общенаучной картины), то в узком смысле это — система фундаментальных конструктов, характеризующих основные свойства физической реальности (пространства, времени, вещества, поля, вакуума); связи между ними представляют собой физические принципы.

Но в работах основоположников современной физики выделяется еще один слой знания, который можно было бы назвать физической картиной мира в широком смысле. Это — формулируемые в терминах особого языка общие представления о физическом мире, которые рассматриваются как наиболее важные и существенные с точки зрения стиля научного мышления данной эпохи. Этот слой знания включает не только фундаментальные принципы, законы и закономерности физической науки, но и (в обобщенной форме) фундаментальные факты.

Например, помимо обычно включаемых в картину мира представлений об атомистическом строении вещества она содержит и обобщенные представления о дискретном строении физических форм материи в масштабах Вселенной (факты существования таких структурных уровней, как планеты и их системы, звезды и системы звезд, охватывающие ряд ступеней иерархии, по крайней мере вплоть до сверхскоплений галактик). Далее, из физической картины мира невозможно было бы исключить, скажем, такие фундаментальные факты, как расширение нашей Вселенной (Метагалактики) или взаимосвязь космологических, астрофизических и микрофизических констант.

Иными словами, с нашей точки зрения, физическая картина мира в широком смысле слова представляет собой определенный «срез» всей системы физического знания, а не «промежуточное звено» между физикой и философией, как иногда считают.

Картина мира представляет собой некоторый целостный образ природы (а физическая картина мира — аналогичный образ физических аспектов природы). Но создать этот образ на основе одних лишь достоверных знаний (теоретических и эмпирических) нельзя: на любом этапе развития естествознания существует ряд фундаментальных научных проблем, нерешенность которых оставляет в системе достоверного знания более или менее значительные пробелы. Механизм их решения состоит в том, что указанные пробелы заполняются системой фундаментальных гипотез, проверка, развитие и обоснование которых служат важнейшим «каналом» возникновения нового достоверного знания, новых теорий.

Одной из таких гипотез является, например, представление о формировании космических систем из диффузного вещества. Зародившееся первоначально в рамках натурфилософских космогонии, оно было затем конкретизировано в картине мира классической физики, а сейчас (на новой основе) развивается в современной квантово-релятивистской картине мира. Не исключено, впрочем, что эта идея, которая уже давно сталкивается с многочисленными трудностями и противоречиями, не обязательно найдет себе место в будущей картине мира. Аналогичными являются, по моему мнению, структура и познавательная роль общенаучной картины мира.

Какие проблемы мировоззрения были поставлены революцией в современной астрономии?

Следует прежде всего отметить, что мировоззрение — это не «общий взгляд на мир в целом» (так его определяют некоторые авторы), а совокупность представлений, норм, оценок, выражающих отношение человека к миру и мира к человеку. Всякое мировоззрение партийно, и если в структуру мировоззрения входят некоторые обобщенные представления о мире (природе, обществе), то они неизбежно преломляются сквозь призму самосознания социальных классов и групп.

Астрономия всегда была тесно связана с наиболее глубокими проблемами мировоззрения. Особенно драматические формы борьба мировоззрений вокруг астрономии приняла в эпоху великой коперниковской революции. Иногда высказывается мнение, что в современной астрономии ничего подобного не происходит, и этот аргумент выдвигается в подтверждение точки зрения, что никакой революции астрономия сейчас не переживает. На самом же деле астрономия наших дней привела к постановке ряда коренных проблем мировоззрения, пожалуй, с такой же остротой, как и во времена Коперника, Бруно, Галилея, хотя их разрешение, конечно, происходит в совершенно иных формах.

Можно напомнить, какие острые столкновения научного, материалистического и религиозного мировоззрения были вызваны разработкой релятивистской космологии. Теория «расширяющейся Вселенной» рисовала совершенно необычную картину пространственно-временных свойств Вселенной в больших масштабах. Ее важнейшей чертой оказывалась нестационарность Вселенной; отсюда вытекало существование «начального момента» в космологической шкале времени. Не удивительно, что те буржуазные естествоиспытатели и философы, которые, разделяя позиции «физического идеализма», говорили о «дематериализации» атома, предприняли многочисленные попытки истолковать это следствие релятивистской космологии, как «научное доказательство» будто бы имевшего место «акта творения» материальной Вселенной демиургом (креационизм).

