Книга: Счастливый клевер человечества: Всеобщая история открытий, технологий, конкуренции и богатства

Медичи – крестные отцы фондовой биржи

Медичи – крестные отцы фондовой биржи

Гераклит говорил: «Война – отец всех вещей, отец всего». Отец у него фигурирует потому, что в греческом языке слово «война» («полемос») мужского рода и означает оно силу, зачинающую, засевающую или (говоря современным языком) инициирующую. Отношение к войне у большинства из нас резко негативное, но война прежде всего предельная концентрация сил для достижения экономических выгод. Чуть позднее Никколо Макиавелли напишет, что «война есть прагматическое средство реализации материальных интересов государства» (Дугин, 2007, ч. 2, разд. 6).

Значительную часть XIV и XV вв. средневековые города-государства Тоскана, Пиза, Сиена, Милан и Венеция находились в состоянии войны по принципу «Каждый с каждым». Впрочем, воевали также с зарождавшимися в то время государствами на территориях Германии и Франции. Город-государство Флоренция в Средние века не был исключением. Для ведения боевых действий итальянские города нередко объединялись в союзы. Чаще всего эти войны велись их инициаторами за счет денежных ресурсов руками наемников[138]. Чтобы избавить собственных жителей от грязного военного дела, каждый город нанимал военных контрактников (condottieri), которые собирали армии, захватывали земли и грабили противников. Так было и в 1430 г., когда флорентийская армия под командованием Ринальдо дельи Альбицци (будущего страшного врага и конкурента Медичи) выступила в сторону Лукки – маленького итальянского города. Этот город-государство вздумал заключить союз с Миланом, угрожая Флоренции потерей выхода к морю в районе города Пиза. Для Флоренции это означало потерю торговых отношений.

В эту войну втянулась вся Северная Италия. Венеция тут же объявила войну Милану, заставив его прекратить поддержку Лукки, а мощный генуэзский флот вышел в море, для того чтобы захватить жизненно важный для Флоренции пизанский порт. Эти подробности были бы излишними, если бы не один вопрос: как тогда финансировались столь масштабные войны?

Более могущественные, чем Флоренция, города Милан и Венеция финансировали войны из своей казны. У кого же флорентийцы могли занять достаточную сумму? Ответ удивителен. Руководство города (Флоренция была республикой, которой правили «синьоры») провело ростовщическую сделку, которую, однако, не запретила церковь, поскольку займы были обязательными[139]. Суть сделки заключалась в том, что более богатые жители не платили налог на собственность, зато были обязаны ссужать деньги правительству города на ведение войны. В обмен на эти принудительные займы (prestanze) городские богатеи в будущем должны были фактически получить проценты с награбленного.

Но тогда чудесный план флорентийцев провалился[140]. В апреле 1433 г., когда были согласованы условия мирного договора, по которому все стороны восстанавливали status quo, выяснилось, что Флоренция воевала три года и ничего не достигла, только истратила целое состояние. Многим пришлось понести убытки, и многие влиятельнейшие флорентийцы были в ярости. Эмоции помешали им оценить собственное изобретение, которое, в отличие от бесславной войны, переживет века (государственные займы) и станет основой многих войн будущего. Способ финансирования войн через рынок правительственных задолженностей, как и многое другое в истории финансов, был изобретением итальянского Ренессанса.

Сегодня, когда правительства и крупные корпорации выпускают долговые обязательства для привлечения финансов от большого количества лиц и учреждений, нам это кажется абсолютно естественным. Однако следует понимать всю важность этого момента. После создания банками кредита появление долгового обязательства стало вторым великим переворотом в восхождении денег. Почему?

Продолжая Гераклита, можно сказать, если война – отец, то долговая система, порожденная войной, – мать… фондовой биржи[141]. Важной особенностью флорентийской системы была возможность продажи займов другим гражданам, когда инвестору требовались наличные деньги. Не останавливало даже то, что долговые обязательства тогда были не более чем несколько строчек в бухгалтерской книге в кожаном переплете.

Республиканское устройство Флоренции сделало ее граждан самыми крупными инвесторами в собственное государство. К началу XIV в. две трети домовладельцев вложились в государственный долг Флоренции. Даже псевдореспублика, находившаяся под властью нескольких зажиточных семей, таких как Медичи, была прогрессивной формой по сравнению с многочисленными формами наследной монархии, которая тогда царила в городах средневековой Европы. Тирания могла произвольно нарушать свои платежные обязательства по отношению к кредиторам, но люди, выписывавшие долговые обязательства во Флоренции, в большинстве своем сами же и покупали их. Они контролировали правительство города и его финансы. Их личная заинтересованность в выплате процентов по собственным займам и стала отправной точкой, обеспечившей твердое политическое основание[142]. Именно эта инновация привела позже к появлению такого феномена, как фондовая биржа.

Впрочем, история итальянского города-государства Флоренции XIV в. вовсе не была столь уж гладкой. Новая философия гуманизма, которую исповедовали Медичи, ставила на первое место знания, интеллектуальную независимость и любознательность. Флоренция той эпохи была местом, где одни новые идеи порождали другие совершенно новые идеи. Но прогресс продолжался недолго. Достаточно было одного харизматичного монаха Джироламо Савонарола, который предложил вернуться к средневековым ценностям, мотивируя это возвратом нравственных ценностей и предрекая в противном случае гибель Флоренции. В 1494 г. Савонароле удалось захватить власть, и вместе с избавлением от роскоши вернулись все прежние ограничения на искусство, литературу, мышление и поведение. Савонарола позже был свергнут и сожжен на костре, но прежний оптимизм уже не вернулся во Флоренцию. Время цветения клевера оказалось недолгим.