С другой стороны, некоторые материалисты (стоявшие, по сути дела, на позициях старого, недиалектического материализма) утверждали, что релятивистская космология должна быть отвергнута, потому что она якобы находится в непримиримом противоречии с материалистическим мировоззрением. Само собой разумеется, что подобный нигилистический подход к выводам релятивистской космологии глубоко чужд духу материалистической диалектики. Материалистическое мировоззрение отнюдь нельзя смешивать с механической (как, впрочем, и с любой другой) картиной мира и представлениями, основанными на так называемом «здравом смысле». В. И. Ленин подчеркивал: «Это, конечно, сплошной вздор, будто материализм утверждал… обязательно «механическую», а не электромагнитную, не какую-нибудь еще неизмеримо более сложную картину мира, как движущейся материи»[17].

Открытия «диковинных» явлений при каждом новом прорыве науки в ранее недоступные исследованию области природы относятся к числу наиболее ярких подтверждений диалектического принципа бесконечного многообразия, неисчерпаемости материального мира. Нестационарность Вселенной в больших масштабах, ее расширение занимают в списке таких явлений одно из самых видных мест.

Казалось бы, этот вопрос уже давно и полностью выяснен и на нем нет необходимости останавливаться так подробно. Однако некоторые противники материализма и сегодня склонны приписывать материалистической диалектике взгляды, которые не имеют с ней ровным счетом ничего общего.

В рамках материалистической диалектики на протяжении вот уже нескольких десятилетий развиваются такие истолкования релятивистской космологии, которые позволяют дать обоснованную критику всяческого креационизма. Они различаются между собой решением вопроса: что представляет собой объект «Вселенная как целое», изучаемый средствами космологической экстраполяции? Наиболее распространенной является сейчас традиционная точка зрения, согласно которой Вселенная как целое — это весь материальный мир (то есть «все объективно существующее»), рассматриваемый со стороны его физико-астрономических свойств. Вселенная, с этой точки зрения, — единственная, других Вселенных нет; модель пространственно-временной структуры Вселенной и ее изменения охватывают все пространство — время и т. д.

Но даже если мы принимаем подобную «глобальную» постановку космологической проблемы, картина расширяющейся Вселенной вовсе не нуждается для своего истолкования в апелляции к представлению об «акте творения» материального мира. Состояние сверхвысокой плотности в «начале» расширения Вселенной — это, по сути, крайний предел, до которого возможно экстраполировать в прошлое современную систему физического знания. Но это не абсолютное «начало всего», а лишь одна из фаз бесконечного процесса саморазвития материи. Подобное состояние должно было возникнуть из пока не изученных наукой каких-то предшествовавших ему состояний и форм материи.

Возможна, однако, как мне кажется, — даже более предпочтительна — иная точка зрения относительно этого вопроса (я занимаюсь ее разработкой вот уже 10 лет). Суть ее в том, что Вселенная как объект космологии — это «все существующее» не в абсолютно всеобщем и окончательном смысле, а с точки зрения определенной ступени развития практической и научно-познавательной деятельности. Ни одна из «моделей Вселенной» не охватывает и принципиально не сможет охватить глобальные свойства бесконечно многообразного, неисчерпаемого материального мира.

С этой точки зрения любые варианты креационистских истолкований релятивистской космологии выглядят излишними еще более явно. Если расширяющаяся Метагалактика охватывает не весь материальный мир, а его конечную и притом ограниченную область, то вопрос о ее генезисе в принципе едва ли должен сильно отличаться от вопроса о происхождении таких космических систем, как, например, скопление галактик; и действительно, эти вопросы все чаще рассматриваются совместно.

Концепция множественности Вселенных вносит новый момент и в обсуждение одного из важнейших мировоззренческих вопросов — вопроса о месте человечества в мире.

Не так давно И. С. Шкловский выдвинул точку зрения о практической уникальности земной цивилизации, которая в известном смысле рассматривается самим ее автором как возрождение старой идеи антропоцентризма. Но даже если бы мы стали на подобную крайнюю точку зрения (которая, по нашему мнению, сильно уступает в доказательной силе представлению о множественности космических цивилизаций в нашей Вселенной), то и тогда не было бы никаких оснований априорно отрицать возможность существования жизни, разума, цивилизаций в других Вселенных. Более того, применив и в данном случае принцип бесконечного многообразия, неисчерпаемости материального мира, можно считать правдоподобным, что формы жизни, разума, цивилизаций не только в нашей, но и в каждой из других Вселенных могут значительно различаться между собой. Такое предположение принципиально проверяемо, но практическое его подтверждение или опровержение станет реально осуществимым лишь в ходе будущего прогресса науки — скорее всего, довольно отдаленного будущего.

Что можно сказать о влиянии революционных преобразований в современной астрономии на процесс формирования атеистических убеждений?

Резкое возрастание роли науки, происходящее в современную эпоху приобщение к ее достижениям самых широких масс, несомненно, оказывает — в условиях социалистического общества — все большее воздействие на формирование научно-атеистического мировоззрения. Если говорить о развитии астрономии, то, во-первых, Вселенная оказывается доступной адекватному познанию научными средствами в диапазоне все больших пространственных и временных масштабов; во-вторых, открываемые во Вселенной «диковинные» явления неизменно находят объяснение в рамках естественных законов; есть полная уверенность, что те из них, которые не удается объяснить сегодня, получат объяснение завтра — быть может, в рамках еще неизвестных законов, более общих и точных.

Однако наивной, неосновательной и, более того, глубоко ошибочной является исходная предпосылка представлений, что успехи науки способны сами по себе обеспечить правильное разрешение мировоззренческих проблем. Религия, как показали основоположники марксистско-ленинской философии, имеет не только гносеологические корни (незнание, заблуждение, недостатки атеистической пропаганды и т. п.), но и корни социальные, прежде всего влияние пережитков прошлого.

Другая типичная ошибка в понимании атеистического значения достижений современной астрономии (она, впрочем, тесно связана с первой) состоит в том, что собственно мировоззренческие проблемы нередко подменяются иными, относящимися к осмыслению вклада астрономии в современную естественнонаучную картину мира. Некоторые авторы относят к проблемам мировоззрения такие, например, как проблему «сингулярности» или конкретные способы ликвидации термодинамического парадокса в теории расширяющейся Вселенной, распространенности космических цивилизаций, их сходства с нашей собственной цивилизацией или, напротив, качественного отличия от нее. Несомненно, все эти вопросы имеют первостепенное мировоззренческое значение. Но, взятые сами по себе, они не относятся к проблемам мировоззрения. Неверно, в частности, было бы считать, что религия настаивает, например, на конечности Вселенной в пространстве или на неизбежности тепловой смерти Вселенной или, скажем, на уникальности нашей цивилизации, тогда как марксистско-ленинская философия занимает по этим вопросам прямо противоположные позиции.

В прошлом каждое из противостоящих друг другу мировоззрений действительно было связано с определенной «картиной мира». Но за столетия, прошедшие с тех пор, развитие естествознания наносило религиозным представлениям о мире все более тяжелые удары, с которыми теологи не могли не считаться. Сейчас лишь часть теологов настаивает на существовании какой-то особой, религиозной картины материального мира. Большинство же их ограничиваются попытками истолкования с позиций религиозного мировоззрения той картины материального мира, которую рисует современная наука. Борьба мировоззрений идет в основном вокруг естественных наук, а не внутри собственного содержания этих наук, и касается она не самих по себе проблем строения или закономерностей эволюции Вселенной, а значения современной картины Вселенной для понимания места человечества в мире, определения его возможностей и перспектив познания, а также практического преобразования мира.

Когда инквизиция судила Галилея за обоснование и пропаганду коперниканской системы мира, основной спор шел не столько о том, в какой системе отсчета удобнее описывать движения планет, сколько о том, занимает ли Земля (а значит, и человечество) центральное место в мире, как следует из Библии, или же нет. И все конкретные споры по собственно астрономическим вопросам преломлялись сквозь призму этого главного, мировоззренческого по своему существу вопроса. Совершенно так же обстоит дело в борьбе научного и религиозного мировоззрений и вокруг современной астрономии. Более того, следует учитывать, что многие современные теологи на первый план выдвигают даже не отношение «бог — природа», а отношение «бог — человек» (проблемы смысла и цели жизни, морали и т. п.).

Между тем многие популярные брошюры, статьи, лекции, посвященные обсуждению вопроса об атеистическом значении революции в современной астрономии, до сих пор построены по традиционной, давно изжившей себя схеме: религия утверждает, что Вселенная устроена так-то, астрономия же опровергла эти представления, следовательно, религия представляет собой заблуждение. По моему мнению, эту схему следовало бы уже давно сдать «в архив», заменив традиционную тему «Наука и религия о Вселенной» иной, действительно актуальной — «Человек и Вселенная»; проблемы борьбы научно-атеистического и религиозного мировоззрений должны увязываться в ней с более общими мировоззренческими проблемами. В противном случае пропаганда атеистического значения современных достижений астрономии будет недостаточно эффективной, она будет бить мимо цели.

<<< Назад
Вперед >>>

Генерация: 1.204. Запросов К БД/Cache: 0 / 0
Вверх Вниз